Дикий Восток. 1910. Часть 2

Глава 22

С наступлением зимы дел у Артема только прибавилось. Хотя при чем тут снега и метели? Просто дел столько, что, сколько не трудись, все равно ничего не успеваешь. Славке хорошо. Поставил задачу и гуляет. А Торопов горбатился за троих. Спал по четыре часа в сутки, выкладываясь по полной. Очень выручал Петя. Он брал на себя вычерчивание эскизов и просто заботился о начальнике и наставнике.

Но результат все же был налицо. Целая пачка папок с заявками на открытия и новые разработки. И многое уже сделано пусть в первом приближении в «железе». По рекомендации Попова они еще несколько недель назад связались с петербургской конторой, которая взялась за приобретение патентных прав разом и в России, и в Европе, и даже в США. И вот теперь он получил большую телеграмму от них.

Когда Торопов дочитал текст телеграммы и осознал, что же в ней излагалось, он растерянно оглянулся по сторонам и, не зная, что предпринять, просто застыл на несколько секунд на месте. Потом, приняв решение, быстро озвучил телефонистке их домашний номер на телефоне, помня, что Вяче сегодня планировал работать, никуда не выезжая.

— Славка, никуда не уходи. Надо срочно переговорить. Лично.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Потом расскажу. Я жив-здоров. Дело в другом.

Машиной прочно завладел Вяче, Торопов же для разъездов несмотря на холода, то и дело брал Родстер. Тем более и ехать теперь от квартиры до завода стало совсем недалеко. Когда Артем, тарахтя мотором, вкатился во двор, Вяче вместе с Дымкой уже ждали его на крыльце.

— Ты бросил мастерскую, небывалое дело.

— Помнишь, мы договорились, что я займусь патентами на изобретения?

— Само собой.

— Сегодня пришел ответ из конторы. Они уведомляют, что на цельнометаллическую мотоколяску, узлы для полного привода и по танку точно такие же, слово в слово как у нас, документы уже получены в Англии, США и по всей Европе. Как думаешь, на чье имя?

— Не говори загадками, — разом помрачнев, отозвался Славка.

— Нашим Сереном, мать его, Христиановичем Рандрупом! Он нас кинул как лохов.

— Не скажу, что сильно удивлен. Хотя и очень неприятно. Надо ехать к нему и все обсудить. Послушаем, что скажет. Давай, я позвоню ему и назначу время встречи. Все остальные чертежи и разработки ты с его завода забрал?

— Обижаешь. Первым делом.

— Молодца. Как не повернется, но одно ясно, больше мы туда не ходоки. — Славка принялся быстро соображать, выстраивая примерный план ближайших действий. — Надо окончательно перебираться на собственную базу. В наш новоомский цех. Но это потом. Все, звоню.

— Барышня, соедините с номером три ноль восемь.

Рандруп словно укрывшись за массивным столом, уставленным тяжелым бронзовым литьем настороженно и одновременно с тем снисходительно смотрел на друзей, терпеливо дожидаясь, что же они ему скажут и сохраняя полнейшее хладнокровие.

«В выдержке ему не откажешь» сделал мысленный вывод Славка.

Первым заговорил Артем. Он кратко и без эмоций изложил Серену Христиановичу суть произошедшего и в конце добавил вопрос:

— Как прикажете понимать это, господин Рандруп?

— Господа, так сложились обстоятельства, — без тени извинений и оправданий просто уведомил их датчанин. — Интересы Великобритании потребовали немедленного решения, и я сделал то, что должен был. Наши страны — союзницы по Антанте и когда наступит время, Русская армия сможет разместить на английских заводах крупные заказы, в том числе и на мотоциклеты и бронеходы — «танки». Напомню, что вся работа шла на моем заводе, и я имею все законные права на эту разработку. — Рандруп сознательно уклонялся даже обмолвиться о том, кому действительно принадлежали права на изобретения. — Но в качестве компенсации готов простить вам аренду площадей и оборудования, а также выписать вам чек на три, нет, даже на пять тысяч рублей. — Подумав и словно что-то взвесив, добавил нехотя. — И можете продолжать использовать мастерскую еще полгода.

Друзья в ответ, коротко переглянувшись, не сговариваясь в голос расхохотались, до того абсурдно и ничтожно показалось им это «щедрое предложение». Отсмеявшись, Славка ответил не без издевки:

— Вы верно ошиблись с нулями? Или с валютой? Может быть, пять тысяч фунтов или пятьдесят тысяч, да что там, все пятьсот? Вы украли у нас изобретения. Вы мошенник и вор, господин вице-консул. И, конечно, никаких дел с вами впредь мы вести не будем. Эту историю оставляем на вашей совести, украл, так украл. Не отмоешься. А нам впредь наука не доверяться разного рода проходимцам.

Рандруп подскочил с кресла, глаза его разгорелись мрачным, злым огнем, усы встопорщились, а все лицо приобрело донельзя злое и решительное выражение.

— Вон отсюда, и чтоб ноги вашей в моем доме не было! Вон! — уже в голос закричал коммерсант, задетый словами Хворостинина за живое.

Друзья поднялись, борясь с желанием провести наглядно воспитательную «беседу» и хорошенько отбить «ливер» фабриканту. Но здравый рассудок взял верх и они лишь молча развернувшись, покинули кабинет.

Уже почти на выходе из дома они ненароком столкнулись с Татьяной. А может она специально дожидалась друзей, точнее, одного из них? Пришлось задержаться на минуту и коротко пояснить:

— Мы более не сможем появляться в этом доме. Но к вам, Татьяна Михайловна и к вашей прекрасной сестре мы неизменно сохраняем самые теплые и дружеские чувства. И безмерную благодарность за все, что вы для нас сделали.

Узнав неприятные новости от сестры, Александра Михайловна без промедления пошла к мужу.

— Серен, я всегда была уверена в том, что мой муж честный и благородный человек. Успешный делец и промышленник.

— Что же, Александра Михайловна, теперь вы поменяли свое мнение?

— Нет. Я по-прежнему верю вам и считаю, что произошедшее — лишь досадное и временное недоразумение, которое вы обязательно исправите.

— Поймите, дорогая, это было нужно сделать не ради выгоды или моих личных соображений. Того требовали обстоятельства и интересы британской короны. И я, как подданный Его Величества, просто выполнил свой долг.

— Англия требует от вас совершать неблаговидные поступки?

— Политика сложная игра. — Рандруп решил повторить представлявшиеся ему вполне убедительными доводы, которые, к сожалению, не возымели должного влияния на Торопова и Хворостинина. — Пройдет время и наши страны — союзницы по Антанте — плечом к плечу будут сражаться с Германией. И поверьте, дорогая, в России нет промышленности, которая сможет удовлетворить потребности русской армии. И ваши же генералы прибегут в Лондон, прося начать поставки оружия и техники.

— Вы очень много знаете и видите больше моего, но есть вещи, о которых я имею вполне ясное представление. — Было видно, что разговор тяготит Александру, что слова мужа воздействуют на нее и что ей самой хочется принять их за правду. Но совесть продолжала подавать тревожные сигналы.

— Хорошо, Александра, прошу тебя, ради нашего первенца, которого ты носишь под сердцем, успокойся и прекрати думать об этом досадном случае. Я обещаю тебе все устроить. Со временем.

— Спасибо, Серен. Этого более чем достаточно.

Переезд ознаменовал новую волну дел и забот. От работы с мотоциклами друзья временно отстранились, полностью сосредоточив усилия на главном избранном ими совместно направлении. Пришлось искать станки, оборудование, специалистов. Пока предполагалось не серийное производство, а всего лишь экспериментальный цех. С перспективой разворачивания крупного проекта, если все получится. Время пролетало в заботах и трудах быстро. И Славка с Артемом даже не успели заметить, как наступил канун Рождества Христова.

— Слушай, а ведь скоро Новый год и Рождество. А у нас ни елки, ни подарков.

— Кому это нужно, — с привычным скепсисом фыркнул Торопов.

— Не скажи. Вот Петя у нас живет. Может на праздники и Наташа — моя крестница, так сказать, приедет вместе с родителями. Егор опять же — как такого шустрого и без подарка оставить? А его сестренкам? Ну и мы что — рыжие? Нам тоже полагается под елочку чего-нибудь положить. Я вот еще собираюсь на всенощную сходить.

— Долго думал?

— Иначе не поймут. Да и почему нет? Вот и тебе со мной сходить не помешает.

— Это еще зачем? Время тратить? Так у меня есть на что.

— Вот ты упертый. Надо значит надо. Пойдем. И не спорь! Как я помню, Татьяна Михайловна сейчас в городе и ходит всегда в Никольский казачий собор. На Рождество все собираются.

— Ну, разве что ради Тани…

— А я о чем? К слову, надо и Саше с Таней подарки приготовить. А вдруг они к нам заглянут на минутку? Рождество это ведь чудесная пора. Всякое может случиться.

— Трофим! — громко позвал Вяче слугу. Когда тот явился, Хворостинин распорядился. — Братец, подыщи ка нам елку да пушистую. И поставь в гостиной. Игрушек накупи, свечей ну и всего, что требуется. Мандаринов, яблок, конфет. Заверни в фольгу и развесь на елке. И продумай праздничный обед. Тебе, Трофим, чего бы в подарок хотелось?

— Да что вы, Вячеслав Юрьевич, вы и без того меня словно золотом осыпаете…

— Ладно. Сам придумаю. И пора ужин подавать, а то я аж устал, пока с этим упрямцем договорился…

Как и предсказывал Хворостинин, у которого имелись свои источники информации, в Никольский собор на всенощную приехали и сестры Пятковы. Точнее Татьяна Игнатова и Александра Рандруп.

Всю службу они простояли, молясь и отбивая поклоны, радостно подхватывая голоса хора рождественского песнопения. Первым шел тропарь, глас четвертый:

«Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нем бо звездам служащии звездою учахуся Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!»

За ним кондак глас третий:

«Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют, нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог».

Стихиры и величание, прокимен. Хорошо и светло стало на душе у Славки, может еще и от того, что Варя стояла рядом, укрыв пышные девичьи косы светлым кружевным платком. И всем, как казалось самому Славке, было ясно, что вместе они не просто так, а потому что им свыше предназначено быть вдвоем. «Может, для того мы и оказались здесь, в прошлом, чтобы я встретил Варю?» подумалось ему.

Выходя после богослужения из храма, они словно ненароком почти столкнулись с сестрами.

— С Праздником, Татьяна Михайловна, Александра Михайловна.

— И вас с Рождеством Христовым, Вячеслав Юрьевич, Артем Александрович. И вас, Варвара Дмитриевна.

— Мы к обеду всех друзей собираем. Под елочкой подарки. И вам обеим приготовили от всей души. Так что милости прошу. Будем рады видеть.

— Как это мило, Вячеслав Юрьевич. Но вряд ли у нас получится, да Саша? — Отозвалась Татьяна.

— И все же будем ждать. — Настоял Славка. — Еще раз с Праздником!

Утром за завтраком в доме Рандрупов у супругов произошел разговор. Начала его Александра.

— Представляешь, мы на всенощной встретились с Тороповым и Хворостининым. Серен, ты поступил не правильно. Это надо срочно исправить. Вы обязаны примириться. Прошлого не вернешь, но будущее в наших руках. И тут дело не только в нас, но и в Татьяне. Она страдает.

— Понимаю. Может, ты и права, милая. Я тогда погорячился, эти двое — тоже.

— Так я могу сказать Вячеславу и Артему, что ты готов их принять и обсудить все?

— Пожалуй. — Немного через силу выдавил из себя Рандруп.

Саша радостно обняла мужа и поцеловала его в щеку.

— Это лучший рождественский подарок от тебя, дорогой.

— Ну-ну, тебе нельзя волноваться. — Он осторожно погладил живот супруги. Александра уже дохаживала срок, и в январе они ждали прибавления семейства.

— Мы с Таней немедля поедем к братьям! У нас для них и подарки заготовлены!

— Может не стоит тебе ехать? Давай лучше позвоним и пригласим их к себе?

— Нет, они не согласятся. Сначала навестим их, тем более, что они пригласили нас и даже сказали, что под елкой нас ждут подарки. Видишь, какие они добрые христиане!

— Ну, пусть так. Только не опаздывайте к обеду!

— Обязательно. — Радостно улыбнулась Саша.

Спустя несколько минут в кабинет хозяина зашел Лоранж и, не скрывая мстительного торжества, с порога заявил:

— В ближайший минуты с вашей проблемой будет покончено раз и навсегда.

— О чем ты?

— Я отыскал людей. Они сейчас дожидаются этих двух негодяев с «подарком» — бомбой на четыре фунта динамита!

— Безумец, ты погубишь Сашу и ребенка!

— Что не так? — растерявшись, промямлил, разом потеряв всю самоуверенность и апломб Лоранж.

— Александра и Татьяна только что уехали туда!

— Куда?

— К черту! Пошел прочь! Я должен спасти их! — И Серен, не помня себя, вылетел из кабинета, на ходу зовя водителя и напяливая первые попавшиеся шубу, меховую шапку и широкий шарф.

— Адрес, по которому живет Торопов, знаешь? Гони туда!

Оливье Лоранж — агент британской разведки, мастер завод и родной брат первой, безвременно умершей супруги Серена Христиановича Рандрупа, стоял у заснеженного окна и смотрел, как его начальник и родственник едва успев набросить шубу, выезжает со двора на зимнюю, еще темноватую улицу. Снопы света от фар пробежались по стенам соседних домов и уперлись в дорогу. Взревев мотором, машина рванула покатилась вперед.

Единственное о чем сейчас сожалел Лоранж — что не смог сдержать свое возбуждение и проговорился раньше срока. Никаких теплых чувств к Александре Пятковой он не испытывал. И ее смерть его ничуть не волновала. Главным было устранить соперника и отомстить. Он вспомнил, как несколько недель к ряду уговаривал вице-консула в необходимости срочно воспользоваться ситуацией и забрать патенты. И как он радовался, услышав о скандале между «этими чертовыми русскими» и своим хозяином. Теперь вход на завод им был закрыт, пришлось уйти из школы и остальным сторонникам Хворостинина. Но вот незадача, в итоге ушла и Варвара. Пришлось сестрам Пятковым нанимать нового учителя.

Отслеживая происходящие в городе события, Оливье получил сведения о том, что адвокат братьев — эсдек Попов готовит документы для подачи в суд. Допустить такого урона престижу Рандрупа было бы недопустимо и Лоранж взялся за дело. Он отыскал двух заезжих удальцов-анархистов, встретился с ними и заключил сделку.

Суть ее была предельно проста. Они получали деньги и документы для выезда в Англию, а он — теракт против Торопова и Хворостинина.

— Вот фотография. Это их автомобиль. Вот подъезд дома, в котором они сейчас проживают. На обороте указан адрес. Предупреждаю, вам обязательно надо убить сразу обоих. Только когда они буду вместе. Это принципиально! Вот динамит, запальный шнур и коробка. Лучше всего устроить нападение на Рождество. В такой день никого подарочной упаковкой не удивить. Смотрите, не разочаруйте меня!

И вот теперь, когда остался последний шаг, все может пойти прахом. Но самое главное. Что будет дальше с ним? Простит ли Рандруп самовольство и угрозу жизни его близким? Нет, лучше собрать вещи, взять деньги, документы и на время исчезнуть. Через десять минут мастер Лоранж, уже садясь на извозчичьи санки, услышал в отдалении громкий взрыв. Его охватило нестерпимое желание увидеть гибель врагов.

— Голубчик, поезжай на Садовую.

— Энто откель грохнуло?

— Верно, — резковато ответил не слишком хорошо знакомому с городской планировкой крестьянину.

— Ну, пошла! — Смиренно выполнил приказ, закутанный в долгий овчинный тулуп мужик.

Добравшись до места, Оливье увидел горящие обломки автомобиля. Сила взрыва "адской машинки" оказалась столь велика, что железо раскидало далеко по сторонам, а от водителя и пассажира не осталось почти ничего.

В следующий момент он заметил Александру и Татьяну, стоящих по ту сторону широкого полукруглого окна второго этажа, в безмолвном ужасе смотревших вниз. "Там квартира этих недоносков! Хороша же супруга у Серена! катается к его врагам, бесстыдница! Впрочем, дело сделано. Пора уезжать".

Друзья отлично позавтракав, первым делом решили навестить семью Егора. Времени до назначенного часа обеда оставалось достаточно. И они, оставив дома за главного Трофима, загрузили подарки и поехали. На обратном пути, уже выруливая с Артиллерийской на Путинцева, друзья были почти оглушены грохотом взрыва.

— Это не у нас? Смотри, черный дым. Как раз рядом. Гони! — Закричал Артем.

— Не ори, — выжимая на повороте из "сэра Волосида" максимум возможного, пробурчал Славка, крутя руль.

— Точно у нас. Смотри, машина горит. Но кого, зачем?

— Это нас. Это мы горим.

— Ты ополоумел?

— Включай мозги, Торопов. Наш подъезд. Автомобиль. Взрыв. О, смотри какие люди… Это же сам мсье Лоранж. А он что здесь делает? Давай, спросим.

— Он нас заметил. Гони!

Оливье, оказавшись в опасной близости от неожиданно появившихся из-за угла, внезапно воскресших врагов, столкнув возчика, сам взялся за вожжи, нещадно нахлестывая лошаденку и пронзительно свистя. Но тщетно. Автомобиль преследователей быстро приближался. И тогда он, скатившись из саней на повороте, бросился бежать, надеясь затеряться среди частных подворий.

Славка ударил по тормозам, машину потащило юзом, но он сумел справиться с заносом и развернуться.

— Объезжай дворы, а я за ним, — отрывисто бросил Торопов, вытаскивая пистолет. И с легкостью хорошей гончей бросился в погоню.

Лоранж, ощущая близость противника, старался изо всех сил, но куда более молодой и легкий Торопов с каждым шагом приближался. Оливье, в отчаянии на ходу сбросил шубу и постарался выжать из своих ног максимум. Ему даже показалось, что он начинаем отрываться и шаги преследователя стихают позади. Но тут же буквально врезался в борт машины, вылетевшей наперерез. Сверху навалилось тяжелое тело, шапка с головы Лоранжа слетела, а теперь на нее обрушилась и рукоять Браунинга, зажатого в кулаке Хворостинина.

— Врешь, не уйдешь. — Прошипел Славка, безжалостно заламывая пленнику руки.

Увидев запыхавшегося друга, скомандовал.

— Затаскиваем его в заднее сидение и держи на мушке. Пистолет при тебе?

— Само собой.

— Поехали отсюда.

— Давай к нам в цех.

— Не против. Там с ним и пообщаемся. Ты понял, что случилось вообще?

— Я так думаю, этот урод нанял бомбистов убрать нас. А тут не пойми зачем прикатил другой такой же Восли-Сидли с двумя закутанными в мех по самые ноздри гражданами. Их приняли за нас и взорвали. А этот видать приехал проконтролировать выполнение задания.

— Ну, ничего. Скоро он нам все сам расскажет. Когда очухается и получит порцию живительного электричества. — С ничего хорошего не обещающей мрачной интонацией уверенно сказал Артем.

Грязная работа это плохо. Но иногда кто-то должен ее делать. Друзья, выполнив свой долг и отомстив за гибель Рандрупа и его водителя, а заодно и за покушение на собственные жизни, уже успели вызвать своего адвоката и выстроить безукоризненное алиби. Теперь они просто сидели у камина и молчали. Раздался звонок телефона. Славка взял трубку.

— Да. Да. Конечно. Сейчас будем.

— Кто это? — Заинтересовавшись, спросил Артем.

— Сестры. Приглашают немедленно к себе.

— К чему бы это?

— Скоро узнаем. Собирайся.

Едва друзья вошли в гостиную, как им навстречу поднялись Александра и Татьяна. На обеих были черные платья и платки. В доме царил траур.

— Господа, я знаю обо всем, что произошло. И потому без долгих предисловий прошу вас взять управление компанией оставшейся без руководителя на себя. Надеюсь, так мы сможем исправить, что еще можно сделать.

— Это очень неожиданное предложение…

— Все обиды и претензии в прошлом. Серен за полчаса до гибели, обещал мне поладить с вами и прекратить конфликт, начатый по его вине.

— Что ж, в таком случае… Мы готовы взять на себя ответственность.

— Тогда вот мое, заверенное нотариусом распоряжение и доверенность на ваше, Вячеслав Юрьевич имя. Отныне вы — управляющий директор всех моих предприятий с правом подписи и распоряжения средствами. Только продажа активов потребует моей визы. Впрочем, прошу в ближайшие полгода ничего не продавать. Постарайтесь сохранить компанию в целости.

— Не беспокойтесь, она будет только прирастать.

— Тем лучше. А сейчас я прошу вас оставить нас. Жду на похоронах. Они состоятся послезавтра.

— Да, мы немедленно приступаем к работе. Артема Александровича я назначу главным инженером компании.

— Я так и предполагала.

— До свидания. И примите от нас самые искрение соболезнования в вашем горе.

Татьяна выйдя вслед за друзьями, остановила Торопова и попросив отойти в сторону, не без волнения призналась:

— Артем Александрович, произошедшая ужасная трагедия заставила меня осознать, как вы мне дороги… Ведь это вас желали убить эти страшные люди. Не говорите ничего, я знаю.

Артему в этой ситуации пришлось непросто. Но он сделал свой выбор. Встав на колено перед девушкой, он со всей возможной для него нежностью и торжественностью произнес:

— Дорогая Татьяна Михайловна, я люблю вас и прошу стать моей женой.

— Я согласна.

Славка, подъехав к дому Белозеровых, увидел стоящую на крыльце девушку.

— Варвара Дмитриевна, Варенька, мы с Артемом только что чудом избежали смерти. И я понял, что дальше ничего откладывать недопустимо. Хочу признаться, что всей душой предан вам, тебе… И готов предложить вам свою руку и сердце. Немедленного ответа не жду. Понимаю, что все сумбурно и внезапно. Вы подумайте, Варенька. Я сейчас должен ехать. Есть одно дело, не терпящее отлагательств. Но прежде хотел сказать вам все. Я люблю вас, Варвара Дмитриевна. Всей душой.

Он неуклюже, по-медвежьи поклонился, подхватил ее ладонь и поцеловал. Натянув перчатки и очки, уселся в автомобиль и был таков.

Варя долго еще стояла на пороге своего дома и смотрела ему вслед, пока совсем не продрогла. А потом еле слышно произнесла:

— Почему ты уехал и не дал мне сказать «да»?

В жандармском управлении

— Кому и зачем понадобилось убивать датчанина-фабриканта? Давненько про бомбистов не было слышно и тут на тебе. Да еще и где? Посреди нашего тихого Омска! Как вышло, что не доложили и не пресекли?

— Господин полковник, не было никаких сигналов и сообщений о подготовке. Наши информаторы уже допрошены. Они тоже ничего не знают и по сию пору. Все подпольные революционеры взяты под надзор. У большинства алиби, с остальными работаем. Складывается впечатление, что действовали приезжие или кто-то привлек людей со стороны.

— Выходит, что действия есть, последствий нет. Плохо, очень плохо, ротмистр! Надобно вести розыск лучше! Удвоить, утроить усилия! — Закончив начальственный разнос Орлов сменил тон. — Но прежде всего ищите кому выгодно — cui bono! Давайте холодной головой обдумаем еще раз. Озвучьте свои версии, пусть даже самые невероятные. Ну, что же вы ротмистр, молчите, я слушаю вас!

Жандармский офицер несколько секунд молчал, явно собираясь с мыслями и выстраивая логику нового доклада.

— Александр Петрович, пока из зацепок разве что исчезновение мастера завода Рандрупа Лоранжа. Он пропал в тот же день, когда случилась трагедия.

— Вы допускаете, что он причастен? В чем его выгода? Мотив? Кто он такой, этот Лоранж? Почему не сыскали за столько дней?

— Удалось установить, что Лоранж был свояком Рандрупа, точнее, братом его первой безвременно умершей жены — бельгийской подданной. Выполнял надзорные функции на заводе, был доверенным человеком фабриканта. Никаких конфликтов и ссор между ними никто припомнить не может. Зато есть одна ниточка.

— Так, уже интереснее. Продолжайте.

— Нам удалось почти по минутам установить распорядок действий Рандрупа в тот день. Согласно полученным сведениям, Серен Христианович после краткого разговора с вышеозначенным Лоранжем спешно собрался и уехал на автомобиле в город. Особо отмечу, что и его супруга, и ее сестра в тоже время отсутствовали. Посему позволю себе предположить, что мастер Лоранж сообщил хозяину нечто, что вынудило последнего действовать.

— И что же? Какова ваша версия?

— Александр Петрович, за последний месяц у Рандрупа был единственный серьезный конфликт. С недавно появившимися в городе дельцами — некими Хворостининым и Тороповым. Сообщают, что датчанин позволил себе забрать патенты на сделанные этими господами изобретения после чего они разругались и со скандалом покинули его завод, приобретя собственный цех и машины.

— Вы предполагаете, что это они? — Удивленно приподнял бровь полковник.

— Нет, у этих господ твердое алиби.

— Очень интересно. Продолжайте.

— Работники на заводе в один голос говорят, что у мастера Лоранжа с Тороповым и Хворостининым имелся открытый конфликт. Из чего я могу сделать вывод, о желании…

Раздался громкий стук в дверь кабинета. Полковник лишь молча поморщился и сделал рукой жест, предлагая ротмистру продолжать доклад, но стук повторился, став еще настойчивей.

— Да что же это такое?! — Искренне возмутился Орлов такой откровенной бесцеремонности собственных подчиненных. — Прекратите тарабанить и войдите.

На пороге возник знакомый нам поручик Талалаев.

— Это вы, Федор Никандрович. Вы позабыли о манерах? — ледяным тоном осведомился начальник жандармского управления.

— Простите, господин полковник, но дело настолько срочное, что не терпит и минутного промедления.

— Хорошо, у вас есть минута.

— Нам пришел конверт с бумагами.

— Невероятное дело! И ради этого вы позволили себе ворваться ко мне в кабинет?

Талалаев ничуть не смутившись отповеди руководства хладнокровно и уверенно продолжил.

— Я знаю, что ротмистр Завадский занимается делом о взрыве Рандрупа. А документы, пришедшие от неких анонимов только что имеют к этому прямое касательство.

— Неужели? Тогда рассказывайте.

— Вот они, — поручик, подойдя к столу, передал бумаги в руки Орлова. — Это исповедь Лоранжа, в которой он признается в содеянном.

— Невероятно. А где же сам виновник?

— В приложенной записке указано, что он, не вынеся гнета вины, покончил с собой, бросившись под лед Иртыша.

— Интересная версия, не находите? — повернувшись к ротмистру, с нескрываемой иронией сказал Орлов.

— Но это еще не все, — почти перебил начальство Талаллаев. — Лоранж признался в работе на британскую разведку и сообщил массу ценных сведений о своей работе и контактах.

— Остановитесь, Федор Никандрович! Господин ротмистр, продолжим наш разговор немного позднее. Мне срочно необходимо ознакомиться с документами! И я надеюсь, не нужно объяснять, что все озвученное здесь и сейчас должно остаться строго в пределах этого кабинета?

— Так точно, господин полковник! — подскочив, щелкнули каблуками офицеры.

— Идите, ротмистр. А вас, поручик, попрошу дожидаться в приемной.