Девушка брата

Глава 2

Ореховые глаза Милы преисполнены ядовитой ненавистью. Пухлый наколотый рот брезгливо искривлен. Остальной мимики ее лишил ботокс, но это и к лучшему, ведь если б та имелась, эта ухоженная светловолосая женщина походила бы сейчас на злую королеву из сказки о спящей красавице.

Не могу представить, чтоб моя мама хоть когда-нибудь так смотрела на меня или на Лешку.

— Ну что за погода — то тепло и солнечно, то холодно и дождливо, причем по нескольку раз за день, — пропела я. Рука мужчины все еще сжимала мою и отпускать не собиралась, хоть я и тянула.

И я не хотела, чтоб он отпускал.

— Вы, наверное, успели замерзнуть…

— Если хочешь это исправить, я не против, — перебил Влад, отпустив наконец мою ладонь. А вот рука Глеба на моей талии стиснула ее почти до боли.

— Владислав! — проревел их отец.

— Конечно. Еще не хватало, чтоб Вы простудились, — я медленно улыбнулась в наглое лицо.

— Переоденьтесь в сухое, а я попрошу приготовить горячий кофе.

Хватка на талии ослабла. Я покрутила головой, ища глазами официанта, и махнула рукой. Не по этикету, ну и плевать.

— Сделайте два кофе, пожалуйста, — попросила подошедшего парня.

А Влад, к моему удивлению, молча направился наверх.

— Быстро осваиваешься, — одними губами прошипела Мила.

— Что, простите? — кажется, меня уже несло.

— Ничего, — пытаясь пригвоздить взглядом, процедила женщина.

Святослав шумно выдохнул, только этим выдав немного отпустившее напряжение.

— Святослав, вечер потрясающий.

— Благодарю, — ответил мужчина, взглядом давая понять, что это вовсе не за этот обязательный комплимент.

И, будто по щелчку пальцев, замершие в ожидании скандала гости чуть ли не с очевидным сожалением вернулись к прерванным беседам.

— Ты извини, — прошептал на ухо Глеб.

— Твой брат? — поздновато укорив себя за несвоевременность, сказала я.

— Я объясню, почему не рассказывал, — и прижался холодными и твердыми губами к щеке, — позже.

Я кивнула. Допила воду и поставила пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта.

— Покину тебя ненадолго, — с прилипшей к лицу улыбкой, высвободилась из рук кавалера и, стараясь не бежать, направилась в уборную. Попросту сбежала уже в третий раз за вечер.

И впервые потому, что самоконтроль по-настоящему грозил разрушиться, как карточный домик.

Включила свет, зашла внутрь. Закрыла дверь и обессиленно привалилась спиной к холодному кафелю. Сердце стучало как сумасшедшее, сколько не пытайся его унять попытками глубоко и медленно дышать.

Вот зачем я влезла, а? Звезды что ли сошлись как-то не так, и мне изменила привычка не вмешиваться вообще никуда без крайней необходимости? Хотя, разве едва не случившаяся драка между сыновьями не последнего человека в городе на его же юбилее, посреди залы, переполненной особо важными людьми, не является крайней необходимостью?

Но ведь дело вовсе не в неловкости из-за якобы неуместного вмешательства…

Покачав головой, я отлепившись от черного кафеля, шагнула к похожему на огромную пиалу умывальнику. Включила холодную воду, сунула под нее руки и взглянула на себя в огромное — высотой до потолка — зеркало.

Щеки раскраснелись. Это очевидно, несмотря на плотный тональный крем, консилер, хайлайтер, румяна и бронзер — тонну косметики, которая, по словам неприлично дорогого визажиста, способна скрыть даже кратеры на Луне и не поплыть, если сутки просидеть под студийными софитами. Ну, хотя бы действительно не плывет. И на том спасибо.

Карие глаза лихорадочно горели в ареоле трепещущих пушистых ресниц. Хорошо, что они у меня густые и длинные от природы, одного слоя туши и легких стрелок всегда достаточно, чтоб подчеркнуть взгляд. Пухлые губы приоткрыты из-за все еще тяжелого дыхания, помада — почти их родного цвета — на месте.

И с прической — элегантным плетением, открывающим шею, которое два часа сооружали из моих светло-каштановых волос до талии, все в порядке.

В который раз я порадовалась тому, насколько мой образ целостный и подходящий к случаю. Хоть я впервые собиралась на мероприятие, предполагающее дресс-код, еще и капризный «Coctail», но сумела все соблюсти.

Не слишком яркий макияж и прическа идеально сочетались с платьем. Черного цвета, длиною чуть выше колена, облегающее как раз настолько, чтоб деликатно подчеркнуть плавные линии упругого — спасибо работе — тела, с неглубоким декольте и открытыми плечами. Невысокие «кошачьи» каблуки серебристых туфель акцентировали внимание на длине ног, затянутых в невесомые чулки.

Вот только… Бирка на платье ужасно натирала между лопаток, ведь я физически не могла позволить себе отдать все сбережения за платье на один вечер, а туфли и неэлегантно надетый сейчас через плечо клатч на цепочке были одолжены у лучшей подруги Аллы, любительницы космически дорогой обуви и аксессуаров.

Наконец, дыхание выровнялось, лицо приобрело спокойное выражение и я, надев на него легкую улыбку, выключила воду и поспешила вернуться в залу.

У ступенек, ведущих наверх, практически столкнулась с Владом. Светло-голубая рубашка, расстегнутая чуть ли не наполовину, обнажала негустые темные волоски на рельефной груди. Ее рукава угрожающе натянулись на широких плечах, обтянули упругие шары мышц мощных предплечий. Если Влад вздумает скрестить руки, точно оторвет рукава.

Немудрено. Рубашка-то скорее всего Святослава, ведь Глеб давно здесь не живет. А тот, хоть и выглядел подтянутым и спортивным настолько, что о его пятидесяти пяти годах напоминали чуть ли не только практически седые темно-русые волосы и морщины на лбу и вокруг глаз, да и ростом лишь немного ниже, но далеко не такой крупный. Как и Глеб, в общем-то. Хоть в зал тот и ходил трижды в неделю, и был столь же высоким и хорошо сложенным, однако….

Я что сравниваю их? Совсем рехнулась!