ЧВК «Пересвет»

Глава 18

Княжна Лазарева? Выходило так, что я невольно двигался по следам прежнего Максима Басманова-Астафьева, сам того не подозревая?

Вот только шёл я не след в след, а дико вилял, уворачивался от нападений хищников, толком не понимая, зачем мне вообще идти в этом направлении?

Собственно, я и сейчас ни хрена не понимаю… Разве что чую нутром, что пресловутый проект «Кукушка», и попытки устранения меня как-то связаны… Вопрос — как?

А что если не ходить вокруг да около и не ломать голову? Взять и спросить? Тупо задать вопрос Марине Лазаревой?

Она явно ко мне неравнодушна, раз проявляет беспокойство. Можно сыграть на этом и получить хотя бы один внятный ответ — какого хрена тут вообще происходит?!

Why not — как говорят нагличане.

Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!

Я целенаправленно устремился прямо в гущу небольшой компании, обступившей княжну Лазареву.

— Здравствуйте, господа! — поприветствовал я.

Ответом стали кивки собравшихся. Правда, судя по взорам, я нарушил какие-то правила этикета бесцеремонно присоединившись к этому «кружку по интересам».

Плевать!

— Не желаете ли услышать мой рассказ?

— Ваш рассказ, княжич Максим? — удивился старичок, познакомивший супругу с княжной.

— Представьте себе — мой.

— И о чём вы хотите нам поведать?

— О том, какой это кайф избавляться от тех, кто ставит тебе палки в колёса и вообще, ведёт себя по свински. Стреляет в женщин, например. А потом горит заживо и получает очередь из автомата. Эмоции просто через край бьют! Можно даже сказать —фонтанируют.

Своего я добился. Компания вокруг княжны начала стремительно таять, и спустя минуту, мы остались наедине.

— Какие мы оказывается чувствительные! — проговорил я, провожая взглядом последнего уходящего собеседника.

— Максим, что ты вытворяешь? — прошипела Марина Лазарева.

— Забей на них! Разве это люди? Так, биологический мусор! Одни прилипалы и сплетники.

Я посмотрел в серо-голубые глаза Марины, намереваясь увидеть в них настоящие эмоции, которые, несомненно, будут после моих следующих слов.

— Давай притворимся орнитологами и поговорим о кукушках.

— Ты… ты сошёл с ума ? — зашептала княжна. — Я же рассказала тебе всё, что знала! Даже отдала дневник отца…

— Тогда тебе не составит большого труда рассказать ещё раз! Нет времени объяснять, но это крайне важно! — нужно было добавить что-то для убедительности. — Мне кажется, я упускаю какую-то важную деталь! Вопрос жизни и смерти!

Я добавил драматизма голосу, боясь переиграть и услышать знаменитое «не верю» Станиславского

Но маленький экспромт удался.

— Хорошо, хорошо! Только не здесь, не у всех на глазах… Расскажи мне какую-нибудь шутку, я рассмеюсь и потом мы пройдём в сад за домом.

— Как два пальца… Э, как не хрен делать, — самонадеянно заявил я.

Однако в голову не приходило ничего, кроме дурацких анекдотов. Интересно, придумали ли тут колобка?

Сейчас узнаем!

— Колобок научился дышать через задницу, сел на пенёк и задохнулся.

— Господи, какая пошлость! — неожиданно прыснула княжна. — Ничего глупее не слышала! Честное слово!

Она добавила вполголоса:

— А теперь я возьму тебя под руку, и мы, не спеша, пройдём в сад…

— Прекрасно, — улыбнулся я. — Единственная просьба: рассказывай так, словно я никогда ничего не слышал о проекте…

На её невысказанный вопрос в глазах, я туманно пояснил:

— Так легче сосредоточится на деталях.

Вру, как дышу, не иначе.

Мы старательно изображали светскую беседу, сдобренную лёгким флёром флирта, затем сошли на мощёную боковую дорожку, ведущую прочь от особняка графа, ротонды, гостей и снующих туда-сюда слуг.

Убедившись, что вокруг нет лишних ушей и глаз, княжна заговорила:

— Проект родился благодаря моему отцу…

Я кивнул. Драгоценного родителя княжны звали Вениамин Васильевич Лазарев. Правда, в настоящее время он уже был мёртв, причём довольно давно.

— Все завертелось в 1917 году, после открытия прорех, точнее локальных истончений эфира, разделяющего измерения. Отца заинтересовало это явление. Он, втайне от императора, устроил лабораторию для дальнейших исследований.

— Что именно так заинтересовало Вениамина Васильевича? — полюбопытствовал я.

— А ты не догадываешься?

— Я же просил тебя…

Она усмехнулась.

— Хорошо. Побуду немного в роли строгой учительницы… Меня это даже немного возбуждает.

— Да-да! Побудь! Обожаю ролевые игры! Это так сексуально! — приободрил её я.

И это была чистая правда. Меня действительно охватывало возбуждение.

— Если быть краткой, выяснилось, что в целом практически все измерения похожи в общих чертах друг на дружку… Но! — Она выдержала паузу. — Есть измерения с очень интересными особенностями, которых нет у других… Речь сейчас не о географии и климате…

— Ну, продолжай! Ты меня так заводишь!

Она улыбнулась.

— В этих измерениях есть уникальные химические элементы и их соединения, виды радиации, которых в нашем мире просто не существует! Но влиять они на объекты из других миров, например из нашего, могут.

— Занятно! И как твоему отцу удалось выяснить это?

Информация из уст княжны никак не походила на знакомый курс физики или химии.

— Просто! Отцу удалось построить лабораторию, которая одновременно находилась и в нашем измерении, и в другом... Весьма я тебе скажу любопытном измерении…

— Это и есть проект «Кукушка»? — уточнил я.

— Да, — кивнула княжна.

— Какие исследования там проводились?

— Господи! Ну откуда мне знать?! Меня в такие секреты не посвящали! Если только понаслышке…

— И всё же?

Княжна наморщила хорошенький лобик.

— Новые химические соединения… Только, пожалуйста, не спрашивай — какие?! Влияние особенностей измерения на растения, животных…

— На человека? — добавил я.

Любые эксперименты биологов зачастую сводятся к тому, как результат исследований повлияет на человека.

— Естественно. Наиболее продуктивными были именно биологические эксперименты, — голос княжны погрустнел. — Проект продолжался семь лет, но финансовые расходы оказались столь огромными, что отцу приходилось понемногу распродавать владения, предприятия, распускать военные компании. В итоге пришлось обратиться за поддержкой к императору…

— Что решил император?

— Отказал, — вздохнула она. — Это было в двадцать четвёртом… Сам понимаешь: шла война…Решение императора подкосило отца. С ним случился инсульт… Папы не стало…

— Мне очень жаль!

— Брось, Макс! Ты всё равно его не знал!

— Он был отцом самой красивой женщины на свете! — Я привлёк к себе княжну и поцеловал.

Она обмякла в моих объятиях, щёки её покраснели.

— Так где. Говоришь, находится эта лаборатория?

— Фу, Макс! Некрасиво быть таким! — Она оттолкнула меня.

— Именно такой ты мне нравишься, зайка!

— Какой?

— Яростной! Дикой! Полной первобытной страсти!

Она кокетливо усмехнулась.

— А ты умеешь кружить несчастным девушкам голову!

— Поверь, это далеко не все мои таланты… И всё же, где эта лаборатория?

— Отец зашифровал её координаты в дневниках. Бумаги у тебя, Макс! И это всё, что мне известно о проекте…

Она снова взяла меня под руки. Мы неспешно пошагали по аллее

От невысоких кустарников, посаженных вдоль дорожки, исходил аромат лавра.

— Спасибо тебе, — улыбнулся я.

Лёгкий бриз с моря на мгновение донёс до меня аромат её волос, перебив пряный запах. Я с трудом подавил вновь нахлынувшее желание. Да и странно было бы предлагать ей уединиться в кустах.

— Мне непонятно лишь одно…

— Что?

— Каких результатов достиг твой отец? Всё-таки лаборатория работала на полную мощность целых семь лет… И какая область биологии интересовала его больше всех?

— Жизнь, Макс! Практически вечная жизнь… Именно она волновала его эти семь лет. Только в итоге папа скончался, как все мы – смертные…

Так-так… Что же у нас получается? Выходит, настоящий Максим Басманов-Астафьев гонялся за такой штукой как бессмертие?

Видимо богатеи всех миров и измерений мыслили в одном русле, желая коптить этот мир подольше, в то время как у обычного народа задачи куда приземлённей: выжить, вырастить и выучить детей, дав им шанс на чуточку больший успех, чем у их родителей.

Мой мир тому яркий пример! Передовая медицина, имплантации, пластическая хирургия, пересадки органов… Различные экспериментальные технологии, вроде стволовых клеток…

Стоп! Но ведь тут существует вакцина долголетия. Один укол и старение замирает лет на сто пятьдесят, а может и больше. Похоже, не всем этого достаточно…

Мы остановились у развилки, на которой рос раскидистый платан.

Я притянул к себе княжну и в очередной раз поцеловал.

Она прильнула ко мне всем телом.

— Мы увидимся снова?

— Конечно!

— Когда?

— Как только я решу пару небольших проблем, отравляющих мне жизнь!

Действительно, всего лишь пара проблем — разобраться, почему меня хотят убить, и как-то реабилитировать себя и свое новое семейство в глазах Императора!

Рассвет застал меня в дороге. По приказу наследника Императора, меня сопровождали гвардейцы имперского полка, которые охраняли первых лиц государства.

Один их вид внушал спокойствие — богатыри с непроницаемыми лицами.

Их экзоскелеты с интегрированной бронёй меняли цвет в зависимости от внешних условий, делая гвардейцев практически невидимыми, особенно в сумерках и темноте. На поясах у каждого находился короткий клинок, размером с древнеримский гладиус.

Правда, свой длинный, роскошный белоснежный лимузин наследничек зажал. Пришлось возвращаться во дворец на транспорте сопровождения, устроившись на узком сидении, к тому же зажатым меж двух неразговорчивых шкафов.

Добрался я до дворца без всяких приключений, терзаемый лишь усталостью и голодом — толком поесть на этом графском приёме у меня так и не вышло.

Поблагодарил гвардейцев за службу, намереваясь как можно скорее оказаться на кухне и сжевать что-нибудь сытное, ну а потом слегка злоупотребить спиртным, несмотря на ранний час, и завалиться спать.

В холле меня встретил Василий.

По его виду было понятно, что он хочет что-то сообщить, но я отмахнулся.

— Топай за мной!

— Слушаюсь, ваша светлость.

Путь к кухне пролегал через большую столовую, используемую, как я понял, только для разного рода торжеств, банкетов, званных ужинов и других мероприятий.

Каково было моё удивление, когда во главе длиннющего стола я увидел завтракающего старика.

— Здравствуй, племянничек, — прокряхтел он, отправляя кусок жареной колбаски в рот.

— Ваша светлость, сегодня утром прибыл ваш дядя, — констатировал свершившийся факт Василий. — Будут какие-то распоряжения?

— Будут!

— Я весь во внимании.

— Коль так, внимай! Загляни на кухню и попроси подать мне завтрак. И ещё. Узнай, как дела у Снежаны. Она сейчас в госпитале с ранением. Если что-то будет нужно, сразу сообщай мне.

Василий поклонился и вышел, бесшумно затворив за собой двери.

— Максим Басманов-Астафьев проявляет заботу о ком-то, кроме себя? — поднял бровь дядя.

Я уселся неподалёку от него и сказал:

— Здравствуй, дядя! Теперь я понимаю, откуда взялось острое желание остановиться у аптеки и набрать кучу мазей с таблетками!

Наконец-то я смог разглядеть родственничка вживую — как и говорила София, возраст у «дядюшки» заморозился в весьма неудачный момент, когда тело уже вовсю уступает старости и болезням.

Однако надо дать должное медицине этого мира и здоровью дядюшки: в целом выглядел он неплохо, за исключением залысин и морщин.

— Всё шутишь и зубоскалишь, Максимушка? — проговорил дядя трескучим голосом.

— Могу себе позволить!

— Не можешь! Ты уже дошутковался, говнюк! — вдруг резко бросил он. — Ты поставил под удар наш род! Император в гневе, рвёт и мечет, а твой отец пытается исправить последствия и хоть как-то задобрить его величество!

— Я уже в курсе, — ответил я. — Был на званном приёме. Вечеринка так себе, а вот дорога выдалась весёлая. Если тебе, конечно, интересно.

Старик не повёл и бровью. Он знал, откуда я вернулся. А ещё он знал, что там приключилось. Ещё бы! Дядя был там. Это его силуэт я видел в окне.

— Тогда ты понимаешь, в какое дерьмо мы вляпались по твоей вине!

— По моей? — переспросил я. — По-твоему, это я виноват, что меня хотят грохнуть?

Он не ответил, только уставился колючим взглядом серых глаз.

София говорила, что у меня с ним натянутые отношения, но всё оказалось намного круче — дядя ненавидел меня. Ненавидел тихой ненавистью, исподтишка, опасаясь переводить её в горячую фазу.

Слуга принёс завтрак — яичницу, салат из оливок, солёного сыра и зелени, манник с ежевикой, черный кофе. Я с жадностью накинулся на еду, не притрагиваясь к кофе — в моих планах было как следует отоспаться после событий прошедшего вечера и ночи.

— Что ты намереваешься делать? — спросил дядя.

— Доесть этот чудесный десерт и отправиться на боковую, — ответил я.

— Боюсь, твои планы полетят к чертям, племянничек, — он ехидно улыбнулся белоснежными ровными зубами. На старческом лице они смотрелись неестественно. — Я прибыл в Крым с определённой целью.

— Неужели? — Я отправил в рот последний кусочек манника.

— Представь себе! Я изучил отчёты о стычке, где тебе удалось угнать боевую машину противника…

— Шагоход, — уточнил я.

— Плевать! Мы с твоим отцом считаем, что этот вид техники может стать весьма перспективным. Не утраченным орбитальным беспилотником, но всё же…

— И? — я начинал понимать, куда старый хрыч клонит.

Хорошо хоть дрон на мой счёт не вешает!

— И, возможно, поставки такого оружия могут стать отправной точкой для восстановления хороших отношений с Императором. Даже если с конвейерным производством ничего не выйдет, мы всегда можем подарить ему твой шагоход в качестве экспоната для его личного музея иномирных диковин в Петрограде. Он страстный коллекционер. Подумай об этом.

— Иными словами, дом Басмановых-Астафьевых предлагает ЧВК «Пересвет» контракт? — уточнил я. — Я верно понимаю?

— Контракт — громко сказано, — дядя откинулся на спинку стула и с прищуром посмотрел на меня. — Скорее — жест доброй воли, причём с твоей стороны. Ты же не собираешься сидеть на заднице ровно и сделаешь всё, чтобы восстановить былую славу Дома?!

— Одними жестами доброй воли солдатам не заплатишь, дядюшка. Это наёмники, они воюют за деньги, — я развёл руками. — Странно объяснять тебе столь элементарные вещи.

— Тебе заплатят. Не сногсшибательную сумму, но её хватит, — колкость дядюшка пропустил мимо ушей. — Так же ты волен пользоваться любыми необходимыми ресурсами Дома. Оборудование, оружие, транспорт. ..

— Почему вы решили рискнуть и отправить туда «Пересвет»? У вас с десяток карманных армий, гораздо более обученных, а у меня под рукой лишь маленький отряд, причём наполовину из бывших «Кровавых скоморохов»…

— Ты единственный, кто побывал в кабине этой машины и может ей управлять. Это раз, — старик загнул на раскрытой ладони мизинец. — Нам не нужно крупномасштабное вторжение, речь идёт о маленькой тихой операции. Это два, — он согнул безымянный палец. — И самое важное: это просьба твоего отца. Настоятельная просьба. Итого три.

Вместо среднего пальца был загнут указательный. Теперь из сморщенной ладони торчал только узловатый средний палец. Старый козлина потчевал меня старым добрым факом!

— Если что-то пойдёт не так, репутация дома Басмановых-Астафьевых не пострадает. Нерадивый Максимка ломанулся в бой и прогорел, так?

— Эту причину можно зачислить как номер четыре, — старик снова сверкнул белоснежными зубами и загнул большой палец.

Неприличный жест принял полностью законченную форму.

А он хорош! Такому палец в рот не клади, отгрызёт по самый локоть. И зубы вон какие, жутковатые!

— Есть ещё одна проблема, старик.

— Какая?

— Шагоход не сможет пройти через прореху на станции Уттуг-Хая. Не впишется по размерам…

— Это как раз не проблема, племянничек! В трёхстах километрах у нас есть ещё одна станция. Там прореха как раз под габариты шагохода. Если согласишься, настройка резонатора начнётся немедленно.

Что-то мне подсказывало, что резонатор уже настроен. Этот хрыч с пустыми руками от меня бы не уехал.

Я встал и подошёл к окну, с которого открывался вид на Чёрное море.

Далёкий горизонт затягивали тяжелые чёрные облака, предвещающие грозу, но над полуостровом пока ещё царила хорошая солнечная погода.

— Пахнет штормом, — сказал я задумчиво.

— Ещё каким, племянничек, ещё каким, — согласился старик.

Наверное, подобное задание было неплохим началом моей карьеры в статусе командира ЧВК. Я хотя бы представлял, с чем могу столкнуться, как противостоять противнику. Знал его слабые места и боевые возможности.

А ведь могли бы заслать в душные джунгли, где влажно и полно всяких ползающих тварей. А тут красота — прохлада, снежок, шагоходы…

— Так каков твой ответ, племянничек?

— Положительный. Я берусь за этот заказ, — кивнул я и залпом выпил чашку уже остывшего кофе. — А сейчас пардоньте! Нужно совершить пару звонков, и ни один из них не будет простым.