Держи ухо востро!

53

К тому времени, как они вернулись домой к Арни, он превратился в совершеннейшую нервную развалину. Во-первых, когда он выбежал из гаража Феавезера с Дортмундером и Тини, то был уверен что Престон не более чем в шести футах позади него; несется за ними, наверное, в своей пижаме, как ангел мщения, созывая копов со всех сторон. Когда Дортмундер, постоянно оглядываясь, потому что Арни был слишком напуган, заверял его снова и снова, что никого соответствующего описанию Престона Феавезера на дороге не было, как не было и никого напоминающего копов или же любого рода погоню — все это было зря. Арни, покачивая головой, как заводной болванчик, просто продолжал нестись, опережая Дортмундера и Тини, ну и, конечно, всех воображаемых собак.

Затем он был слишком напуган, чтобы взять такси, потому что таксист ведь запишет о том, куда возил Арни, в свой маршрутый лист и поэтому у водителя будет возможность дать показания против него на неминуемом суде перед неизбежным заключением бедного Арни Олбрайта. Который, кстати, вообще никогда не должен быть в этом месте! Куда ему теперь податься, если дома его поджидают законники?

— Тебя никто дома не ждет, Арни, — успокаивал его Дортмундер. — Ты пойдешь домой, и если кто-то придет, то ты скажешь, что это не ты и знать ничего не знаешь и понятая не имеешь о чем этот парень говорит, обыщите мой дом, если хотите.

— О-о-ох!

— Ладно, уберешь там парочку вещей. Я пойду с тобой; я знаю, что частично виноват в том, что ты…

— Частично!

— Ну, знаешь, часть ответственности все-таки лежит на Престоне Феавезере. Давай, Арни, я пойду с тобой.

— А я — нет, — сказал Тини. — До свидания.

И он пошел вниз по Мэдисон, направляясь на обед с Джей-Кей.

— Пойдем, Арни, — звал его Дортмундер. — Вот и такси…

— Никаких такси!

Так что завелся Арни конкретно. В таком состоянии они прошли через Центральный парк, и не прохладным утром, а в совершеннейшей жаре при ярком свете полуденного солнца, прямо как в фильме Лоуренс Аравийский. Арни не столько шёл через парк, сколько прыгал из тени одного дерева к тени другого, а там где не было деревьев, проносился так быстро как видение, которое мелькает, когда включаешь на кухне свет.

В итоге им удалось пересечь парк, немного пройти по Вест-Сайду, когда они достигли дома Арни, перед которым никаких представителей официальных властей не наблюдалось. Арни влетел по ступеням к двери подъезда, за ним и Дортмундер, но вместо того, чтобы открыть дверь, Арни нажал на свой звонок.

Дортмундер удивился:

— Арни? Ты же не дома.

— А вдруг кто-то там есть? — мрачно сказал Арни, и уставился на домофон, пока не стало очевидно, даже для него — ответа оттуда не дождаться.

Только тогда он открыл дверь и пошел в квартиру, где осмотрелся вокруг, схватился за голову обеими руками в трагической безысходности, и крикнул:

— Как мне очистить эту квартиру для копов? Думаешь, у меня на все вещи квитанции есть?

— Я подожду с тобой, Арни, — успокаивал его Дортмундер. — Ничего не случится, потому что, если бы что-то случилось, то у нас теперь была бы проблема, учитывая сколько времени мы сюда шли через город.

— Это ты хотел идти.

— Не этой дорогой. У тебя есть радио?

Арни осмотрел на него с недоверием.

— Хочешь музыку послушать?

— Хочу новости послушать.

— Ох, конечно, хорошо. Дай-ка принесу.

Арни ушел в спальню и вернулся с белым пластмассовым радиоприемником, который явно изначально был создан в качестве бонуса в честь открытия банковского счета в 1947 году. Включил его и настроил на местную новостную станцию.

— Вы даете нам двадцать две минуты, — угрожали оттуда. — И мы дадим вам весь мир!

А затем они выдали новости спорта. Они могут не знать этого, но спорт это не весь мир.

Выслушав несколько отчетов по результатам, тренеров по стрельбе и рекламу, они наконец на самом деле получили свои новости:

— Сегодня утром был ограблен пентхаус на Манхэттене. Было украдено редких предметов искусства на шесть миллионов долларов. Джули Хэпвуд расскажет нам эту самую свежую новость.

— Роскошный пентхаус на Пятой авеню на Манхэттене с видом на Центральный парк этим утром стал ареной дерзкого ограбления средь бела дня на более чем девять миллионов долларов в ценных предметах искусства. Владелец квартиры, финансист Престон Феавезер, пятьдесят семь лет, который только прошлой ночью вернулся из-за рубежа, по-видимому, проспал все ограбление, как и его компаньон Алан Пинкельтон, сорок четыре года, который был гостем в этой квартире. Смекалка одного из двух охранников здания, Хосе Каррерас, двадцать семь лет, и Хосе Отсего, двадцать четыре года, помогла власти сразу выйти на след дерзких бандитов. Им показался подозрительным грузовик Ford, что они обнаружили возле здания, поэтому была вызвана полиция. Полиция надеется поймать банду, прежде чем те смогут сбыть свою добычу. Это Джули Хэпвуд, по-прежнему остается в гуще событий.

— Вы даете нам двадцать две минуты, — снова угрожали радиослушателям. — И мы дадим вам весь мир!

А затем они выдали еще новостей из мира спорта.

Двадцать минут спустя, в то время как Дортмундер пытался решить — съесть ли омлет, приготовленный Арни в своей сомнительной кухне, радио возвестило:

— Были проведены аресты по делу дерзкого ограбления пентхауса на Пятой авеню на Манхэттене сегодня утром. Джулии Хэпвуд поделится с вами последними новостями.

Арни быстро осмотрел себя, на предмет не был ли он вдруг арестован, в то время как Дортмундер наклонился ближе к радио и подальше от омлета.

— Всего несколько мгновений назад, полиция на Одиннадцатой авеню на Манхэттене перехватила белый грузовик Ford, который видели уезжающим с места ограбления в высотном жилом здании Imperiatum на востоке Шестьдесят Восьмой улицы и Пятой авеню на Манхэттене. По предварительным данным, все арестованы и награбленное найдено. Помощник мэра Зозо фон Клив, тридцать шесть лет, объявила: «Именно такого немедленного реагирования мы можем ожидать от нашего отдела полиции Нью-Йорка, по праву известного как „лучшие копы Нью-Йорка“». Это Джули Хэпвуд, по-прежнему остается в гуще событий.

— Что-то аппетит пропал, — сказал Дортмундер, отталкивая тарелку с омлетом.

— Мы обречены, — Арни объявил, но тут зазвонил телефон. Арни уставился на него. — Копы!

— Копы не звонят по телефону, Арни, — заметил Дортмундер. — Они звонят в дверной звонок.

Тем не менее, Арни не хотел брать трубку, так что пришлось Дортмундеру. Это оказался Келп.

— Джон? Я думал, что звоню Арни.

— Энди? Я думал, они арестовали вас.

— Не нас. Подожди, вот мы приедем, расскажем. Где ты?

— Я у Арни, ты же звонишь ему. Я ответил, потому что у него тут небольшой нервный срыв. Хочешь приехать? Где Стэн?

— Рядом со мной на тротуаре. Мы приедем.

— Дальнейшее развитие событий в главной новости дня о дерзком ограблении пентхауса финансиста Престона Феавезера, пятьдесят семь лет, на Пятой авеню. Теперь оказывается в дело замешана мафия.

Дортмундер и Арни уставились друг на друга. Дортмундер удивился:

— Мафия?

— Джули Хэпвуд имеет для вас самую свежую информацию.

— Шесть человек арестованы за утреннее наглое ограбление на Пятой авеню, в шикарном районе Голд-Кост на Манхэттене. По данным полиции, грабители имеют связи с организованной преступностью. Это несколько мужчин, у которых есть судимости в Нью-Джерси за вымогательство, азартные игры, поджог и нападения. Полиция ищет любую связь между финансистом Престон Феавезером и известными лидерами мафии в Нью-Джерси. Помощник мэра Зозо фон Клив, тридцать шесть лет, заявляет: «Это вряд ли была лишь случайная кража, если с ней связаны члены мафии.» Никто не думает, что мистер Феавезер, один из прекрасных граждан Нью-Йорка, был в какой-либо связи с этим преступлением, но его соратников тщательно проверяют. Это Джули Хэпвуд, по-прежнему остается в гуще событий.

— «Бар и Гриль»! — понял Дортмундер, и тут раздался звонок в дверь.

— Это копы!

— Арни, это Энди и Стэн. Впусти их.

Но Арни сначала обратился к ним через интерком, настоял, чтобы они идентифицировали себя и поклялись, что с ними никого нет, только тогда он впустил их. А когда они пришли наверх, Келп, сказал:

— Вы не поверите!

— Мы только что услышали по радио, — Дортмундер сказал ему. — Это были парни из мафии Нью-Джерси.

— Черт возьми, — надулся Келп, — ты испортил мне всю историю.

— Но, вот так это было, — сказал Дортмундер. — Как-то они вышли на нас и следили за нами…

— Я понятия не имел, — сказал Келп.

— Ни один из нас не имел. Это была их месть за «Бар и Гриль», только не сработала так, как они того хотели.

— На полквартала дальше и тогда бы меня тормознули. Это я бы сейчас смывал чернила со своих пальцев. Я не хочу больше подступать так близко к краю, — сказал Стэн.

— Не сильно рано для пива? — спросил Келп.

— Нет, — ответили все хором и уговорили Арни выйти и купить.

За пивом они решили, что Тини должно быть попал в облаву… Арни все еще боялся телефона, словно тот кусается, так что звонил снова Дортмундер, а ответил ему малыш Джадсон.

— О, привет, мистер Дортмундер, — сказал он. — Они еще не пришли с обеда. Я вернулся быстрее, чем думал, так что я просто тут присматриваю, за почтой, и всякое такое.

Как-то слишком виноватым он звучит, подумал Дортмундер. В чем он может быть виноват?

— Скажи Тини, что у нас кое-какие изменения и нас можно найти вот по этому телефону, — Дортмундер зачитал цифры.

— Передам, — заверил его Джадсон. — Я записал все, понял, скажу мистеру Тини в ту же секунду как он войдет. Не беспокойтесь об этом.

— Я не беспокоюсь, — сказал Дортмундер и повесил трубку, задумчиво бормоча: — Этот парень ведет себя немного странно.

— У нас новости, — сказал ему Келп и указал на радио.

— …в связи с преступлением. Джули Хэпвуд имеет имеет для вас самую свежую информацию.

— Майкл Энтони Карабин, двадцать шесть лет, сын известного босса мафии Нью-Джерси Оттавио Сицилиано Карабин, пятьдесят один год, был доставлен на допрос в девятнадцатый участок Манхэттена, в прекрасном Ист-Сайде. Карабин был обнаружен в Центральном парке, напротив Imperiatum, высотного жилого здания класса люкс, где сегодня утром произошло дерзкое ограбление ценных предметов искусства на более, чем пятнадцать миллионов долларов. Шесть человек арестованных днем в компании с награбленными произведениями искусства, как говорят, известны как подручные мистера Карбин и его отца. Инспектор Шон О'Флинн, руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью полиции Нью-Йорка, сказал, что соглашение между мафией Нью-Йорка и Нью-Джерси не работать на чужой территории, было нарушено, что вполне может означать начало войны между группировками. Это была Джулии Хэпвуд, и она по-прежнему остается в гуще событий.

Когда Тини позвонил, отвечать снова пришлось Дортмундеру.

— У нас ничего нет, — сообщил Тини.

— Нет, — согласился Дортмундер. — Но события развиваются. Мы все здесь слушаем эту самую главную новость по радио.

— Я помню радио, — сказал Тини. — Сейчас буду.

Поэтому, когда в дверь снова позвонили четверть часа спустя, Дортмундер поднялся на ноги и сказал:

— Оставайся на месте, Арни, я открою ему. Не хочу слышать больше никаких допросов.

— Возможно, — Арни сказал, хотя и с некоторым сомнением в голосе, — полицейских достаточно на сегодня.

Пока Дортмундер впускал Тини, Келп разглагольствовал:

— Семь известных парней из мафии Нью-Джерси и плюс весь товар? Если они хотят еще чего-то больше, то они просто очень жадные.

— Думаю, они такие и есть, — сказал Стэн.

Дортмундер открыл дверь квартиры и, оказалось, Тини был с малышом Джадсоном.

— Я привел парня, — отметил он, когда они вошли.

— Да, я вижу, — кивнул Дортмундер.

— Привет, — Джадсон поздоровался и улыбнулся всем.

— Он собирался получить кусок прибыли, — объяснил Тини, — так что он может получить свою часть печали и горя вместо этого.

— Сразу как другая команда увезла грузовик, когда игра началась, — сказал Стэн. — Насколько я могу судить, я был первый.

— Это все ты, — Тини указал на Дортмундера, — Все потому, что захотел стать героем и спасти «Бар и Гриль»!

— Боюсь, что это так, — Дортмундер признался.

— Ты вообще понимаешь сколько мне теперь должен?

Дортмундер скривился в болезненной улыбке, а Келп сказал:

— Джули Хэпвуд говорит, что они сейчас проверяют груз в полицейском гараже на Пятьдесят Седьмой улице, сам Феавезер там составляет список.

Тини нахмурился.

— Кто, черт возьми, такая эта Джули Хэпвуд?

— Женщина на радио, которая нам вещает обо всей этой истории.

Тини взглянул на радио, которое как раз предоставляло им двадцать две минуты спорта.

— Ну так, давайте послушаем, что еще она может нам сказать, — предложил он.

Но Джули Хэпвуд закончила. Все сразу, даже не помахав ручкой до свидания; эта главная новость, казалось, оборвалась внезапно. Теперь поступали новости с других фронтов, представляющие меньший интерес.

Таким образом, в пять они переместились к телевизору, чтобы посмотреть, что могут им сообщить местные выпуски новостей. По началу почти ничего, но Арни продолжал переключать каналы, как вдруг остановился, указывая пультом на экран:

— Это он!

Богач — вы могли бы сразу о нем сказать. Он не был толстым, он был дородным, а ведь только богатые ребята могут позволить себе быть дородными. Он давал интервью блондинистой журналистке в гостиной, что Дортмундер и его друзья так хорошо теперь знали, с очень явными пустотами на стенах позади него.

— Кто-то подвергся нападению, Гвен. Тот, кто не ожидал, что кроманьонцы из Нью-Джерси достанут его в безопасности собственного дома.

— Слишком уж много кого-то, — заметил Тини.

— Вы знаете уже, что они взяли? — спросила его журналистка.

— Все самое ценное, Гвен. Я, признаться, не ожидал, что степень вкуса и изысканности у товарищей, известных тем, что они ломают колени своим врагам. По крайней мере, один из этой когорты имеет отличный глаз.

— Вот так тебе, — широко улыбаясь, сказал Арни.

— Они были настолько хороши, что даже забрали Брейгеля, — меж тем продолжил Феавезер.

Арни, Дортмундер, Келп и журналистка одновременно воскликнули:

— Брейгель?

Указывая на что-то за кадром справа, Феавезер пояснил:

— Это было единственное, что они взяли из коридора. Все остальное было из этой гостиной. Правда, большинство из предметов в коридоре, возможно, немного более низкого качества, но я всегда держал Брейгеля там, чтобы защитить его от слишком большого количества солнечного света.

— И все-таки они нашли его, — сказала журналистка.

— Да, они это сделали, Гвен. И я, конечно, надеюсь, что полиция его найдет среди вещей, которые они сейчас осматривают в том грузовике.

Арни удивленно вопрошал:

— Какой еще Брейгель?

Тем временем журналистка продолжала интервью:

— Насколько вы оцениваете этого Брейгеля, мистер Феавезер?

— О, боже, кто его знает! Семь или восемь лет назад я заплатил за него около миллиона.

Тини приказал:

— Арни, выключи телевизор, мы должны поговорить.

Арни выключил его при помощи пульта и сказал:

— Я ничего не отмечал красным стикером в коридоре. Я даже не рассматривал его!

— Мы с Дортмундером, — размышлял вслух Тини, — ничего не брали без красной точки. Правильно?

— Верно, — подтвердил Дортмундер.

Келп вступил:

— Мы со Стэном были внизу, так что я не знаю. Как вообще этот Брейгель выглядел?

— Келп, — обратился к нему Тини. — Никто из нас не брал его, так что никто из нас не в курсе как, черт возьми, он выглядит.

— Ну, — протянул Келп задумчиво. — Кто-то же взял его.

— Джадсон, — сказал Дортмундер.

Все посмотрели на него, а затем все посмотрели на Джадсона, который, краснея, неспокойно заерзал на стуле, дергая руками — ни дать, ни взять пришпиленная бабочка. Все продолжали смотреть на него, и, наконец, парень разродился:

— Почему вы… С чего бы мне… Как мог… Мистер Дортмундер, почему вы…

— Джадсон, — произнес Тини. Он сказал это мягко, нежно, но Джадсон замолчал, как запертый сейф, и его лицо резко поменяло цвет из свекольно-красного в белый.

Дортмундер предположил:

— Должно быть так и есть. Он пошел туда, хотел поболтаться с нами, но мы уже ушли, а он пришел, посмотрел вокруг и решил взять кое-что.

— Джадсон, что заставило тебя взять именно это? — спросил его Келп.

Джадсон оглядел их всех, не в силах вымолвить и слова.

Арни, просто в качестве информации сообщил ему:

— Малыш, ты один из самых некомпетентных лжецов, которых я когда-либо видел.

Джадсон вздохнул. Похоже, он наконец принял решение, что отпирательство не принесет никакой пользы.

— Она мне подходит, — просто сказал он.

Все среагировали на это.

Стэн удивленно спросил:

— Тебе она подходит?

Дортмундер тоже спросил:

— Что это за картина, Джадсон?

— Двое молодых парней крадут поросенка.

Тини не понял.

— И за это платят почти миллион? Как два парня воруют свинью?

— Она хорошая, — оправдывался Джадсон. — Вам сразу понятно, что им весело.

— Больше, чем нам, — сказал Тини.

Дортмундер продолжал задавать вопросы:

— Джадсон, где эта картина сейчас?

— В моем столе, в офисе Джей-Кей.

— Вот что я скажу тебе, парень. Ты собирался получить кусок о того, что мы получили бы, но у нас не вышло; так что теперь мы собираемся поделить то, что получил ты.

— Это кажется справедливым, — сказал Келп.

И снова Джадсон вздохнул.

— Тогда хоть я смогу сфотографировать ее?

— Хорошая идея, — Дортмундер согласился.

Тини обратился к Арни:

— Твой кореш заплатил миллион за это. Ты будешь иметь дело со страховой компанией и получишь десять процентов, а это означает, что выходит около пятнадцати кусков на каждого из нас. Это совсем не то, на что я рассчитывал, но такие вещи происходят; и, Дортмундер, я прощаю тебя. Думаю, мы все согласны, что это хорошее решение, чтобы парнишка остался с нами.

— Спасибо, — выдохнул Джадсон.

— Тем не менее, — резюмировал Тини. — Весь товар где-то там, а мы нагреемся с одной картины.

Дортмундер подумал, но решил не упоминать, что у него карманы ломятся от всяких ценных мелочей. Некоторые люди знают, как хранить секреты.