Демоны моего волка

Глава 16

Я не понимала, почему он не решил превратиться в волка и загрызть графа. Они просто сцепились в рукопашном бою, и где-то под коркой у меня мелькнул момент, что во всех концовках голливудских блокбастеров крутые герои именно так и поступают.

Николас резко отпустил меня, и когда я повернулась посмотреть на него, то убедилась, что он превратился в волка. Опять.

Он стоял рядом со мной в стойке «сейчас наброшусь», то есть всю свою силу направив на задние ноги и выжидая более удобный момент, чтоб напасть на противника. Пока счет был равен: граф хоть и был в двое старше МакУэлэна, но и опыта имел за плечами не мало.

Я же не могла просто лежать и умирать. Странно вообще то, что страж был столь самоуверен в исходе битвы. Здесь был какой-то подвох, о котором не подумали бравые оборотни. Но в чем он был? Может он был не один и сейчас на нас набросится его личная стая волков? Или мы все отравлены, но на мужчин яд действует медленнее?

Но произошло немного иное: едва граф Теодор начал одерживать победу, отбросив МакУэлэна подальше, как на него напал… Николас!

Что? Что вообще происходит?!

Я вскрикнула! Как такое вообще возможно? Это же его родной отец! Ну по факту, он и отец МакУэлэна, как выяснилось, но ведь граф воспитал Николаса. Хоть опять-таки я не в курсе, как именно прошло это воспитание, он ни разу не говорил о родителе с восхищением.

— Николас! Что ты делаешь? — прошептала я, стараясь беречь энергию.

Конечно же, он не ответил. Повалив отца на бок, он укусил его за плечо. Хотел ли он его смерти? Думаю, не исключено, ведь если он его не одолеет, то скорее всего будет им же и казнен или как минимум выгнан из клана.

Я посмотрела на МакУэлэна, который медленно поднимался на ноги, сплевывая кровь, и увидела, как одобрение отразилось на его лице. Он, словно родной близкий брат, любовался своим воспитанным и обученным талантливым братиком, чуть ли не хлопая ему в знак гордости.

Он медленно шел к побоищу, как король, одержавший победу, и даже не смотрел в мою сторону: до того его ослепила собственная гордыня. И тут я поняла, что это как раз мой последний шанс.

Я бы сказала «с грацией кошки», но на самом деле сомневаюсь в этом, я подставила подножку МакУэлэну, и когда он от неожиданности подкосился и практически упал, во всей силы, ненавистью, что у меня осталось, вонзила кол ему в грудь, благо в этот момент бывшая без кольчуги.

Я сама не ожидала от себя этого и была крайне удивлена, что смогла это сделать. Убить! Я убила человека! И несмотря на то, что он был последним говнюком, это не имело значения! Я убийца.

Но не это первым пришло мне в голову. Я подумала о том, что я сделала это! Я смогла отомстить за Уинни! За ее страдания. За Мод, которая уж явно не была обязана воспитывать чужого ребенка, тем более наперед понимая, что скорее всего он вырастит оборотнем. За всех тех, кого убил этот ублюдок, который даже не боролся со своей природой, не пытался стать лучше, а просто-напросто поддался искушению. Конечно, тогда он еще был ребенком и не осознавал своих действий и мне жаль, что так поломала его жизнь, но это не значит, что стоит превращаться в конченного человека и прикрываться своей первостихией творя отвратительные вещи с невинными девочками.

Я смотрела, как жизнь отливает от его лица, как от неожиданности округлившиеся глаза заволакивает пелена осознания, что он вот-вот умрет. Из уголка его пересохших губ потекла кровь, размазывающаяся по рыжим усам и такой же бороде.

— Ты… ты… — прохрипел он, смотря на меня.

На что я лишь ехидно улыбнулась ему: мне нравилась осознание мысли, что последнее, что он увидит — это тощая бледная умирающая девушка, которую он обрек на смерть, не брал в расчет, но которая смогла из последних сил оборотня отобрать его жизнь.

И убедившись, что МакУэлэн спустил дух, я упала на траву. И вот лишь тогда поняла, что стала убийцей, такой же как он. Как это иронично, не так ли? Нас объединяла кровь оборотней, мы и с ним делили одного и того же демона, прошли нехилые испытания по жизни (если учитывать то, что меня сюда перекинула сама судьба — хотя это не сравнится, конечно же, с приютами этого времени, но все же в этом есть свой вселенский знак) и вот теперь мы оба стали убийцами. Я смотрела на ясное небо, усыпанное звездами, и думала о том, смогу ли в последние минуты своей жизни простить себя. Оправдывалась я естественно тем, что я сделала это во благо, но меня с детства мама заставляла посещать церкви. Она верила, что если у нее самой нет времени на мое воспитание, то это сделает за нее религия. Так вот я все еще помню Декалог2, что нам рассказывал священник и о том, что «Не убий» в нем стоял на 6-ом месте, а сам Иисус Христос поставил эту заповедь на первое место, посчитав это самым греховным делом в жизни. И я ослушалась его. И пусть я не религиозна до костей мозга, все же было сложно допустить в себе мысль, что моя душа столь осквернена этим преступлением. И учитывая, что предо мною вот-вот откроются врата на тот свет, теперь надо настроиться, что мне грозит более адский котел, чем свет Божий. Вот сучий потрох!

Меня обняли чьи-то мокрые холодные руки и повернули голову, так что теперь она прижималась к торсу. Николас.

Он был весь в крови, такой еще свежей и даже казалось пахнущей железом. Взлохмаченный, как и некогда его отец, но по неведомой причине, все еще такой же пленительно-красивый, мужественный. Он смотрел с отчаянием на меня будто вот-вот и останется один во всем белом свете.

— Ален, — прохрипел он, и слеза из его глаз капнула мне на лицо.

— Ты убил его? — выдохнула я. Любознательность, наверное, не дала бы мне умереть спокойно даже в экстренном случае.

— Да, — ответил он и опять замолчал. Проклятье, даже сейчас он скрытен как никогда. — Я должен был.

— Почему? — не стоило тратить энергию на такого рода вопросы, конечно же, учитывая, что они могли стать моими последними, но как это я не узнаю всей подноготной.

— Это долгая история, — поправил Николас мне волосы, — у нас нет на нее времени.

— Я не умру, пока ты не расскажешь, Ник, — покашливая, усмехнулась я.

Мужчина покачал головой, будто уже смирился с моим упрямством.

— Знай, что он был плохим человеком, — помолчав, добавил. — Мак — не единственная его ошибка. Я узнал о нем несколько месяцев назад, как раз в день нашего знакомства в таверне. Вскоре так же узнал, что тот хочет убить отца. Но он упустил одно правило: тот, кто убивает старейшину в общине в итоге занимает его место. Я не мог допустить чтоб такое отребье как МакУэлэн возглавлял нашу клан.

— Дикие обычаи, — выдавила я, поняв, что теперь мне не придется разбираться в них, ибо даже не увижу их место жительства. Но уверена, что мне навряд ли это все понравилось бы. Если, конечно, они не решили бы измениться все разом из-за меня.

— Да, это жестокий мир, Ален, в который я бы не хотел впускать свою чистую любовь, — обнял он меня сильнее.

— Так на кой хрен ты сделал мне предложение? — будь я здоровой, я б вспылила и понадавала ему по самое не хочу.

— У меня был некий план, — погладил меня вновь по волосам Николас, словно и впрямь боялся, что я встану и устрою ему взбучку.

— Какой? — да говори ты уже, не темни! Не видишь, я умираю, черт тебя побрал!

— План начать все с нуля. Сделать переворот в племени, — пожал плечами мужчина.

— И поэтому ты тоже планировал убить отца?

— Это вошло в мои планы после, — Николас хмурился. И я поняла, что как бы и за что бы не ненавидел он своего отца, все равно он жалеет об этом.

— Мечты сбываются постепенно, — вновь попробовала пошутить я, все еще пытаясь развеселить его, чтоб напоследок увидеть его ослепительную улыбку. Хотя шутка была и не уместной и вообще, наверное, не смешной. — Тебя поразил экзистенциальный кризис, похоже, раз ты решился на такие перевороты в итоге.

— Боже, Ален, я тебя не понимаю, — потряс он головой.

— Не стоило на мне жениться, я та еще зануда, — улыбнулась я.

— Не говори так, — нахмурился он, шмыгая носом. — У нас было так мало времени.

— Оно у нас было, — мне почему-то так стало холодно сейчас, прям озноб пронесся по всему телу. — И оно было прекрасным, правда.

— Прости, что испортил все…

Не знаю откуда, но я знала, что остались считанные секунды, поэтому перебила его.

— Николас, не вини себя, прошу… Я люблю тебя и желаю, чтоб ты помнил лишь лучшее о нас. Не это, что ты видишь сейчас пред собой, а то, как мы трапезничали, чинили крышу и шутили. Помни меня неряшливой, ужасно одетой, грубой, необузданной, чудной и не важно какой еще… Помни и не забывай меня. Я буду помнить это…

И последнее, что я увидела: то, как очаровательно улыбнулся Николас через слезы.