Девушка с делийской окраины

Глава 8

Однако на третий день Басанти все-таки изловили. И выследил ее не Барду, не хромой Булаки, а собственный отец, который, прихватив с собою старшего зятя, задолго до рассвета кружил вокруг особняка, где жила подруга Шьямы.

Когда хозяин особняка, господин Сури, вышел на утреннюю прогулку, у самых ворот он столкнулся с каким-то долговязым человеком в грязной рубахе. Поначалу господин Сури принял было его за бродягу, которых немало слоняется по улицам и переулкам новых кварталов, однако, всмотревшись внимательнее, он обнаружил, что этого немолодого человека он видел где-то раньше: уж очень знакомым он показался.

— В чем дело? — строго спросил он. — Зачем открыл ворота? Хотел незаметно войти внутрь? Это еще что такое?!

Из своего личного жизненного опыта, как и из опыта других, господин Сури твердо усвоил, что с любым бедняком надо говорить строгим тоном. Конечно, узнав, кто перед тобой, тон можно и смягчить, но первая фраза должна звучать сурово, тем более если видишь, что человек собирается проникнуть в твой собственный дом.

— Я за Басанти, сахиб.

Господин Сури осмотрел долговязого с головы до пят. Ну конечно же, это парикмахер Чаудхри, которого, возвращаясь с прогулки, он ежедневно видит на перекрестке. Однако сейчас лучше сделать вид, что он не узнал его.

— Что еще за Басанти? Первым делом выйди за ворота. Вон со двора! Лезут тут всякие! — И вслед за долговязым вышел на улицу.

Чаудхри почтительно сложил руки. Господин Сури снова окинул его строгим взором. «Никакой Басанти я не знаю!» — хотел сначала сказать он. Но во дворе его дома действительно спала Басанти. Несмотря на настоятельные просьбы девушки разрешить ей спать в доме или на заднем дворе, они с женой не позволили. Как же теперь заявить, что никакой Басанти он не знает?

— А ты кто будешь?

— Я отец Басанти, сахиб!

— Явился за дочерью? А где ты был раньше, когда она скиталась по городу и терпела лишения? — принялся отчитывать его господин Сури.

— Ах мерзавка! Терпела лишения…

— Извольте не грубить! Ты думаешь, с кем говоришь?

— Дрыхнет на чужом дворе да еще позорит меня!

Два дня назад, когда Басанти впервые появилась в их доме, между господином Сури и его супругой произошел крупный разговор, и тогда господин Сури приводил совсем другие доводы. «Она бездомная девка, — убеждал он жену, — а те, кто преследуют ее, отпетые мерзавцы. Парень, с которым она сбежала, — негодяй, а тот, кому он продал ее, — негодяй вдвойне. Как ищейка, идет по следу. Такую девицу я ни минуты не намерен держать в своем доме». Конечно, супруге его тоже не очень хотелось возиться с Басанти, но девушка была беременна, а выгнать беременную нельзя. Разве могла она нарушить заветы предков? Шьяма хорошо знала свою подругу, поэтому-то и отправила Басанти к ней.

Госпожа Сури горячо убеждала мужа, но он так и не согласился с нею. Для отца Басанти, однако, у него нашлись совсем иные аргументы.

— Ты видел, в каком она состоянии? Неужели ты думаешь, что мы способны были вышвырнуть ее на улицу? Кто мы, по-твоему, — люди или живодеры? — И, выдержав паузу, господин Сури назидательным тоном продолжал отчитывать Чаудхри: — Ты хоть раз поинтересовался, жива она или, может, давным-давно померла? Неужели ты думаешь, мы тоже бросим ее на произвол судьбы? — И, упиваясь собственным великодушием, господин Сури продолжал: — Кем она доводится нам? Какое нам дело до того, где она живет, где ночует, где, наконец, скитается? Казалось бы, никакого, но вот, как видишь, позаботились.

— Девчонка нахваталась городского духу, сахиб, — по-прежнему прижимая к груди сложенные лодочкой руки, произнес Чаудхри. — У меня и другие дочери есть. У каждой — муж, дети, и только эта от рук отбилась.

А Басанти давно уже проснулась и увидела у ворот отца. Что же делать? Прокрасться незаметно в дом и спрятаться? Или, может, бежать?.. Но куда?.. Она неподвижно стояла посреди двора. При виде отца Басанти поначалу перепугалась, но потом ею вдруг овладело странное равнодушие. На лице ее появилась чуть заметная улыбка, словно она решила про себя: чему быть, того не миновать.

Чаудхри перевел хмурый взгляд на Басанти.

— Забирай свою кровать да ступай сюда! — хрипло крикнул он от ворот.

— За тобой пришел твой отец, — подходя к девушке, отечески назидательным тоном проговорил господин Сури. — Будет правильно, если ты пойдешь с ним. Двери нашего дома всегда открыты для тебя. Все, что зависит от нас, мы сделаем.

— Ты иди, — тихо сказала Басанти отцу. — Я сейчас приду.

— Нет, ты пойдешь со мною! — снова выкрикнул Чаудхри.

Не двигаясь с места, Басанти перебирала в уме все возможные варианты спасения. В другое время тут бы и раздумывать нечего: одним махом через забор, на задворки, только б ее и видели, а там ищи ветра в поле. Но теперь она уже знала, что убежать не сможет, а если б даже и смогла, то все равно бежать ей было некуда.

— В таком положении тебе следует жить со своими родителями, — продолжал внушать ей господин Сури. — Хорошие они или плохие, но они твои родители.

Басанти нагнулась, чтобы взять кровать.

— Понесешь кровать сам! — строго прикрикнул господин Сури на Чаудхри. — Не видишь, что ей трудно!

— Погоди, я сам, — бросил Чаудхри и шагнул во двор.

— Какие грубые люди! — проговорил господин Сури. — Своими глазами видит, что… — И, не закончив, прошел в дом.

Вскинув легкую деревянную раму кровати на голову, Чаудхри зашагал со двора, за ним поплелась Басанти. Шествие замыкал зять Чаудхри. Выйдя за ворота, все трое повернули направо. Никто даже не оглянулся.

— Какой все-таки невоспитанный народ. Могли бы и попрощаться с людьми, которые дали приют, — глядя им вслед, возмущался господин Сури. — Все трое точно воды в рот набрали. Даже ворота за собой не закрыли! — И господин Сури прошел во двор, чтобы закрыть ворота. — Басанти ушла, — придя домой, бросил он жене. Затем развернул утреннюю газету и уселся в плетеное кресло. — Ушла Басанти, говорю я, — повторил он, откидываясь на спинку кресла.

— Слыхала уже, — донесся из кухни голос жены. — Если уж решила уйти, то рассиживаться было не к чему.

— За ней отец явился. И как только пронюхал, что она тут, ума не приложу.

Жена не ответила. Немного погодя из кухни снова донесся ее голос:

— Тебе заварить чай? На прогулку-то, наверно, уж не пойдешь?

— Я ведь сам проводил ее, — заговорил он, оживляясь. — Как-никак родители. Думаю, у них ей будет лучше. — Не дождавшись ответа, господин Сури заговорил вновь: — Ты все проверила? Ничего не пропало? За этими людьми нужен глаз да глаз… Таким ничего не стоит наплевать в колодец, из которого сами же воду пьют… Ты еще раз проверь, как бы чего не пропало.

И в ожидании чая господин Сури принялся просматривать газету.