Демоны моего волка

Глава 14

Как и все девочки в детстве, я представляла свою свадьбу. Я видела себя в прекрасном белоснежном платье, пред алтарем и не менее прекрасного жениха, в которого я безумно влюблена. И едва священник произносит: «Объявляю вас мужем и женой», нам салютуют множество гостей рисом и лепестками белых роз, и мы на седьмом небе от счастья.

Реальность оказалась куда мрачнее фантазий. После обеда погода разыгралась не на шутку: поднялся ветер, небо стало серым, и казалось, что вот-вот нагрянет ливень.

Платья невесты у меня не было, в связи с чем мне пришлось надеть то золотистое платье, в котором я встретила Николаса за завтраком. Из всех моих небольших запасов одежды, именно оно мне шло и по цвету, и по фасону.

Я была рада лишь тому, что рядом со мной была Уиннифред. У нее поистине волшебные руки. Она умудрилась за считанные часы сделать мне венок из осенних листьев, который мы использовали в моей прическе. У себя дома я его бесспорно еще украсила бы декоративными элементами, такими как бусинки, стразы и железными вставками, чтоб придать форму короны, но здесь была счастлива уже от того, что у меня было это.

Обувь я предпочла собственного производства, по крайней мере в ней было реально ходить, а не волочь себя, как раненное животное.

В общем, мы справились как могли и из того, что было.

— У вас дома мы бы смогли создать куда более шикарный образ, — чуть ли не плача сообщила Уинни. — Там остались и щипцы для укладки и еще пара заколок, что сэр де Лакруа привез из-за границы, не говоря уже о нарядах. Просто, когда нас сюда ссылали, мы взяли лишь необходимое и собирались второпях.

— Ничего страшного, Уинн. Это ничего не значит, если подумать, по сравнению с тем, что меня ждет.

Я действительно боялась будущего, что так стремительно летело ко мне. Начиная с ночи трансформации и заканчивая тем, что же произойдет в доме Теодоров. И этот страх был даже больше, чем моя любовь к Николасу, поэтому тема свадьбы с каждой минутой становилась все более смехотворной что ли, тем более если сравнить ее с прошлыми моими грезами из детства.

Граф Теодор-старший отправил вернувшегося из деревни Джузеппе на своей лошади в город, что б гонец быстрее передал моему отцу, герцогу де Лакруа, приглашение на свадьбу. Мы все должны были встретиться на местной часовне, которая, к счастью, находилась между деревней и городом, так что, если герцог поторопится, то есть все шансы провести данное мероприятие в семейной обстановке.

Я с утра не видела Уильяма и даже начала переживать по этому поводу. Ведь если он ушел из дома, то его могли и поймать. Я не хотела думать об этом. Я не хотела терять друга. Уинни уверяла, конечно же, меня, что видела его то тут, то там и пообещала помочь ему сбежать отсюда и даже посадить на корабль в будущем при необходимости, но я знала, что сейчас девушка может сказать, все что угодно, лишь бы я успокоилась и перестала ходить в зад и вперед по комнате, лишний раз угрожая ее поделке свалиться у меня с головы.

— Все будет хорошо, госпожа, — причитала она. — Сегодня же день вашей свадьбы…

«О, добрая Уиннифред, ты даже представить не можешь, насколько все не в порядке. Насколько все сумбурно и неопределенно.»

Мое самочувствие все более ухудшалось. Я пила кровь зайца, а потом еще бокал крови кабана, что на рассвете успел застрелить Джузеппе (вот что бы мы делали без этого славного старичка, матерью клянусь!), прежде чем его послали в город. Но эффект напитка проходил молниеносно, буквально хватая на час-два. И я вновь начинала шататься и разваливаться на ходу. Тело бесконечно ныло, зубы чесались, в глазах рябило, а уши напрягались до такой степени, что я начинала слышать отдаленные звуки аж из лесу. А учитывая, что звуков вокруг хватало, оно переходило в какофонию и мне приходилось зажимать их, лишь бы уже ничего не слышать.

В данном случае, кровь действовала на меня как морфин, заставляя забываться на время. Но я даже подумать боюсь, что будет через несколько часов, когда до полнолуния останется считанные минуты. Я, что, свалюсь? Завою в припадке? У меня снесет крышу, и я начну набрасываться на людей? Никогда так не верила в Господа Бога, как сейчас, честное слово!

В дверь постучали. Уинни, как и полагается порядочной служанке, посмотрела на меня, чтоб понять, можно ли впускать гостя. Я кивнула.

— Вечер добрый, — зашел к нам Николас Теодор. — Разрешите мне аудиенцию? — улыбнулся измученно он, словно и не было между нами размолвки.

— Как я могу отказать своему будущему мужу? — ответила я, отпуская Уинни. — Хотя, если не ошибаюсь, по традиции, жених не имеет права видеть невесту до церемонии. Говорят, плохая примета.

— Я бы сказал, выходить за оборотня — плохая примета, но у вас нет выбора нынче, — крутя в руках шляпу-цилиндр, пожал плечами мужчина.

— Николас, — послала я ему немного осуждающий взгляд, — я, итак, нахожусь на грани. Вот сейчас вообще не время говорить, что возможно я совершаю крупнейшую ошибку в своей жизни. Даже дам совет, будьте добры, граф, принять весь удар на себя и уверить меня, что все у нас будет в ажуре.

Он загадочно улыбнулся, все еще не отрывая глаз от пола, в связи с чем я решила его поторопить.

— Вам что-то было нужно? — и впрямь, что это он решил прийти на примирение.

— Нет. Да, — покачал головой мужчина сам не зная, что несет, видимо. — Мне жаль, что все так получилось спонтанно. Я и вправду не знал про необходимость свадьбы до трансформации. Для нашей общины это первый случай.

— А как у вас обычно это бывает? — попыталась я вновь выудить информацию из него, с молниеносным озарением того, что скорее всего его с детства приучили быть скрытным, дабы случайное появление в свете не дало ложных представлений об их семье.

Я видела, как нехотя он мотал головой, словно пытаясь убедить самого себя, что все нормально, и его никто не осудит за это, когда наконец произнес:

— Чаще всего мы стараемся жениться на девушках-оборотнях, рожденных в наших семьях. Можно сказать, они чистокровные, как и я. Но иногда, когда глава племени решает немного разбавить кровь и к тому же на кону появляются перспективы иного рода, как с вами — выход в свет, мы берем человеческих девушек.

И граф опять замолчал, лишь в лишний раз нервируя меня своим притворным жеманством.

— И что потом с ними происходит? Вы их обращаете? Съедаете? Говорите уже! — дала я вновь слабину своему демону.

Николас покачал слегка головой и посмотрел на меня.

— Нам надо ехать, мисс де Лакруа. Карета вот-вот прибудет.

— Ты вот сейчас серьезно? — резко перешла я на «ты», ибо демон внутри меня буйствовал на грани. — Вот так вот уйдешь от ответа? — я встала с постели, и поправила «корону». — Николас! Мы женимся! Я трансформирую. И боюсь, что умру, если честно, так как тяжело переношу физические боли. Низкий болевой порог, понимаешь? А ты все еще словно пытаешься увильнуть от всего этого. Куда делать твоя решительность, которой ты меня покорил? Где все твоя бравада, что ослепила меня? — я толкнула его в грудь, сдерживая только лишь слезы. — Почему вместо того, чтобы поддержать меня и показать, что между нами помимо общественного долга и обязанностей есть куда более глубокие чувства, ты отворачиваешься, грубишь и ведешь себя как засранец?!

Господи, я вела себя неадекватно как большинство подруг в дурмане алкоголя, которых я всегда осуждала, но сейчас мной руководствовался лишь инстинкт обиженной женщины плюс демон, что любил поорать и не сдерживать эмоций.

Граф резко схватил меня за плечи и потряс пару раз. В мгновение ока он изменился, превратившись в зверя. Хотя правильнее будет говорить о том, что демон его взял вверх над разумом.

— Думаешь, я этого не боюсь?! — прорычал он. — Ты действительно хочешь узнать, что происходит с девушками после свадьбы? Так вот, они чаще всего вскоре умирают! Не выдерживают магии, что нас окружает и всего того, что у нас происходит. Мы не обращаем их, сдерживаемся, спариваясь лишь единожды, чтобы она успела зачать ребенка. И то это происходит в новолуние, когда мы еще может демона затолкать поглубже. Нам своим-то сложно ужиться с дьяволом внутри, не говоря уже о людях вне нашей расы. Так умерла моя мать! Она не смогла пройти трансформацию, того требующую традиции оборотней. Не смогла прижиться у нас.

Я осела в его руках. Меня накрыла как физическая усталость, так и осознание мысли, что мои страхи оказались куда реальнее, чем я даже их представляла.

Я умираю! Черт возьми, я умираю! Вот почему они все время какие-то неуверенные в себе, переглядываются и молчат. Ну конечно же, ведь не факт того, что я выживу, мало кто вообще выживает из вне.

А тут Николас сразу же вдовцом станет. Не радужно, в общем, для них-то. Может у них свадьбы — это раз и навсегда? Как я помню из курса биологии, волки — однолюбы, хотя правильнее будет говорить «моногамны».

— Ален? Ален! — забеспокоился граф. — Нет, держись! Ты только держись, слышишь! Не смей оставлять меня! Ты должна быть сильной!

Вот он, вот тот Николас, который зацепил меня: чувственный, беспокойный, заботливый. А не этот холодный, словно обиженный монолит, что приехал из родового имения.

— Я не могу обещать, но я постараюсь, — лишь произнесла я, потеряв сознание.

Меня разбудил отвратительный запах полыни, что мне подсунули под нос.

— Ален, просыпайтесь, — надо мной склонился граф Теодор-старший. Он был в парадном костюме, в перчатках и зажимал свой нос белоснежным платком.

— Уберите это, — смогла я лишь произнести.

— Это полынь — единственное растение, что мы не переносим. Он отрезвляет нашего волка, возвращая в наш разум человечность.

— Спасибо за ликбез, — кивнула я.

— Что простите? — переспросил он.

Да-да, очередное слово не из этой эпохи.

— Ликвидация безграмотности. Массовое обучение неграмотных в СССР. Забудьте! — в итоге сказала я, понимая, что не в силах объяснять еще, что такое СССР, и когда он прийдет к власти. В конце концов, я этом мире возможен другой исход событий, а с другой стороны, это вновь удостоверит их, что я сошла с ума, если уже пытаюсь предсказать события, до которых не одно столетие впереди. — Долго я была в отключке?

— Эм, нет, буквально пару минут, пока Николас не позвал меня. Я же в свою очередь привез с собой траву, словно в воду глядел, — по-доброму улыбнулся мне лев, и я не стала договаривать с сарказмом: «ну конечно, вы же готовились к моим возможным похоронам».

— Мы еще успеваем? — спросила я, приподнимаясь и заметив свежую порцию крови на прикроватной тумбочке.

— Да, если поторопимся, — проследив за моим взглядом, ответил он. — Выпейте на дорожку, это придаст вам сил. Я буду ждать вас внизу, — обратился он к Николасу.

Буквально через несколько минут, сопровождаемая с одной стороны женихом, а с другой — Уиннифред (которая переоделась и выглядела как мотылек в простом сером платьице, с кружевом на манжетах и воротничке. Ее тонкие соломенные волосы, выбивались из косички, добавляя к образу неопрятность. На что я посоветовала взять ей косынку, и помогла привязать тюрбан на голове, что возможно создаст немного более красивый вид).

Карета была маленькой, четырехколесной. Она представляла собой крытый экипаж с полукруглым навесным козырьком над сиденьем кучера, кем будет в нашу поездку граф Теодор-старший, ибо его слуга покинул нас полдня назад, чтоб подготовить церковь и предупредить пастора о скорой неотложной свадьбе.

Поездка проходила вполне сносно, учитывая, что дождь все еще сдерживал свои помысли обрушиться на нас, но ветер продувал в щели хлипкой конструкции. Да, в те времена, кареты еще не дошли до своей эпопеи, а лишь начинали брать оборот как транспорт не только королевских сословий.

Я немного замерзла, отчего Николас накрыл мои руки своими. Теперь, когда он все же высказал самые страшные свои опасения, ему словно полегчало. Лед между нами вновь треснул, давая волю чувствам.

Я все хотела спросить Уинни, где Уильям, ведь я с ним так не попрощалась, но не могла сделать этого при женихе. Поэтому я молчала и надеялась, что парень сможет о себе позаботиться сам.

До часовни мы доехали где-то за час (кто ж его знает. Время здесь протекает словно не как у нас. Да и отсутствие повсеместного показателя времени, выводил из себя). Это оказалось небольшое каменное строение на возвышенности, весьма уютное, хоть и грубое на первый взгляд.

Войдя, я обнаружила, что изнутри оно более убогое, ведь кроме пары скамеек и креста с распятием Иисуса Христа, да и пары свечей для света, здесь ничего не было. Алтарь представлял собой деревянный стол, на который судя по всему в честь торжества, была застлана белоснежная скатерть.

Через вытянутые три узких окна виднелось темнеющее небо и первые невзрачные звезды в наступающих сумерках.

— Вечер добрый, — подбежал к нам священник. Лысеющий старик с мизерными остатками зубов, но глаза его были добрыми и слегка тревожными. — Спешу вам сообщить, что герцога все еще нет.

— Но нам надо спешить, — нахмурился граф Теодор-старший. — Вот-вот наступит ночь.

Уверена, священник по мере возраста не сразу понял, в чем именно может быть спешка, если только не догадался по предстоящему полнолунию.

— Давайте немного все же подождем, граф. Я вскоре предстану пред самим Отцом нашим и хочу быть чист совестью пред ним. Отсутствие родителя или кого из близких со стороны невесты наводит на меня мысль, что это не благословенный брак. А я не смею идти против священного писания и связывать священными узами то, что идет против воли всевышнего.

— Хорошо, — нехотя согласился Теодор-старший. — Подождем немного, — посмотрел сначала на меня, а потом на сына.

Действие крови в моем организме практически прошло, и меня вновь охватило мерзкое колыхание, но я настраивала себя на лучшее, пытаясь на максимуме удержать разум в рамках, не давая телу сдаться при первой же возможности. К черту, психосоматика должна сработать! Я в это верю! Я справлюсь!

Прошло без малого четверть часа, за которое граф раз сто заходил и выходил из церкви, повторя я себе под нос: «Ну где же он?!», пока не влетел, чуть ли не таща за собой герцога.

— Отец, — поздоровалась я, вызвав лишь тревогу на его лице.

— Что с тобой, Ален? Ты бледнее приведения!

— Все в порядке. Давайте поспешим, — объясняться сейчас и впрямь было не время. Надеюсь, оно у нас все же будет когда-нибудь.

И священник приступил к своей части, где произнес прекрасные слова о том, что он удостоился соединить наши с Николасом судьбы, желал нам счастливого плодовитого брака, не забыв спросить: «Согласен ли он взять в жены прекраснейшую из рода де Лакруа, Ален?» (что мне польстило!), а меня — вступить в брак за самого храброго мужчину из рода Теодоров, Николаса. На что мы, естественно, были согласны, слегка улыбаясь и стараясь думать, что это самые волшебные минуты в нашей жизни.

И вот мы подошли к кульминации сего события.

— … что ж, за неимением здесь тех, кто против сего торжества…

— Почему же? Мы против, — произнес голос за нашими спинами, на что мы, ахнувши повернулись, ибо эта фраза на корню разрушила романтику вечера.

Голос принадлежал одному из стражей и судя по более дорогому обмундированию, я поняла, что это начальник гвардии (или на что тут они распределялись).

— Прошу прощения? — первым заговорил граф, который как никто понимал, что время близится к концу. Мы, итак, безбожно опаздывали.

— Я, Капитан гвардии его величества Ричарда Третьего, Вальтер Мортгомери. Нам придется прервать процессию, граф Теодор, ибо нам придется арестовать вашего сына, Николаса Теодора, за жестокое убийство тюремного стража Кирка, произошедшее в лесах Оулленда.

— Это бессмыслица какая-то! — прорычал граф. — Этого не может быть!

— Боюсь, Вы ошибаетесь. У нас есть прямая улика против него, — не согласился коренастый, но видно весьма хорошо обученный мужчина в доспехах, за которым я рассмотрела в потемках еще несколько человек — его солдат.

— И какая же? — Теодор-старший еле сдерживался.

— Окровавленный платок с инициалами «Н.Т.», что мы нашли рядом с расчлененным телом, — вальяжно и будучи уверенным произнес капитан Мортгомери.

Теодор-старший повернулся к сыну с немым вопросом. Я последовала его взгляду. Николас смотрел на меня, и лишь мы оба понимали, что произошло на самом деле.