ЧВК Вектор

Пролог

Нулевой пациент этой заразы был официально зафиксирован семнадцать лет назад.

В то дождливое воскресенье пастор церкви Святого Духа Томас Филч пошёл домой раньше обычного. Последние несколько часов ему сильно нездоровилось, из-за чего вечернюю проповедь и процедуру омоложения жены чиновника счетной палаты пришлось отменить. Ни омовение святой водой, ни молитвы монахинь не приносили облегчения. Томас, раз за разом пропускал сквозь себя энергию, но все было тщетно — Святая Сила, являющаяся панацеей современного мира, способной излечить любые болезни и продлить срок жизни, вдруг оказалась бессильна.

Выйдя из церкви, пастор распахнул пальто, не обращая внимания на дождь, который заливал город. Его тело горело, пот струился по лицу, и дышать становилось всё труднее. Оглядев массивные деревянные двери церкви, украшенные медными пластинами, и видневшийся над ними двухметровый символ Пантеона — серебряный Пентакль, он осенил себя его знаком, надеясь на чудо.

Небо над столицей было затянуто густыми тучами, смешанными с дымом чадящих труб плавилен и заводов, окружавших город. Грохот автомобилей, разрезавших воздух свистками паровых двигателей, сливался с шумом толпы. Пытаясь охладиться, Томас поднял лицо к дождю. Сеть подвесных мостов и трубопроводов, переплетаясь между массивными кирпичными и покрытыми бронзой зданиями, нависала над крохотным человеком, будто готовясь раздавить.

Проезжавший мимо констебль, заметил едва передвигающего ноги пастора и остановился заглушив двигатель. С обеспокоенным видом он затащил священника на заднее сиденье и довез до небольшого по столичным меркам, кирпичного особняка семейства Филч.

Супруга пастора, Райли, встревоженная состоянием мужа, тут же послала своего тринадцатилетнего сына Винсента за врачом, а сама принялась ухаживать за Томасом. Уложив его в постель, Райли приготовила ромашковый чай и достала из аптечки жаропонижающие пилюли, несмотря на скептицизм мужа по поводу современной медицины. Святая Сила и её производные — единственное, что по мнению священника, действительно исцеляет. Но сегодня всё было иначе.

Через четверть часа Винсент вернулся с доктором, пухлым и вальяжным человеком, который был в восторге от вызова в дом пастора. В голове его мелькали насмешливые мысли: «А как же ваша хваленая Сила? Отвернулся от тебя Святой Дух?». Не разуваясь, доктор прошел через прихожую в зал, мимо огромных напольных часов, пары кресел и кожаного дивана, а затем по коридору в спальню, где находился больной.

Винсент вошёл в комнату и увидел, что отец, которого уже знобило от жара, был весь в поту, а глаза закатывались, показывая красные росчерки лопнувших капилляров. Начались судороги.

— Что с папой⁈ — вскрикнул Винсент, подскочив к кровати, но Райли тут же обняла его, прижав к себе.

— Всё будет хорошо, — прошептала она, сдерживая слёзы, а затем, повернувшись к доктору, спросила громче: — Доктор, он ведь поправится, верно?

— Немедленно покиньте комнату! — приказал доктор, в тот же момент надевая на лицо медицинскую маску. — Он может быть заразным!

Слезы хлынули из глаз Райли, когда она выбежала из спальни, держа Винсента за руку. Мальчик, несмотря на свои тринадцать лет, был в глубоком шоке. Он понимал, что происходит нечто неправильное, и страх за отца сжимал его сердце.

Спустя десять минут доктор вышел из комнаты снимая маску, лицо его было покрыто испариной. Он развел руками и обреченно сказал:

— Простите, я ничего не смог сделать…

В его глазах застыл страх и недоумение. За почти двадцать лет практики он не сталкивался ни с чем подобным. Жена пастора упала на колени, закрыв лицо руками, и разразилась горькими слезами. Даже у доктора, давно привыкшего к чужим бедам, дрогнуло сердце. Винсент стоял молча, переводя пустой взгляд с рыдающей матери на выходящего в зал доктора, потом на дверь спальни, за которой лежал его теперь мертвый отец.

— Не беспокойтесь, — сказал доктор из прихожей, берясь за дверную ручку, — я сообщу о случившемся кому следует. Мои соболезнования.

Основной инцидент произошел вечером, когда к особняку вдовы Филч нагрянула толпа. Врачи, профессора, полиция и прихожане церкви Святого Духа — все были там. Одни по долгу службы, другие из научного интереса, третьи — обычные зеваки, стоящие под светом газовых фонарей и фар автомобилей. Они кутаясь в плащи и пальто от порывов влажного ветра, перешептывались, осеняя себя или друг друга знаком Пентакля.

Вдова безутешно рыдала в кресле возле кровати, тогда как несколько профессоров в медицинских масках и перчатках горячо спорили о странной болезни, поразившей священника, от которой не смогла помочь даже Святая Сила. Судя по рассказам очевидцев, болезнь развивалась слишком стремительно или имела скрытый инкубационный период.

В тот момент, когда Райли уже была готова взорваться и выгнать шумных учёных за дверь, тело на кровати резко дернулось. Присутствующие замерли, изумлённо уставившись на тело. Учёные тут же проверили его пульс и обнаружили, что сердце священника билось с невероятной силой. Томас Филч, который уже несколько часов считался мёртвым, внезапно ожил.

Райли, не веря своим глазам, бросилась к мужу, но её остановили учёные. Глаза чудом ожившего пастора открылись и обвели собравшихся мутным взором. Зрачки резко сузились в точки, из его рта раздалось глухое рычание, и оживший внезапно бросился на стоявших рядом учёных, впиваясь зубами в их руки и лица. Кровь брызнула во все стороны, послышались крики и визги, а перепуганные профессора бросились бежать, подняв панику среди зевак. Пара полицейских, ожидавших у дверей особняка вбежала внутрь и, дойдя до спальни, застыла в ужасе. Перед ними, словно зверь, стоял бывший священник, держа жертву за голову, вгрызаясь зубами и отрывая лоскуты плоти с лица профессора. Райли в ужасе вжалась в кресло, парализованная страхом.

— Мама! — крикнул Винсент с верхнего этажа.

Прозвучали выстрелы револьверов.

Оживший дернулся от попаданий, но не упал. Напротив, он завыл и кинулся на полицейских, сбив со стены серебряный Пентакль. Снова раздались выстрелы, но все было напрасно. Пока монстр разрывал зубами горло одного из стражей порядка, второму удалось убежать.

Когда последняя жертва замерла, залитый кровью священник зарычал и начал принюхиваться к сидящей в кресле Райли. Полицейские в панике не могли выстрелить метко, поэтому несколько пуль попали супруге священника в живот. Женщина была ещё жива, но мутный взгляд, судороги и чудовище стоящее рядом, говорили, что у нее просто нет шансов.

Когда шум в комнате стих, Винсент, дрожа от страха, спустился по лестнице. Увидев залитый кровью пол, мёртвые тела и чудовище, поедающего его мать, он схватил первое что попало под руку — Пентакль что лежал на полу, и с небывалой силой бросил его в монстра.

— Отпусти мою маму! — крикнул он вслед летящему орудию, поверхность которого необычно мерцала золотистым свечением.

Мгновение, и святой предмет из серебра на полной скорости влетел прямо в окровавленную морду чудовища, обернувшегося на крик мальчика.

Замерев на мгновение, монстр покачнулся. Застрявший в его черепе тридцатисантиметровый Пентакль зашипел исходя черным дымом, а тварь, еще утром бывшая священником, рухнула на пол.

— П-папа? — дрожащим голосом пропищал Винсент, когда смог разглядеть окровавленное и треснувшие от удара лицо чудовища, после чего, рыдая в голос побежал в свою комнату, где была спасительная кровать.

Он думал что это все просто сон — долгий, ужасный, реалистичный, но все же сон, и если сейчас лечь обратно в кровать, то можно будет проснуться и побежать в библиотеку, где по утрам любила сидеть мама…

Сбежавший полицейский смог добраться до ближайшей телефонной будки и вызвать в дом вдовы священника вооруженный наряд, но по приезду, стражи порядка обнаружили только несколько трупов, залитую кровью спальню и скулящего в своей кровати на втором этаже подростка.

В ту же ночь, в столице вспыхнула первая волна эпидемии неизвестной ранее болезни. Все кто в тот вечер был укушен пастором, ближе к ночи скончались от лихорадки, а ночью поднялись и напали на тех кто оказался рядом. И так по цепочке.

С момента смерти до пробуждения проходило всего полтора часа, хотя доктор осматривавший нулевого пациента до его смерти, успел сообщить полицейским, что прошло по меньшей мере пять часов.

Оружие борьбы с ожившими, тоже нашлось не сразу, что увеличило количество жертв в разы — целый район столицы Альбиона всего за сутки превратился в воющий филиал ожившего кошмара. Почти все полицейские были убиты в первую же ночь, ведь свинец, которым стреляли их мушкеты и паровые ружья не причиняли ожившим никакого вреда. Раны, нанесенные даже в голову, довольно быстро затягивались, кости срастались и чудовища продолжали убивать и заражать всех кого встречали на своем пути, кроме себе подобных.

Более того — на следующий день у них начиналась фаза эволюции. Ранее обычные умершие люди, хоть и были сильнее живых, теперь полностью мутировали в нечто звероподобное. Руки превратились в длинные до земли когтистые лапы, человеческие зубы становились похожи на звериные пасти, а ноги выгибались и наливались мышцами, что позволяло быстро бегать и совершать многометровые прыжки. Спасало еще то, что на свет ожившие выходить боялись, начиная дымиться при попадании на них солнечных лучей.

Спустя сутки, когда дело обрело поистине стихийный характер, в столицу вошла королевская армия в тяжелой паровой броне и пулеметами Гослинга наперевес. Они, при поддержке массированного огня шагоходов и оборудованных гнезд паровых турелей, смогли взять зараженный район в оцепление, не пропуская оживших в другие районы столицы.

В конце концов, от отданного на попечительство церкви, где служил Томас, Винсента, удалось добиться ответа на главный вопрос — «каким образом ему удалось выжить?»

В тот же час, при свете дня, бойцы в усиленных механических доспехах и вооруженные Пентаклями собранными со всего города, вошли в зараженный район и стали планомерно зачищать здание за зданием, до тех пор, пока последний из оживших не был убит.

Первая, но далеко не последняя вспышка эпидемии была погашена…

Столицу охватила настоящая истерия — заводы встали, рынки, лавки и магазины закрывались. Полиция была обезглавлена, из-за чего участились случаи мародёрства и грабежей посреди белого дня. Рухнул рынок ценных бумаг, а из города началось настоящее паломничество из беженцев.

Все кто приехал в столицу на заработки предпочли вернуться в свои спокойные городки и деревни, а коренным жителям кому было куда идти, собирали вещи и уезжали в загородные дома или к родственникам.

Вскоре, королевским указом были организованы научные отделы по изучению неизвестной болезни, но понять природу ее происхождения не удается до сих пор.

Через неделю, известия о вспышках «Трупного Бешенства», как назвали болезнь ученые, стали поступать из других городов королевства, а еще через месяц, уже из соседних государств. Некоторые деревни, и даже целые небольшие города по всему миру умудрялись полностью погибнуть, хотя телеграммы с предостережениями были отправлены через посольства всех дружеских или нейтральных государств.

С тех дней, мир изменился навсегда. Ученые, профессора, биологи, алхимики и простые энтузиасты всех стран объединились под флагом общей цели — найти лекарство от Трупного Бешенства и спасти человечество от жуткой участи быть сожранным родителем или родным чадом.

Но увы. Минуло уже семнадцать лет, а лекарства, или даже причины возникновения вспышек эпидемии так и не было найдено…