Дайсё-ян. Книга первая.

Вторая заточка

Вторая заточка – дайто

Нью–Йорк. Дом Марии. Раннее утро этого же дня.

Глаза постепенно привыкают к сумраку. Оглядываюсь по сторонам.

Я нахожусь в гигантской комнате. Первое, что бросается в глаза – панорамное окно в пол. Второе, то, что за окном ночь. Точнее, предрассветные часы. Их совершенно невозможно спутать с послезакатным временем, когда на город надвинулась, но ещё не полностью опустилась, ночь.

«Что там у нас за город в Штатах, с такой разницей во времени? Скорее всего, Нью–Йорк. Тринадцать часов разницы. Как раз подходит для пяти утра, по местному времени»

По центру комнаты, возле окна, изголовьем к входу, совсем нескромных размеров кровать. Ближайший ко мне, левый угол, занимает треугольный стол с трельяжем на нём, зеркала которого, по контуру усеяны лампочками. На столе, аккуратно расставлены какие–то баночки, коробочки и флаконы. – «Косметика» – догадываюсь я. Справа, в центральной части стены, две двери. Ещё замечаю, притаившийся в тени, в дальнем левом углу комнаты, небольшой столик с придвинутым к нему креслом. На столе, что–то похожее на ноутбук.

«Скорее всего, он и есть» – решаю я. «А Маша скромно живёт, для мультимиллиардерши. В почти пустой квартире»

Делаю пару шагов вперед, и останавливаюсь как вкопанный. В комнате включается свет, а прямо передо мной, из воздуха материализуется человеческая фигура. Фигура смахивает на классического дворецкого, из какого–нибудь фильма про английских лордов.

«Дворецкий–фокусник? Материализуется по щелчку пальцев? Удобно» – приглядываюсь. – «Нет, это не настоящий человек. Это – голограмма!»

Наблюдаю, как сквозь фигуру просвечивает кровать.

«Ахренеть, до чего техника дошла!»

Фигура, тем временем, изображает улыбку и произносит на английском:

– Доброе утро, госпожа. Меня зовут Карл. Я – дворецкий дома семьи Лёр. Как я могу к Вам обращаться?

Голос – приятный баритон, располагающий к собеседнику. Отмечаю про себя слово «семьи»

– Карл, приятно познакомиться. Меня зовут ЮнМи. Лучше всего, если Вы будете ко мне обращаться по имени.

– Приятно познакомиться, ЮнМи! – тут же откликается он. – В свою очередь, прошу обращаться ко мне на «ты»

– Хорошо, Карл. Я поняла, – отвечаю ему. – Мария тебя предупредила о моём визите?

– Да, ЮнМи. Госпожа Лёр предупредила о Вашем появлении. Она распорядилась позаботиться о Вас. Сегодня, Вы можете расположиться на отдых здесь, в её комнате. А завтра, я покажу Вам – Вашу. Вы голодны? Кухня уже работает. Я могу распорядиться, подать Вам завтрак.

Перевариваю услышанное.

«Нет, определённо рано делать выводы по одной лишь комнате. Это же целый дом, судя по словам его обитателей»

– Спасибо, Карл. Я не голодна, – отвечаю ему на вопрос. – Лучше, я лягу спать. Где тут ванная комната?

– Справа от Вас. Правая дверь. Все необходимые принадлежности в наличии. В ванной комнате.

«Ага, понятно»

– А что за левой? – любопытствую я.

– За левой дверью гардеробная госпожи Лёр, – отвечает дворецкий.

Подхожу к нужной двери, открываю. И правда, ванная. Только, не привык я к таким ванным комнатам. Стационарная душевая, джакузи, обычная ванна, унитаз и биде. Слева от меня – зеркало в пол стены высотой – до самого потолка. Под зеркалом – столешница натурального камня, с врезанной раковиной умывальника.

«А где писсуар? Для полного комплекта. Тут что, мужика нет?» – приходит внезапная мысль. – «Ну да, сейчас бы меня не дворецкий встречал» – усмехаюсь про себя. – «Или, Маша раздельно с ним живёт? Как вариант – гостиничный брак. Как раз подходит для богатых. Каждый при своём. А соскучатся – милости просим. Вы к нам или наоборот»

– Карл, а где муж Марии живёт? – задаю я неприличный вопрос, и тут же жалею об этом. Не моё дело. Но, внезапно, Карл отвечает:

– Госпожа Лёр не замужем. Она живёт одна.

– А у неё кто–нибудь есть, с кем она встречается? – продолжаю я марафон бестактности.

– Об этом мне не известно, – тактично уходит от ответа Карл.

«Ну да, откуда ему знать? Он же не за ней по пятам ходит. Хотя, зацепка, всё же, есть. А именно факт того, что сюда она давно никого не приглашала»

– Ещё раз спасибо, Карл. Я в душ и спать, тогда.

– Приятной ночи, ЮнМи! Кровать застелена свежим постельным бельём. Если Вам что–либо понадобится, просто позовите меня, – отвечает дворецкий и растворяется в воздухе.

«Фокусник, блин. Надеюсь, в душе он не материализуется? Надо было поинтересоваться»

Осматриваю комнату и ванную. Ищу, куда бы бросить больничную пижаму, в которую ЮнМи до сих пор облачена. Не нахожу ничего подходящего, по этому, раздеваюсь и кидаю одежду прямо на пол. Захожу в ванную и, затем, в душ. Тут установлена гигантская, на пол потолка, лейка «тропического ливня». Клёвая штука! Включаю воду, настраиваю температуру и напор. Потом, долго стою под тугими струями, наслаждаясь процессом.

Разнокалиберные полотенца нахожу в шкафчиках, что рядком вытянулись вдоль, смежной с комнатой, стеной. Кроме полотенец, нахожу несколько, висящих на плечиках, халатов, стопку одноразовых тапочек, залежи прокладок, зубных щёток и всевозможных средств гигиены полости рта. Отдельный, самый большой шкафчик, полностью забит разнообразными средствами по уходу за всеми частями тела.

Снимаю с плечиков один из халатов, надеваю. На голову наматываю полотенце. И, прямо босиком, выхожу из ванной.

Пол в комнате застелен изумительно мягким ковровым покрытием со средним ворсом. Ступать босыми ногами по такому – сплошное удовольствие.

Меня притягивает окно. Точнее, то, что я за ним разглядел.

Утопая ступнями в мягком ворсе, подхожу к той части окна, которая является откатной дверью. Цепляюсь за утопленную в стекло ручку, тяну вбок. Дверь, неожиданно легко поддаётся, откатываясь по направляющим почти до упора. Выхожу на террасу.

Терраса, до внешнего края которой, метров шесть, протянулась вдоль всего фасада, с этой стороны дома. По бокам её ограничивают глухие стены соседних домов, которые, при этом, поднимаются не намного выше уровня дома, в котором сейчас нахожусь. А этот этаж – последний.

Метрах в трёх, от меня, подсвеченная изнутри, и отражающая искусственный свет, освещающих террасу ламп, поблёскивает вода. Бассейн. Он вытянулся вдоль всей террасы, разделяя её на две части вдоль. Сухую – ближнюю к окнам и водную – доходящую почти до внешнего края дома. Сам край дома выполнен в виде бортика, шириной сантиметров тридцать, на котором закреплено ограждение из прозрачного материала.

«Удобно» – прихожу я к выводу. – «Можно руками опереться на этот бортик и не вылезая из воды наслаждаться видом на город. А ограждение не даст случайно вынырнуть за пределы дома. Что там у нас с пейзажем? А с ним всё отлично!» – узнаю я очертания Центрального парка. – «Я на Манхэттене! В самом дорогом районе Нью–Йорка»

Заканчиваю осмотр, возвращаюсь в помещение. На улице тепло, по этому, оставляю окно открытым. Подхожу к кровати, расстилаю. – «Бельё и правда, новьё» – отмечаю про себя. – «Кто бы сомневался». Скидываю на пол халат, бросаю туда же полотенце. Волосы ещё не просохли, но мне лень с ними замарачиваться. Забираюсь под одеяло.

«Я на свободе» – неожиданно приходит очевидная мысль.

Ещё час назад, я был на грани. И честно говоря, не знаю, что могло произойти, если бы, не появилась Маша.

Правда, сперва, заявился ДжуВон, и умудрился выбесить меня на пустом месте. Конечно, понятно из–за чего я на него взъелся. Для него, моё положение – это повод позубоскалить. Особенно, после косяка с помилованием. Мол, я тебе предлагал не упрямиться. Сделать по–моему.

В чём–то он прав. Чисто технически. Что мне стоило засунуть собственную гордость куда подальше и принять помилование? Я бы от этого только выиграл.. Ага, выиграл, чрезмерную опёку от ДжуВона, посчитавшего, что ЮнМи наконец–то прогнулась под его волю, и можно её брать тёпленькой. Ну и о хомуте на шею, в виде очередного обязательства забывать не стоит. – «Чёртов Абьюзер!»

А мне не до смеха. Смотря, как сквозь пальцы утекает свобода, поневоле начнёшь звереть. Особенно, когда просвета впереди не предвидится. И ведь, не предложил, гад такой, ничего взамен. Долги, там, оплатить по искам, родным помочь. Всё, что ему от меня нужно – агентство. Ну, и доступ к душе и телу ЮнМи, судя по его поползновениям. Цветы, подарки, рестораны – это всё не дружбы ради, но любви для. ЮнМи они как бальзам на душу. А он это использует.

С другой стороны, зачем ему безвозмездно решать мои проблемы, которые я умею создавать на пустом месте? Вон, как накуролесил. Чтобы я тут же вляпался в новые?

Но я не виноват в том, что жители Южной Кореи поголовно такие идиоты! Не виноват в том, что ГуаньИнь засунула меня в самую.., самую идиотскую ситуацию. Когда ты ничего не решаешь. Мне что, с этим нужно смириться? Отдаться на волю течению? Следуя этой логике, всё, чего от меня добьётся богиня – это счастливый муж – одна штука, и нихрена не счастливый, задерганный чёбольской семьёй, Юркин в чужом теле – тоже, одна штука. С парой–тройкой детей на руках. ВСЁ.

Если, это её задумка, то – обломится! Погибни тело ЮнМи, или продолжи жить, ничего бы в этом мире не поменялось. Южнокорейцы как вымирали на своём полуострове, так бы и продолжали вымирать. А ДжуВон работал в семейном бизнесе, женился на ЮЧжин, и от своего счастья никуда бы не убежал. ПАТ!

Помочь Баран.., тьху, ДжуВону стать человеком? Для чего? ДжуВон – НЕО? Даже, если и так, я тут причём? Пусть самостоятельно своего кролика ловит. А не балду пинает, сидя на родительской шее. Не хочу я для него локомотивом быть. Не мои проблемы!

Карма? «Пуруша–кара…» – человеческое действие – как красиво звучит. Бред! Чего такого потребовалось душе обычного, среднестатистического парня, чтобы определить её судьбу? Воплощения добродетели? Мне что, в той жизни в «Корпус мира» нужно было записаться? Так, мне об этом никто не сказал. Да и не было в моих планах ничего подобного.

А ЮнМи…, да одного Сунына за глаза и за уши хватит. И всё, можно закрывать лавочку, отправлять меня на перерождение. Или, мне нужно всех спасти? Прямо – «Чип и Дейл спешат на помощь». Извините, конечно, но я не нанимался на роль благодетеля.

Нет, ГуаньИнь, оставить мне память о той жизни было плохой идеей. Если, я где–то не добрал кармы – не будет никакой разницы, с чьим сознанием эта душа будет сосуществовать. А если, ты преследуешь иную цель, то какая же ты богиня! Ты – лицемерная дрянь!

Так что, останусь ка я при своём. При Юркином. В том числе – при его кредо. Оно мне нравится!

Верчусь на офигительно мягком матрасе. Устраиваю своё измученное тельце поудобнее.

«И как тут Маша спит? Утонуть ведь можно!»

Возвращаюсь мыслями к Марии.

Вот, кого благодарить нужно, а не всяких богинь. Она единственная адекватная в этом дурдоме. Что значит соотечественница. Пришла. Увидела. Победила. Без лишней воды. Я тоже так хочу!

Не, насчёт победила – я перегибаю, конечно. Это – побег. Самый настоящий, со всеми вытекающими. Я, своими руками «легализовал» себе срок. Так сказать, углубил могилку свою, и деревянный ящик примерил… Ящик, хм…

– Чёрт! – восклицаю я в полумрак.

«У Маши моя коробка с вещами осталась!» – окидывая взглядом комнату, в поисках «званных гостей», констатирую я печальный факт. – «Как я про неё забыть умудрился? Всё из–за нервов, наверное» Представляю себе, как Марию задерживают в аэропорту с вещами ЮнМи, и корю себя за невнимательность. – «Вот это подставились. Дилетанты! Хотя…» – немного успокоившись, продолжаю я рассуждать, – «из ценного, там, только флешка и мой перстень. Всё остальное можно смело в мусор выкидывать. Только, как бы Марии это передать?»

– Карл? – произношу я в пустоту комнаты.

– К Вашим услугам, – отвечает мне пустота из скрытых динамиков.

«Он что, совсем не спит?» – удивляюсь я скорому отклику. – «Хотя, уже утро. Дворецкие приступают к работе раньше своих господ»

– Ты можешь связаться с Машей, передать ей, что, из коробки мне нужны только флешка и перстень? – озвучиваю ему свою просьбу.

– Передал. Мария просит Вас не беспокоиться, насчёт вещей, – секунд через тридцать отвечает Карл.

«Ну, раз Мария просит не беспокоиться, так и поступлю»

– Спасибо, Карл.

– Пожалуйста, ЮнМи.

«Как долго Марии удастся меня скрывать от полиции?» – немного успокоившись, продолжаю я свои размышления. – «Заявятся сюда с ордером, и никакие деньги не помогут. Политическое убежище? Ещё под вопросом. «Ах, вы осуждённая! А вот вам отказик. И наше, с кисточкой»

Есть одна страна, в которую, при угрозе разоблачения «Штирлица», можно слинять. Япония. Они не выдадут. Но, с моими судимостями, никто там не захочет со мной дел иметь. Икута - тому подтверждение.

А мои родные? Теперь и им жизни не дадут. «Ваша дочь.. Ах, она ещё и беглянка! Как же вы так её воспитали?»

Нужно попросить Машу, помочь вывезти их из этого «Ада Чосона». Они заслуживают лучшего!

Теперь и её втянул в свои проблемы. Да ещё как. По крупному. На что она вообще рассчитывала, когда вытаскивала меня из тюрьмы? На свои деньги? Или, у неё есть другие рычаги влияния? Не зря же ей второе гражданство подогнали. Возможно, и желающие отблагодарить, так сказать, лично, имеются. Из тех, кто «повыше»»

«А вообще, круто» – вспоминаю я детали своего побега. – «Уметь вот так, запросто перемещаться в пространстве на любые расстояния, всего лишь открыв дверь. Да ещё и время тормозить. Хочу такие же плюшки! И чего ГуаньИнь пожадничала? Если она – богиня, то и возможности у неё должны быть соответствующие. А тут, простая генетика и вуаля! Готовая супервумен. То есть, супергёрла

Только, неправдоподобно это. Во–первых, какая генетика в 80–х? В СССР! Я, больше поверю в «гамма–лучи»» – вспоминаю я «Халка» и рисую в голове соответствующую картинку, с моей спасительницей в роли киношного здоровяка. Усмехаюсь. – «А из Маши вышел бы симпатичный, зелёный монстр. Особенно, в момент превращения, когда на ней разойдётся по швам платье… Чёрт!» – на этот раз, уже мысленно, взываю я к бесам. – «Накличу ведь!»

Во–вторых, все, мало–мальски толковые учёные, наверняка были под колпаком у спецслужб, и заниматься несанкционированными разработками вряд ли бы им позволили. С другой стороны, что я знаю о генетике? Пожалуй, ничего.

Может, и не было ничего выдающегося? Захотели родители красивую дочку. Пара штрихов в соответствующих генах – пять минут работы и вуаля! А дальше, что выросло, то – выросло. Мутация. На что, собственно и намекает «вики». Может, всё–таки, вмешательство «сверху»?

Что там ещё она умеет? Лечить? Надо, попросить её, подлечить мои нервы. Или, она только по физическим болячкам? Нужно будет уточнить. А вот, маму и СунОк вылечить хотелось бы. Маму от возрастных болячек, а сестру – от дурости. Хотя, дурость тоже не лечится. В отличие от алкоголизма, и связанных с ним последствий.

И СанХён сейчас был бы жив, займись Маша моими проблемами на полгода раньше. Эх–х»

Переползаю по кровати, с нагретого места на прохладное. – «Хорошо!»

«Появись Мария полгода назад, тогда, не пришлось бы ей меня из неволи вытаскивать. Пропала бы вся «романтика»! Да и денежные проблемы, на тот момент, ещё не успели разрастись до невообразимых масштабов.

Сколько она за меня отдала? Миллионов семьдесят, выходит? Погулял, называется.

Маша говорила что, для неё – это копейки. Но так ли это, на самом деле? И вообще, откуда у неё столько денег? Если я правильно помню, в моём мире, самым богатым человеком на земле был Билл Гейтс – один из основателей Майкрософта. Его состояние, на период 2015 года составляло, что–то, порядка 80 млрд. долларов. И это состояние он зарабатывал всю свою жизнь.

А Мария и тут: Пришла. Увидела. Победила, выходит. Как можно заработать триста миллиардов за семь лет? Только, владея инсайдерской информацией! Как с датакоинами, например. Может, ей наследство перепало? От «безвременно ушедшего» родственника. Надо будет почитать, что там про её заработки пишут. Социология ещё эта. Что–то плохо с микропроцессорами сочетается. Я ещё поверю в открытия в области биологии. Все–таки, её родители работали в ту степь. Но, никак не в этот бред.

А правда в том, что с фактами не поспоришь. Она точно обладает частью качеств, перечисленных на «вики». И даже больше. Про двери там ничего не было сказано.

Двери… Может, она дверку в мой мир сможет открыть? Путешествует же она между ними. Что ей стоит меня с собой прихватить?

Зачем? Повидать родителей, конечно же. «Здравствуйте мама и папа. Это я, ваш сын – Серёжа. Почему девочка? – так получилось! Нет, в Южную Корею я ездил не на операцию по смене пола! Нет, рожать я не буду, не дождётесь!»

А будет ещё смешнее, если я там – живой! «Привет, Серёжа. Я твой… кто? Брат? Не, Я весь твой!» – немая сцена. Нужно будет тщательнее проработать эти моменты. Иначе, конфуза не избежать. Увы. Маша упоминала про смерть моей тушки, и сюрприза не получится. Не посмотрю я в свои прекрасные глаза влюблённым взглядом ЮнМи…

Ладно, что там ещё у неё? Красота? – допустим. У меня тоже есть. От одной дилетантки досталась. Один–один? Скорее, десять–один! И я не умею волосы перекрашивать! Блин. Как жить дальше то?

Вообще–то, я – свинтус. Я Маше ноги лобызать должен, а занимаюсь тем, что недостатки в ней выискиваю. Всё подозреваю в чём–то. Ну, талантлива девочка, с кем не бывает? Со мной, например. А, мои таланты в несколько иной плоскости лежат. И, к сожалению, не в зарабатывании денег ускоренными методами.

«А кто тут за свет отвечает?» – приходит внезапная мысль. – «Дурак!» – смеюсь про себя. – «Здесь ведь не там. Свет нужно самому выключать!»

Встаю, иду искать выключатель. Обнаруживаю его возле входной двери. Не совсем обычный выключатель, надо сказать – сенсорная панелька, к которой нужно поднести ладонь. Какое–то время балуюсь, включая и выключая свет. В процессе экспериментов обнаруживаю «незадекларированную» функцию: если задержать ладонь над панелькой, то последующим движением руки можно регулировать яркость освещения.

В конце концов, это занятие мне надоедает. Я окончательно выключаю свет и забираюсь обратно в кровать.

От подушки исходит едва уловимый аромат, который я не услышал, когда лег в первый раз. Это не запах новых, или чистых наволочек…

«Так пахли волосы у Маши» – вспоминаю я. – «Запах ландышей»

Внезапно для себя обнаруживаю, что думаю о ней, в совершенно другом направлении. Представляю, как она лежит рядом со мной. Её голова на моей груди. Её волосы щекочут мне нос. Её обнажённое бедро прижимается к моей ноге… – «Твою ж!»

Сильно зажмуриваюсь, отгоняя видение. «Ещё этого не хватало!»

Справедливости ради, надо признать – она меня привлекает. Судя по всему, и в ЭТОМ плане тоже, раз такие картинки мерещатся. К чему бы это? Снова с гормонами беда?

Пожалуй, пора на боковую. Неизвестно, до чего я ещё могу додуматься, когда вокруг слышен стойкий аромат её шампуня. Где там моя считалочка?

Квартира семьи Пак. Вечер воскресенья. Через час, после исчезновения ЮнМи.

– Доченька, открой дверь. Это, наверное, курьер продукты привёз.

ДжеМин – мама ЮнМи, вытирает полотенцем мокрые руки и смотрит на часы. – «Рановато как–то» – думает она. – «Доставка ведь на восемь»

СунОк, тем временем, отрывается от своего ноутбука и идёт открывать дверь.

– Здравствуйте! – с порога, на чистом корейском, здоровается с СунОк европейской внешности, рыжеволосая незнакомка в белом платье и с картонной коробкой в руках. – Вы сестра ЮнМи – СунОк–си?

– Да, госпожа, – после секундной заминки, с лёгким поклоном отвечает она. – С ЮнМи что–то случилось? – и с порога кричит:

– Мам, тут к ЮнМи пришли!

Дом семьи Ким. Утро понедельника.

Госпожа МуРан, по давней привычке завтракает в одиночестве. С основными блюдами уже покончено, и она наслаждается чашечкой крепкого, ароматного кофе, устроившись перед телевизором.

«Дерзкий побег!» – кричит надпись, под появившейся на экране фотографией ЮнМи.

МуРан, в этот момент отпивающая из чашки, давится кофе, забрызгивая всё перед собой. Побледневшая девушка из прислуги подбегает к ней и пытается забрать чашку из рук старушки. Та не противится, передаёт девушке, из вдруг ослабевших пальцев, посуду. Взамен, забирает у той полотенце, которым вытирает рот.

Ведущий, тем временем, зачитывает новость:

– Вчера ночью, Пак ЮнМи, известная под псевдонимом Агдан, совершила побег из больницы, в которой проходила лечение. Обстоятельства побега выясняются. Прибывшая на место преступления полиция, проводит следственные мероприятия.

В Пресс–службе полиции заявили что, предположительно, побег мог быть совершён, при участии группы лиц. В частности, последними, кто навещал Пак ЮнМи в день, перед её исчезновением, были её бывший жених – господин Ким ДжуВон, а так же, гражданка США госпожа Мария Лёр – владелица транснациональной корпорации «LER corporation.»

Цель её визита остаётся тайной. Однако, из подтверждённых источников стало известно о том, что госпожа Лёр оплатила более семидесяти миллионов долларов США, в счёт погашения долгов, по исковым требованиям в отношении Агдан

Напоминаем зрителям что, госпожа Агдан, отказалась от подписанного президентом Кореи, госпожой ГынХе, помилования, и ожидала своего перевода к месту отбывания наказания…

МуРан с пульта выключает звук на телевизоре, и поднимает со стола трубку сотового телефона.

Чат, который никогда не спит.

[*.*] – Агдан сбежала! А–А–А

[*.*] – Как сбежала? Куда сбежала?

[*.*] – Я всегда знала, что она ненормальная. Кх–Кх–Кх.

[*.*] – Агдан – преступница! И Вся её семья – тоже! Попробуйте доказать обратное.

[*.*] – Что ты несёшь! Агдан – невиновна! Она правильно сделала, что отказалась от помилования. Девушка отстаивает свою позицию!

[*.*] – Агдан классная! И здесь систему ломает! Хочу быть похожей на неё!

[*.*] – Такой же преступницей? Кх–Кх.

[*.*] – Где админ? За оскорбления идёшь в бан!

[*.*] – ВЫ что–то путаете. Агдан не сбегала. Её перевели из больницы, обратно в Анян.

[*.*] – Пруфы?

[*.*] – АГДАН СБЕЖАЛА! Есть официальное заявление. Вот ссылка.

[*.*] – Ей помог сбежать её чёболь! Если полиция обыщет их дом, наверняка найдут её там! Не благодарите.

[*.*] – Как она могла просто исчезнуть из палаты? Куда охрана смотрела?

[*.*] – Наверное, в окно вылезла. Это же – Агдан!

[*.*] – Хватит чушь нести. В заявлении сказано, что исчезновение произошло при невыясненных обстоятельствах. Обнаружили её пропажу на утреннем обходе. Есть подозреваемые в организации и соучастии побега. На месте работает полиция.

[*.*] – И кто, эти соучастники, известно?

[*.*] – У неё, в тот день были посетители. Ким ДжуВон и вот эта девушка.

[*.*] – ЧЕГО??? Откуда инфа? ССЫЛКУ!!!

[*.*] – Да ты шутишь. Ещё бы инопланетян сюда приплёл!

[*.*] – Не шучу. Полиции не удалось извлечь записи с камер в больнице, но было много очевидцев. А ещё, вот ВИДЕО. Снимали с телефона. Момент, когда та выходит из машины, возле больницы и заходит через главный вход внутрь. Говорят, она последняя, кто навещал Агдан.

[*.*] – Божечки! Я не верю своим глазам! САМА Госпожа Лёр навещала нашу Агдан! Что происходит? – мир перевернулся?

[*.*] – Что ещё за Лёр? Никогда о ней не слышал.

[*.*] – ВОТ ССЫЛКА. Наслаждайся!

[*.*] – Чушь! Зачем ей Агдан? Что у них может быть общего? Наверняка, она навещала кого–то другого.

[*.*] – Не чушь. «FAN entertainment» отозвали свой иск к Агдан. Читайте. Есть инфа что, госпожа Лёр оплатила ВСЕ её долги.

[*.*] – Так мне кто–нибудь ответит, ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ?

[*.*] – Могу. У Агдан появился очень влиятельный покровитель.

Эфир первый.

Сергей и Мария

Передо мной просёлочная дорога, стелющаяся сквозь заросшее травой поле и забирающаяся на невысокий холм. Иду в ту сторону. Воздух чист и насыщен ароматами луговых цветов. Тепло. По ощущениям – середина лета. На ЮнМи короткое платье, небесно–голубого цвета. На ногах – босоножки.

На холме растёт одинокое дерево с раскидистыми кронами. Возле дерева замечаю сидящую на траве девичью фигурку в белом платье – Маша!

Поднимаюсь на холм, подхожу к девушке, сажусь рядом. С холма открывается великолепный вид на расстилающуюся долину, и раскинувшуюся влево и вправо, насколько хватает глаз, реку.

– Маша, привет.

– Серёжа, привет.

Маша мне улыбается. Улыбаюсь в ответ.

– Что это за место?

– Красиво?

– Очень.

– Это удобный для восприятия, привычными для человека органами чувств, кусочек системы.

– Что за система такая, которая не воспринимается органами чувств?

– Эфир. Я её так называю. Хотя, настоящего названия этого места я не знаю.

– И что тут можно делать, в Эфире?

– Например, встречаться здесь.

– И только?

– Нет. Но в этом кусочке можно заниматься только обычными человеческими делами. Всё остальное – за его пределами.

– Хорошо, а там, за пределами, какими ещё функциями я могу воспользоваться, и как это сделать?

– Тебе – никак.

– Почему?

– Из–за того, что ты не являешься частью этой системы.

– А чем тогда я являюсь? Частью чего?

– Частью привычного для тебя мира.

– Понятно. А ты? Чьею частью являешься ты?

– Я не отвечу тебе на этот вопрос. Просто, не знаю ответа. Если хочешь, я покажу тебе что за пределами этого кусочка. Для понимания.

– Покажи!

Маша берёт меня за руку и…

Привычный мир проваливается. Или, это я проваливаюсь? Одновременно тону и лечу. Разрываюсь на атомы и становлюсь сверхплотным сгустком. Тянусь во все стороны и растворяюсь в воде. Вокруг миллиарды висящих в пространстве нитей, которые расходятся во все стороны. И я запутываюсь в них. Пытаюсь вырваться. Нет, это не нити. Это Маша держит меня за руку. Пытаюсь сделать шаг ей навстречу, но я – вакуум. Всасываю её в себя. А мои мысли превращаются в хоровод теней, за которым не угнаться…

– Серёжа?

Открываю глаза. Мы по–прежнему сидим на холме, под деревом. Мир никуда не убегает.

– Что это было?

– Это твой мозг пытался как–то структурировать ту информацию, которая поступала на твои органы восприятия.

– И ты всё это можешь воспринимать?

– Я вижу эфир по–другому. Точнее, не вижу, – чувствую. Для меня, это просто мысль о том, чего я хочу.

Сидим, молчим.

– Маша, ты спускалась туда? – указываю рукой в направлении реки.

– Нет. Не спускалась. Хочешь, сходим?

– Хочу. Но, не сейчас. В следующий раз, ладно?

– Хорошо. Как ты добрался?

– Всё в порядке. У тебя классный дом.

– Это ты по одной лишь комнате судишь?

– Ещё, по террасе с бассейном.

– Понятно.

– А что, твой дворецкий, вот так вот запросто может возникнуть где угодно в доме? Не слишком ли это? Я понимаю, что это всего лишь его голограмма, но за ней реальный человек. Или, ты та самая королевская особа, которая не стесняется своих слуг?

– Серёжа, Карл – не человек. Компьютер. ИИ, если точнее.

– Ты меня не разыгрываешь?

– Нисколечки. Как проснёшься, спроси у него. Он тебе всё расскажет. Карл мне очень помогает. Кроме управления домом, он ещё и хороший хакер. Любые ваши секреты, спрятанные в сети, для него – не секреты. Записи с камер, телефонные разговоры, правительственная переписка. От него ничего не утаить. Кстати, мой первый заработанный миллиард долларов – его заслуга.

– Камеры в тюрьме… Ты сказала, что это не проблема. Ты имела в виду Карла?

– Да. Когда мне нужно, он отслеживает мои действия. И если требуется подстраховка – обеспечивает её.

– Ясно. А для меня миллиард, он сможет заработать?

– Нет. Когда я сказала про миллиард, я имела в виду технологию. Я выгодно продала урезанную версию чипа, на котором работает Карл.

– А откуда у гуманитария такая технология?

– Скоро узнаешь, Серёж. Всему своё время и место под небесами.

– Слушай, Маш.

– А?

– А ты можешь открыть дверь в мой мир? Я бы не отказался родителей повидать.

– Не могу, Сереж. Давай я попробую объяснить, как это работает для меня?

– Объясни.

– Двери – это то, что входит в привычный для тебя мир. Ты можешь ими пользоваться. Я, лишь выступаю в качестве проводницы, или, правильнее будет сказать – ключницы. Самостоятельно, я не смогу ими воспользоваться, мне всегда нужен ведомый. Тот, для кого я эти двери открою.

– Так вот, почему ты держала меня за руку, там в больнице.

– В том числе. Но, я продолжу. Переход между мирами – это не дверь в пространстве. Это путешествие через Эфир. Сложное и неприятное. И у него есть своя цена.

– А ты, разве, когда открываешь двери, не пользуешься Эфиром?

– Пользуюсь. Но это, как я уже упоминала, схоже простому желанию. В случае же, путешествий между мирами, если себя я в состоянии транспортировать на ту сторону, то с посторонними, живыми объектами этот фокус не пройдёт.

– Почему?

– Скорее всего, из–за привязки тела к реальному миру. Но, точно я не знаю. Я пыталась переместить одного близкого мне человека…

– Того парня с телефона?

– Почему ты так решил?

– Мне кажется, такие изображения, просто так, фоном не ставят. Ну, и Карл проболтался.

– Всё верно. Ему не удалось перейти. Да и мне, нельзя надолго оставаться вне нашего мира. Максимум, сутки.

– А потом? Выкинет?

– Нет. Я умру. Обычной, физической смертью.

– Откуда ты это знаешь?

– Я умирала, Серёж.

Маша обхватывает моё предплечье свое ладошкой.

– Всё в порядке. По–настоящему я не могу умереть. Из–за Эфира. Я просто растворяюсь в нём. Ничего не чувствую, и не осознаю себя. А через случайный промежуток времени, вновь воскресаю в нашем мире. Но, смерть, от этого, милее не становится. Это очень больно – умирать. Но, ещё больнее – воскресать.

– С чем это связано, не знаешь?

– Скорее всего, это связано с отсутствием моего физического воплощения в том мире. Баланс.

– Это та цена, про которую ты упоминала?

– Не только. Я не хочу об этом говорить.

Смотрю на её ладонь, на моём предплечье. Маша замечает этот взгляд и порывается убрать руку. Накрываю её ладошку своей свободной рукой.

Сидим, пейзаж разглядываем.

– Я могу тебе помочь, повидать твоих родителей.

– Как?

– Я упомянула живые объекты, но не уточнила, что речь идёт о материальных объектах.

– Ты можешь перенести душу?

– Не душу – сознание. И у меня есть кандидат, согласный обменяться с тобой телами.

– Снова тот парень?

– Да. Его зовут – Костя.

– Кто он тебе?

– Давай, я расскажу о нём в следующий раз?

– Хорошо.

– Я навестила родных ЮнМи, после больницы. С ними всё хорошо. Рассказала, что произошло. Попросила не волноваться за тебя. Оставила им немного денег.

– Спасибо, Маша. Ты не обязана была этого делать.

– Конечно, обязана. Я за тебя теперь в ответе.

– Ты меня приручила?

– А ты этого хочешь?

– Нет, конечно. Я не комнатная собачка.

– И я не хочу. Но, спрашивать будут с меня, как ты понимаешь. Доказать мою причастность к твоему побегу у них вряд ли получится. Улики косвенные. А вот попробовать перекрыть кислород на территории Южной Кореи – это запросто.

Твоё исчезновение, скорее всего, обнаружат в понедельник утром. Я специально подошла на ресепшн, отметилась на выход, чтобы тебя не беспокоили. Медсестра, тоже не заглянет – гарантирую. Так что, ночь должна пройти тихо.

– Кстати, Серёж, под ударом оказался ещё один человек.

– ДжуВон. Предполагаю, что он не обрадуется, когда завтра к нему заявится полиция. Но, сам виноват. Нашёл время для посещения. А ты откуда знаешь?

– Я столкнулась с ним в больнице, возле лифта.

– Понятно. Значит, я сплю?

– Да. Твоё тело. Я могу вытащить куда–либо сознание человека, при соблюдении пары условий.

– Каких?

– Человек должен спать и соприкасаться со мной, или с какой–нибудь вещью, на которой присутствует мой отпечаток. В твоём случае – матрас. Это, одна из вещей, которой я пользуюсь длительное время.

– А что если, пока моё сознание тут зависает, с телом что–нибудь случится? Сердце, там, остановится, или ещё какая оказия?

– Не знаю. Но думаю, проверять не стоит. Тебе пора.

Нью–Йорк. Дом Марии. Воскресенье. Вторая половина дня.

Пробуждение ознаменовалось неприятностью.

Обычно, месячные у ЮнМи, начинались одинаково. Несмотря на сбои в циклах, резкие перепады настроения всегда указывали на очевидное, что позволяло как следует подготовиться к возможным конфузам. Но, не в этот раз. Видимо, на фоне состояния перманентного стресса, в котором, последнюю неделю находился организм ЮнМи, наступление «этих дней» осталось для меня незамеченным.

Просыпаюсь от ощущения чего–то стекающего по внутренней стороне бедра. Рывком откидываю одеяло, спрыгиваю с кровати и, на ходу матерясь, несусь в ванную.

«Весело» – думаю я, стоя под горячими струями воды, омывающими моё тело. – «И как теперь быть?»

Завернувшись в полотенце возвращаюсь в комнату. Смотрю на кровать. На белоснежной простыне, намекая на «обстоятельства» багровеет пятно.

«Блин. Маша убьёт за испоганенный матрас» – рисую я в голове возможные последствия содеянного. Но, ничего уже не поделаешь.

«Надеюсь, поймёт. Он же сама – девушка, и наверняка сталкивалась с подобным» – утешаю сам себя.

Подхожу к гардеробной, тяну дверь. – «Ух ты!» – восклицаю, когда в помещении автоматически зажигается свет и освещает его наполнение. Это какой–то замок Синей бороды, а не гардеробная. Надеюсь, трупов в этом доме нигде нет? Как и зловещего вида крюков, собственно. Хотя…, щипаться Маша любит. А где щипки, там и нечто большее. Хм, – «красная комната?» – вспоминаю я «50 оттенков» – «Они, кажись, были написаны как фанфик на «Сумерки!»» – откуда–то, из недр сознания, всплывает столь занимательный факт. – «Надо будет придумать стоп–слово»

На рейлах, расположенных вдоль стен, висит, наверное, сотня разнообразных платьев. В основном, белые. Делаю шаг, собираясь зайти в сие царство, но меня останавливает голос дворецкого.

– ЮнМи, Мария просила передать, чтобы вы воздержались от посещения её гардеробной, до её приезда. Приготовленная для Вас одежда ожидает в Вашей комнате. И, не переживайте за пятно. Постельное бельё и матрас заменят в ближайшее время. Распорядиться подать Вам завтрак?

Стою, охреневаю от такой бесцеремонности. И, одновременно, сгораю от стыда.

«Что за реакция на слова компьютера?» – пытаюсь я успокоиться. – «Совсем что ли крыша съехала? Он запрограммирован так говорить. Ну ка, живо взял себя в лапки! Что там, насчёт завтрака?»

– Пусть подают, – отвечаю я Карлу.

– Выполнено, – Карл лаконичен и краток. Как и любой компьютер.

– А где моя комната? Завтрак туда подадут?

– На ваше усмотрение, ЮнМи. Желаете заселиться?

– Желаю! И пусть подают туда.

– Прошу за мной. – говорит мне компьютер, и тут же, словно вышколенный швейцар, материализуется возле входной двери, которая автоматически открывается, выпуская меня наружу. Выхожу из комнаты, оглядываюсь.

Широкий, застеленный ковровым покрытием с коротким ворсом, хорошо освещённый коридор уходит влево и вправо от меня. На противоположной стене, напротив двери из которой я вышел, лифт. Рядом с ним – ещё один. Слева, в конце коридора замечаю третий лифт и дверь ведущую на лестницу. Поворачиваю голову направо – тоже самое. С моей стороны, по обеим сторонам от комнаты Маши, нахожу ещё по одной двери.

– Ваша комната слева от Вас. Следующая дверь.

«Следующая, так следующая» – не спорю я с компьютером.

Поворачиваю налево. Подхожу к нужной двери. Та автоматически распахивается. Вхожу внутрь.

Абсолютно такая же, как у Маши, комната. Панорама в пол, кровать по центру комнаты. Даже, дверь в гардеробную присутствует. Только, по сравнению с комнатой хозяйки, зеркально – в левой стене.

«Получается, слева, третья и последняя комната на этаже?» – закрывая за собой дверь, в уме делаю я нехитрый подсчёт. – «Интересно, там кто–нибудь живёт?»

Озвучиваю вопрос компьютеру.

– На данный момент, левая комната не заселена, – отвечает тот.

«И на том спасибо. Соседей мне только не хватало»

– ЮнМи, завтрак подан. Шахта кухонного лифта находится справа от Вас.

Смотрю в указанном направлении и замечаю искомое в правом углу. Вписанный в общий интерьер, начинающийся на уровне пояса, прямоугольный проём в стене, прикрытый откатной дверью. Подхожу. Разглядываю диковинку. От чего то, вспоминаю момент из фильма «Один дома 3», где герой сбегает от преступников, при помощи такого лифта. – «Надеюсь, мне ни от кого сваливать не придётся?». Ручка лифтовой двери расположена в её нижней части, «Ага, открывается наверх» – догадываюсь я. Тяну. Внутри обнаруживаю приличных размеров поднос, полностью заставленный тарелками различного калибра.

«Фига себе, они тут питаются!» – восхищённо рассматриваю предлагаемые, к употреблению, яства. – «Куда бы это всё перенести?»

Смотрю по сторонам. Слева от себя, на том же месте, что и в комнате Маши, обнаруживаю стол. Пустой. Подхватываю тяжёлый поднос и переношу на него, пересекая по диагонали комнату. Сажусь в удобное кресло.

«Приятного аппетита Серёжа» – говорю сам себе пожелание. – «Спасибо, Серёжа» – отвечаю на своё пожелание, и приступаю к завтраку.

А завтрак – королевский! Овсянка с кусочками фруктов; горячие тосты с арахисовой пастой; запечённые с яйцом, нарезанные кружками, гигантские помидоры; подрумяненные до золотистой корочки полоски бекона; оладьи с мерзким клиновым сиропом; кофе. Целый кофейник! «Всегда бы так питался!»

Принимаюсь за кашу. Мне, сейчас, нужно усиленно поглощать углеводы, а как наберусь сил, ещё и физическую нагрузку к организму следует приложить. Бег, например. Давно мечтал по центральному парку Нью–Йорка пробежаться.

Силы мне ещё понадобятся. Не только для пробежек. Если я планирую сольные выступления, придётся снова выкладываться по полной. Местная публика значительно притязательнее Южнокорейской, и обычным дрыганьем рук и ног её не впечатлить. «Где там, неотразимый Миша Джексон? Его выход!»

Выскребаю из тарелки остатки каши и принимаюсь за помидорки. – «А–а, горячо как!» – втягиваю ртом воздух, пытаясь остудить обожжённое нёбо. Хватаю с подноса стакан с апельсиновым соком, заливаю пожар во рту. – «А так же, стоит подумать над репертуаром» – продолжаю я строить планы на будущее, не прекращая, впрочем, жевать. – «Мадонна, Бритни, Гага? – мелковато как–то. Может, на Тарью замахнуться? А что, гремела же она в своё время, в составе Найтвиша. Правда, в основном, в Европе. Куда я тут с симфоник–металом приткнусь?» – делаю глоток кофе. – «Вокал! Мне срочно нужен учитель вокала! Без хорошо поставленного голоса, ничего я не спою. А ещё, нужно решить вопрос с деньгами. Не всё же время на шее у Марии сидеть… Не, она, конечно, не обеднеет, но я так не умею. Совесть не позволяет» – делаю ещё глоток кофе. – «Ну ка, идите к папочке» – атакую я оладьи.

«А как здесь по быстрому заработать денег? Конечно, продать что–нибудь! Песню, например. А для песни нужен синтезатор и комп которые, остались в Корее. Значит, не песню» – вспоминаю я про флешку. – «У меня же есть готовое произведение, ожидающее, когда его конвертируют в денежные знаки. Чего тянуть?»

Беру кофейник, доливаю из него кофе. Встаю, намереваясь «прогуляться» на террасу, и замечаю, что моя ЮнМи всё ещё завёрнута в полотенце.

«Накинуть что–нибудь или так оставить? Ай, пофиг! Терраса выходит на парк, так что, зрителей не предвидится»

Подхватываю чашку с кофе и выхожу наружу.

Днём, конечно, всё смотрится по–другому. Роскошнее, что ли? Пол на террасе выложен мраморной плиткой, и он тёплый. Чувствую это босыми ногами. Возле бассейна постелены резиновые дорожки, а напротив дальней комнаты организована зона отдыха – большой зонт, под которым спрятались два, удобных на вид, шезлонга и невысокий столик. Видимо, для напитков. Справа, возле стены соседнего дома, замечаю лестницу, ступеньки которой ведут на крышу. – «Потом гляну» – подавляю я порыв забраться наверх.

Подхожу к бассейну, сажусь на корточки и полощу в воде руку. – «Тёплая!»

С таким искушение бороться совершенно невозможно. Ставлю прямо на пол чашку, сбрасываю с себя полотенце и рывком вхожу в воду.

«Кайф!»

Минут пять плаваю от одного бортика к противоположному и обратно. Потом, переворачиваюсь на спину. Вода солёная, держит великолепно. Расслабляюсь, наслаждаясь видом проплывающих над головой облаков. Внезапно чувствую, как макушкой упираюсь во что–то. Внешний бортик! Переворачиваюсь, опираюсь на него предплечьями. Смотрю на парк и кусочек улицы, который виден с такого ракурса.

«Пожалуй, лучшего места, для восхищения этим городом не сыщешь. Не, есть ещё «Эмпайр стейт билдинг», но это совсем другой коленкор. Там не поплаваешь!»

Пора вылезать. На внутренней стороне бассейна, по его краям две лестницы для удобства купающихся. Воспользовавшись ближайшей к себе, выбираюсь из бассейна. Дохожу до брошенного полотенца, подбираю. В этот момент чувствую неприятную тяжесть в животе.

«Вот идиот! Зачем я в воду полез на полный желудок?» – «машу я кулаками после драки».

Было дело, отдыхали на природе с приятелями. На той Земле. Шашлык, вино – все дела. Один из особо храбрых, объевшись мясом, полез искупаться в озеро. Как же его тогда скрутило. Перепугались все не на шутку. Ещё бы, приятного мало, когда кишки крутит. К счастью, промывать желудок не потребовалось. Часа через полтора, проведённых в позе эмбриона его отпустило.

Пошатываясь, ухожу с террасы. Несчастное полотенце, зажав в кулаке, волочу по полу. Мне плохо. Видимо, ещё и ослабленный голодовкой организм даёт о себе знать. Ну и месячные, будь они неладны! – «Искупался, называется»

Кое–как заползаю в душ, смываю с себя соль. После душа, подхожу к зеркалу в ванной и разглядываю тело ЮнМи. Печальное зрелище. Неестественная худоба, лёгкий тремор в конечностях, тёмные круги под глазами. – «Не бережёшь ты себя Юркин!» – констатирую я печальный факт. На этот раз, накидываю на себя халат. Прихватываю пачку прокладок и выхожу из ванной. Подхожу к своему импровизированному обеденному столу, собираю всю посуду обратно на поднос, сверху добавляю прихваченные из ванной прокладки. Критически осматриваю композицию. – «Пойдёт!» – согласно киваю своим мыслям. Отношу поднос обратно к кухонному лифту – он по прежнему открыт – помещаю внутрь и закрываю дверцу. Жму кнопку со стрелочкой «вниз», что на небольшом пульте, расположенном на дверном косяке. – «Ты неси меня река–а..»

Доползаю до своей новой кровати и, не расстилая, падаю на неё. Засыпаю я, наверное, ещё в полёте.

Нью–Йорк. Дом Марии. Вечер воскресенья.

Просыпаюсь как от толчка. За окном уже стемнело, но часов, чтобы узнать время, под рукой нет.

– Карл! – кричу я в темноту. – Который час?

– Четверть десятого, ЮнМи. Вы проспали пять часов, – отвечает мне дворецкий. – Распорядиться, подать Вам ужин?

Прислушиваюсь к себе.

Чувствую себя отдохнувшим, но не голодным. – «Видимо, завтрак ещё не переварился» – прихожу я к заключению.

– Спасибо, Карл, я не голодна, – отвечаю ему. – Я, прогуляюсь по дому.

– Как Вам будет угодно, – отвечает компьютер.

Пижаму я нахожу в своей гардеробной, осмотр которой не принёс такого же «ВАУ» эффекта, как это произошло в гардеробной у Марии. Пара платьев, брючный костюм, джинсы, футболки, несколько пар различной обуви. Бельё, конечно. И пижамы – несколько комплектов. Скромненько.

Вытаскиваю из ящика трусы из хлопковой ткани, подхватываю красивую пижаму – розовую, с принтом на тему «веселящиеся котятки» – «Пусть ЮнМи порадуется» – пытаюсь я обмануть свою совесть. – «ЮнМи, сейчас не котятки нужны, а забота и уход» – негодует та. Игнорирую и направляюсь в ванную. Выходя из гардеробной и повернув голову в сторону террасы, замечаю, оставленную возле бассейна, чашку. «Пф–ф»

В коридоре – тишина. Единственный источник шума – это я. Шуршит под ногами ковровое покрытие, негромко хлопает закрываемая дверь. Лёгкий щелчок замка. Иду налево, в сторону лестницы. Лифты мне не интересны пока, а вот глянуть на «изнанку» этого великолепия хочется.

На удивление, «чёрный ход» оказывается не настолько уж «чёрным». Хорошее освещение, ковровая дорожка на очень широких ступеньках, стены отделаны мраморной плиткой. Присутствует вменяемая вентиляция. Камеры..

Спускаюсь. Два длинных пролёта, дверь. Толкаю её, выхожу в коридор – точную копию предыдущего. Прохожу вдоль правой стены, дёргаю по очереди каждую из трёх дверей – все заперты.

«Не хотите пускать и не надо» – отпускаю я ручку последней двери и подхожу к ближайшему лифту. Нажимаю кнопку вызова, жду.

«Дальше спускаться по лестнице не имеет смысла» – рассуждаю я. – «Мне кажется, картинка на остальных этажах будет одинаковая. Кроме первого. Вот туда–то мне и нужно попасть»

На удивление, лифт приезжает быстро. Вхожу.

«Тесный, какой–то лифт» – думаю я, рассматривая его убранство. – «А если мебель перевезти понадобится?»

Нажимаю единичку на пульте. При этом, обращаю внимание на количество кнопок на нём.

«Шесть над землёй и четыре под нею» – делаю я нехитрый подсчёт. «Кучеряво живёт Маша. Куда ей столько?» А потом вспоминаю, на какой высоте последний этаж. – «Что–то не сходится. Тут их должно быть раза в два больше»

Тем временем, приезжаю на первый этаж.

«А вот это уже интересно» – с любопытством обозреваю пространство перед собой.

Всё пространство, от лифта и до внешней стены здания занимает холл. Высокий потолок, на полу и стенах мрамор. Недалеко от меня, справа, вкорячилась, уходящая под потолок, колонна. – «Шахта кухонного лифта» – догадываюсь я. В центре холла – мягкий уголок – по паре диванчиков и кресел составленных вокруг невысокого книжного столика. Над столом конусообразная, четырёхгранная конструкция, на каждой из сторон которой вмонтировано по большому телевизору. Лицевая, выходящая на улицу стена – полностью прозрачная – видно проезжающие машины и спешащих по своим делам людей. Правая – дальняя от меня имеет несколько дверей – ничего интересного. А вот ближняя ко мне – левая – отсутствует. На её месте вертикальная решётка из фигурно обработанных, деревянных столбиков, отгораживающая от основной части холла, невысокий, сантиметров двадцать, деревянный помост. Открыв рот смотрю и не верю глазам. На помосте расположился самый настоящий БАР. Барная стойка, высокие стулья вдоль неё и столики, занимающие всё оставшееся пространство. За столиками сидят посетители, за стойкой стоит вполне себе живой бармен, в данный момент, полотенцем протирающий бокал. За его спиной виднеется фальш–стена с пивными кранами.

Бармен замечает меня, отрывается от своего занятия, и машет мне рукой в пригласительном жесте.

В «частоколе» обнаруживаю проём, в виде отсутствующего столба. Поднимаюсь на помост, подхожу к стойке. Пока иду, слева от себя замечаю небольшую сцену, на которой стоит рояль.

– Привет! – заговаривает со мной, на английском, бармен. – Я – Алексей. Живу тут с Машей.

Разглядываю парня. Лет тридцати, высокий, худой, вытянутое лицо и длинные волосы. Одет в джинсы и рубашку с закатными рукавами, навыпуск. На носу круглые очки в тонкой оправе. – «Чем–то на Джона Леннона похож» – делаю я умозаключение. – «Живее всех живых»

– Привет, – отвечаю ему, забираясь на один из высоких стульев. – А Карл сказал что Маша одна здесь живёт. – закидываю я удочку в «тихий омут». – Ты тоже из России? – тут же добавляю второй вопрос к первому, и, склонив вбок голову, жду, что ответит.

– Серёга, хорош стервозить! – внезапно отвечает Алексей, переходя на русский. – Я осведомлён обо всех Машиных делах. Можешь не шифроваться.

«Ну, Маша! Ну берегись!» – начинаю я злиться. – «Всем растрепала»

Видимо, мои эмоции, с лица очень хорошо читаются, и Алексей спешит прояснить:

– Кроме меня, Мария больше никому о таком не рассказывает. Всё дело в том, что я осуществляю, так сказать, техническую поддержку. – Алексей отставляет сухой бокал и берёт следующий.

– Как ты понимаешь, – продолжает он, – гораздо удобнее работать в тандеме. Когда кто–то прикрывает тебе спину.

– А Карл? – спрашиваю я о компьютере. – Он тогда зачем?

– Карл – это инструмент. Связующее звено между всеми нами. Кстати, это я его создатель. – Алексей делает паузу, видимо, чтобы я прочувствовался моментом. – А живу я здесь, – продолжает он, – потому что так сложилось с того момента, когда этот дом был куплен. Все инженерные решения, которые ты здесь видишь, плоды моего труда. Переезжать я не вижу смысла, места тут более чем достаточно, чтобы не стукаться локтями. Ну а Маша, она не против.

– Понятно, – тяну я. – Пива нальёшь?

– Тебе какое? – тут же отвечает вопросом на вопрос Алексей. – Есть местное и импортное. Чешское. – уточняет он.

– Чешское – это какое?

– Урквелл. Налить?

– Ещё спрашиваешь, наливай! Только, у меня денег нет.

– Для проживающих – бесплатно. – расщедривается он.

«Бесплатно, так бесплатно» – мысленно пожимаю плечами, внешне стараясь казаться равнодушным.

Алексей достаёт из под стойки бокал, подходит к нужному крану и наливает пенящуюся, золотистую жидкость. Поворачивается обратно, берёт из стопки и кладёт на стойку, передо мной, картонный кружок, на него водружает бокал с пивом.

Я же, терзаюсь сомнениями.

– ЮнМи, ведь, несовершеннолетняя. Ты в курсе?

– А что такого? – отвечает мне Алексей. – Я тебе никто, чтобы запрещать. А ты, надеюсь, не станешь злоупотреблять моим доверием.

– Не стану, – вздыхаю я, берясь за запотевший бокал. Поднимаю его и подношу к носу, вдыхаю аромат. Пиво пахнет именно так, как и должен пахнуть Урквелл в моём мире. Узнаю характерные нотки Заацкого хмеля – резковатые, с лёгким, медовым оттенком. С наслаждением делаю глоток. – «Кайф!»

Алексей достаёт ещё один бокал и наливает себе. Тоже, Урквелл.

– За знакомство! – вытягивает он в мою сторону руку с бокалом. Чокаемся.

– За знакомство! – отвечаю я.

– Может, тебе закуску организовать? – спрашивает у меня Алексей, с тревогой наблюдая, как я одним махом вливаю в себя чуть ли не половину бокала. – К пиву здесь подают картофель фри или гренки.

«Ну да» – думаю я про себя – «На ЮнМи сейчас смотреть страшно, не то что, пить позволять»

– Давай картошку! Только, с кетчупом, да побольше! – соглашаюсь на его предложение.

Алексей что–то набирает на небольшом терминале, возле кассы.

– Сейчас пришлют, – заканчивает он набор.

– Так ты домовую кухню подрядил? – внезапно доходит до меня.

– Да, – невозмутимо отвечает мне Алексей. – Я им доплачиваю за обслуживание моих посетителей.

Прикладываюсь к бокалу. В нём уже не хватает больше половины, а в моём животе разливается приятное тепло.

– Слушай, а зачем тебе всё это? – обвожу рукой бар.

– Здесь скучно, – отвечает он. – Работа надоедает, а куда–то идти – это не для меня. Так что, это разумный компромисс. – Алексей кивком указывает на посетителей. – Всегда есть с кем поговорить.

– Не боишься в частный дом незнакомых людей приглашать?

– Нет. В основном, здесь завсегдатаи. Карл не впустит кого попало с улицы. – Алексей указывает рукой в направлении улицы. – Видишь, дверь? Это отдельный вход, непосредственно сюда. И он не перед каждым откроется. Впрочем, как и центральный вход. – добавляет он, после паузы.

Смотрю в указанном направлении. Действительно, отдельный вход в зал. – «Абалдеть!»

– А если дебоширить начнут? – продолжаю я перебирать варианты.

– В доме есть охрана. Но, обычно, люди здесь стараются не выступать. Даже пьяные, они понимают, в каком месте находятся. Так что, всё всегда прилично.

– Охрана? – цепляюсь я за произнесенную фразу. – То есть, голышом по дому лучше не бегать?

– Ниже второго этажа нежелательно, – смеётся Алексей. – У них нет допуска ни на верхние этажи, ни к камерам оттуда. Это территория, которой Карл заведует.

В этот момент что–то мелодично звенит, за спиной у Алексея. Он поворачивается, подходит к, задекорированной под дерево, панели в стене, тянет её за ручку, наверх. За панелью оказывается шахта такого же, кухонного лифта, как в моей комнате. Алексей вытаскивает из его нутра здоровенное блюдо, на котором, с горкой, насыпана дымящаяся, ароматная картошка фри. Отдельно, достаёт две большие мисочки с кетчупом и каким–то, тёмного цвета, соусом. Всё это добро он водружает на стойку, возле меня.

– Приятного.

– Спасибо! – отвечаю ему, цепляя сразу несколько золотистых соломинок. Макаю всё это добро в кетчуп и отправляю в рот. Запиваю остатками пива.

– Ещё нальёшь? – ставлю я пустой бокал на стойку и с мольбой во взгляде смотрю на Алексея. – Очень хорошее пиво!

Алексей усмехается, подхватывает пустой бокал и отходит к кранам. Наливает, возвращается обратно. Ставит полный бокал передо мной. Потом, повторяет ту же процедуру со своим.

– Только, не напейся. А то, Маша меня прибьёт, и фамилию не спросит. За то, что спаиваю малолеток.

– Пф–ф! – фыркаю я в ответ, выражая крайнюю степень негодования. – Не дождётесь. – кидаю очередную порцию картошки в рот, на этот раз обмакнув её в мисочку с невиданным соусом. Им оказывается обыкновенный кисло–сладкий соус. – «Ничего так, съедобно» – делаю заключение кулинарному эксперименту.

– Расскажи лучше, что не так с этим домом? – прошу я Алексея. – В лифте всего шесть этажей вверх, но, по–моему, их должно быть раза в два больше. В чём подвох?

– Подвоха нет, – отвечает он. – Раньше, дом был тринадцатиэтажным. Маша купила его в тот момент, когда по нему бульдозер плакал. Согласовала с городом проект его перестройки, снесла под чистую и отстроила заново. С тех пор, в нём этажи – плюс–минус – два за один, кроме, последнего. Там, высота потолков подгонялась индивидуально. С таким расчетом, чтобы, над ним разместить оранжерею, площадку с солнечными панелями и вертолётную площадку. Не выходя, при этом, за дозволенные рамки.

«Оранжерея? Круто!»

– Понятно. А почему, на пятом этаже, в коридоре, потолок низкий? – задаю я логичный вопрос.

– Потолки в коридорах специально занижены, на всех этажах. Для создания комфортной обстановки и сокрытия коммуникаций. Если прогуляешься по лестнице, обрати внимание на длину пролётов.

– Я уже. Как раз, до пятого спустился. Там и правда много ступенек. А чего лифт такой тесный?

– Ты спустился на служебном лифте. Оба крайних используются персоналом, для перемещения между этажами. В центре два нормальных лифта, – Алексей направляет указательный палец правой руки в направлении, частично скрытых от нашего взора колонной, лифтовых дверей, – пассажирский и грузовой. Подожди. – говорит он, прерывая рассказ, когда к нему подходит один из посетителей за новой порцией пенного напитка.

Я же, во все глаза таращусь на подошедшего. Высокий и широкоплечный, он стоит, повернувшись ко мне в профиль, но черты лица вполне узнаваемы. – «Это что, Шварц?» – немею я от изумления. А предполагаемый «Арни», почувствовав на себе заинтересованный взгляд, медленно поворачивает голову в мою сторону.

– Простите, сэр, но свою одежду и байк я Вам не отдам, – выпаливаю я первое, что приходит в голову, под тяжелым взглядом «Терминатора».

Это именно Арни. Те же, узнаваемые черты лица, которые запомнились миллионам мальчишек, на моей Земле, благодаря фильмам с его участием. Включая меня. – «Вот это встреча!».

«Терминатор», тем временем, находится в замешательстве. Видимо, соображая, каким образом связаны он, корейская девушка, её пижама с котиками и мотоцикл. И нужно ли это расценивать как обвинение в сексуальных домогательствах. На всякий случай он улыбается: «Хы–ы»

– Ой, простите! – говорю я скалящемуся мужику. – Меня зовут ЮнМи. Я творческая личность и много фантазирую. Когда я Вас увидела, мне сразу пришел в голову сюжет фантастического фильма, в котором Вам бы подошла главная роль. Вы ведь актёр?

– Нет, – отвисает мужик, а я, в этот момент, подмечаю что голос тоже его – Я не актёр. Я физкультуру преподаю, в старшей школе.

Он протягивает мне свою лапищу для рукопожатия.

– Арнольд!

– Приятно познакомится! – пожимаю я его руку.

– А что это было, про байк? – немного нервно спрашивает он. – «Неужели, не всё так гладко в Датском королевстве?» – приходит мне ум неожиданная мысль. – «На больную мозоль наступил?»

– Это одна из сцен в моём фильме, – берусь я за объяснение. – В нём, главный герой – это киборг, который прибывает из будущего совершенно голым. Заходит в ближайший бар и конфискует одежду и мотоцикл у встреченного там бандита.

Вижу, как Арни с явным облегчением выдыхает.

– Ясно! Я хотел бы сыграть в таком фильме! – отвечает он. – Алекс, – обращается он уже к Алексею, – у мисс Лёр своя киностудия. Может, она захочет экранизировать этот сюжет? Классная, ведь, идея для фильма!

– Да, идея хорошая, – сделав кислую физиономию, отзывается Алексей. – Я спрошу у неё.

А я, тем временем, «кую железо, не отходя от кассы»

– Арнольд, Вы не могли бы оставить номер своего телефона? Вдруг, нам с Вами, удастся добавить, к моим «Грэмми» и «Хьюго», еще и «Оскара»? – невинно хлопаю я глазами.

– Грэмми? У тебя есть Грэмми? – выражает он крайнюю степень удивления.

– Да. И Хьюго. Я – талантливая девушка.

– Ты не шутишь?

– Она не шутит, – влезает в разговор Алексей. – У неё, действительно есть эти премии. А Мария заинтересована в сотрудничестве с ней. Поэтому, пригласила ЮнМи в гости.

«Во, заливает!» – усмехаюсь про себя. – «Пригласила, напоила, в пижаму нарядила. Осталось только спать уложить!»

– Как ты говоришь, тебя зовут?

– Пак ЮнМи. – отвечаю ему. – Так что, насчёт телефона, дадите?

– Алекс, – пристально смотря на меня, говорит Арнольд, – Дай, пожалуйста, ручку и на чём можно записать номер для девушки.

Сижу, разглядываю номер, небрежно записанный на салфетке.

«Вот это поворот» – думаю я. – «Кого ещё занесёт нелёгкая в наши пенаты? Джеймса Кэмерона? – было бы неплохо!

Если удастся задействовать на главную роль Арни, может получиться совсем по канону. Его «живая» мимика лучше всего подходит для отыгрыша смертельной машины. А срежиссировать я и сам смогу, если с Машей договорюсь. Покажу ей фильм, когда телами с её парнем поменяюсь, пусть оценит.

Что там за студия у неё? Часом не «Crest Animation»? Вот будет хохма!

Помнится, у «Hemdale Film», снявшей «Терминатора», на моей Земле, были финансовые проблемы, из–за чего она обанкротилась. А потом, её купил Дисней и переименовал в «Crest Animation». А что в этой реальности?»

Озвучиваю вопрос Алексею.

– Прости, что ты сказал? – переспрашивает он меня.

Поднимаю на него взгляд. Пытаюсь сфокусироваться. Оказывается, я уже какое–то время неподвижно сижу за стойкой, свесив голову, и кажется, даже подрёмываю.

– Что за студия у Маши? – стараясь чётко выговаривать слова, повторяю вопрос. Почему–то, язык становится ватным и плохо слушается. – «Ч–чёрт!»

– Я владею «Warner Brothers», – внезапно раздаётся сердитый голос. – Лёша, ты зачем мне девушку спаиваешь?

Поворачиваюсь на голос, и чуть не сваливаюсь со стула от настигшего меня «вертолёта». Судорожно вцепляюсь в барную стойку, пытаясь удержать равновесие, но не рассчитываю высоту. Руки, оказавшиеся выше столешницы, не находят опору и съезжают вперёд, сметая на Алексея два недопитых бокала и тарелку с остатками картошки. А мой подбородок встречается со стойкой.

– А–аа! – издаю я полный боли и страдания вопль, чуть не откусив себе, при ударе, язык. Ощущаю солоноватый привкус – это кровь из прокушенного языка, смешиваясь со слюной, наполняет рот. Пытаюсь слезть со стула, в надежде добежать до ближайшего туалета, но запутываюсь в его ножках, окончательно теряю равновесие и лечу на пол.

В самый последний момент успеваю кое–как сгруппироваться, поэтому, частично приземляюсь на руки. К счастью. Ибо, всё, что они не самортизировали, приходится на мою многострадальную физиономию.

– У–уу! – продолжаю я свой «кошачий концерт», крепко приложившись об пол губами и носом. – «Кажется зубу хана» – мелькает запоздалая мысль, когда языком дотрагиваюсь до обломка переднего резца.

Чувствую, как меня переворачивают заботливые руки. Это Маша. Фокусирую на ней взгляд. Её красивые, изумрудные глаза наполнены гневом и страхом. Пытаюсь улыбнуться разбитыми губами, но лишь пускаю струйку кровавой слюны.

Не говоря ни слова, Маша подхватывает на руки враз обмякшее, худосочное тельце ЮнМи, и несет его к лифту. Посетители в зале провожают нас сочувствующими взглядами.

Не сопротивляюсь. Когда ещё выпадет случай, чтобы тебя девушка на заботливых руках несла? Обычно, их приходится таскать.

– Карл, на мой этаж, – произносит девушка, занося меня в распахнутые двери лифта. Поднимаемся.

Замечаю на Машином, белоснежном платье какие–то тёмные пятна. Присматриваюсь.

«Кровь!» – соображаю я. – «Моя кровь! Маша вынесла меня на руках с поля боя. Раненого. Сейчас привезёт в санчасть, станет лечить» – чувствую, как от драматизма момента, перехватывает дыхание, а глаза наполняются слезами.

– Маша, я ведь не умру? – повергаю я девушку в ступор идиотским вопросом.

– Умрёшь, – отмерев, отвечает она. – Я сама тебя добью.

– Маша, у меня был о–очень длинный день, – оправдываюсь я, шмыгая разбитым носом, из которого, неспешной струйкой, льётся, стекающая на подбородок и шею, кровь. – Тридцать шесть часов – это большая нагрузка на мой растущий организм. Без операции по снятию стресса было никак не обойтись!

Маша, молча, смотрит на меня. А я, беззастенчиво разглядываю оказавшееся так близко лицо девушки. Плотно сжатые губы, сердитый, и в то же время, беспокойный взгляд изумрудных глаз… Она – прекрасна!

– Маша, я тебе говорил, что ты очень красивая? Мы с ЮнМи в тебя, кажется, влюбились!

– Вам, с ЮнМи, кажется, надо как следует проспаться и протрезветь! – отчеканивая слова, произносит девушка.

В этот момент лифт останавливается, открываются двери, и Маша выходит, со мной на руках, в коридор. Остановившись, на миг задумывается, потом, видимо приняв окончательное решение, несёт меня в мою комнату. В комнате, она не останавливается возле кровати, а заносит меня в ванную, в душ. Прямо в одежде. Аккуратно сажает на пол, включает воду, регулирует температуру.

– Не горячо?

Мотаю головой, наблюдая как быстро намокающее платье девушки, будто фотографию, «проявляет» её фигуру. Машу, похоже, это совсем не смущает.

– Дай ка я посмотрю, что ты там себе причинил?

Маша, вдруг, «осёдлывает» меня, опираясь своими коленями в пол. Обхватывает руками мою голову, поднимает за подбородок, запрокидывая кверху, и внимательно осматривает повреждения.

– Зуб я тебе не смогу поправить. Будешь с дыркой ходить, – констатирует она. – Впрочем, как и твои мозги. Нашёл время для пьянки. – продолжает сердиться Маша. – Ты себя в зеркале видел? Твоему организму сейчас алкоголь противопоказан. Только, хорошая еда, здоровый сон и свежий воздух. Ну ка, замри! – командует она, обхватывая своими ладошками моё лицо. Вода, льющаяся сверху, здорово раздражает, но я подчиняюсь.

Маша закрывает глаза, а от её ладоней исходит ощутимый жар. Ощущаю, как начинает щекотать лицо в повреждённых местах. Так проходит минут пять. Потом, она открывает глаза и убирает руки с моего лица. Критически осматривает свою работу.

– Покажи язык, – просит меня девушка.

Показываю, предварительно ощупав им обломок зуба. Результат не радует. Маша замечает мои манипуляции и утешительно произносит:

– Язык в порядке, а зуб до свадьбы заживёт.

Подвисаю, не зная как реагировать на такое «утешение». Это намёк на то, что я никогда не женюсь или, на то, что я теперь, скажем так, противоположная сторона? В любом случае, коренные зубы не отрастают повторно.

Маша, видя моё замешательство, смеётся.

– Всё будет в порядке с твоим зубом. Когда восстановишься, свожу тебя в отличную стоматологию. Выдернут обломок, а я отращу тебе новый. Красивее прежнего.

– А сейчас это нельзя сделать?

– Сейчас, пока старый зуб в дупле, нежелательно.

– И долго его отращивать?

– За пару подходов справлюсь. Сперва, дам толчок для того, чтобы прорезался новый. Затем, ускорю его рост.

– Да он неделю будет вылезать! – вспоминаю я занимательные истории про режущиеся зубки.

– Ничего, – отвечает мне Маша и легонько стукает подушечкой указательного пальца правой руки по моему носу, – поменьше улыбайся.

Она поднимается с колен и перекрывает воду.

– Ты как? Встать сможешь?

Пробую. Маша заботливо подаёт мне руку. Опираюсь на неё, встаю. И тут же прислоняюсь к стене, ощущая сильное головокружение. Зажмуриваюсь, жду, пока остановится земля.

– Понятно, – доносится до меня голос девушки. – Давай ка, я помогу тебе раздеться.

Лёгкие прикосновения её пальцев, уверенно расстёгивающие пуговицы на рубашке пижамы. Неловко пытаюсь сопротивляться.

– Маша! Я что, маленький? Сам справлюсь.

Не тут–то было! Она заканчивает возиться с пуговицами и сдёргивает с меня насквозь промокшую рубашку. Далее, черёд штанов. Маша не церемонится, и стаскивает их с меня вместе с трусами.

Чувствую, как начинают гореть щёки, и не нахожу ничего лучше, как закрыть руками лицо.

– ЮнМи, прекрати! – слышу я строгий Машин голос. Она осторожно отводит мои руки от лица, внимательно смотрит на меня.

– Ну, что с тобой? – уже другим – мягким, проникновенным голосом, обращается ко мне девушка. – Ни за что не поверю, что ты первый раз перед девчонками раздеваешься.

– Сам – не первый, – отвечаю ей. – Но, меня ещё никогда не раздевали. В этом теле.

– Буду у тебя первая, – с милой улыбкой на губах обнадёживает меня Маша, и с лёгкой иронией добавляет – Скажи спасибо, что я не парень.

– Пф–ф!

– Постой-ка тут, – Маша выходит из душевой, и через минуту возвращается с полотенцем и двумя халатами в руках. Отдаёт один мне, ждёт, пока облачусь. Следом, суёт второй. – Подержи! – И аккуратно сушит полотенцем мои волосы. Добавляет мокрое полотенце к пижаме. Потом, расстёгивает молнию на своём многострадальном платье и быстро стягивает его через голову. Бросает в «стихийно образовавшуюся» груду тряпок на полу. Туда же, с её ног, летят босоножки.

«О нижнем белье, похоже, она не слышала» – думаю я, не в состоянии отвести глаза от её потрясающе пропорциональных форм. Наблюдаю, как девушка отжимает свои густые, рыжие пряди, от которых, почему–то идёт пар.

«Наверное, так ощущали себя мартышки, загипнотизированные танцем КАА» – вспоминаю я произведение английского писателя из своего мира.

Чувствую, как что–то вырывают из моих рук. Опускаю взгляд, и вижу, что это Маша пытается забрать свой халат. А я, оказывается, крепко сжимаю его в ладонях. Позволяю рукам разжаться. Смотрю на то, как, словно плащ–невидимка, халат под собой скрывает девичью красу.

– Похоже, ты ещё не оклемался, – судя по моей заторможенности предполагает Маша. – Держись! – она снова подхватывает меня на руки. От неожиданности, взвизгиваю и хватаюсь руками за её шею.

Девушка выносит меня из ванной, доносит и опускает на кровать, успев ловко ту расстелить, перед тем как опустить мою тушку. Мне же, почему–то, совершенно не хочется убирать руки с её шеи.

Маша осторожно высвобождается из моих объятий и накрывает меня одеялом. Наклоняется, с нежностью убирает прядь, ещё не до конца просохших волос с моего лба, гладит ладошкой по щеке и целует в макушку.

– Спи.

– Не уходи, – шепчу я ей, чувствуя, как меня накрывает усталость, пожалуй, самого длинного дня в моей жизни, а веки наливаются свинцом. – Мне страшно.

И отключаюсь.

Девушка, какое–то время, смотрит на заснувшую ЮнМи, разглядывая почти ещё детское личико своей подопечной, потом осторожно, чтобы не потревожить её сон, ложится рядом, поверх одеяла.

– Я всегда буду рядом, – шепчет она в ответ. – Спокойной ночи!

Конец второй заточки.

Дайто наточен.

Сёто наточен.