Глава 11
То, что меня везут на расправу, ну, или, если повезет, сначала на судилище, стало понятно по компании, с которой я еду ‒ массажист, дядя Миша и Цзю. Все недавние драчуны. Из всей этой троицы, едущей на микроавтобусе в Пусан, лишь Цзю был беззаботен и весел. Мужики же сидели грустные. Машьянов едет отдельно на пузатом корейском авто.
В городе, куда мы направляемся, проводятся соревнования по водным видам спорта, и в порту стоит наш теплоход ‒ “Михаил Шолохов”. Я лично всю дорогу спокойно спал, радуясь возможности лишние несколько часов отдохнуть. Расстояние между городами в четыреста километров мы проехали за четыре часа с небольшим и в три часа дня были уже в порту.
‒ Чего, нас за ту драку будут ругать? ‒ уже в Пусане озаботился-таки своей дальнейшей судьбой Костя.
‒ Не боись, не сожрут же нас, у тебя вообще бой завтра важный. С этим твоим немцем. О нём думай, ‒ осадил я друга.
‒ Цюлов. Да, серьёзный соперник. Я вообще думаю, что самый сильный из всех, кто мог мне попасться, ‒ признал Костя.
На теплоходе царит веселье. Оказывается, тут много наших артистов и музыкантов тусуется. Есть и корейцы, очевидно, с экскурсией. Сам теплоход тоже выглядит празднично, украшен лозунгами и флагами, а на палубе я видел даже бассейн! Проходим по узким коридорам куда-то на среднюю палубу. Наконец, пришли, но сразу нас не запустили. В штабе советской делегации шло обсуждение какого-то важного вопроса. Слышно было плохо, что-то про дегустацию наших национальных блюд в ресторане “Шератон” в Сеуле.
‒ Почему нет блюд из нашей Средней Азии? ‒ вопрошал кто-то. ‒ Что у вас за меню?
‒ Борщи, пельмени, блины с икрой, севрюга холодного копчения, запеченная дичь, жаркое из медвежатины, ‒ голос отвечающего был заискивающим, а, значит, там присутствует высокое начальство. Слава богу, эти кулинарные разборки продолжались недолго. Реально есть охота, нас ведь так и не покормили!
Через некоторое время нам дозволено было пройти в довольно просторный зал человек на сорок, в центре которого стоял белый овальный стол. Первым я увидел своего недруга Вадима Михайловича из ведомства всесильного Яковлева, и вид у него был злорадный. Но то, что злорадуется он зря, я понял, увидев еще одну персону. Это был зампред госкомитета СССР по физкультуре и спорту, сибиряк, биатлонист, двукратный олимпийский чемпион и мой давний знакомый ‒ Маматов Виктор Федорович. Сам он родом из Кемеровской области, но у нас в Красноярске бывал часто ‒ мама у него жила в крае. Умерла недавно. Кстати, в июле мы по этому печальному поводу и виделись ‒ он хоронить прилетал, и Шенин поручил мне его сопровождать. Но знаком я был с чиновником (вот прям коробит меня его так называть) ещё со времён Федирко.
‒ Толя, ты, что ли? Вот так встреча!
Маматов не поленился встать из-за стола и подойти ко мне, пожать руку. Ну, заодно и остальным проштрафившимся тоже.
Выражение лица Вадима Михайловича было бесценным! Пока Грамова нет, а он тут не сидит, у него в Москве дел много, главой советской делегации на Олимпийских играх был именно мой знакомый.
‒ Ты какими судьбами? Как вообще выступаешь? ‒ похлопывает по плечу меня высокопоставленный знакомый.
‒ Только что бой был, нокаутом выиграл и прошел в одну восьмую финала, ‒ хвастаюсь я.
‒ И с кем драться предстоит? - заинтересовался бывший спортсмен.
‒ Пока не знаю, нас сразу сюда повезли, ‒ ябедничаю я. ‒ Даже не покормили, еле душ успел принять.
‒ Не понял?
Вот сейчас перед нами стоял чиновник с большой буквы “Ч”. Даже не так ‒ стоял функционер, самодур и снайпер.
Толстый Вадик заметался глазами по залу, намечая пути бегства.
‒ Это по инциденту 22-го сентября, ‒ пискнул он.
‒ А… та драка! И как я сам не догадался, что это ты там раскидал корейскую сборную по боксу! ‒ широко заулыбался Маматов.
‒ Мы четверо защищались и судью спасли от расправы. А это боксеры были? Просто они ногами нас били, ‒ немного придуриваясь, уточняю я.
‒ Ой, Толя! Хорош врать! Тебя одной сборной не побить! ‒ смеётся зампред. ‒ Так чем там дело закончилось?
‒ Корейский НОК принес официальные извинения, ‒ вступил в разговор сухонький и незнакомый мне дедок.
‒ Не было извинений! Я не слышал! ‒ моментально отреагировал я.
‒ Перед нашей делегацией извинились! Письменно! ‒ настаивает дедок.
‒ Били нас, а извиняются перед делегацией? А пусть в глаза посмотрят и лично принесут извинения. А мы подумаем, прощать или нет! ‒ возмущаюсь я.
‒ Ой, Толь! Я понимаю, вон Вадима Михайловича могли побить, но тебя… ‒ осадил меня Маматов, задумавшись. ‒ А вообще ты прав, надо им сообщить о нашем недовольстве!
‒ Сегодня у нас встреча с господином…, ‒ оживился Вадим Михайлович.
‒ Точно! Вот ты зачем их вызвал сюда! Молодец! ‒ незаслуженно хвалят моего недруга. ‒ Так ты говоришь, не обедали? Ничего, вас сейчас накормят в нашем ресторане.
‒ Нам бы обратно в Сеул. У Кости бой завтра, надо готовиться, я ‒ доктор и могу потребоваться в любой момент, да и Дмитрий, наш массажист, тоже постоянно в делах, ‒ осмелел, поняв ситуацию, дядя Миша. ‒ И так только к вечеру вернемся.
‒ В самом деле, не будем держать ребят, ситуация понятна, ‒ заторопился Вадик.
‒ Ты в своём уме? Человека перед соревнованиями дергать в дорогу? ‒ Маматов, кажется, был реально злой на самого упитанного члена делегации.
Тут у Кости в животе звучно заурчало, и нас всё-таки отправили в ресторан. Вопреки ожиданиям особых изысков в еде нам там не предложили, и мы, наскоро перекусив, едем обратно уже все вместе в микрике.
‒ Чёрт, я, конечно, знал, что у тебя хорошие связи, но чтоб настолько?! ‒ только и сказал мне Машьянов.
‒ Это ты ещё не знаешь, как его в Хабаровске уважают, ‒ хмыкнул дядя Миша.
Приехали к ужину, и нашу взрослую часть делегации сразу увёл к себе Копцев, сказав напоследок, что драться мне предстоит с финном Джони Найманом. Непонятный соперник! Ни рыба ни мясо, из титулов, кроме серебра чемпионата Европы трехлетней давности, есть бронза Олимпиады в Лос-Анджелесе. Корейцу, кстати, в полуфинале проиграл. Финский боксер ‒ это сейчас не звучит. Вечером я внимательно прослушал, что мне сказали о моем бое, запланированном на послезавтра, наши тренера. Да, парень ниже меня, но резкий, что плохо. При этом так же, как и мой сегодняшний соперник, хорошо держит удар. Почти не проигрывает. У себя там, в Финляндии.
Выспался отлично, по плану у меня с утра тренировка, но, спросив разрешения, я был отпущен болеть за Костю. Махмутов, Шанавазов, Скрябин, Тарамов, Яновский. Сегодня у нашей сборной шесть поединков в одной восьмой финала. И надо же ‒ первый бой, который был по расписанию, завершился проигрышем Тарамова! Это первая потеря в нашей сборной. Чеченец был явно недоволен собой. Руслан начинал как борец и лишь в пятнадцать лет стал заниматься боксом. Но талант у парня огромный, и если бы не этот проигрыш, мог бы пройти дальше. А соперником у него был знаменитый в будущем боксёр ‒ немец Свен Оттке! Но пока лишь я знал, что в следующем тысячелетии Свен Оттке покинет ринг, став 2-м в истории непобежденным чемпионом мира среди профессионалов наряду с Рокки Марчиано! Что? Не слышали о таком? Ну, тут я даже не знаю, что и сказать! В общем, лишь я подбадривал Тарамова искренне.
Затем случились две победы Махмутова и Скрябина и наконец на ринг выходит мой друг. Как профи, Цюлов, в отличие от Оттке, выступает не очень успешно. Стиль Цюлова ‒ работа на дистанции, постоянное движение, скрупулезный контроль соперника и 90% действий прямыми ударами. Профессиональный же ринг требует другого ‒ нужен сильный удар, зрелище, обмен на средних дистанциях, кровь, нокауты. Да что говорить, если у Цюлова было прозвище “хороший парень”.
Бой начался с атак Кости без всяких прощупываний, чай не в первый раз дерутся между собой, да и не в последний, насколько я помню. Но первый раунд не запомнился совершенно ничем. Соперники не показали ничего выдающегося, и я лично был в затруднении, оценивая, кто ведёт в поединке. Тренер, а в углу, кроме доктора дяди Миши, был сам Копцев, убеждал Костю, что всё хорошо, и надо и дальше работать в том же стиле, а я вот был уверен, что такой вымораживающий бокс до добра не доведёт, да и зрители были со мной согласны ‒ они посвистывали весь такой же мутный второй раунд. И когда я услышал, как Копцев в перерыве опять стал бубнить “всё хорошо, прекрасная маркиза”, то не выдержал и заорал так, что меня наверняка на ринге услышали.
‒ Жопа узкоглазая! Спишь там, что ли? Дави его, дави!
Да рискованно орать про узкоглазых в зале, где таких тыщ семь, но корейцы ‒ те ещё шовинисты. Ни одного, кто знает русский язык, я за неделю проживания тут не встретил. Нет, сейчас уже и портье в гостинице, и официанты в ресторане, и охранники в спорткомплексе выучили с десяток русских слов. Я их и учу, время и силы трачу. Например, официантка в ресторане сегодня спросила меня, когда я поел:
‒ Карашо? Толия льючший! Люблю Толия!
А всего-то неделю учу её разным словам. Ну и, надеюсь, после той драки запомнятся ещё и наши маты. Нет, работы по просвещению местных предстоит много, да и не бесплатно учит наш язык кореянка Юна Ким. Кормлю её каракумом и пастилой, за которые она, кажется, теперь на всё готова. Ничё, мы еще долго тут будем, может, у нас чего и сладится. Запасы пастилы ещё есть, а на дне чемодана, вернее, в холодильнике, невиданная для этих мест сладость ‒ шоколадная колбаса. Сам в Хабаровске сделал из печенья, шоколада, какао, сгущённого молока и орешек.
Пока я мечтал о Юне, Костя успешно долбил Цюлова, который такого психоза и напора в третьем раунде от него и не ожидал. Андреас уже пропустил парочку ударов, но не сломлен. Самое время подбодрить друга:
‒ Как девочка гладишь! Цзю бьёт как баба! ‒ кричу на пределе своих сил.
Цзю вместо передышки идёт в ближний бой, кажется, получает пару ударов, но роняет немца на пол. Нокаут! Ору восторженно и прыгаю на месте как кенгуру. Седоватый кореец, видя мои беснования, отодвинулся от меня подальше.