Цивилизатор в СССР 1978

Глава 20 — Год Афгавнистана. exe… Enter

Забавный момент выяснился, как-то прошедший мимо меня и в 80-е, и уж тем более в 70-е «первой жизни». Тупо не обращал внимания (забыл после распада СССР?), что периодически существуют т. н. «рабочая суббота».

Моё сознание, держащее «в теории» 40 — часовую рабочую неделю и «безразмерную»:-) времён работы в Сбере, налоговой и в софтвере (правда там были чисто свои, прогерские поблажки…), потребовало разъяснений.

И мама-юрист (таки без кавычек, хехе… всё равно здесь никто не поймёт аллюзию) разжевала «вундеркинду», когда я заинтересовался причиной периодических (примерно раз в 1,5–2 месяца) «рабочих» суббот, текущее положение дел. Сейчас действует 41-часовая рабочая неделя… как гласит статья 42 КЗоТ РСФСР 1971 года, дополнительно, для «увесистости» закреплённая статьёй в свеженькой пока что «Брежневской» Конституции.

Оказывается, на заводе родителей (как и в прочих учреждениях и организациях СССР) график составляют на целый год вперёд, с учётом этого 41-часа в неделю, периодических сокращённых рабочих дней и прочего…

Поэтому, аж 4 дневное (30-е и 31-е декабря 1978-го выпали на субботу и воскресенье) празднование НГ родителями да и прочими гражданами СССР обр. 1978/1979 вокруг меня воспринимается как отличный повод отдохнуть покруче, чем обычно при смене годовых дат…

Никто ещё и не помышляет о 10 дневных зимних «каникулах» для большинства. 4 дня и так за счастье.

Передо мной лежит мой третий, пока ещё нераспечатанный подарок. Первые два «от профкома» (по числу родителей, работающих на заводе) уже совместно «приговорены и оприходованы» мной, родителями и бабушкой Валей, которая встречала 1979-й вместе с нами.

Широким жестом ещё 30 декабря я предложил за праздники семье слопать всё это советское детское счастье вместе. Четыре мандарина, 2 пачки обычного сахарного печенья и конфеты разной степени влечения к ним. От достойных и любимых и в 21 веке «Кара-Кум»-ов, до всякого съедобного мусора типа «батончиков», невкусных, но ужасно сладких зубодробительных «карандашей» и карамелек в простеньких не слишком цветастых бумажных обёртках.

Настойчиво поныв, я их уговорил. Боялся, что сам сорвусь, и начу таскать «без спросу». Настоящим ребёнком, в первой жизни побоялся бы, но сейчас… Если в «первой жизни» мне часто приходилось делать над собой усилие, ограничивая объёмы пожирания сладкого, то детское тело, как уже показали полгода «второй», иногда вырывается из под контроля. Как с эмоциями, так и с не совсем полезными желаниями. А взрослое сознание легко позволит выписать себе самому себе разрешение «взять без оного»:-).

Родственники помогли одолеть, даже порадовались, что дитя не жадным растёт, делится.

— …Ванюх, диатез снова будет… — намекает мне отец, замечающий мой взгляд на третий подарок.

Всё так… между тремя и четырьмя годами было такое. Мучался, на щеки лезло, мазью (Вишневского вроде? Не важно…) мазали. Год (или 150 лет назад, хехе?) само отвалилось, и сейчас всё чики-пуки (как сейчас и в 80-е говорят в определённых кругах), но родители бдят.

— И то правда… — Оглашаю я вслух своё согласие. — …я просто распечатаю и посмотрю что там. Обещаю, что сложу всё обратно, завтра одну конфету съем.

— Хорошо.

Отец уходит на кухню к маме.

Он думает, что я просто примериваюсь к новой порции вкуснотищи. Которая, учитывая от кого она, навевает их на мысли о том, что там солидный презент.

Это не вся правда. Я уже ТОЧНО знаю, что сегодня было кое-что более важное. Подарок — лишь предлог.

По ходу дела заодно собираю в кучу воспоминания из «того раза» — и год моих детских мучений с диатезом, слава Силе, уже закончившимся к моменту моего «втыкания» во вторую жизнь, и старо-новых воспоминаний о вернувшийся и «данной мне в ощущениях» вновь эпохе дефицитов.

Мой взгляд застывает… а я отключаюсь от окружающего мира… чтобы погрузиться в детские воспоминания «первой жизни», прочитанное в будущем, накопленное, высмотренное и проанализированное уже сейчас и сложить всё это в кучу.

У меня нет «свежей памяти» до момента «втыка» во вторую жизнь… так и «живём прошлым», да «новым, опытным взглядом» сами на месте определяемся.

Апельсины, да… тогда, в три года мама привезла их из командировки в Москву. Попробовал и год мучался с диатезом. Или они выступили спусковым крючком для какой-то аллергии. Что любопытно, с мандаринами такого нет.

Но, помимо личное восприятия, мои сохранившиеся воспоминания из «тогда» крепятся новыми. Тем, что я наблюдаю сейчас.

И ладно бы с тем, что апельсин, шпрот и прочего, проходящего в СССР как «деликатес», не было в нашем городишке по всей советской жизни вплоть с первого понимания, что есть в магазинах, а чего нет, до 1992-го, от отпуска цен. И это лишь полбеды.

Проблемы со снабжением даже элементарными продовольственными товарами в провинции есть уже в 1978!

В принципе, отсутствие тех же апельсинов в магазинах, в отличие от мандаринов из своей Абхазской АССР, изредка «выбрасываемых в сезон в продажу» и присутствующих в тех же НГ-подарках, логично. У СССР нет широких торговых связей со всем миром, отличной логистики и способов хранения, как у РФ-2023.

Но, бл?*ь… проблемы со сливочным маслом (надо «ловить»), обычной курятиной (ага счас, ищи-свищи в свободной продаже) и прочей ежедневкой, уже видимы и в «беззаботную» Брежневскую эпоху. По крайней мере, в нашей Пермской области.

Эпоха талонов и меченого ещё не наступила. Но ощущение «в консерватории что-то не ладно», если смотреть в исторической ретроспективе, выпукло и реально.

Как донести глубину опасности сих тенденций (народ окончательно разочаруется в своём государстве из-за пустых полок…), среди конкретных исторических реалий, которые начнут реализовываться уже в ЭТОМ, 1979-м.

Году, когда эффектный штурм дворца Амина спецназом и «войсками дяди Васи» и вход всей 40-й армии в Афганистан, начнут цепь событий, которые весьма помогут пиндостану настроить мусульманский мир против СССР…

И всё ради чего? Да, с чисто военной точки зрения потери СССР за 10 лет там, «за речкой», были минимальны. В ВОВ были моменты, когда потери наших за день были больше, чем за все эти 10(!) лет. Но как они ударили по настроениям в массах, которые так и не понимали «зачем?»

Убогое идеологическое «интернациональный долг» для детишек, забранных со школьном скамьи, никого не смогло зажечь по настоящему, как зажгло многих НАСТОЯЩИХ добровольцев(!) в 2014-м, на Донбассе.

А слёзы советских мамок, встречавших «груз 200» тех, кому только жить бы и жить, конкретно так подломили веру в своё государство, закладывая один из первых камней в фундамент сомнений и разочарований.

Как донести эту мысль до тех, кто решает?

Пора, пора распечатать НГ-подарок от Коноплёва… пора. Заодно снова перебрать в памяти слова Пичугина, (постучавшегося сегодня днём в дверь нашей квартиры), в разговоре во дворе, когда я резал на кубики снег.

Он, конечно, удивил, заявившись сегодня к нам.

— … В журналистскую командировку вот, в ваш и соседний район. Прямо сразу после нового года. Заехал поздравить вашего вундеркинда. Товарищ Коноплёв просил завезти ему скромный подарок…

Вот такое внимание. И естественный способ связи с находящимся под контролем родителей автором подмётных писем.

Я сильно подозреваю, что если и была у него в планах какая-то командировка в наш угол, то её дата и время сильно так сдвинулись из-за меня. Неужели что-то провернулось в заржавевшем механизме советского государства?

Главное, чтобы эти жернова меня не перетёрли по ходу дела…

На моём лице снова расплывается усмешка, когда я читаю НГ-открыточку от первого секретаря в козырном, по советским меркам, подарочном наборе.

Всего лишь поздравление «…юному Ване Вяткину с Новым, 1979 годом!»

И пожелание «…новых успехов в приобретений новых знаний, успехов в учёбе и отдыхе…»

ЧОТАРЖУ. Почти что самое, сакраментальное «…мы будем следить за твоим успехами…»

Бгг.

Извернулись таки товарищи Коноплёв и Щербинин со способом связи, послали журналюгу. Что будет дальше?

Конечно, главное — не в открытке, которую могут прочитать, обязательно прочтут и погордятся родители «вундеркинда», не понимающие, какие игры у них под носом затеял выглядящий 5-летним отпрыск, который в несколько раз старше их самих нынешних!

О, эти неведомые никому иному ощущения и приколы «второй жизни»! И все её ограничения и проблемы, связанные с тем, что вынужден мимикрировать и постоянно врать. Не в главном, но повседневно…

Главное уже было днём. Напоенный чаем заезжавший к нам передать подарок товарища Коноплёва и ныне вошедший родителям «в доверие» Пичугин увязался пообщаться с тихо улыбающимся себе под нос «вундеркиндом», который…

— Мам, пап, я пойду во двор, можно?

В нашем дворе тихо, спокойно (не в плане постоянных выкриков играющих тут детей, а в плане безопасности). Да, футбольное поле и игровые конструкции — песочница, катушка, качели вокруг газового оборудования (с ёмкостью, куда периодически закачивают газ для снабжения… её убрали, емнип, после централизации сего процесса уже где-то в 90-х, когда мы съехали отсюда) за железной оградой в центре двора, заметены снегом. Лишь дети из подъездов нашей пятиэтажки и соседствующих с ней частных деревянных домов катаются на листах картона и фанерках со стоящей в углу, перед забором частного сектора сваренной из труб высокой «катушки».

Зимой её используют как горку, летом для игры в «сифу». Так было в 80-е, так и сейчас. Правда пока что моё тело мелко для подобных игр по конструкциям (лестницы горизонтальные и вертикальные) вокруг «катушки». Развлечение среднего школьного возраста, в которое играют все — и пацаны и девчонки.

Меня без проблем, лишь проверив как я оделся, отпускают во двор. За мной спустился Пичугин, который наговорившись с моими родителями, поболтал со мной и уехал по своим журналистским делам.

Родители абсолютно спокойны. Сын под присмотром из окон квартиры. Рядом такие же дети, в основном заводчан, живущих в пятиэтажке.

За улицей Карла Маркса с другой стороны, шумят цеха работающего завода и железнодорожной станции.

Патриархальный, провинциальный, спокойный и мирный СССР обр.1978-го…

И, главное… мини — послание, адресованное мне, я таки услышал от журналиста.

Тот самый двор. Главный редактор «Звезды» Пичугин Николай Фёдорович.

— …Вы там шевелитесь или как?

До сих пор не могу привыкнуть к тому, что он НЕ «просто развитый не по годам» ребёнок.

«Молокос», насмешливо бросивший мне вопрос, лениво изображает ковыряние детской деревянной лопатой в снегу.

— …Родители из окон точно посмотрят хоть раз. Так и живём… — вздыхает, продолжает он, и поясняет очевидное —…день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, изображая из себя сверходарённого ребёнка.

А я толком ничего не могу ему сказать. То, что «юного Ваню», родителей и окружение, «взяли в разработку», ясно и мне.

Но товарищ Щербинин мне, разумеется, не докладывает, что и как. Полагаю, что и товарищу Коноплёву тоже по минимуму, если вообще теперь что-то говорит.

Комитет взялся за юного «инициативника», как только стало ясно, что он — НЕ ребёнок по своему интеллектуальному развитию. Чтобы понять причины этого и как относится к его «пророчествам».

Мои догадки насчёт происходящего пока таковы.

А он… лишь кривится, напоминая мне про идущее время, и то, что «…вы и близко не понимаете, какая бездна разверзнется перед СССР уже в этом году, перед годом Олимпиады…»

Мне лишь велено передать ему подарок на Новый год «от первого секретаря, заинтересовавшегося вундеркиндом» и несколько слов. Которые сейчас предстоит произнести. Наверное, они его ободрят. Но перед этим, я добавляю кое-что от себя.

— Что будет в этом году? — слегка нажимаю я.

— Скажу после того, как вы решите проблему с признанием моей дееспособности. Даже если я всё прямо сейчас расскажу родителям про свою «вторую жизнь», ничего, кроме неверия и шока у них не будет. Так и передайте сами знаете кому — мне мучительно дискомфортно посещать детский сад, испытывать ограничения детского тела, хотя я и рад виду своих молодых родителей. И в… — улыбается «ребёнок» —…компетенции тех, кто выступил адресатом моих писем и… выше, решить этот вопрос. К моему удовольствию и никак не травмируя моих родителей.

— …Собственно говоря, на эту тему мне кое-что и поручено вам передать…

— …Что и от кого? — сразу напрягся Вяткин-младший:

— От товарища Щербинина. Ваше пожелание насчёт признания вашей дееспособности будет выполнено в самое ближайшее время. Но вы должны быть готовы сделать свой следующий шаг.

— В каком виде это всё будет происходить?

— Увы, это всё, что мне поручено довести до вас. Собственно, да и всё… что я знаю. Я ведь обычный журналист, волей случая попавший во всю эту историю… — развёл руками я.

— И то хлеб… — кивнул головой он —… поглядим, чего товарищи из конторы глубинного бурения надумали и чего стоят их слова.

Несмотря на всё ранее случившееся, диссонанс от вида 5-летнего, снова занявшегося подравниванием вырезанного лопатой «кубика» плотно слежавшегося снега и того, что слышал от него сейчас и ранее, выбивал из колеи.

— Вы, Иван Юрьевич, с вашими… подходами к делу, настолько превзошли то, что у обычных детей вундеркиндов… — начал я, после чего Иван Юрьевич перебил меня:

— …Можно подумать, у меня была иная возможность доказать свои слова! Да, блин! Но я и сейчас, с того места, с которым сейчас с вами разговариваю, вижу лишь утекающее время! — ворчливо замечает «детсадовец», остановившийся от складывания кубиков снега в стену и исподлобья посмотревший на меня снизу вверх.

Тяжело принять, что передо мной, в этом детском теле, человек с жизненным опытом, возможно не меньшим, чем мой…

И более поздним… если верить ему про «перенос сознания из будущего».

Попрощавшись вскоре с «чудо-ребёнком», я направился к машине, стоявшей парой кварталов далее, около местного райкома. Чтобы рассказать кому положено о сегодняшнем визите.

В моей голове звучали последние слова вундеркинда, сказанные, как он выразился «для рассеивания сомнений у тех, кто стоит за вами, товарищ Пичугин»:

— … В моём прошлом во время Олимпиады умрёт Высоцкий, если это для вас что-то значит. Как будет сейчас, не знаю. А ещё… на церемонии закрытия игр, когда на воздушных шарах будет улетать талисман игр — Олимпийский мишка, Лещёнко и Анциферова исполнили тогда, в моей первой жизни, песню…

…На трибунах становится тише, тает быстрое время чудес.

До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес…

Он даже напел, как мог мелодию, резко оборвав после пары строк её:

— …Дальше с ходу не помню, надо в спокойной обстановке память терзать…

Сведения, доведённые из маленького провинциального городка на западном Урале дали ещё порцию малосодержательных, хотя и впечатляющих уверенностью изрекавшего их «предсказаний», как и принесли новую убеждённость поработавшего «связником» главного редактора областной газеты, чьи мысли были доведены до Юрия Владимировича через его посланцев.

«В ребёнке — взрослый разум».

За минувшие три недели двое товарищей из Москвы, остановившихся под видом командированных в той же самой гостинице, в которую ранее приезжал в районный центр на первое рандеву с «пророком» главный редактор «Звезды», изрядно пополнили папочку с материалами, начатую лично товарищем Щербининым.

Правда для этого им пришлось дожидаться удобного случая. Который предоставился тогда, когда Иван Вяткин с родителями снова отправился на первые в 1979-м выходные туда же, откуда и отправлял осенью первые два письма на имя первого секретаря Пермского обкома КПСС.

Не без труда, из-за самодельного второго замка, сделанного руками Вяткина-старшего проникшие в квартиру специалисты за ночь с субботы на воскресенье обыскали её.

В детском ящике с игрушками были обнаружены дававшие много пиши для размышлений несколько страниц записей за предположительным авторством «вундеркинда», которые были перефотографированы. Как и были перефотографированы лежавшие в открытую два десятка выполненных с прежней тщательностью рисунков, о существовании которых, по видимому, были осведомлены только родители Ивана Вяткина.

И сейчас переснятый материал лежал на столе Председателя КГБ СССР, который решал вопрос о том, можно ли что-то прояснить дальше без личного разговора с их автором, который почти полгода, с учётом всех стесняющих его условий, изобретательно добивался внимания к себе!