Десять тысяч стилей. Книга восьмая

Глава 10. Не лей на камни пиво

Оказалось, что в Пустеване не было ни одного магазина. И торговых лавок тоже не было. Тот, кто хотел что-то продать, становился у обочины главной улицы. А тот, кто хотел купить, должен был ходить по улице и торговаться с временными продавцами, которые уже через пару часов могли перейти в разряд покупателей.

— Сколько за шкуру? — спросил Ливия кочевник. Кочевники в принципе приезжали на Север за мехами.

— Десять таблеток.

— С ума сошел, что ли?

— Не хочешь — не бери. Шкура отличного качества, сам снял, — сказал Ливий на языке кочевника. Покупатель удивленно поднял брови.

— Восемь.

— Восемь с половиной.

— Так тому и быть! — крикнул кочевник, два раза хлопая в ладоши. Такой у них, жителей Запада, существовал ритуал для скрепления сделки. Покупатель хлопнул в ладоши дважды — торги окончены, на цену согласен.

Отпилить половину таблетки аркюса кочевник не мог. Для мелких расчетов существовала особая валюта — подковы.

Да, кочевники платили подковами. Но не простыми. Вместо половины таблетки аркюса кочевник дал Ливию подкову из черного Готана.

На Западе все ездят верхом. А для хорошей лошади нужны хорошие подковы. Так уж повелось, что на Западе начали рассчитываться подковами. В книгах Ливий читал, что когда-то вместо подков были просто брусочки металла, но вскоре подковы заменили их. Надо будет — переплавишь. Не надо — подкуешь лошадь. Или обменяешь подковы на что-то другое.

«Так себе качество», — подумал Ливий, отправляя подковку в рюкзак. Может, ее и сковали из Готана, но сделал подкову не самый опытный кузнец, да еще и быстро.

Восемь таблеток аркюса за шкуру Барса-потрошителя — смешная цена. Но оставалось только смириться: на Севере шкур было много, а желающих их купить — мало. Распродав шкуры, Ливий стал продавать товар поспецифичней, вроде когтей, клыков и рогов.

— Готово, — довольно выдохнул Ливий. Пятьдесят две таблетки аркюса — сумма, конечно, не ахти. Но лучше, когда она есть, чем когда ее нет.

Подковы Ливий обменял. Осталась всего одна, которая бесцельно болталась в рюкзаке.

— Вот это мост.

Дорога шла над ущельем и привела Ливия прямо в Пустеван. Но ущелье не закончилось возле северного города. Оно шло дальше, вот только больше не на северо-запад, как раньше, а сворачивало строго на север. В Пустеван вели три дороги, это Ливий выяснил в разговорах с местными. Одна дорога — южная. По ней пришел Ливий. Еще одна вела на север, в сторону Иса. По третьей дороге в Пустеван добирались жители Запада. И проходила эта дорога прямо над ущельем.

Мост был местной достопримечательностью, и Ливий, едва решив дела торговые, пошел на него посмотреть.

Как и все в Пустеване, мост был сделан из камня. По нему одновременно могли проехать десять телег, не столкнувшись друг с другом — настолько широким он был. Длина моста достигала трех километров. Как объяснили Ливию, в этом месте ущелье было невероятно узким — всего два с половиной километра. Именно поэтому мост построили здесь. А там и Пустеван возник.

«Неужели наверх не взбираются энергетические звери?», — думал Ливий. Сам бы он жить возле ущелья не стал. Но когда Ливий подошел к титанических размеров мосту, все стало понятно. Ведь на каменных обрывах виднелись гигантские, в три метра высотой, руны.

«Не видел таких. Думаю, защитные. Или отгоняющие зверей», — подумал Ливий и применил Взор Дракона. Как оказалось, некоторые руны работали из рук вон плохо. Время здорово потрепало их: где-то скала обвалилась, а где-то истончилась магия. Становилось понятно одно: руны начертали много лет назад.

— Лет на сто еще хватит! — махнул головой Ливий. Пока Пустеван мог жить спокойно. Но рано или поздно твари начнут взбираться наверх, и тогда…

Кроме моста, в Пустеване была еще одна достопримечательность, о которой Ливию поведал Велек. Бани. В Пусетван люди стекались не только для того, чтобы поторговать, но и для того, чтобы попариться.

Бань в Пустеване было много. Например, вход в общую баню стоил сущие копейки. В большом здании была всего одна парилка. И сидели там не только обычные люди, но и идущие. Если обычному человеку хватало пяти минут, то идущий мог за неспешными разговорами просидеть и час, и два.

В общей бане парились и путешественники, и местные. Следующую баню называли «лечебной». Вход в нее был дороже в три раза, но из-за особой древесины баня давала целебный эффект. Восстановиться после травм или болезней внутри этой бани было гораздо проще. Чем пользовались как местные, так и заезжие.

Дальше шли шесть небольших бань — каждая со своей спецификой. На них Ливий почти не обратил внимания, ведь местные туда не хаживали. Эти особые бани построили для гостей.

Тогда Ливий решил оценить лучшее из того, что мог дать Пустеван.

В «красную» баню пускали не всех. На входе выстроенной из красного камня бани стояла девушка, которая разглядывала каждого посетителя. Кого-то пропускала, а кого-то вежливо разворачивала обратно. А иногда и невежливо: проходя мимо, Ливий увидел, как девушка ногой дает под задницу какому-то невезучему кочевнику. Пролетел житель степей почти пять метров — девушка-охранница явно была идущей.

— Мне можно? — спросил Ливий у нее.

Оглядев парня, охранница утвердительно махнула головой.

— А почему всех не пускаете?

— Не знаете? — удивилась она. — В «Кровавую» можно пускать только идущих. Да посильнее. Полезно, но не для каждого!

— Вот оно как, — глубокомысленно кивнул Ливий.

— Да! Если сила есть, то сначала в «Кровавую», потом в «Сосновую», а в конце — в «Черную»!

— Понял, спасибо за совет, — улыбнулся Ливий. — Сколько с меня?

— Пять таблеток аркюса.

«Разорюсь», — подумал Ливий, отдавая таблетки.

Распахнув дверь, Волк попал в раздевалку. За сохранность вещей Ливий не беспокоился: в Пустеване не воровали. А если бы и нашелся глупец, который посмел бы украсть хоть что-то, смерть его ждала бы очень и очень неприятная.

Сразу за раздевалкой расположилась комната с бассейном. Можно было выскочить и на улицу, в снег, но зачем? В воде как раз отмокали два северянина. И вода была холодной, разве что льдом не покрылась.

«Посмотрим на здешний сервис!», — подумал Ливий, открывая дверь в парилку.

Волку показалось, что он входит в Ад. Жар был ужасающим. В первую секунду. А уже спустя несколько мгновений Ливий понял, что ему даже нравится. На скамьях сидели три северянина, и приход Волка их здорово удивил.

«Замолчали. Чужой», — подумал Ливий. Одна из стен парилки была ярко-красной, от нее и исходил жар. Ливий сел поближе и с блаженством раскинулся на скамье.

Жар помогал развитию тела. Если бы Ливий пришел в Пустеван, когда еще был на стадии Тела Виверны, то «Кровавая» неплохо толкнула бы развитие вперед, что уж говорить о Теле Драконида. Сейчас иглы жара с трудом пробивались через прочность Тела Дракона. Но Ливий не сдавался — всегда можно посидеть подольше.

Через три минуты северяне переглянулись. Видимо, Ливий как раз отсидел какой-то минимальный временной лимит. А это значило только одно — он не слабак. И северянам, жадным до силы, захотелось поговорить.

— Откуда ты? — спросил коренастый мужик с бородой почти по пояс.

— С Централа.

— То-то смотрю не с Запада. По южной дороге?

— Только часть. Из Бьернхувуда пришел.

— Из Бьернхувуда? Напрямик? — удивился другой мужик.

— Да, — кивнул Ливий и стал пялиться на красную стену, будто не замечая удивленно-недоверчивых взглядов северян.

— А кто же сейчас в Бьернхувуде заправляет? — спросил бородатый.

«Ага! Проверяете!», — понял Ливий и сказал:

— Вождь Олаф, вестимо. Да только делами занимается Велек.

— Да, Велек силен и умен.

— Ярл, — пожал плечами Ливий.

— А что же ты в Бьернхувуде делал?

— С шаманом их встречался. А до этого боролся.

— Боролся? — спросил третий мужик, молчавший до этого. — А кого ж поборол? Велека?

— Да куда мне Велека, — махнул рукой Ливий. — Ульвбьерна поборол, знаете такого?

— Как не знать!

Может, до конца северян убедить не удалось, но теперь они верили, что Ливий и вправду был в Бьернхувуде. Но пришел ли он напрямик?

— Какова дорога? — спросил бородатый.

— Опасна, — ответил Ливий. — Звери нападают, и голодные, и молодые.

— Да, есть такое, — согласился бородатый. — Кого одолел?

— В Бьернхувуде — ошэтэга.

— Врешь! — вскочил один из мужиков.

— Не вру! — крепко ответил Ливий. — Да хоть сейчас трофеи покажу!

— А покажи!

Вместе с тремя мужиками Ливий пошел в раздевалку. Следом увязались и те, что как раз вылезли из бассейна. Сначала Ливий показал копье и куртку, потом — клинки. Но окончательно всех убедило мясо в банке. Бородатый понюхал и сказал:

— Да, ошэтэг это.

Теперь мужики смотрели на Ливия по-другому. Уважительно. И завистливо. Не из-за вещей из ошэтэга, а из-за славы.

— Расскажи!

Всей толпой мужики вернулись обратно в парилку. Подвязались и трое из бассейна. Когда все сгрудились вокруг Ливия, он начал рассказывать. Как ходил на дежурства, как его сначала одолел Ульвбьерн (хитрость с земной ярью заставила мужиков одобрительно хлопать себя о колени). О встрече с оштэгом, которого Ливий даже не смог почувствовать. Некоторые детали о драке Волк опустил, но попытался рассказать в красках. Ливий даже встал в середину парилки, чтобы показать то, как на него кидался ошэтэг, а мужики слушали чуть ли не с раскрытыми ртами.

— Вот как-то так и одолел. Чуть с жизнью не распрощался, — сказал Волк, усаживаясь обратно на лавку.

— Герой, — сказал бородатый.

— Герой, герой! — одобрительно заголосили остальные северяне.

Убийство ошэтэга — это серьезно. Но разве могли мужики отпустить Ливия просто так, не рассказав о своих подвигах? Ливий не сопротивлялся.

Некоторым идущим приходилось бегать к бассейну, чтобы освежиться. Едва только их тело обретало нормальную температуру, как мужики стремглав влетали обратно в парилку. Не каждый день удается послушать столько замечательных историй.

— А Сидриг дракона видал!

Сидригом звали бородача, который в основном помалкивал.

— Видал, — кивнул он. — Молодой был дракон, да еле ноги унес.

— Страшно? — спросил Ливий.

— Немного. Обидно было, что сам там был. Может, и убили бы его, — сказал Сидриг.

«Вот как, значит. Бахвалится? Или и правда не сильно боялся?», — подумал Ливий и спросил:

— А в ущелье тоже дракон кричит?

— Точно не врешь. Был ты в ущелье. Отсюда не слыхать. Не дракон это. Никто не знает, что это за крик, да не драконий точно. Боятся его, даже ошэтэги. И в жуть вгоняет любого, кто услышит.

«Сидриг слышал. И боялся. А дракона — нет», — подумал Ливий. Так же подумали и остальные северяне. То, что скрывалось в ущелье, было для матерого северного воина намного страшнее дракона.

— Сам какими судьбами в Пустеване? — спросил Сидриг.

— Проходом в Ульвир. И с шаманом вашим повидаться надо, — честно ответил Ливий.

— А чего в бане тогда сидишь?

— Да что я, упустил бы такое удовольствие?

Сидриг улыбнулся.

— Поговоришь с шаманом, раз тебе надо! Вой ты достойный! Говоришь, с шаманом Бьернхувуда виделся? Значит, и с нашим можешь!

— Хорошо, — кивнул Ливий. Если бы и в Пустеване пришлось проходить какие-нибудь испытания, Ливий, вполне возможно, просто пошел бы в Ульвир.

— Дальше париться будем? — спросил Сидриг. — Засиделись в «Кровавой».

Ливий и сам чувствовал, что ему достаточно. В «Кровавой» он пробыл полтора часа, и тело будто горело изнутри. Зато Ливий понимал, что тело неплохо развилось. Чтобы достичь такого же эффекта, пришлось бы тренироваться целый день.

Бассейн тоже оказался непростым. Окунувшись в него, Ливий почувствовал, как его начинает окутывать холод. Не резко сменяя жар, как в Зелье Двух Стихий, а постепенно, вытесняя эффект парилки. И это тоже помогало развитию.

— Чем дольше в парилке просидишь, тем лучше бассейн поможет, — сказал мужик рядом.

Вдруг у входа кто-то закричал.

— Что происходит? — удивился Ливий.

— Сейчас узнаем, — ответил мужик и пошел ко входу, чтобы вернуться через минуту.

— Ливий, там твои вещи пытались украсть.

Заявление повергло в шок всех, кто сидел в воде. Всей толпой мужики пошли ко входу, где быстро оделись. Ливий полез в рюкзак — и правда, клинков из ребер ошэтэга в нем не нашлось.

— Твое, — сказал северянин, протягивая клинки.

Как оказалось, вор вошел в раздевалку, где и увидел рюкзак. Из него он взял самое ценное, вложив клинки в свои ножны и оставив собственные мечи под лавкой. Вором оказался житель Запада. Стоило ему выйти из бани, как он тут же попытался сбежать.

Поймали его на мосту. И Ливий шел туда с доброй половиной Пустевана, чтобы посмотреть на казнь.

— Сделал страшное. Украл! — сказал мужчина, который размерами превосходил и Велека, и Бернарда. «Неужели вождь?», — подумал Ливий.

— Вниз! Вниз! Вниз! — начали скандировать северяне, а вор, молчаливо стоявший в окружении вооруженных людей, резко побледнел. Его ноги были переломаны. Может, для того, чтобы не сбежал. А может, для того, чтобы не сбежал уже там, внизу…

— Вниз, — кивнул вождь. Вор успел разве что закричать: испуганно, почти по-звериному. Схватив кочевника за руки и ноги, северяне кинули его вниз с моста — прямо на дно ущелья, которого Ливий даже не видел.

— Продолжим париться? — буднично спросил Сидриг, и Ливий немного неуверенно кивнул в ответ.

— Пятнадцать таблеток аркюса, — сказала девушка на входе. Ливию пришлось отдать их.

Почему баню называли «Соснвоой», становилось понятно сразу. Стоило войти внутрь, как в нос ударил сильный запах хвои. И это — в раздевалке. Когда Ливий вошел в общий зал, в котором даже не было бассейна, запах стал гораздо сильнее. Что уж говорить о парилке, в которой Ливию едва не стало дурно? Хотелось даже отключить часть обоняния, но Волк сдержался и просто уселся на скамью вместе с мужиками.

«Интересные у них порядки», — думал Ливий, вспоминая, как кочевника кинули вниз. Кого попало в «Кровавую» не пускали. Значит, кочевник был идущим. Мог он пережить падение? Вполне себе. Вот только внизу его могла поджидать совсем другая смерть. Почему-то Ливий был уверен: кочевник — не жилец. Казалось бы, ну упадет в ущелье, подлатает ноги, взберется по скале. Но что-то подсказывало Ливию, что внизу кочевника уже ждали.

Жар в «Сосновой» был слабее, чем в «Кровавой». Вот только вместе с запахом в тело Ливия попадала ярь. И впитывалась она так легко и непринужденно, что Волк с удивлением заметил, как хорошо развивается его тело. К сожалению, стоило захотеть направить ярь в Ядро, как энергия сразу становилась неподатливой. А в тело — пожалуйста. И в Ядро тоже, но на общих правах, как в любой другой орган. Короче, всем — по чуть-чуть.

— А ну, Ливий, ложись на лавку!

— Что?

— Ложись, ложись, спиной наверх.

Пожав плечами, Ливий так и сделал. Он знал, что в банях принято бить вениками. Вот только мужики держали совсем не веники, а сосновые ветви. И Ливий очень сомневался, что в их руках — самая обычная сосна.

«Ух!», — только и подумал Волк, когда ветвь хлестко ударила его по спине. Ливий чувствовал, как на коже появляются сотни небольших красных полосок. Сделать такое с Телом Дракона — ох как непросто. Но Ливий не стал сопротивляться.

Уже спустя полминуты спина, задница и ноги Волка были красными. Тело не просто покраснело от ударов, нет. Все эти полосы, которые теперь плотно покрывали тело Ливия, были отметинами от ударов. Если бы Волк был, например, Экспертом, те же самые удары оставили бы на нем тысячи шрамов.

Ливий перевернулся, избиение продолжилось. В стороне осталось только мужское достоинство, которое мужики бить не стали. И Ливий был им за это благодарен.

Зачем все это делали, Волк понял сразу, ведь чувствовал, как тело наполняется силой. Кожа становилась прочнее, а через удары энергия проникала и в плоть. Если вдыханием хвои Ливий развивал себя изнутри, то удары позволяли хвойному аромату проникать в тело снаружи. И без избиения ветками «Сосновая» была эффективной. Избиение вывело эффективность на новый уровень.

А потом Ливий отыгрался на мужиках. После того, как все, включая Сидрига, были исполосованы ветками, мужики просто расселись по лавкам и стали пить из бочонка пива. Откуда этот бочонок вообще взялся, было для Ливия сплошной загадкой.

Волку все казалось, что зайдет кто-то еще, а мужики на него накинутся и начнут бить ветками. Но в парилке сидели всего четыре человека — Ливий, Сидриг и еще два мужика.

— Почему народу так мало? Дорого? — спросил Волк.

— Тяжело, — ответил Сидриг. — Тяжело здесь находиться, не каждый сможет.

Ливий кивнул. Он и сам понимал, что недостаточно выносливый идущий не сможет сидеть в «Сосновой». И вовсе не из-за избитой ветками задницы.

— Пора дальше, — сказал Сидриг. Все встали вслед за бородатым.

Последнюю баню называли «Черной». За вход взяли целых двадцать таблеток аркюса, оставив Ливия с жалкими двенадцатью таблетками.

«Разорился», — с грустью подумал Волк.

Внутрь вошли вчетвером, причем охранник у входа с удивлением смотрел на Волка.

Банька оказалась совсем небольшой. И на вид была совсем обычной. Раздевшись, мужики вошли в парилку — тоже вполне себе обычную.

— А в чем суть? — удивленно спросил Волк.

— Скоро узнаешь, — ответил бородатый.

В баню неожиданно повалил дым. «Какой тяжелый», — подумал Ливий, чувствуя, как мысли начинают путаться. Но подобное не могло повлиять на разум Волка. Он даже снял Мантру Разума и услышал шум ядра. Вместе дым и шум ядра сильно давили на психику, вот только Ливию было плевать.

Вскоре дым ушел. С лавок встали два мужика — и вышли из парилки. Внутри остались только Сидриг и Ливий.

— Как ты? — спросил Сидриг.

— Нормально, — пожал плечами Ливий.

— Это хорошо.

После того, как дым ушел, Ливий почувствовал прибывающую внутрь энергию. Но было и кое-что еще.

— Дым этот — и силу развивает, и дух твой, и разум. На Севере силу любят. А про разум часто забывают. Поэтому и не ходят в «Черную», не выдерживают дыма. Раз, может, два. А ты, вижу, крепкий. Пять раз точно продержишься. После пятого и поговорим.

Ливию оставалось только пожать плечами. В баню он пришел не за разговорами, поэтому просто продолжил париться. После пятого появления и исчезновения дыма, Сидриг, как он и обещал, начал разговор.

— Кто я такой?

— Важный человек, — сказал Ливий, отлично помня, с каким уважением относятся к бородатому местные идущие.

— А кто именно?

— Не вождь, вождь на мосту был.

— Не вождь, — согласился Сидриг.

— Ярл, вроде Велека?

— Не ярл, а с вождем связан. Брат я его. Но не за кровное родство уважают. Я, Ливий, шаман Пустевана.

— Шаман? — удивился Волк. Поверить в то, что мужик, с которым ты паришься уже несколько часов, шаман Пустевана — довольно сложно. Да и помнил Ливий слова шаманки Бьернхувуда.

— Разве шаман не живет в двух мирах, но в обоих — чужой? А вы здесь в доску свой.

— Мала девчонка, еще научится жить среди людей, — ответил Сидриг. — Вижу на тебе ее метку. Поэтому и поверил тебе, кого угодно к молодым шаманам не пускают. Не могут они за себя постоять.

В баню вновь хлынул черный дым. Когда он пропал, Сидриг сказал:

— Рассказывай, зачем ко мне пришел. Если путь в Ульвир держишь — с тамошним шаманом переговорить хочешь.

— Да, — сказал Ливий. Найти шамана оказалось проще, чем он думал. «А может, все подстроено? Знал он, что я приду. И дожидался», — подумал Волк и сказал:

— Была у меня связь. И исчезла после боя, сгорела. Сосуд треснул, мне его заделали, но вытекшее не вернешь. А вернуть очень хочется.

На удивление Сидриг все отлично понял.

— Помочь с таким не могу, время вспять не обращаю. Я другого рода специалист. С шаманом Ульвира тебе говорить нужно. Он мужик старый, опытный. Многое знает. Многое умеет. Правильно тебя девчонка направила. Больше ничего?

— Ничего, — махнул головой Ливий.

Дым заполнил парилку в седьмой раз.

— Хорошо. Плату не возьму, по-мужски переговорили, — сказал Сидриг, когда дым ушел. — Пойдешь в Ульвир, раз нет больше дел в Пустеване?

— Пойду, — кивнул Ливий. — Только…

— Только?

— Хотелось бы глянуть на вашу технику. Пустеванскую, особую. Слышал, на Севере почти в каждом селении есть такая.

— Покажу, когда допаримся, — сказал Сидриг.

После десятого дыма шаман встал. Ливий чувствовал, что голова тяжелеет, что хочется закрыть глаза. Но при этом он мог просидеть еще три-четыре дыма. А шаман, наверное, и того больше. Тем не менее, Сидриг встал, а Ливий поднялся за ним.

— В Пустеване две техники. Руна особая, ее ты видел. Не осталось тех, кто руной владеет. А прием здесь знает каждый воин, — сказал шаман по дороге. Вдвоем они вышли из Пустевана через северные ворота.

— Хорошее копье, — сказал Сидриг, снимая копье Ливия с рюкзака. — Клык Ночного Убийцы. И древко качественное.

Сидриг взмахнул копьем, и одного этого взмаха хватило, чтобы понять: шаман — искусный воин. Размахнувшись, Сидриг швырнул копье, которое в полете стало вращаться вокруг своей оси. А когда копье столкнулось со скалой, то вошло в камень почти полностью, оставив снаружи только небольшой кусочек древка.

— Надеюсь, запомнил. Второй раз не покажу, — сказал Сидриг.

— Спасибо, — сказал Ливий. Он запомнил, но, к сожалению, повторить не мог.