Держать удар

Глава 30

Глава 30

‒ Мы знакомы, ‒ напоминаю я будущему политику.

‒ Ну как же тебя забудешь?! Ты теперь знаменитость! ‒ улыбается абаканец. ‒ А знания мои про банк пока на уровне теории.

На самом деле это мои слова про знаменитость, а не его, но не скажешь же их в данный момент. Ну а то, что ему поручат организацию банка, меня несколько напрягло. Я ещё не решил, будет у нас в крае филиал иностранного банка или новый коммерческий, даже не штудировал действующие законы на эту тему, а Шенин уже распорядился. Но против шефа не попрёшь.

Сергей бросает заинтересованные взгляды на Глафиру! Девушка в обычных джинсах и короткой простенькой курточке, но смотрится шикарно ‒ почти как иномарка на местном авторынке. А есть ли он здесь? Не в курсе.

‒ Вот, кстати, знакомьтесь с банковской служащей. Девушка в сбербанке работает по распределению после экономфака универа. Правда, не здесь, а на Алтае. Но знания у неё не теоретические уже.

‒ Олег Семенович, ‒ Шенин тянет той руку для мужского пожатия.

Выглядит он тоже как с картинки ‒ строгий деловой костюм, и сам в хорошей форме, а ещё эта аура власти... Глашка невольно захлопала глазами и на, возможно, главную дичь своей женской охоты не обратила внимания. Хотя Серёга всё равно женат.

‒ Глафира! ‒ звонко представилась моя спутница и с едва слышным вздохом добавила: ‒ Косая.

Ни один мускул не дрогнул у мужиков на лице.

‒ Ты куда сейчас? На новую квартиру? Ремонт уже начал? ‒ спросил шеф, давая понять, что в курсе моих дел.

‒ Ключи пока отдал мастерам, посмотрим, что те предложат.

‒ Ну, отдыхай тогда, ‒ благожелательно кивает Олег Семенович.

На Глафиру знакомство произвело неотразимое впечатление. Да что говорить, моя Анька, которой досталась тоже толика внимания, и та поражена, с какими людьми я запросто общаюсь. Я не про Шойгу, конечно, он пока человек маленький, даже скажу, что в негласном табеле о рангах я выше его котируюсь. А вот первый есть первый.

‒ Я изучала документы советско-шведского банка «Патент», у него лицензия номер два, так вот... нет у них никаких документов, кроме устава, в котором написано черт-те чё, ‒ рассказывает Аня с заднего сиденья, пока мы стоим в пробке на Копыловском мосту.

Авария прямо перед нами, и одна полоса закрыта, а по второй можно ехать, если очень осторожно, чем я и занят. Анька два дня по моему поручению занималась добычей информации и сейчас докладывает мне, что узнала.

‒ А банк номер один? ‒ сидящей рядом со мной на переднем сиденье Глафире тоже интересно.

‒ Это банк из Казахстана, разговаривала я и с ними сегодня. А знаете, почему его создают? ‒ с азартом спрашивает моя подчиненная. ‒ Раньше чимкентским кооператорам за кредитами приходилось обращаться в местную контору Жилсоцбанка СССР, которая обложила кооперативы разными поборами. Хочешь открыть счет ‒ плати. За ту услугу плати и за эту ‒ тоже плати. И вот кооператоры собрались и подумали: ‒ «Зачем платить Жилсоцбанку, когда закон дает нам право создать свой банк? Мы организуем собственный банк. Конечно, ему тоже придется платить, но это будет наш банк.» Когда об этой инициативе узнал Жилсоцбанк, он немедленно прекратил всяческие поборы, сказав, что совершенно бесплатно будет их обслуживать, на что кооператоры ответили: ‒ «Нет, ребята, поздно. Мы уже сами занялись этим делом». Собрали пятьсот тысяч, столько нужно уставного фонда, и в путь!

‒ А за патент кто платил? Шведы, поди? ‒ уточняю я.

‒ Да. Один из кооператоров пошёл в совместное советско-шведское предприятие «Викинг» с предложением. А те уже с ним завязаны делами на мебельной фабрике и, помявшись немного, сорок процентов все же дали.

Анька ответственно подошла к порученному ей делу и обзвонила почти половину новых банков! За два-то дня! И ведь телефоны нужные найти непросто, а уж разговорить сотрудников...

‒ А какие уставные цели у новых банков? ‒ опять интересуется любопытная Глафира.

‒ Да нет никаких документов, в законе о кооперации одна строчка про банки. Например, «Патент» этот будет в том числе страховками заниматься, что, как по мне, вообще не дело банков, ‒ опять всё знает Малова. ‒ Всё, что есть ‒ это разрешение председателя Совета Министров СССР Николая Рыжкова на регистрацию уставов коммерческих банков и «Закон о кооперации».

‒ И чего это все ринулись банки создавать? ‒ удивляюсь я.

‒ В госбанках сейчас установлено правило: когда клиент прикрепляется к какому-то конкретному банку, он не имеет права перейти в другой банк. Это можно сделать только по указанию свыше. Этакое банковское крепостное право! На коммерческие банки это правило не распространяется, вот сам и думай... , ‒ сообщила напоследок Аня, выскакивая из машины.

‒ Умная девочка. У тебя с ней что-то было? ‒ уже перед самым моим домом спросила молчавшая всю оставшуюся дорогу Глафира.

‒ Нет, и не планирую. А что за вопрос? ‒ удивляюсь я.

‒ И красивая при этом. Вдобавок постоянно у тебя на глазах. Зачем тебе на такую дуру, как я, время терять? ‒ пояснила Глаша.

‒ А у тебя грудь зато больше! ‒ привел железный аргумент я. ‒ И вообще, заканчивай с самокритикой. Ты девушка упорная, скоро будешь знать больше Ани, ‒ не поддался на провокацию-проверку я.

Мы хорошо посидели без выпивки, душевно попарились, не выспались, зато получили друг от друга то, что хотели. Глаша утром уехала к себе на Алтай, довольная мной и как мужчиной, и надеюсь как будущим начальником. А я с утра читаю всё, что Анька нарыла. Интересно, что «Закон о кооперации» даёт кооперативам право создавать банки «на демократических началах». Это означает, например, что банки сами смогут устанавливать размеры процентных ставок!

В обед позвонил в Госбанк. Анька нашла мне телефон нужного человека ‒ заведующей отделом регистрации коммерческих банков планово-экономического управления Госбанка СССР Людмилы Трубниковой.

‒ Не знаем мы, что с ними делать ... и они сами не знают толком, спрашивают у меня, можно ли заняться торговлей ... а откуда я знаю? ‒ сетует тетя.

А вот и хороший повод позвонить Власову. Тот хоть и занят, но пару минут смог мне уделить.

‒ Да ясно ‒ надо закон принимать, но лично мне не до этого сейчас, ‒ согласился с моими доводами предсовмина РСФСР. ‒ Готовлюсь к совещанию в политбюро по межнациональным отношениям и по прошедшему тридцатого пленуму ЦК. Миша, как вернулся из Красноярска, первым делом озаботился кадровыми изменениями.

‒ Что-то новое есть? Опять Карабах? ‒ не мог не поинтересоваться я.

‒ Если бы. Случилось то, о чем ты год назад предупреждал ‒ Прибалтика. В Эстонии «Народный фронт» организовали! Ты понял ‒ фронт! Против кого фронт? А в Литве «Саюдис» какой-то. Мало того, они литовский язык государственным объявили.

‒ Фронт этот объявил? ‒ удивился я.

‒ Президиум Верховного Совета Литовской ССР! Ты пока решения пленума от 30-го сентября почитай, потом я тебе поясню. Набери меня вечером.

Но на государственном уровне у меня мыслить плохо получается. Ну пленум и пленум. Срочный. А чего он срочный? Даже Шеварднадзе бросил сессию генассамблеи в ООН и вернулся в страну. Ну, Громыко ушёл в отставку, так он старый уже, ну, Лигачева бросили на сельское хозяйство, так он им и занимался раньше. Соломенцева пнули из политбюро. Вообще не знаю, кто это и чем знаменит? Была бы Википедия, почитал бы. Демичева ‒ тоже вон. Вот это интересно, этот человек в составе политбюро двадцать четыре года проработал! Новых людей избрали ‒ Медведева (уверен, не того самого), Бирюкова и Лукьянова в кандидаты, и Власова перевели в члены политбюро из кандидата! А я и не поздравил, дурак. Что ещё? Пуго избрали председателем комитета партийного контроля. А Пуго я знаю! Чувак ГКЧП организовывал. А сменил он как раз малоизвестного мне Соломенцева, раньше, оказывается, тот был на партийном контроле. Уф, вроде разобрался, стоило газеты почитать! Довольный собой звоню Власову.

‒ Эх, Толя, кадровые перестановки ‒ это одно, но есть ведь и процедурные вещи! ‒ подивился моей тупости Власов. ‒ При ЦК КПСС создается шесть комиссий, а это значит, реальная власть переходит из одних рук в другие, и, мало того ‒ будут сокращения, и не только на уровне аппарата ЦК в Москве. Создание комиссий предполагает, что отделы ЦК КПСС будут формироваться примерно по тем же направлениям, что означает существенное сокращение их числа и крупные сокращения численности аппарата ЦК. Причем это коснется не только ЦК КПСС, но и ЦК компартий республик и обкомов партии. Правда, в меньшей степени. Что же касается низовых партийных комитетов ‒ районных и городских, то там сокращения практически не будет, а если и будет, то очень небольшое.

‒ Крупные насколько? На 50%? ‒ не понял я.

‒ Может, и больше! Насчет банка твоего ‒ уж будь уверен, помогу. Только мой совет ‒ сам не лезь туда, найди человека подходящего. Это дело пока новое.

Еду домой в раздумьях. Горбачева избрали на нынешнюю должность Власова, но в масштабах СССР. Он сейчас председатель президиума верховного совета СССР. Внеочередная сессия ВС СССР состоялась на следующий день после пленума.

Дома от нечего делать рисую блок-схему, где прописываю задачи, которые перед собой поставил на ближайшее будущее, и людей, с которыми планирую по ним работать, и чувствую себя этаким серым кардиналом. Число направлений моей дальнейшей деятельности существенно увеличилось. Но самое главное для меня сейчас ‒ обеспечить панику в Спитаке и Ленинакане! Я даже отпуск взял на первую половину декабря, чтобы плотно заняться реализацией своего плана. План давно готов, но ответственный и исполнитель там только один ‒ я сам. Ну а кому доверишь свою тайну? После Чернобыля в продаже появились дозиметры, но я надеюсь создать панику через газеты. Потом планирую заняться созданием банка и нового кооператива. Выставка в ФРГ перенесена на начало января, а значит, я поеду туда тогда же. И вторая половина моего отпуска в 36 дней будет в январе. По новому банку у меня работает Аня, потом подключу Глашу и Севелина. Сергея? Ну, как толкача местного, тоже подключу. Родного дядьку ‒ моего зама, как и Аркашу на производство окон и торговлю с фрицами отправлю.

Старательно выписываю все свои знакомства... Не забыл даже про будущую продажную прессу в лице моей хабаровской подружки. А вот над фамилией «Аюкасова» задумался.