Демоны внутри

Интерлюдия. Церковь потребления

Сариил парил между могил, с грустью рассматривая надгробия. За то время, пока он был изгнан, многое изменилось. Люди научились летать подобно птицам, перемещаться быстрее любого животного, уничтожать целые города одним взрывом. Довольно впечатляющий результат. Но больше всего серафима интересовали не новые открытия и достижения, а сами люди. Ему было интересно насколько изнанка стала другой.

Подобный интерес появился отнюдь не на пустом месте. Сариил появился на свет для вполне конкретных вещей. Если люди постоянно задаются вопросом, для чего они рождены, то у серафима и мысли такой не было, он точно знал свое предназначение. Какой-нибудь дурак сказал бы, что смысл жизни — это любовь, но Сариил знал только один вид любви — подчинение, потому он никогда не думал о любви как о добродетели. Как серафим он должен был держать в узде низменные желания, не дать им стать червями, которые сожрут все до чего прикоснутся. Тяжелый и неблагодарный труд. Глядя же на могилы, он четко осознавал, что в будущем ему еще придется вспомнить былые деньки.

Пускай Сариил потерял память, но он прекрасно помнил человеческую жадность, трусость и подлость. Эмоции, с которыми ему приходилось сражаться чаще других. Ему бы хотелось их искоренить, но люди постоянно балансируют на грани гибели. Войны, голод, болезни, несправедливость и неравенство. Все это находит отражение в изнанке. К сожалению ангелы не могли изменить реальность, но зато они могли сгладить углы, даровать надежду. Порой человеку для шага вперед не хватает самой малости — уверенности в себе.

Людям постоянно требовалась помощь, путеводная нить на их пути, мудрый наставник, который укажет им путь среди звезд. Серафим не презирал своих подопечных, считая, что когда-нибудь они смогут встать вровень с ним. Незачем ругать ребенка за плохое поведение, если его воспитанием никто не занимался. Но и понять их стремление к получению удовольствия он также не мог. Да и вообще трудно относится к человеческим чувствам с благоговением, когда для тебя они рабочий инструмент. Рабочий инструмент, которым можно изменить мир, было бы желание.

Наверно потому в какой-то момент Сариил решил помочь человечеству, заставить измениться — стать лучше. Но это желание стало причиной его падения. Гордыня, именно такой приговор ему вынесли его же собратья. Вот только Сариил так не думал. Много ли гордыни в желании помочь ближнему своему? И пускай этот ближний целый биологический вид, но не все ли равно?

Какая разница между помощью одному человеку и всему человечеству? Сариил задал этот вопрос богу, вот только он все никак не мог вспомнить, какой же ответ он получил. Последнее что тот мог вспомнить, как он заживо сгорает, падая вниз.

Низвергнутый с небес серафим на тысячи лет лишился памяти и сил. Заслуживало ли его желание помочь такого наказания? Он не знал, точнее хотел думать, что нет. Но Сариил был создан для служения, потому искал в своем приговоре смысл и не находил. Тщетная попытка разгадать замысел божий.

Очнувшись же от столь долгого сна Сариил решил, что настало его время. Раз он вернулся, то пора бы уже человечеству перестать быть капризным ребенком и наконец-то повзрослеть.

Именно с такими мыслями Сариил пересек порог церкви. В обители бога серафим почуял терпкий запах ладана и мертвечины. Благовония пытались исправить неприятный аромат, но сколько бы их ни жгли, вонь все равно ощущалась. Вдоль прохода были установлены деревянные лавки на которых сидели люди, по крайней мере так могло показаться вначале, если не присмотреться к прихожанам получше. На самом деле на лавках сидели изломанные мертвецы с мерзкими рожами. Именно их аромат пытались заглушить с помощью ладана.

На месте же алтаря был установлен длинный стол, за которым сидело существо в белом парике и синем фраке. Вставная металлическая челюсть с характерным хрустом пережевывала еду, которая была представлена в большом ассортименте на столе. Вот только эта еда в основном состояла из человеческих рук и ног. Сейчас же перед монстром был установлен поднос с человеческой головой. Парочка отвратительных малышей с крыльями подобно мухам кружило рядом, ожидая приказов своего господина.

Стоило ангелу войти в церковь, как монстр поднял на него свой взгляд, при этом выплюнув недоеденную человеческую кость.

— Непрошеный гость подобен вору, — механическим голосом начал толстяк: — Но ты не бойся, я давно ждал возвращения света в эту обитель. Прошу, располагайся, — указав рукой на свободный стул, напротив. — Ты же не откажешь в исповеди старику? — вкрадчиво спросил монстр.

Несмотря на то, что Сариил прибыл сюда отнюдь не для исповеди монстра, он все же согласился:

— Если исповедь будет искренней, — готовый в любую секунду напасть, — то почему бы и нет?

От подобных слов монстр с восторгом захлопал в ладоши:

— Я знал! Я знал! Что наступит этот час! — после чего скинув с подноса голову на пол, он широким жестом указал на себя. — Можешь звать меня Бароном, с недавних пор я присматриваю за местными желаниями, — кивнув на зомби, — правда красавчики?

Серафим ничего не ответил, лишь брезгливо посмотрел на стол, заваленный останками людей. Причем это была не иллюзия, порожденная желанием, а самые настоящие люди из плоти и крови.

Барон проследил за взглядом серафима:

— Будь как дома, — ни капельки не смутившись отрубленной головы, ранее упавшей на пол. — В конце концов, эта гниль не достойна, чтобы с ней обращались иначе! — воскликнул Барон пренебрежительно. — Должно быть сама старуха судьба свела нас вместе в этот час! Я долго думал об исповеди, даже попросил привести к себе священника, — пренебрежительный взгляд на упавшую голову, — но этот отброс не смог отпустить мне грехи! Тогда я подумал, а что если отпущение не в словах, а потрохах?! Ха-ха, ты понял? Я буквально его сожрал!

На лице Сариила не дрогнул ни один мускул, он не выказал ни пренебрежения, ни понимания. Он просто промолчал, медленно приближаясь к столу. Копье Лонгин было зажато у него в руке, он в любой момент был готов к битве.

Барон по-своему рассудил молчание серафима с ухмылкой продолжив:

— Не бойся, я отпущу тебя, если ты выслушаешь мою исповедь, — широко махнув в сторону зомби. — Мои прихожане неважные собеседники, мне редко удается поболтать.

— Говори, — все что сказал Сариил.

Но даже такой ответ привел Барона в неописуемый восторг:

— Чудесно, просто чудесно! — захлопал он в ладоши. — Люблю сговорчивых, — предвкушающе облизнувшись.

Откинувшись на спинку кресла, Барон неспешно начал свою импровизированную проповедь:

— Как далеко ты готов пойти, ради своих идеалов, ангел? Представь, что на одной чаше весов твой Бог, а на другой человечество, чтобы ты выбрал, кого бы ты спас?

Сариил не спешил отвечать, едва ли монстра бы устроил его ответ. Он решил подождать, подкрасться поближе. Так и не дождавшись ответа, монстр продолжил:

— Можешь не отвечать, я уже спрашивал у ангелов, все они выбрали бога. Довольно эгоистично, не находишь? Молчишь? Посмотри на моих прихожан, все они погибли — не достигнув своей мечты. Сломленные, покалеченные жизнью, они убили себя сами в надежде, что после смерти наступит покой. Вот только покой нам только снится! Всего один небольшой механизм в их голове и вот они уже подвластны моей воле! Хи-хи-хи! — мерзко захихикал он. — Разве не восхитительно? Можно ли меня назвать богом после такого?

Барон пытался вывести Сариила из равновесия, но у него ничего не получилось.

— Можешь не отвечать, я и так знаю ответ! — с нескрываемым самомнением. — Если бы ты услышал хоть одну мою проповедь, то ты бы понял, как часто я повторяю своим прихожанам, что это они виновны в том, что я с ними сделал! Разве виноват волк в том, что овцы вкусные? Если бы они решили сразиться со мной, то я бы уже давно был мертв! Но они приносили мне жертвы в надежде утолить мой голод. Глупцы!

— Даже волки не убивают все стадо, — холодно произнес Сариил, — ты же не волк, а стервятник.

Подобный ответ разозлил Барона.

— Только глупцы пытаются оправдать свои поступки! Неудачи моей паствы — это плод их ограниченности. Разве виноват я в их трусости? Почему я не имею права их сожрать, если могу? Выживает сильнейший! Только последний дурак пытается оправдать себя, пытается выглядеть тем, чем он не является! Мы же, разумные люди, принимаем себя такими, какие мы есть. Если реальность полна зла, несправедливости и боли, а ты даже пальцем не пошевелил, чтобы все исправить, то ты все это заслужил! Они заслужили то, что я с ними сотворил!

Впервые за время разговора Серафим показал свои истинные эмоции, с яростью сделав рывок вперед, пересекая оставшиеся расстояние до стола.

— Твои слова полны яда, в них нет и капли раскаяния, — рывок вперед и копье протыкает живот Барона. — Для таких как ты есть лишь одно лекарство — смерть! — проворачивая копье в ране. — Тебе не стоило испытывать мою веру, я уже давно сделал свой выбор! Я выбрал людей!

Вот только вместо предсмертного проклятия барон рассмеялся:

— Ха-ха-ха! — не скрывая своей радости, пока копье не повредило что-то внутри и голос не сменился механическими помехами.

Тело Барона за столом замирает, а на небольшом балкончике перед алтарем открывается ширма. Все это время настоящий монстр наблюдал за действиями серафима с безопасного расстояния, подсунув тому куклу. Настоящее тело барона напоминало механического паука на которого усадили жирного калеку в древнем мундире. В данный момент тот навел на серафима пулемет Гатлинга, зажав до упора гашетку.

— Рабы! Убейте этого глупца! — приказал настоящий Барон.

Именно в этот момент Сариил почувствовал присутствие своего Мастера. На его лице сама собой появилась улыбка. Пускай дело швах, но пока Мастер рядом, он преодолеет любую трудность.

Над головой серафима появился ослепляющий нимб. В былые времена от одного его вида тени падали на колени, но сейчас он не смог бы взять под контроль такое количество зомби и их уродливого хозяина. Но там, где пасует сила, выручает хитрость. Пускай Сариил пока был слишком слаб, но он мог на краткий миг дать этим сломленным созданиям выбор. Дать выбрать кого больше всего они хотят убить.

Первый зомби промчался совсем рядом с Сариилом, даже не подумав на него напасть. Еще секунда и перед ним образовалась целая толпа прихожан, которая прикрыла его от пуль надежней любого щита. Крупнокалиберные пули рвали на куски зомби, но их было слишком много.

— Что вы делаете?! — с отчаянием закричал Барон. — Убейте его, а не меня!

Один из зомби опрокинул лампаду с благовониями и в церкви начался пожар. Подобно сухим листьям доски вспыхнули от первой же искры. Казалось, что сама церковь хотела уничтожить то, что притаилось внутри. Барон еще пытался приказывать своим марионеткам, но те не слушались его, выполняя единственную оставшуюся мечту — убить своего хозяина.

[Что здесь происходит?!] — в голове серафима раздался удивленный голос Мастера.

— Уже ничего, — мягко произнес Сариил, разворачиваясь спиной к Барону, чтобы господин не увидел подробностей. — Уже совсем ничего.

С этими словами он направился к выходу, а тем временем церковь уже вовсю пылала. Барон до последнего отбивался от своих сломленных слуг, но те не дали ему шанса сбежать.