Держать удар

Глава 16

Глава 16

Костя к бою готов, и если бы не его травма... Но я помог парню немного тейпированием. Это заблуждение, что такая защита рук в СССР не применялась, лично я свои руки учился защищать по книге Романенко «Бокс», года так 75-го выпуска, на украинском языке, кстати. Но широко это действительно не использовалось. Я буквально заставил дядю Мишу защитить бинтами Костины руки.

‒ Ты знаешь, увереннее себя чувствую с этой обмоткой, ‒ признался Цзю мне перед боем.

Я доволен, не зря старался, вытаскивал резиночки из эластичных бинтов. Ну, и орать не буду, болея за друга. Сижу в раздевалке, готовлюсь ‒ мой бой сразу за Костиным. А ведь в прошлой жизни у меня была неплохая библиотека книг о боксе. Например, было редкое, почти уникальное издание под общей редакцией Перельмана ‒ «Тактика бокса», ещё, по-моему, сталинских времён издания. Уходы с контратакой и опережение по этой книге изучал. А уж психологические особенности ведения боя стали для меня, молодого пацана, в то время настоящим открытием. Многое переосмыслил, стал планировать тактику до боя, оценивал боксеров-соперников не только по физике и технике, а и по манере вести бой и темпераменту. Поэтому в своей области я стал доминировать довольно рано, получив первый разряд. Все соперники были изучены, чего не скажешь про бойцов, которые мне попадались на межобластных соревнованиях. Но и там даже во время боя я вносил корректировки в свой план. Здесь же, в теле Штыбы, меня считают выносливым боксером-панчером, который может отпахать дюжину раундов подряд. Ну, и ногами, этого нельзя не заметить, я работаю прилично. Но сейчас в этом теле ещё и вдумчивый мозг, который анализирует в бою все детали нон-стоп.

‒ Штыба, на выход! Давай, парень, не подведи! ‒ вывел меня из задумчивости Лавров.

‒ А как там Костя? ‒ запоздало спохватился я.

Раз меня позвали, значит, бой моего друга завершён.

‒ А я знаю? Сейчас объявят! Топай давай, ‒ невежливо пихает тренер меня в спину.

‒ Со счётом 3-2 победил боксер в красному углу Константин Цзю, Советский Союз!

Эти приятные уху слова я услышал, уже заходя в беснующийся зал бокса. Мой друг орал и прыгал на ринге, а значит, ничего себе не покалечил в бою. Кольнуло чувство зависти, но я его задавил. Оглядев мельком зал, Марты я не увидел. Жаль, дополнительный стимул к победе мне бы не помешал сейчас. Но она говорила про какие-то дела в МОК, которые ей поручил отец.

Махнув Костяну, выхожу на ринг. Нас объявили, проверили руки и прочее. Всё как в тумане, передо мной только ринг, мой соперник и рефери.

‒ Факен шит! ‒ приветствует меня чернокожий боксер.

И вот зачем я на их гребаную Анжелу Девис деньги сдавал? Никакой благодарности от чернокожих не дождаться! Хотя мой соперник из Кении, и есть ли там коммунисты, я не знаю.

‒ Вешайся! ‒ я немногословен и более интеллигентен в высказываниях.

Звучит команда к началу поединка, и моя первая связка приводит к нокдауну соперника! Я на рывке, или скачке, приблизился к противнику и, почувствовав, что мой первый прямой прошёл, докрутил связку боковой и апперкот!

Брэк! Вангила растерян, но встал сразу. Бой продолжать не разрешают, рефери обнаружил, что на ринге мокро! Верю! Что-то уж неожиданно мой первый же удар прошёл, показалось, что боксёр поскользнулся. Роберт что-то кричит мне, но я повернулся к нему спиной ‒ незачем палить психическую энергию. Невысокий, всего 175 сантиметров роста, Роберт перед продолжением поединка выглядел как сгусток энергии. Он прыгал, мотал башкой, размахивал руками и всячески показывал, что по черной морде получил совершенно случайно, а вообще он меня сейчас по стенке размажет. Размажет не размажет, но от нокдауна он отошёл, и бой продолжился уже в равном обмене ударами. Постепенно я понимал, в каком стиле планирует провести бой соперник. Он резал углы, стараясь загнать меня если не в них, то к канатам. Но Вангила не слышал нашей русской мудрости:

‒ Я медведя поймал!

‒ Так тащи его сюда!

‒ Не идёт!

‒ Так иди сам!

‒ Не пускает!

Залез я в угол, потерпел немного от весомых плюх и стал клинчевать, постепенно разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. И пока рефери не разорвал захват, резко увеличив дистанцию с ближней на среднюю, начал обстреливать Роберта, который уже сам очутился в углу. А вот, не рой яму другому! Кенийца спас перерыв. Все же пару раз по печени я ему ощутимо заехал, и из угла бы он так просто от меня не ушёл.

‒ Штыба, ты зверюга! Слышь, зрители орут? ‒ сообщил первым делом Копцев в перерыве.

‒ Ш-ш-штыба, Ю-ЭС-ЭС-А! ‒ вопил зал.

Мой бокс им понравился!

А во втором раунде начался грязный бокс со стороны соперника. Я пытался работать на средней дистанции, мой соперник же лез в ближний бой. И в какой-то момент ударил меня ниже пояса. Судья заметил это и сделал предупреждение кенийцу, устное пока. Но этот черт не унялся и ударил ещё ниже и ещё сильнее! Благо, рост позволял ему работать по этому уровню, десять сантиметров разница у нас. Я чуть не упал на канвас. Рефери опять сработал правильно ‒ он снял очко с Роберта и дал мне две минуты на восстановление. Как же мне было хреново! Но надо держать удар! Команда «бокс», и я, методично работая по разным уровням, многоударными комбинациями зажал Вангилу у канатов, разбив тому нос! Опять пауза, соперника могут снять из-за травмы, но до конца раунда немного, и, поколебавшись, кенийцу врач разрешил продолжить бой. Добить не удалось, противник повис на мне и висел так до самого гонга.

‒ Неплохо, Толя! Он ничего сделать тебе не может! Вперёд сильно не лезь, ведешь прилично, ‒ сквозь гул беснующегося зала слышу голос Копцева.

Да, третий раунд для Вангилы ‒ последний шанс на победу. Но для этого ему нужна победа нокаутом. Я ведь веду прилично после двух раундов, а с него и очко сняли ещё, то есть у него уже 59, а не 60 баллов в судейских записках. Я сразу хорошо встряхнул соперника правым навстречу, но пыла ему не охладил. Начинаю сушить бой, уже сам обнимая коротышку. Внезапно моя голова отлетает в сторону от апперкота! Вот нахрена я встал около соперника? Будь это кто-то иной, кто не держит удар, как Штыба, голову бы сейчас искали где-то на парковке рядом с ареной. Я зажмурился, и ноги сами понесли меня в угол. Роберт, обрушившийся на меня всей своей мощью, быстро начал выдыхаться, я же заклинчевал его, и момент был упущен.

Корейцы орут от восторга, зрелище им нравится! А кениец в последние тридцать секунд боя совсем сдох. Да, вот так вот! Удивительно, но сдох физически. Хотя, чем славятся африканские атлеты? Правильно, двужильностью. Но бегунов по голове не бьют! А Вангилу я лупил, не жалея ‒ апперкот, правый крюк, опять апперкот, и мой соперник, широко раскинув руки, без сознания рухнул на пол. Можно и не считать. К поверженному боксеру сразу же выскочил доктор.

Крики, поздравления. Меня обнимают товарищи по сборной. Жаль, Марта не видела. А нет, видела! Она с каким-то статным и не старым ещё мужиком стоит на трибуне и машет мне рукой. Скорее всего, отец. Роберт Вангила ‒ серебряный призёр Олимпиады, наконец, встал на ноги и поплелся ко мне. Что ж, поприветствую его. Мы даже обнялись для фоторепортеров. Но улыбаться я не стал, памятуя о том, что в глазах европейцев моя улыбка выглядит диким оскалом.

‒ Толя, это было великолепно! Я так кричала! ‒ искренне радуется норвежка и знакомит меня с отцом.

Делаю вид, что не знаю, что тот кронпринц и крепко жму руку. А вот не так просто даже боксёру передавить в рукопожатии яхтсмена. Приветствую и брата Марты, Хокона, которого сразу и не заметил.

‒ Не было же тебя, я смотрел перед боем, ‒ улыбаюсь девушке.

‒ Успели к самому началу! Было интервью для прессы по поводу нашей будущей Олимпиады, ‒ ответила Марта.

‒ Поздравляю с победой! Дочь, нам пора идти, ‒ торопит её отец, и они уходят.

А я досматриваю поединки. Финалы Олимпиады ‒ это вам не хухры-мухры. Сегодня, кроме нас с Цзю, золото завоевал болгарин Иван Маринов. Простите, не Иван, а Ивайло ‒ двукратный чемпион Европы, чемпион мира и бронзовый медалист Олимпийских игр в Москве. В весе до 54 кг победил американец, опять же болгарина. И сейчас, не менее знаменитому, чем Маринов, ГДРовскому спортсмену Генри Маске поднимают руку. Ещё один бой пока идёт, но там всё ясно ‒ знаменитый в будущем Рей Мерсер втопчет в пыль корейца. Я, кстати, Рея тоже вживую смотрел в той жизни.

‒ Толя, тебя зовёт руководство, ‒ отвлек меня Копцев.

Не дали мне таки досмотреть финалы! Топаю в раздевалку и вижу довольную физиономию Вадима Михайловича и озабоченную Грамова! Грамов ‒ это председатель НОК и глава делегации СССР на Олимпиаде. А ещё он председатель госкомитета СССР по физкультуре и спорту, а ещё он был против поездки в Лос-Анджелес на Олимпийские игры 1984-го года. Знаю и ещё кое-что ‒ он со Ставрополя, со всеми вытекающими.

‒ Штыба, расскажи, какие дела у тебя с норвежцами? ‒ с порога спросил Марат Владимирович.

‒ А вы меня не поздравить позвали? ‒ ляпнул я.

Черт, вот куда меня несёт? Зачем контры сразу начинать?

‒ Извините, вырвалось, ‒ говорю оторопевшему функционеру. Марта ‒ велосипедистка, познакомились в Москве, она к нам на соревнования приезжала, а папа её вроде бы яхтсмен. Да, точно ‒ яхтсмен. Марта сказала, он бронзовый финалист и чемпион мира в каком-то океанском классе!

‒ И про то, что они из королевской семьи, ты не знаешь? ‒ кривя губы, спросил Грамов.

‒ Краем уха слышал. Имеет значение? Марту я видел пару раз всего и то два года назад, отца её в первый раз вижу. Хотя что-то Власов мне про неё рассказывал.... Уже не помню что.

‒ Кто говорил? Власов? Это Александр Владимирович? Или ты про кого? ‒ замешкался с вопросом Грамов.

Он не в курсе моих связей? Не сказали или ему плевать?

‒ Ну, мы в ресторан ходили вместе тогда! Я, он и Марта. Я чемпионат Европы выиграл, вот и пошли отметить. Точно! Там в «Арагви» ещё Отар Евтихиевич был. О! Я вам сейчас такое расскажу, ‒ якобы возбудился я.

Рассказываю про то, как цирковой факир выпил пять бутылок коньяка и не умер.

‒ Погоди, Толя! Власов, Черкезия, шведские принцы и прочее. Голова кругом идёт, ‒ совершенно искренне жалуется Грамов.

‒ Так норвежские же! ‒ поднимаю палец я.