Девичник

Дверь подъезда распахнулась строго,

не спеша захлопнулась опять…

И стоит у школьного порога

Юркина заплаканная мать.

До дому дойдет, платок развяжет,

оглядится медленно вокруг.

И куда пойдет? Кому расскажет? —

Юрка отбивается от рук.

…Телогрейка, стеганые бурки,

хлеб не вволю, сахар не всегда —

это все, что было детством Юрки

в трудные военные года.

Мать приходит за полночь с завода.

Спрятан ключ в углу дровяника.

Юрка лез на камень возле входа,

чтобы дотянуться до замка.

И один в нетопленой квартире

долго молча делал самопал,

на ночь ел картошину в мундире,

не дождавшись мамы, засыпал…

Человека в кожаной тужурке

привела к ним мама как-то раз

и спросила, глядя мимо Юрки:

— Хочешь, дядя будет жить у нас?

По щеке тихонько потрепала,

провела ладонью по плечу…

Юрка хлопнул пробкой самопала

и сказал, заплакав:

— Не хочу.

В тот же вечер, возвратясь из загса,

отчим снял калоши не спеша,

посмотрел на Юрку, бросил:

— Плакса!

— больно щелкнув по лбу малыша.

То ли сын запомнил эту фразу,

то ли просто так, наперекор,

только слез у мальчика ни разу

даже мать не видела с тех пор.

Но с тех пор все чаще и суровей,

только отчим спустится с крыльца,

Юрка, сдвинув тоненькие брови,

спрашивал у мамы про отца.

Был убит в боях под Сталинградом

Юркин пала, гвардии солдат.

Юрка слушал маму, стоя рядом,

и просил:

— Поедем в Сталинград!..

Так и жили. Мать ушла с работы.

Юрка вдруг заметил у нее

новые сверкающие боты,

розовое тонкое белье.

Вот она у зеркала большого

примеряет байковый халат.

Юрка глянул. Не сказал ни слова.

Перестал проситься в Сталинград.

Только стал и скрытней, и неслышней.

Отчим злился и кричал на мать.

Так оно и вышло: третий — лишний,

Кто был лишним? Трудно разобрать!

…Годы шли. От корки и до корки

Юрка книги толстые читал,

приносил и тройки, и пятерки,

и о дальних плаваньях мечтал.

Годы шли. И в курточке ребячьей

стало тесно Юркиным плечам.

Вырос! И заметил: мама плачет,

уходя на кухню по ночам.

Мама плачет! Ей жилось несладко!

Может, мама помощи ждала!..

Первая решительная складка

Юркин лоб в ту ночь пересекла.

Он всю ночь не спал, вертясь на койке.

Утром в классе не пошел к доске.

И, чтоб не узнала мать о двойке,

вырвал две страницы в дневнике.

…Дверь подъезда распахнулась строго,

не спеша захлопнулась опять.

И стоит у школьного порога

Юркина заплаканная мать.

До дому дойдет, платок развяжет,

оглядится медленно вокруг.

И куда пойдет? Кому расскажет?

Юрка отбивается от рук…