Держать удар

Глава 29

Глава 29

«Так вот ты какой, северный олень!» ‒ читалось в глазах однокурсников, которые битком забили довольно большую лекционную аудиторию. Мало того что я даже поздороваться и познакомиться ни с кем не спел, так меня уже заставили толкать речь перед собравшимися. Можно было встать в позу и отказаться, но каков я буду перед парой сотней глаз студентов? Зазнавшийся партократ! Ведь все уже знали, что я и коммунист, и сотрудник крайкома, а мой солидный внешний вид внушал уважение. Нет, я не облачился в модную фирмовую одёжку, на мне обычный пиджак, ну, не фабрики «Большевичка», конечно, а сшитый на заказ в городском ателье седым евреем с русской фамилией Иванов. Нацепил орден и прочие награды, включая значок «Заслуженный мастер спорта», который сегодня лично прикрепил к моей широкой груди товарищ Молчанов из крайисполкома.

‒ Э-э-э-э... ‒ блистательно начал я.

‒ Не волнуйся, ‒ шёпотом подбодрила меня тетка лет сорока, сидящая в президиуме.

Это она привела меня сюда, и вроде является заместителем декана нашего факультета. С ней и сам декан ‒ лысоватый дядя тех же лет, худой как щепка и в очках.

‒ Если бы мне кто сказал года четыре назад, что я буду стоять перед сотней молодых людей и рассказывать о своих спортивных, и не только, достижениях, я бы не поверил. А, возможно, и врезал бы ещё вдобавок, ведь ничего больше я делать хорошо не умел и не любил. Вру, ещё корову доить любил, ‒ начал я речь под изумление, а затем и смех присутствующих.

‒ А теперь, честно сказать, я вам завидую, да и себе тоже. Ведь как просто было богатырю из русских народных сказок, когда он оказался на развилке трех дорог, а у нас, у советской молодёжи, этих путей больше, гораздо больше. Есть и те, что приведут в никуда, в тупик или даже к беде, но вы сейчас в начале своего жизненного пути, и важно сделать правильный выбор... , ‒ вдохновенно продолжал я.

‒ А если нет ни к чему способностей? ‒ спросила коренастая, плоскогрудая девушка с диким африканским начёсом на голове. ‒ Ну или они небольшие.

‒ Развивай то что есть, пробуй новое. Не бойся рисковать, в нашей стране тебе помогут всегда, и не только родные и близкие, а и старшие товарищи, преподаватели, друзья, да и просто посторонние люди, ‒ убеждаю я, зная, что уж посоветовать в стране Советов сможет каждый.

‒ Там развивай не развивай, не вырастет уже ничего, ‒ обидно пошутил высокий блондин.

‒ Тебе-то что? ‒ моментально огрызнулась коренастая. ‒ Видела я, как ты в раздевалке за девушками подсматривал.

‒ Насмотрелся Сеня, теперь знаток, ‒ сказал ещё кто-то под смех остальных.

Обстановка в зале стала непринужденной, и я ловко переключился на вопросы с мест, не обращая внимания на жестикуляцию декана, у которого наверняка был свой план проведения мероприятия.

‒ Гейши? Так это в Японии, а корейская молодёжь между собой общается мало. Там до сих пор родители решают вопросы женитьб и замужеств своих детей. А вообще, прав у корейских женщин очень немного, их и за людей не считают, так что, Лиза, ‒ так ведь тебя зовут? ‒ ты бы там в лучшем случае кофе подавала мужчинам.

‒ Толян, скажи, а правда, что тамошние буржуины к войне готовятся с Северной Кореей? ‒ пробасил здоровяк, скорее всего, борец, судя по сломанным ушам. ‒ Нам весной в армию идти, вдруг придётся помогать союзникам?

‒ У них в кореях официально война ещё идёт, и призывают там всех. А вот у нас, я думаю, скоро студентов забирать не будут, численный состав армии уменьшается, идет процесс разоружения, да и разрядка напряженности в мире прослеживается, ‒ уверенно пророчествую я.

‒ Разрядка! ‒ вскочил декан с места, обрадовавшись знакомому слову. ‒ Наша партия, руководствуясь стремлением к миру...

Этот гад вклинился в моё блистательное шоу и сейчас затирал нам про мирное небо, берёзки и скорый мир во всем мире. Слова мне больше не дали, а быть объектом всеобщего внимания (чего уж греха таить?) мне очень понравилось. Я совсем освоился в этом теле и чувствую себя на одной волне с однокурсниками. Если бы не гормоны... Все девушки, даже плоскогрудая псевдоафриканка, кажутся мне привлекательными.

После лекции меня ведут в партком знакомиться. Там неожиданно попадаю под прицел старика лет семидесяти, невысокого, но не чахлого, а мощного, который в молодости наверняка гнул подковы руками. Кроме него, в кабинете никого нет, лишь декан, который меня сюда и привел.

‒ Штыба? А Светлана Митрофановна кто тебе? ‒ строго спросил он, сверля меня стального цвета глазами под уже выцветшей, сероватой и слегка всклокоченной шевелюрой.

‒ Бабушка по маме, ‒ растерялся я, оглядывая просторное, но пустое помещение парткома. ‒ А вы её знаете?

‒ Я командир её бывший, ‒ удивил меня дед. ‒ А она... как она...

Дед запнулся, очевидно, желает узнать про мою родственницу, но боится услышать, что та умерла уже.

‒ Чувствует себя хорошо! «Мосинка» в сейфе стоит... на девятое всегда ордена одевает... недавно разговаривал с ней по телефону, я могу вам дать номер, только это Ростовская область, ‒ торопливо рассказываю старику, лицо которого облегченно расплывается в улыбке.

‒ Дай расцелую тебя за такие новости, сынок! ‒ расчувствовался дед.

‒ Иван Ильич Сурков. Обращайся ко мне по любому вопросу!

В голове забрезжило узнавание, Сурков ‒ это не тот ли лучший снайпер Великой Отечественной войны? Семьсот плюс убитых фашистов!

‒ А вы тот самый..., ‒ нерешительно спросил я.

‒ Нет, тот мой брат родной. Умер, к сожалению уже лет тридцать назад, завтра ему бы шестьдесят семь лет исполнилось, а у меня поменьше зарубок на прикладе, всего двести три. У нас ведь деревенька небольшая, хоть и называется Большая Салырь, таёжная, и все мужики там охотой промышляют. Сорок человек воевало и многие были снайперами. Но Мишка лучший среди нас.

‒ Эх, Толя, а давай прямо сейчас твоей бабушке позвоним? ‒ предложил он.

‒ Кизяк вопрос, ‒ ответил я Бейбутовской присказкой.

‒ Толя, что случилось? Вчера же разговаривали, ‒ заволновалась бабка.

‒ Тут с тобой поговорить хотят, ‒ смущённо передаю трубку Ивану Ильичу.

‒ Здравствуй, это я, ‒ почти прошептал басивший до этого мужик.

‒ Кто это «я»? ‒ сварливо спросила бабуля, видно немного напуганная моим незапланированным звонком.

‒ Я! Ваня! ‒ удивленным голосом сказал дед.

‒ Ну и молодец, что Ваня, ‒ всё так же не узнает бабушка собеседника.

‒ Иван Ильич Сурков знаком тебе? ‒ кричу сбоку в трубку телефона.

‒ Ох ты ж! Жив, значит! А я, старая, и не поняла сказу. Хорошо-то как! ‒ признала наконец командира снайперша.

Я вышел из кабинета, не став ждать окончания беседы, и декана за собой вытянул в коридор. Мало ли чего захочется вспомнить двум бывшим фронтовикам? Двести фрицев!

‒ ... так он и умер в этой деревне под Ачинском, ‒ рассказывает декан мне биографию героя войны по дороге.

‒ И бюст героя там установили? ‒ поинтересовался я.

‒ Так ему героя не дали же. Тогда плохо награждали, сорок первый и сорок второй тяжёлые годы войны были.

‒ Да, но сейчас 1988 год! ‒ я даже остановился от возмущения. ‒ Подниму этот вопрос на собрании в крайкоме сегодня же!

Еду к Шенину, хотя не собирался уже на работу возвращаться. Там жду, когда шеф освободится, и прошу пять минут на разговор.

‒ Завтра Суркову Михаилу Ильичу, нашему знаменитому земляку, исполнилось бы шестьдесят семь лет! Предлагаю от партийной организации края ходатайствовать перед президиумом Верховного Совета СССР о награждения снайпера званием Героя Советского Союза!

‒ Удивил, я думал у тебя что по сельскому хозяйству... а ты... Но поддерживаю! Сейчас, правда, ужесточают правила присуждения этого звания, например, в августе повторное награждение званием Героя СССР и медалью «Золотая Звезда» было отменено, но тут особый случай. А знаешь, что мы сделаем? Завтра в «Красноярском рабочем» напечатаем заметку о нем на первой полосе. Люба, пусть главред меня наберёт, ‒ даёт указание секретарше Олег Семенович. ‒ А ты, Толя, статейку про героя набросай и фото его найди!

Ну, фото искать я не буду, у самого чай секретарша имеется ‒ Анюта Малова. Даю её полный расклад и пишу заметку для газеты, стараясь подобрать неформальные выражения.

‒ Анатолий Валерьевич, вас девушка какая-то хочет услышать, представилась Глафирой Косой. Соединять? ‒ официальным тоном, сквозь который все-таки угадывалось любопытство, спросила моя помощница.

‒ Фото нашла? Почему? Звони в пединститут в партком, там его брат работает. Или в библиотеку иди. А с девушкой соединяй! ‒ я в образе начальника суров и беспощаден.

‒ Толя, привет. Ты что, не рад? ‒ слышу голос Глаши.

‒ Да задница в мыле, шеф озадачил делами под конец рабочего дня, ‒ жалуюсь я, будто это была не моя инициатива поработать.

‒ У меня тоже в мыле! Светка в тюрьме, родители её злые, еле мои вещи отдали!

‒ Так уж и в тюрьме? Наверное, в КПЗ сидит. Да даже и в тюрьме, она меня чуть не убила! ‒ напоминаю я. ‒ А у тебя какие планы? Домой поедешь?

‒ А можно я у тебя сегодня заночую?

‒ Куда за тобой заехать? ‒ вместо ответа спросил я.

‒ А никуда, я тут у тебя в кабинете сижу! ‒ радостно сообщила девушка.

Чертыхнувшись, выхожу в свой предбанник, и точно, сидит чудо алтайское, совсем не косые глаза заплаканы, грудь вздымается. Анька за своим столом едва сдерживает смех. Вот зараза! Машу кулаком секретарше и маню Глафиру в кабинет.

‒ Не буду я никого просить и лично прослежу, чтобы их всех прав лишили! ‒ отказываю ещё раз девушке.

‒ Эх, мне её папа двести рублей пообещал, если помогу, ‒ честно призналась красотка. ‒ А ещё я насчет банка подумала. Это хороший вариант, я согласна! Когда сможешь меня устроить туда?

‒ К концу года, не раньше, а может, в начале следующего, ‒ припоминаю, что говорил мне Ян Севелин.

Собираемся на выход. Сегодня я везу двух девушек ‒ Анька едет в гости в Студгородок, а Глаша ко мне в гости. Уже пообещал той баню растопить. У входа меня неожиданно окликает шеф, он тоже домой идёт в компании какого-то молодого человека.

‒ Толя, вот мы говорили про банк в Хакасии, знакомься со вторым секретарем Абаканского горкома КПСС, вот ему и поручим курировать банк, скорее всего.

‒ А мы с Сергеем знакомы, ‒ смотрю на хорошо знакомое в будущем каждому россиянину лицо.