Девушка брата

Глава 14

— Детка, я ценю твою заботу, но мы сами разберемся, ладно? — пресек Глеб мою неловкую попытку… Сделать что? Попробовать объяснить, что Владу нужен брат, а не судья? Помощь, а не ненависть и презрение? Ну не дура ли…

А ведь изначально это были окольные пути к рассказу о минувшей ночи, которые я начала прокладывать, едва мы сели в машину. Без упоминания о поцелуе и разговоре, конечно. Но теперь муки совести по отношению к Глебу сменились раздражением на него же.

Из-за тона, которым он сказал, чтоб я не лезла. Из-за взгляда, мельком брошенного с презрительным недовольством. На Милу Святослав смотрел именно так. Ну, когда на них не направлены камеры, разумеется.

— Извини. Кто я такая, чтоб лезть в твою семью, — выпалила не подумав.

— Давай сегодня у меня переночуешь? А завтра полетаем, хочешь? Пока погода….

Я уже не слышала. Горло свело спазмом, в носу защипало, а на глаза навернулись слезы. И чувство как от пощечины.

— Глеб, завтра я поеду к родителям. Две недели не была. И у… Саши неприятности….

— Как хочешь, — был ответ.

Чтоб не разрыдаться, потребовалось вонзить зубы в нижнюю губу. Да, Глеб не был знаком ни с моими родителями, ни с братом. Но мы вместе полгода! Пол, мать его, года! И имя моего брата тысячу раз мелькало в разговорах. А он его не помнил. И ему плевать, что там происходит в моей семье.

К счастью, у Глеба включился телефон, и он отвлекся. Рука на моем бедре будто жгла сквозь ткань брюк. Но это чувство не могло сравниться с растущим внутри. Разрывающим, разъедающим, как кислота, ощущением, что наши с Глебом отношения точно такая же картинка, как и его «идеальная» семья. Отфотошопленная моим подсознанием, как ужасное фото — рукой талантливого ретушера. А я, как подписчик популярного профиля, глядела на нее и безоговорочно верила. Имея перед глазами оригинал — верила.

Но почему только сейчас?

— Я зайду? — руки у меня под кофтой. Сжали талию как тиски.

— Не сегодня, — выскочила из машины и со всех ног бросилась в парадное, будто за мной кто-то гнался.

Взбежала на свой этаж, отперла дверь, заскочила в квартиру и заперлась. В мессенджер пришло сообщение.

«Я возьму паузу. Как это у тебя пройдет — позвони».

«Это? То, что ты не удосужился запомнить имя моего брата? То, что тебе плевать на ту часть моей жизни, которая не связана с тобой? То, что тебе плевать на»

«Это у меня не пройдет, Глеб. Давай заменим паузу на стоп».

Он не перезвонил. И хорошо, ведь я не смогла бы не плакать в трубку.

Позвонила Алле. Подруга ответила после первого гудка.

— Алка…Я, по ходу, с Глебом рассталась, — прошептала я.

— Ты где?

— У себя…

— Я сейчас приеду.

— Не нужно, Алл. Не нужно, мне… Просто надо было произнести это вслух.

— Чайник ставь, — был ответ, и она отключилась.

А я вытерла враз иссякшие слезы и, стащив с себя дурацкий костюм для гольфа, бирки которого натерли между лопаток и поясницу, влезла в плюшевые домашние штаны в розовое сердечко и розовый же реглан и пошла ставить чайник.

Когда он закипел, в дверь позвонили.

На пороге выросла переполненная гневом изящная Алкина фигурка в серых спортивных штанах, накинутой поверх белой футболки бежевой курточке и с большим «Пражским» тортом в руках.

— Что этот богатый мудак натворил?!