Держи ухо востро!

9

Когда Дортмундер вошел в бар в десять вечера, то завсегдатаи как обычно кучковались у барной стойки слева, в то время, как Ролло в фартуке, состав которого уже сам по себе вскоре можно заносить как рецепт в местную кулинарную книгу, стоял по правую сторону. Вообще-то он ничем важным не был занят, просто стоял, прислонившись к навороченному кассовому аппарату, которым, собственно, никогда и не пользовался. Ролло предпочитал держать его открытым, ожидая, что вся эта высокая технология когда-нибудь прекратит свое существование.

Дортмундер направился прямиком к Ролло. На полдороги он сообразил, что в баре что-то явно не так. Было тихо, причем было не просто тихо, а стояла гробовая тишина. Ни один из посетителей не шевелился. Кроме Ролло и кучки завсегдатаев в баре была занята только одна кабинка справа. Там сидели два пижона в ярких атласных рубашках — один в изумрудной, а второй в абрикосового цвета — с широкими контрастными воротниками. И даже несмотря на эти рубашки, парни тоже хранили молчание.

Да что такое случилось? Поминки что ли? Вроде ни у кого не наблюдалось черных повязок на рукаве, однако лица у завсегдатаев были довольно вытянутыми. Они все — и мужчины, и те, в бабских нарядах — сидели сгорбившись над своими напиткам с тем отсутствующим взглядом, который обычно означает — все, терапия тут бесполезна. Короче, все это напоминало плакаты времен социалистического реализма, на которых рабочие выглядят сильно угнетенными проклятыми буржуями. Дортмундер даже заозирался, почти ожидая увидеть черные цилиндры, утопающие в сигарном дыму. Но ничего подобного не было видно.

И Ролло тоже был сам на себя не похож. Он стоял, сложив мясистые руки на груди и вперив такой же потерянный взгляд на свой кассовый аппарат.

Дортмундер сначала убедился, что попал прямо на линию этого взгляда, а потом позвал:

— Ролло?

Тот моргнул.

— О.

Видно, что он узнал Дортмундера, но на его лице ничего похожего на гостеприимность вообще не отразилось. Вместо этого он потряс головой, и извинился:

— Прости.

— У нас встреча должна быть в задней комнате, — напомнил Дортмундер, и указал за спину Ролло, на случай если вдруг тот забыл.

— Ничего подобного, — снова покачал головой Ролло.

Это было неожиданно. Вообще-то это был беспрецедентный случай.

— Ты других людей туда пустил? — удивился Дортмундер.

— Нет, она занята, — как-то противоречиво ответил Ролло.

Дортмундер был сбит с толку. Для того чтобы собраться, обсудить дело, разработать план всегда использовалась задняя комната этого бара. Всегда. Это помещение было безопасным, а управляющие пеклись о своем бизнесе, так что напитки оценивались тут по двойному тарифу. Они здесь всегда собирались. И сегодня все должны прийти именно сюда, подумал Дортмундер. Стараясь сообразить, как обойти это препятствие, Дортмундер предложил:

— Думаю, мы можем подождать, ну, пока она освободится. Посидим в одной из….

Ролло снова затряс головой.

— Прости, Джон. Просто забудь о той комнате.

Дортмундер уставился на него. Слова были, какими то нереальными.

— Забыть про нее? Ролло, да что…?

— Какие-то проблемы, Ролло?

Дортмундер взглянул направо и там оказался этот пижон в изумрудной рубашке с доисторическим воротником. Роста этот тип был небольшого, но выглядел крепко, хоть и казалось, что состоит не из костей, а из хрящей. Башка у него была большая и несуразная, так что только с боку он и смотрелся вполне сносно. В профиль этот тип сошел бы на голову с римской монеты, но в анфас это был типичный ястреб, повстречавшийся с ветровым стеклом автомобиля.

Этот человек на Дортмундера не смотрел, но было ясно, что он в курсе его присутствия, и вовсе не рад этому факту.

— Ролло? — снова позвал он.

— Никаких проблем, — мрачно ответил тот, и обратился к Дотрмундеру: — Извини, Джон.

Дортмундер все никак не мог прийти в себя.

— Ролло, а мы не могли…?

— Он же извинился, Джон.

Дортмундер взглянул на этот изумруд.

— Мы знакомы?

— Не думаю, что ты хотел бы, — сообщило ему изумрудное чудо, и вроде никаких движений не последовало, но Дортмундер уже смотрел ему за плечо, туда где сидел в кабинке абрикосовый товарищ, и таращился на него хищным взглядом, словно кошка на мышку.

Что Дортмундер хотел сделать или сказать дальше, он сам так и не узнает, потому что именно в этот момент справа произошло движение, и в помещение вошел ничего не подозревающий Энди Келп.

— Мы первые? Эй, Ролло, так да? — улыбаясь возвестил он.

— Нет, — ответил Ролло.

— Джон ты уже взял бутылку? Надо…

— Ролло сказал тебе уже — нет. — Вставил изумрудный. — Вежливо сказал, я сам слышал.

Келп шагнул назад, и осмотрел парня с ног до головы.

— С какой летающей тарелкой к нам это залетело?

Изумрудный свою впечатляющую рубашку носил навыпуск, поэтому его молниеносное движение руки за спину на пояс не встретило никаких преград. Келп удивленно глядел на него, приподняв бровь, и все еще улыбаясь.

— Энди, — напряженно сказал Ролло, и когда Келп обернулся к нему, все еще улыбаясь, продолжил: — Нам тут не нужны проблемы, Энди. Поверь, проблемы нам тут не нужны.

Изумрудный так и стоял с рукой сзади на поясе, не спуская глаз с Келпа.

— Проблемы, Ролло? — подошел и абрикосовый.

— Все хорошо, — заверил, Ролло. — Джон, подожди минутку.

И он нырнул под стойку.

Все в баре напряглись. Даже завсегдатаи едва шевелились. Но тут Ролло вынырнул с бутылкой Амстердасмкого бурбона «Собственного производства», держа ее как младенца. Он протянул бутылку Дортмундеру, и сказал:

— Возьми домой. Извини за неудобства. И спасибо за терпение.

И вот Дортмундер уже держит бутылку в руках. Он еще никогда не получал здесь выпивку нахаляву. Однако радость омрачали обстоятельства получения этого подарка.

— Ролло, я могу что-нибудь сделать?

— Иди домой, Джон, — просто сказал Ролло, но затем наклонился над стойкой и прошептал Дортмундеру так, что только люди у бара услышали: — Окажи услугу. Сделай так, чтобы Тини не расстраивался.

— Но он расстроится, ты же знаешь.

— Пожалуйста, — попросил Ролло.

Келп посмотрел на Дортмундера.

— Джон?

Делать нечего.

— Он сказал «пожалуйста», — Дортмундер вздохнул, и пошагал к выходу.

Всю дорогу до двери они чувствовали на себе чужие взгляды.