Цивилизатор в СССР 1978

Глава 18 — Процедуры и шестерёнки пролетарского государства. Эпизод IV

Жигули, «экспортная» Лада, Нивы всех сортов, Спутник, Самара, «Десятка» она же Приора, Калина обычная и рестайлинговая, Ларгус, Гранта и «Икс-Луч»:-).

Сколько их было подо мной в разные годы, по разным поводам, на разных работах и не только. Точно также я мотался в командировки в Пермь в Сбере. Особенно интенсивно это было сразу после ВУЗ-а… Иногда пару раз в неделю. По району тоже, когда занимался автоматизацией как районного отделения, так и убогих филиальчиков Сбера.

Тем кто пришёл позже, в 2000-х, было легче. А в начале — «мрак доцифровой эры»… типа того, что сейчас за стеклом, в который я гляжу.

Мою детскую задницу таки греет без подогрева сиденье заднего ряда «копейки». То ли райкомовской, то ли лично принадлежащей кому-то из ездивших по их партийным делам в Пермь наших местных коммуняк, которые подкинули нас с мамой «по просьбе самого товарища Коноплёва».

Вообще, всё, конечно, прошло как-то… скомкано что-ли. К сему выводу я пришёл, уже покачиваясь и засыпая в машине под внутричерепной перебор впечатлений дня.

У первого секретаря «на всё про всё», несмотря на задействование аж главного гэбиста области, изначально был отведён час. Сам себя первый секретарь ограничил. И мне этим заранее запланированным ограничением подкузьмил по факту.

Не знаю, что там молол про меня ему Пичугин, которого Коноплёв и подпряг вешать лапшу на уши моей маме на выделенный час, но за это время, видимо, главный областной коммуняка рассчитывал «вывести меня на чистую воду».

В «вундеркинда», судя по всему, они вполне себе верили сразу. Попавшего под влияние… хрен знает кого и хрен знает чего почитывающего!

Оттого и, полагаю было ему интересно взглянуть на меня самому. Да и целого гэбешного генерала привлёк. Развлечение невиданное намечалось у них — детсадовский вундеркинд-антисоветчик, пророчащий распад Союза!

Вот только они сами загнали себя в ловушку времени, пока главред компостировал мозги моей маме… от того всё пошло у них наперекосяк, да и у меня частично все планы не спеша подвести их «недосказанностями про будущее» на фундаменте «взрослый в теле 5-летнего» к нужным мне действиям.

Как прошло скомкано, так и остались одни вопросы.

И как время вышло… всё, делать то что?

Всё же поздний, Брежневский, совсем не тот, местами жуткий сталинский СССР, не та страна, где можно, даже первой морде области с главными местным кгб-шником на подхвате, просто так задержать 5-летнего с его мамашей.

Просто нет поводов. Нет дела, не следствия, нет действий. Сейчас, как я помню из прочитанного в первой жизни, особо нарывающихся на неприятности активных антисоветчиков для начала вызывают в комитет на «профилактическую беседу». А тут-то, пока — зачем? Куда этот Ваня Вяткин денется? Да и «на контакт» сам вышел. Понятно, что говорит он немыслимое, «ребёночек не по годам развитый», даже «в кубе» можно сказать. Но остальное как — то в схему и образ классической диссиды не вмещается.

И, самое главное… — ошарашить этих двоих чуваков, уверен, я таки ошарашил.

Вот только… верить мне? Будут упираться до последнего насчёт «сознания из будущего» и «опыта на почти полсотни лет вперёд».

«Стадия принятия» ещё не наступила, да!

Пока это чисто медицинская штучка, не широко известный интернетный мем.

Пока ещё не фарс и «анекдотов ещё не насочиняли»:-).

А так… к исходу бестолкового часа, в течении которого они с разных сторон пытались меня то подписать на «письменное признание» (как гэбист, от наездов которого я отбивался логикой «вы все облажались, защитнички СССР хреновы…»), то на письменные же «рассказы о своих фантазиях», на которые меня мягко и доброжелательно пытался таки развести первый секретарь, меня стал забарывать мой собственный детский организм.

Предвидя недоброе, я так и сказал им двоим…

— … У меня сейчас бомбанёт, товарищ первый секретарь…

Идиома эта пока ещё не входу. Но смысл, как я понимаю, Коноплёв заподозрил. А я бесстыже расшифровал и прикрылся своей детскостью.

Встав со стула, я нагло обошёл сидевших напротив двух важных… членов, демонстративно подойдя к окну и смотря в сторону строящегося «Дома Политпросвещения». и стоя уже спиной к ним — так, что им пришлось занимать неудобные позы, выворачиваясь со стульев, брякнул:

— Хватит уже заниматься прессингом. Несмотря на взрослое сознание, память и опыт, мне очень тяжело морально. Моё детское тело устало, я снова хочу есть, хочу снова отлить, и в целом утомлён намного больше, чем вы, со всеми вашим заботами. Тот груз, который я таскаю в себе эти месяцы, борется с дикой надеждой, что всё ещё можно изменить, и мне не придётся узнавать второй раз… многого, что случилось ТОГДА. Всё что нужно для первого раза, я уже сказал. Можете не признавать вслух, но поведения и демонстрируемых навыков и знаний, подобных моим, нет больше ни у одного 5 летнего на Земле. Следующий шаг — ваш. Я всё равно не смогу сделать что-то больше, в одиночку и в детском теле. Всё, что нужно, для запуска попытки сохранения страны, я сделал… от меня зависящее. Даже в теле себя 5 летнего, нашёл способ выйти на ваш уровень. Выше должны работать вы. Если, после нашей встречи, вы хотя бы на один процент задумайтесь, как такое может быть… то и делайте свой ход. Придумывайте способ общения со мной, способ скрытия этого от посторонних. И, помните про то, что я говорил про минимизацию знающих обо мне. Сделанное в тайне имеет великую силу, как скажет один киношно-книжный образ из одной фантастической саги, которая ПОКА имеется только в виде одной киночасти. Идите лично, к Брежневу и Андропову, без всяких промежуточных звеньев и бумажек, которые увидит много ненужных глаз, если таки червь сомнений уже грызёт вас. Если нет, дайте просто мне прожить жизнь снова. Не знаю, как сложится в этот раз, все живём по воле случая, но тогда вы, товарищ первый секретарь, точно дожили до первого десятилетия 21 века и видели крушение СССР. Про вас, товарищ Щербинин, не в курсе. Хорошо, что вообще про вас вспомнил.

— Что было то в том документе, который вы упоминали… якобы было? — неожиданно уточнил чекист, ритуально поправившийся в конце фразы.

— Ерунда какая-то. Для вас это было важно тогда… про тенденции в среде любителей научной фантастики, ещё про так называемых «панков»… это субкультура такая молодёжная… не знаю, сейчас за ней вы наблюдаете ли и проходит ли она у вас как «тлетворное влияние Запада»… да ещё что-то про пропагандистскую работу с нашими туристами, выезжающими за рубеж. У меня подобное вызывает, простите, смех… я видел время, когда люди будут мотаться миллионами туда-сюда, а мир информационно будет связан интернетом. Все эти ваши нынешние потуги и даже из 80-х… всё то, что вы называете «идеологической работой», будут вызывать только смех своей, простите ещё раз, убогостью. Мир уже меняется быстрее, чем соображают и методички пишут… в идеологическом отделе в ЦК или как он там сейчас? Да… пропаганды и агитации, как я уточнил, читая сейчас прессу этих времён.

Вот такое, «плодотворное сотрудничество». Единственный однозначный плюс от встречи, который виден моим детским глазкам, проапгрейженным опытом будущего, это то, что в некие сомнения я двух областных главарей я таки ввёл.

Да и ещё уехал спокойно. И маму вокруг пальца, совместными усилиями обвели. Коноплёв ей на прощание наплёл про «…будем внимательно следить за успехами вашего сына…».

А прямые слова про известные мне фамилии предателей в обеих спецслужбах СССР, надеюсь, таки не дадут Щербинину сидеть сейчас на ж?*е ровно и «как ни в чём не бывало» продолжать «бороться» со всякой фигнёй.

Это я ещё не поведал ему про то, как кто-то (он сам или другой из разоткровенничавшихся на пенсии пермских кагэбешников) уже в 21 веке сказал, что как ни старались они, так и не поймали ни одного настоящего шпиона при СССР тут, в Пермской области. Думаю, могло бы ему мотиватором дополнительным послужить. Медальки, чины и прочее сами по себе медленно появляются даже в орденоносные застойные времена, хахаха. Разве что к юбилеям и прочему. Но и цена у них такая же.

Списать детсадовца (и вообще «не при делах» его родителей) в «диссиду» у чекиста точно не выйдет. Может, хоть понимание сего факта мотивирует кгб-шных бездельников, которые тратили ресурсы своего ведомства, имхо, во многом, не на то, что надо.

— …Что вы, Борис Всеволодович, сами думаете?

Понятно… начальник управления КГБ по Пермской области не определился сам. И, прежде чем действовать по своему ведомству, хочет согласовать линию. Разумно, на самом деле. Всегда разумно. Коллегиальность местами здорово выручает от многих старых… перегибов и волюнтаризма.

Вот только что именно согласовывать-то?

Первый секретарь ещё раз перебрал листы справки, подготовленной для него ловким главредом «Звёзды».

— Пичугин, вижу, серьёзно к делу подошёл… — шутливо заметил генерал-майор, также читавший «рекогносцировочные заметки» журналиста.

— Ему положено. Да и опыт у него большой.

— Случай уж очень… неординарный… — осторожно заметил чекист.

Ага, прощупывает настроение первого секретаря.

Они оба, несмотря на порцию улыбок и добрых пожеланий Коноплёва, которые выдал тот матери «вундеркинда» (чекист специально удалялся на эти 10 минут…) только что закончили обсуждать перипетии разговора.

Вот только неясно было — какое решение принимать?

Вариантов было два. И первый, как ни странно, казался самым простым и лёгким.

Вундеркинд, претендующий на что-то большее, очевидно, уже и сам был не рад своей «проделке». По крайней мере, растущее безразличие и уныние в его тоне они подметили оба.

«Всё, забудьте, что было…»

— А ведь он, может, и действительно, больше никому не будет ничего писать… — словно подслушав мысли первого секретаря обкома, заметил генерал —…но можем ли мы забыть всё им сказанное?

Похоже, сам начальник облуправления, несмотря на только что высказанное сомнение, склоняется ко второму варианту, но хочет получить на него добро от первого секретаря.

Ну, ему положено. Такого, что наслушались и начитались они, самый прожжённый и матёрый антисоветчик не насочиняет. Только кого тут крутить для дела?

— Родственников трясти? Мы же сами с ним говорили… — выговорил вслух Борис Всеволодович — из него это… прёт.

— Сколько думал уже, так и не нашёл разумного объяснения. Он ведь прав насчёт того, что ни один 5-летний не может так себя вести и столько знать. Просто физически не может! Пусть гений, пусть читал бы с двух лет, пусть родители наседали бы на него день за днём. Но мы то с ним сами разговаривали, и никто ему не подсказывал. Меня, его эти издевательские намёки… про то, что по женской части он… ходок давний, больше всего шокировали. Ну не мог он за два-три года заучить такую уйму, даже если бы с двух лет его натаскивали. Тем более, все говорят, что у него это летом прорезалось. Я думал уже… может подменили того Вяткина?

— И все вокруг ничего не заметили?

— Да, нельзя такое провернуть. Да и другого… 5-летнего где такого возьмёшь? Получается, что Вяткин тот же самый, только летом изменился… в мгновение ока!

— А в заявление его… насчёт сознания взрослого из будущего… верить сложно.

— Сам уж голову сломал… — согласился генерал. — ни одной версии, объясняющей все странности, в голову не идёт. Он же буквально насмехался, когда предлагал говорить с ним, как со взрослым и был готов к любым вопросам. 5-летнего на такое не натаскаешь. Такую легенду и такое поведение и взрослому то одному из 20 под силу выучить. Он вон, как фамилиями шпарил про жизненные этапы якобы свои.

— Готов принять, что внутри его взрослый? — задал прямой вопрос Борис Всеволодович.

— Мы же сами видели. Пичугин с ним общался. А… пожалуй, и готов! — воскликнул Щербинин. — но в то будущее верить, наотрез отказываюсь.

— А насчёт его заявления про предателей как?

— Соблазнительно. Он ведь явно нам под нос морковку суёт. Я, мол, знаю много чего такого…

— Ну так признаем ему мы его взрослость. И разговор продолжим.

— Думаете, просто обещание между нами сойдёт?

— Не знаю, явно ведь простым честным словом не удовлетворится. Смотрите, Николай Иванович, как он заявил, про «наш ход, способ общения с ним, способ скрытия»…

— Что он может потребовать ещё?

— Может и такое вылезти.

— Меня, не считая его взрослости этой, которой он нас завлекает и признания которой он требует, тревожит, сколько намёков он нам рассыпал. И про распад СССР, и про конституцию… да даже все эти описания устройств… одними марками техники и способами конфликта военного интригует. Откуда всё это? Как сам смог выдумать, где вычитал, кто подсказал ему?

Первый секретарь снова извлёк из папочки с письмами уже неоднократно рассмотренный рисунок… одного из трёх, что он выпросил у польщённой матери «вундеркинда».

— И фразы его эти насчёт танка из головы не идут… ну откуда, мимоходом так высыпать нам в ответ столько слов про рисунок? Даже взрослому заучить такое нельзя. Я про НИИ Стали этот, который у нас есть, один раз всего слышал ранее. Откуда про него 5-летнему знать?

Первый секретарь снова пошёл глазами по любовно выведенным обычным карандашом линиям рисунка танка.

— Хорош, определённо хорош. Если бы не всё, чем он нас в довесок накормил, я бы только гордился, что у нас в области такой 5-летний есть. Рисует вон как, талант же… а этот… только смеётся — всего лишь «набил руку, да кое-чем интересовался плотно с детства». Ишшь какой! Этот, говорит, Т-90, будет только такой… Т-72 есть, а этого нет пока. И про коробочки эти, которым башня усеяна, как загнул, а? «В НИИ Стали про динамическую броню поинтересуйтесь, её и наши и Израиловка первые сделают, в 1982-м, в Ливане те испробуют…»… ну вот откуда ребёнку такое… да просто придумать?. Знаете что, Николай Иванович, может, по своей линии отработаете, местный уполномоченный ваш там в районе справится? Должен всю обстановку знать, что вокруг ребёнка творится, с кем родители якшаются? Аккуратно, быстро и с выводами к вам, а?

— Я понял установку, товарищ первый секретарь… — мгновенно подтвердил Щербинин, уловивший интонации первого секретаря.

Партия определилась. Комитет принялся выполнять…

…Напряжение между родителями росло всю неделю. И происходящее было очень неожиданным для меня. Из «первого раза» я не помнил каких-либо конфликтов и даже споров между ними в это время.

Конечно, может, что-то «тогда» и прошло мимо моих глаз и ушей, но тут… как стало ясно почти сразу — причиной тут оказался «вундеркиндизм» и мои хитровыделанные махинации.

Мать и отец всегда были лояльны «в целом» к Советской власти. Некоторые глухие намёки (про репрессии в отношении старообрядческого духовенства и просто верующих) более старшего поколения, особенно со стороны чёткой и прошаренной старообрядки — бабушки (со стороны мамы), и в 70-е точно пролетали мимо их ушей. Советская школа и идеологическое давление государства нормально так отрабатывали ан-масс и конкретно на них ранее.

А вот конкретных «партачей» (в обеих смыслах), до которых можно было, при желании и причине, дотянуться словом и кулаком, мой папаша, как представитель «элиты рабочего класса», очень даже недолюбливал.

Особенно руководителя «первички» завода, «освобождённого» от обычной работы Кузьму Ивановича Нагорного.

Из «первой жизни» я запомнил лишь фамилию Нагорный и ощущение того, что мои родители почему-то отзываются про него с насмешкой.

А во «второй жизни», развешивая уши по всем поводам, я успел за полгода наслушаться много такого, чего пролетало мимо них в первой.

Короче, Кузька Нагорный — был гад, бездельник и (это я уже от себя добавляю…) долбо№б.

Возможно, на интересе большого пермского партийного начальника, вкупе с фундаментом и кучей причин недовольства моего отца этим Нагорным, папашу слегка и переклинило.

«Наврут с три короба!»

Эту коронную фразу я помнил давно, ещё и с «того раза»…

Тут она была произнесена в первый же вечер после визита к Коноплёву. Может, ещё и заревновал непонятно к чему…

Как я предположил, его отношение вошло в клинч с наивным восторгом и восприятием «приятной, хотя и неожиданной ситуации с сыном-вундеркиндом», моей мамы, которую в 1978-м ни разу ещё по настоящему не обидела жизнь.

Вот, думаю тут и сыграло! Мама была очарована лестью, похвалами и «раскрывшимися перспективами сыну— вундеркинду» со стороны главреда и САМОГО товарища Коноплёва (даром что он ей всего 10 минут уделил…), а вот отец настроен к этому скептически.

Они меньше чем за неделю успели разругаться пару раз, обсуждая поездку в обком.

А, как я предположил днём спустя — в пятницу, 15-го, к этому приложились ещё и «ограниченное воображение высокопоставленного советских чекистского служивого» и «корявые руки и тупое чего изволите?» местного гэбешного уполномоченного, вылезшего после пинка по чекистской линии из Перми, из своего стандартного для подобных типов кабинета в райкоме КПСС.

— …Чего он наговорил в Перми? Что мне устроил допрос вызывавший меня местный уполномоченный Ка-Гэ-Бэ!

Мать услышав это, так и села там, где стояла.

Отец реально скор на расправу. За полгода я как-то умудрился избежать ремня, но сейчас могут и выдрать.

Обидно вдвойне…

Думаю, что я физически смог бы его скрутить и угомонить (да и то, что не факт) только будучи сам в расцвете своих сил, в сорок пять, когда ему было уже 70 и когда ему оставалось жить совсем чуть-чуть, всего каких то пару лет.

Вот насколько здоровый физически бычара был мой папаша даже на пенсии… от того и переоценил себя, когда в 2019-м «закидывал» старый токарный станок в гараж своего коттеджа.

Его приятель, постфактум рассказывавший мне свои догадки, был уверен, что ощущение «какой твой отец ого-го и в 72» и послужило укреплявшейся десятилетиями (спал с кучей сменяемых как перчатки женщин, гонял не только на джипе, но даже на двухколёсном «Урале» и строил сам себе коттедж…) переоценки возможностей отцом и выступило спусковым крючком для инфаркта головного мозга у него…

Моё же детское тело, от скапливающейся памяти уже двух жизней, от осознания неминуемости грядущего и наблюдавшегося ранее первый раз падения привычного мира вокруг, от признания как данности своих крайне ограниченных пока что возможностей и бессмысленности предпринятой попытки «донести наверх и обратить внимание» не выдержало.

Слёзы, помимо моего желания и воли, побежали из моих детских глаз.

Тупорылый Коноплёв, тупорылый Щербинин, тупорылые совки! Страна обречена?

Какая-там слабая надежда «рассказать геронтократам из Политбюро про опыт будущего», чтобы они хотя бы чуть-чуть заскрипели своими заржавелыми и работающими только в партийных интригах мозгами?

Сейчас… два раза ещё, размечтался, «вундеркинд»!

Районный оперуполномоченный КГБ — вот предел ныне моего «контактёра» со стороны дорогого советского государства. И он взялся за моих родителей!

Поганые «партачи»… так и просрали нашу страну.

Не тех гнобили, не тех лелеяли.