Что ты несешь с собой – часть II (СИ)

Глава 2 Достучаться до чудес

Заснуть рядом с Чалермом оказалось непросто. С одной стороны, спать бок о бок с другими людьми мне было не привыкать — на охотах всегда вповалку друг к другу притыкались, только дежурных выставляли. С другой, то всё были мои родичи, ну в крайнем случае, какой-нибудь бродячий махарьят затешется, но в толпе своих он терялся. С третьей же, то было мирное время, а я не обросла ещё страшными тайнами. Теперь же я задумалась: а что если я болтаю во сне? А что если эти двое меня обыщут? А кожа у меня какого цвета, когда сплю? Правда, эти двое знают, что я на самом деле сильная махарьятта, да и нет при мне ничего, что могло бы меня выдать… Но разум мой последнее время был, как в тумане, и потому я всё время боялась о чём-нибудь забыть.

Ну и с четвёртой стороны — от Чалерма слабо пахло лотосовым маслом, напоминая о его присутствии, и мой взгляд то и дело пытался нашарить в темноте его профиль. В темноте я не могла понять, закрыты его глаза или нет, и надеялась, что он меня тоже не разглядит, но открыто таращиться всё равно опасалась. А хотелось. И даже немного хотелось, чтобы он меня на этом поймал. Это бы значило, что он обращает на меня внимание.

Мой разум изумлённо шептал, что лучше бы мне не напоминать о себе лишний раз хитрому учёному, но прочие мои составляющие его не слушали. Я слишком хорошо помнила, как Чалерм на меня смотрел время от времени: так не смотрят на случайных соратников, врагов или препятствия на пути к цели. Я бы не смогла сказать, на кого так смотрят. но я хотела, чтобы он и дальше на меня так смотрел.

По ту сторону от Чалерма бряцнул мечом Вачиравит. Он вызвался дежурить первым, и в его картине мира отсутствовало такое понятие, как сидеть тихо: о том, какие его действия производят громкие звуки, он имел весьма смутное представление. Я подавила вздох. Как бы Чалерм на меня ни смотрел, замужем я была за Вачиравитом, а убивать его больше не собиралась. Даже если я как-то решу проблему с амардавикой и сбегу из клана Саинкаеу, я не стану от этого свободной женщиной. Да и Вачиравит не сможет жениться на другой — уж не знаю, надо ли оно ему. Так что свои сомнительные мысли о Чалерме мне бы лучше припрятать куда подальше, а то и вовсе выбросить.

Я повернулась на другой бок и решительно зажмурила глаза. По траве пробежал ветерок, принеся с собой слабый запах лотосового масла. Да чтоб ему провалиться!

В итоге заснула я глубоко за полночь, а потом проспала всё на свете: открыла глаза, когда в носу защекотал солнечный луч. Мужчины уже сидели на колодах, свежие и бодрые, и доедали утренний рис. Восхитительно. Ладно что они не разбудили меня, когда сами встали. Но они не разбудили меня на дежурство! Вот и всё доверие.

— Доброе утро, — пробормотала я угрюмо, занимая свою колоду. Высказывать недовольство не имело смысла — больше доверять от этого они мне не станут, но и делать вид, что меня всё устраивает, было незачем.

— Вы очень вовремя, пранья, — лучезарно улыбнулся мне Чалерм и передал припасённый лист с рисом. Хозяйки не наблюдалось, мы сидели втроём. — Мы как раз обсуждаем, что делать с проклятыми снопами, которые вы вчера собрали.

Мне померещился в его тоне какой-то намёк, а Вачиравит скроил непонятную гримасу, но у меня не было сил на это реагировать. Кто бы знал, как они мне надоели со своими подозрениями!

— А что вы сделали с теми, которые мне дал хозяин озера? — спросила я, углубляясь в еду.

Мужчины переглянулись. Я захотела утомлённо вздохнуть, но подавилась рисом.

— Вачиравит спалил их, как тех светлячков, — наконец просветил меня Чалерм.

Мне пришлось как следует прокашляться перед тем, как я смогла ответить.

— Что мешает с этими поступить так же?

— Вот именно, — внезапно поддержал меня Вачиравит. Я так удивилась, что он вообще меня слушал, что снова подавилась.

— Можно, только не здесь, — невозмутимо ответил Чалерм. — Иначе вместе со снопами спалим всю деревню. Это ж, всё-таки, не светлячки. Теперь, когда пранья проснулась, мы можем отойти подальше, где твоё пламя никому не повредит.

Вачиравит пробормотал что-то неразборчивое, быстро запихал в рот остатки завтрака и встал, готовый выдвигаться. Я поспешила последовать его примеру — с них ведь станется меня тут оставить — и подавилась в третий раз. Чалерм смотрел на мои попытки прокашляться со сложным выражением: вроде и насмешливо, и с жалостью и даже немного умильно. Я мстительно на него начихала.

Идти мы решили в тот распадок, где вчера травили лианы. Выжечь там всё подряд было бы нелишне на всякий случай.

— А что, пранья, — вкрадчиво начал Чалерм, пока мы пробирались сквозь заросли, выискивая свои вчерашние следы, — вам известен какой-то способ обезвреживать проклятые снопы?

Я поморгала. С чего он это решил?

— По одному только рубить… Так, чтобы все скопом — вроде бы нет.

Чалерм прошёл ещё пару шагов, а потом вдруг повернулся ко мне всем телом.

— А как в таком случае вы их собрали голыми руками?

Вачиравит шёл позади меня и, заметив манёвр Чалерма, встал. Это что, новый заход на допрос?

— А какими руками я должна была их собирать? Одетыми? Они же в конвертиках из листьев.

Чалерм прищурился.

— Однако люди, которые пропали, вряд ли вскрывали конвертики. Да и что проклятому амулету этот лист? Снопы чуют жертву со дна сквозь толщу воды, а тут всего лишь тонкая прослойка.

Я развела руками.

— В прошлый раз они в тыкве лежали. У тыквы стенки ненамного толще листа, но ничего же не сработало.

— Тыква тоже от тебя была, — подал голос Вачиравит.

Я развернулась к нему.

— Она была от хозяина озера!

Вачиравит втянул щёки.

— Рассказывай.

— Ну в смысле⁈ — взвилась я. — Опять начинается⁈ Сколько можно повторять: я не имею к этому отношения⁈ С чего бы я тогда стала вам помогать? И вообще… — Я беспомощно махнула рукой в сторону Чалерма. Он же как-то убедил Вачиравита взять меня в эту вылазку. Надо думать, Вачиравит признал, что я не враг.

Чалерм молчал, словно наблюдая за спектаклем. Однако Вачиравит больше ничего не сказал, только хмыкнул и встал в картинную позу с видом на горы. Вот баран! Как разбрасываться обвинениями, так он первый, а как отстаивать свою позицию, так у него копыта!

— Пранья Кессарин, — Чалерм снова перешёл на мягкий тон, — вы же сами понимаете, что у нас не так много единомышленников, и ещё меньше из них заслуживают доверия. Я уговорил Вачиравита дать вам второй шанс, но это значит, что мы тщательно взвешиваем каждый ваш шаг. Я полагал, что вам это должно быть очевидно.

Небесные боги, какой же он зануда! Тут махарьяты ради наживы людей убивают, а он шаги взвешивает! Да я с каждой малой чашей пребывания в клане Саинкаеу устаю так, как за неделю погони никогда не уставала!

— Думайте, что хотите, — буркнула я и потопала напролом сквозь траву. К этим играм меня жизнь не готовила.

— Вы же понимаете, — не отстал Чалерм, — как подозрительно всё это выглядит. И в прошлый раз, и в этот мы получили снопы именно от вас. Причём вчера мы все их искали, но нашли только вы. И вы каким-то образом умудрились собрать их все — я сегодня утром ещё раз обошёл все лужи и канавы, но мне не попалось ни единого. Согласитесь, это наводит на размышления?

— Ага, например, о том, что те, которые не попались мне, не попались и вам, — пробормотала я. — А если бы вы нашли ещё, то обвинили бы меня в том, что я их нарочно оставила.

Чалерм вздохнул.

— Пранья, для человека, чьё благополучное проживание в клане зависит от нашего доверия, вы слабовато пытаетесь его завоевать.

Моё терпение показало донышко. Впрочем, в этом колодце никогда не было глубоко. Я развернулась и загородила собой тропинку.

— Да на погребальном костре в промасленном гробу я видала ваше благополучие вместе с вашим кланом! Если б я знала, что у вас там за болото, носа бы туда не сунула! Я тут по доброте душевной пытаюсь помочь вместо того, чтобы спалить ваш рассадник гнили к прародителю амардов, и ещё что-то доказывать должна⁈ Возьмите сами сноп из мешка, раз вы их все прикарманили, да проверьте, сработает он на вас или нет! А если что, так Вачиравит вас спасёт, он же великий охотник!

Выпалив всё это в лица обоим мужчинам, я крутанулась на пятках так, что трава под ними скрипнула и порвалась, и рванула вперёд, не обращая больше никакого внимания на своих спутников. Может, и правда бросить всё это и уйти? Амардавика, конечно… Но, значит, обойдёмся без амардавики. Вон, у озёрного хозяина махары попрошу за подношение, авось не откажет? Правда, как знать, каких бед Саинкаеу натворят, если их не призвать к порядку… Могут же и озёрного хозяина забить. Пусть уровня Вачиравита у них больше охотников нет — хотя как знать? На этой горе пару амардов можно спрятать, и небесные боги не найдут, что уж там охотники…

Какая-то мысль мелькнула в моей голове, но я так злилась, что не могла сосредоточиться. Что-то такое болталось рядышком, словно пока я спала, мне к голове привязали удочку с подвешенной погремушкой, но увидеть я её могла только краем глаза.

— Пранья!

Чалерм нагнал меня и оторвал от ловли погремушки. Все мысли улетучились из головы, потому что он сжимал в руке конвертик с проклятым снопом.

— Вы что, правда попробовали⁈ — ужаснулась я. Я же это сгоряча ляпнула… И понятия не имела, смог бы Вачиравит и правда его освободить, если бы сноп вырвался и опутал Чалерма. Сжечь стопку смирно лежащих амулетов — это одно, а вот отбить у мёртвой твари живого человека…

К нам подошёл Вачиравит с открытым вселенским мешком, на ходу вороша в нём рукой. Мне стало нехорошо. Нет, я сама эту дрянь в подол собирала, но то я! Я с ними справлюсь в случае чего, да и махару свою в узде держу, так что она спонтанно не коснётся снопа. Но Вачиравит!

— Они какие-то дохлые, — заключил он.

— Они и есть дохлые, — пробормотала я, прикидывая, как бы отобрать у него мешок, чтобы не запустить действие снопов.

Вачиравит сосредоточил на мне вопросительный взгляд.

— Ну, их же делают из демонов, — пояснила я. — Пока сноп смотан, демон ещё жив, конечно, но как только он срабатывает, демон погибает, выпуская всю силу, которая и питает проклятие. И разрядить сноп, не убив демона, невозможно. Так что по сути они уже мёртвые. Поэтому они и запрещены, потому что это жестоко.

Мужчины переглянулись.

— А вы много знаете об их устройстве, — заметил Чалерм. Я раздула ноздри и собралась снова развернуться, но он поднял руки в примирительном жесте. — Хорошо-хорошо, я согласен, об этом в паре книг написано. Но, как мне кажется, Вачиравит имел в виду не это? — Он обернулся к начальнику.

— Махара слабая, — подтвердил тот и сунул мешок открытой горловиной прямо мне в лицо.

Я отшатнулась, пробормотав что-то нелестное.

— Что ты меня в них носом тычешь⁈

— Ты чувствуешь махару? — невозмутимо спросил Вачиравит.

Я иногда просто поражаюсь, как он столько лет прожил и не сгинул где-нибудь с его-то представлениями! Пришлось объяснять.

— Вообще чувствую, но не так тонко, как ты. Тут от тебя так фонит, что я не различу.

— А не могут они быть неудачными? — предположил Чалерм. — Скажем, если их делали ученики? Или по каким-то причинам разряженными?

Вачиравит презрительно фыркнул, вынул один конвертик, повертел в руке и даже понюхал. Я уже начала опасаться, как бы на зуб не попробовал. Это была бы самая нелепая смерть в истории махарьятства.

— Похоже, как будто спят.

Я задумалась. Могли ли Саинкаеу придумать какой-то способ погружать снопы в сон, чтобы они не срабатывали до назначенного момента?

— То-то я думаю, — медленно произнёс Чалерм. — Люди в деревне пропали у себя в домах посреди ночи. Я спрашивал: махарьяты в дома не заходили. Но если они раскидали снопы по лужам, зачем бы местным ночами там лазать? Снопы должны были как-то попасть в дом сами. Возможно, прицепившись к одежде. И тогда выходит, снопы могли лежать тихо рядом с жертвой хотя бы полсуток, и только потом сработать. Но я никогда о таком не слышал.

— У меня ещё более интересный вопрос, — подала голос я. — Когда сноп спутал Нирана, тот орал и брыкался. Эта штука не могла утащить человека тихо. Как же никто в семье не заметил?

Вачиравит в кои-то веки внимательно смотрел на мои губы, так и застыв с конвертиком в руке. А когда я договорила, бросил его на землю и принялся топтать и размазывать ногой. Лист-конверт от такого обращения быстро порвался, на свет показались студенистые волокна самого снопа. От него тут же разнеслась тошнотворная вонь. Я что-то крикнула, но Вачиравит не остановился. Чалерм смотрел ему под ноги, как заворожённый.

Сноп, похожий на смотанную жилу, начал распускаться. Свободные концы обхватили ногу Вачиравита, оплели его сапог и потянули остальной моток вверх. Я вытащила меч, намереваясь отковырнуть эту дрянь, но Вачиравит выставил в мою сторону руку, запрещая подходить.

— Ты сбрендил⁈ — Я наконец вспомнила человеческую речь. — Избавься от этой гадости!

— Хочу посмотреть, — упрямился Вачиравит. — Что она мне сделает?

— Мы не знаем, — очнулся Чалерм. — Эти снопы действуют не так, как те, о которых я читал. Она может сделать что угодно.

Сноп тем временем дополз до края голенища и протиснулся в сапог. Вот, значит, почему именно в лужах их разбросали. Там не видно, что что-то прицепилось, а потом они залезают в обувь или в штаны, так человек их в дом и приносит. Но вот что потом? Что-то же их запускает. Вряд ли крестьяне их топтали. Или срабатывают они по часам? Люди исчезали строго ночью.

Я тревожно огляделась. Сейчас, конечно, утро в самом разгаре, но вдруг сноп реагирует на какой-то звук или запах? Махарьяты не торчали в деревне по ночам, чтобы активировать амулеты. Значит, это происходило само по себе. И как знать…

— Вачиравит, сбрось эту дрянь, — снова попросила я, но он не смотрел на меня, разглядывая свою ногу. Сноп весь втянулся в сапог, теперь уже и следа не видать, даже бугорка под сапогом не наблюдалось. Обвил голень? Я вспомнила ожог на ноге Нирана и решительно шагнула к муженьку, чтобы сунуть лицо в его поле зрения. — Пожалуйста, избавься от неё!

Вачиравит пожал плечами и отстранился.

— Пошли дальше, — заявил он. — На месте все спалю, и эту тоже.

— Вачиравит, послушай, — вступил Чалерм, — мы не знаем свойств этой вещи. Ты силён, но не всемогущ. Не стоит так рисковать.

— Да пошли уже, опять ты сопли разводишь! — рявкнул Вачиравит и двинулся вперёд.

Я присела и ухватила его за сапог. Он не снялся так легко, но Вачиравит покачнулся и забрыкался. Однако я держала крепко, и в итоге сапог всё же немного съехал с ноги, обнажая кожу под укороченной штаниной шароваров. Мутно-прозрачные жилы снопа опутывали голень тонкой сетью. Я попыталась подцепить волокно, но оно как будто приросло к коже.

— Пусти! — гаркнул Вачиравит.

Я подняла на него пламенеющий взгляд.

— Куда ты собрался идти?

— Туда! Отпусти, я сказал!

— Туда — это куда? — уточнил Чалерм, встав посреди тропинки.

— В кусты. Убери от меня руки!

— Ты можешь её отодрать? — спросила я, всё ещё надеясь воззвать к его разуму.

— Зачем? Мне идти надо!

Чалерм внезапно метнулся Вачиравиту под ноги, я успела только заметить, что у него в руке что-то сверкнуло, и тут же мою руку и Вачиравитову ногу облило знакомой жидкостью. Там, куда попали капли, сноп съёжился, растяжки его волокон лопнули и скрутились, как опалённые. Я не стала терять времени и содрала остатки, швырнула на землю, а потом спалила выбросом махары.

На тёмной коже Вачиравита сеточкой по всей голени набухли крошечные капли крови. Вачиравит, так и стоявший на одной ноге, пошатнулся и упал бы, если бы Чалерм его не поддержал. Вид у него был потерянный.

— Что?.. — выдавил он и медленно сел в траву. — Куда?.. Я хотел идти… куда?

— Полагаю, лучше не выяснять, — мягко сказал Чалерм, садясь рядом и отбирая у Вачиравита вселенский мешок со снопами. Туда он добавил сноп, который изучал ранее, а потом тщательно завязал горловину и спрятал мешок в рукав. — Зато теперь мы знаем, как пропадали люди.

Глаза Вачиравита раскрылись так широко, что стали похожи на мандалы с яркой серединкой.

— Кусты! — пробормотал он.

Я отряхнулась и села напротив.

— Вачиравит, — сурово произнесла я. — Давай ты не будешь пробовать на себе неизвестные опасные амулеты.

Он тут же ощетинился.

— Тебе-то что?

— То! Что мы без тебя делать будем⁈

Он фыркнул и изогнул губы сложной линией, на которую была способна только его странная мимика.

— То же, что и всегда.

— Пранья права, — вставил Чалерм. — Я нахожусь в клане Саинкаеу только потому, что работаю на тебя. По той же причине у меня есть хоть какие-то полномочия.

— Пойдёшь к Арунотаю, — пожал плечами Вачиравит. — Он и так тебя посылает по делам.

— А пранья? — не сдавался Чалерм. — Она, если помнишь, твоя жена.

Вачиравит нахмурился.

— Тоже к Арунотаю. Она ему нравится. Тем более махарьятта.

Я закатила глаза. Ну конечно, глава спит и видит! Не говоря уже о том, что…

— Арунотай не решит проблем клана и нам не позволит, потому что он нюня!

По упрямому лицу Вачиравита скользнула тень сомнения.

— Я тоже не решу.

Я не удержалась и всё-таки взяла его за руку. Вачиравит вздрогнул, но не стал выпутываться. Я как можно проникновеннее заглянула ему в глаза.

— У тебя есть смелость совершать рискованные поступки. Ты её иногда не к месту используешь, — я кивнула на то место, где сожгла сноп, — но всё равно это очень важное качество, особенно при управлении кланом. Без тебя будет гораздо труднее что-то сделать с этими проходимцами из совета. Ты нужен нам и нужен людям, которые страдают от сложившихся порядков. Тот же Танва…

— Я этому клану ничего не… — перебил меня Вачиравит, но я подхватила его слова.

— Не должен, я помню. Я и не говорю, что ты должен. Ты нужен. Тем людям, которые страдают от клана. — Я махнула рукой в сторону деревни. — Люди гибнут просто потому, что члены совета вконец распоясались и очень хотят денег. Неужели лучше глупо сгинуть на охоте, чем им помочь?

Вачиравит опустил было взгляд, но тут же снова зыркнул на мои губы, проверяя, не говорю ли я дальше, потом ещё раз и ещё.

— Тебе нет до меня дела, — наконец заявил он.

— Есть, — тут же парировала я.

Он всё-таки поднял взгляд.

— Ты сама говорила!

Когда это? А, что он меня как муж не интересует? Мне казалось, он эту новость воспринял с облегчением.

— Я говорила, что не буду к тебе приставать. Это не значит, что мне всё равно, жив ты или мёртв.

— Когда я дрался с водяным, ты защищала его, а не меня, — буркнул Вачиравит.

Ого, вот где обида-то засела!

— Кхм, — раздался голос Чалерма, и я чуть не подпрыгнула: забыла, что он рядом сидит. Вачиравит тоже обернулся на движение. — Я тебе уже объяснял, что защищала она как раз тебя. Это был хозяин озера. Если бы ты его убил, и тебя, и всех твоих ближних постигла бы тысяча несчастий.

Вачиравит надулся и отвернулся, как ребёнок, который просится гулять и не верит, что на улице тайфун, хотя вон он за окном громыхает. Я же прикусила язык: Чалерм не совсем верно представил ситуацию. Если убить хозяина озера, тысяча несчастий обрушится не на убийцу, а на случайных людей в случайном месте. Потому что когда вселенский закон рвётся, его ткань разлезается по нитке и перестаёт защищать весь мир. Убийце тоже может достаться — прямо или косвенно, а может и нет. Но кому-то достанется точно. Для меня эта мысль всегда была так очевидна — странно, что кому-то приходилось её объяснять. Чалерм, наверное, для Вачиравита упрощал. Не мог же он сам не знать, как на самом деле?

— Мы будем снопы жечь или как? — прервал мои мысли Вачиравит.

Я понимала, что он просто хотел перевести тему, но и затягивать вылазку не стоило. Поэтому я отпустила его руку и поднялась. Будем надеяться, он внял хоть чему-то из того, что я сказала.

Вачиравит натянул свой злосчастный сапог и рванул впереди нас, остервенело рубя ножнами поднявшуюся траву. Чалерм покачал головой, глядя на это, потом двинулся по образовавшейся дороге рядом со мной.

— В кои-то веки, пранья, ваше красноречие пришлось к месту.

Я зыркнула на него недобро.

— А вы бы не подавали ему плохого примера. Сами схватились за амулет, как будто так и надо. Вачиравит же, как ребёнок: взрослым можно, значит, и ему тоже!

Чалерм, на удивление, смутился настолько, что даже отвернулся и некоторое время шёл, рассматривая кусты у подножия холма.

— Я рассудил, что просто брать их в руки безопасно, — наконец сказал он. — Очевидно, вам это не причиняло вреда. С вашей махарой они не взаимодействовали — это Вачиравит бы заметил. А вы… были очень убедительны.

Я поджала было губы, но тут до меня дошёл смысл его слов: Чалерм что, поверил мне? То есть он всё-таки мне доверял? Внезапно моему лицу стало очень жарко. Вот что за дела? Пока злюсь на него, я здравомыслящий человек, но стоит ему хоть щепотку приязни мне выказать, и дыхание сбивается.

Не подозревая о моих метаниях, Чалерм продолжал:

— Вы обладаете впечатляющим навыком риторики. К сожалению, не всегда используете его с умом, но я не могу спорить с тем, что ваши речи обладают внушительной силой. Мне стоит быть осмотрительнее и не поддаваться.

Я закусила губу. Это что же, я взяла его на слабо, сама не заметив? Глянула украдкой в его сторону и тут же отвела взгляд: Чалерм смотрел на меня как-то игриво, с огоньком в глазах и тёплой улыбкой. Что это такое вообще⁈ На меня так не смотрят! То есть, на меня смотрят не так! На меня смотрят, как на избавление от мук или кару за грехи. Как на боевую единицу и оружие, ведомое волей вселенского порядка. Как на героя-победителя или злейшего врага. Нет, ну хорошо, ближние смотрели на меня по-всякому, и с любовью, и с уважением. Но никто и никогда — так! Что он вообще имел в виду? Издевался, дразнил?

Пожар в моей голове почти заглушил следующие слова Чалерма, и я запоздало спохватилась прислушаться.

— … Вачиравиту весьма своевременно. Не думаю, что я смог бы донести до него нужные мысли так же доходчиво. Поэтому здесь я вам весьма признателен, вы отлично сработали.

Это что же, он меня хвалил⁈ По всем законам я должна была разозлиться — что за снисхождение от какого-то учёного? Это всё равно как курица орла бы хвалила, словно сама была учителем полёта. Вот только вместо злости меня переполняло совсем другое чувство, от которого делалось жарко и тесно в собственной шкуре. Хотелось прыгать и хлопать в ладоши, улыбаясь до ушей: Чалерм меня хвалил! Да чем он мог так меня зацепить? Ну спас жизнь разок, так мало ли мне жизнь спасали? Нет, точно он лисье отродье и опутал меня какими-то своими чарами!

Внезапно Чалерм издал какой-то гортанный звук. Я обернулась. Он нервными движениями выпутывал из рукава вселенский мешок с амулетами. Мешок шевелился.

— Бросайте! — выпалила я. — Бросьте его сейчас же!

Чалерма не пришлось долго упрашивать: мешок полетел в траву, а сам учёный метнулся по тропинке, чтобы дёрнуть за рукав Вачиравита, упоровшего далеко вперёд. Я выставила простенький барьер вокруг того места, где снопы канули в траву. Стебли травы дёргались, словно у корней копошилось что-то живое.

Несколько мгновений я прикидывала свои шансы против целого мешка этой дряни, но тут подбежал Вачиравит. Быстро заглянул в провал между травинками с высоты своего роста, а потом жестом шуганул меня. Я попятилась и взбежала на пригорок за спиной. Чалерм ухватил меня за локоть и утянул за большое дерево. Очень кстати: там, где стоял Вачиравит, полыхнуло зарево до небес, а там, где только что стояла я, лизнули языки священного пламени. Так горит махара, когда ею очищают скверну. Я, конечно, не скверна, но приятного было бы мало.

Отшатнувшись, я зажмурилась, выжидая, пока перед глазами перестанут вспыхивать огни, и поняла, что Чалерм так и держит руку на моём локте. Сердце тут же ухнуло куда-то в живот, разбежалось и взлетело под самое горло. Ещё бы миг, и я бы оттолкнула проклятого лиса так, что он бы вылетел из нашего укрытия в бушующий священный огонь, но в этот момент листва вокруг нас зарябила, и в воздухе проявились очертания множества невысоких косматых существ.

Нас окружили лесные ду.