Уж я бы тебя попросила —
ни гордость, ни совесть не в счет!
Какая-то чистая сила не спит
и просить не дает.
И вот я в трех соснах — плутаю.
И где не молчится — молчу.
Не жду. Не зову. Не мечтаю.
Но как перед смертью — хочу:
пускай, на беду работягам —
ребятам дорожных бригад —
задует буран по оврагам,
по балкам, как здесь говорят.
Измает сугробами ноги,
пристудит рубаху к спине.
И вот — ты собьешься с дороги,
и вот — постучишься ко мне!
А я бы не крикнула «милый!»
и не замерла на груди.
А я бы тебя
накормила.
А там — хоть трава не расти.
’