Дикий Восток. 1910. Часть 2

Глава 5

Торопов

Отворив массивную дубовую дверь, он вошёл внутрь. Несмотря на высокие окна, в помещении царил легкий полумрак. Артёму пришлось несколько замешкаться, давая глазам привыкнуть к разнице в освещении. Подойдя к свободному окошку конторы, он обратился к служащему, попутно доставая из кармана газету с рекламой мотоциклов.

— Добрый день…эээ… сударь. Я хотел бы отправить телеграмму.

— Добрый день. Извольте заполнить. — Служащий протянул Артёму лист бумаги.

— Э, спасибо. — Растерявшись и не найдя подходящих слов, скомкал ответ Торопов.

Взяв бланк, Артём огляделся и прошёл к одному из столов, стоящих вдоль стен у длинной анфилады окон. Усевшись на деревянный стул с удобной изогнутой спинкой, он с плохо скрываемым удивлением оглядел письменный прибор. Чернильница — непроливайка, пресс-папье, деревянная перьевая ручка… Подобным антиквариатом ему доводилось пользоваться лишь в далёком детстве, в семидесятых, когда мать пошла на почту получать посылку и взяла его с собой.

Очередь двигалась чрезвычайно медленно, и у пятилетнего Артёма оказалось достаточно времени, чтобы вдумчиво рассмотреть всё доступное его глазам устройство почтового отделения.

Больше всего его заинтересовал процесс опечатывания посылок сургучной печатью. У приёмщика возле весов стояла специальная ёмкость с яркой лампочкой снизу. Жара от неё вполне хватало для растопки сургуча. А чтобы сверху он не схватывался корочкой, его периодически перемешивали деревянной палочкой. Ею же, после взвешивания и перевязки посылки бечевой, наносили на узел жирный кусок горячего сургуча. Потом в ход шла увесистая бронзовая печать почтового отделения, с грохотом ставившая точку в процессе приёмки посылки. Артёму тогда казалось, что это обман, и приёмщик намазывает на посылки шоколад…

Ему тут же захотелось проверить свою догадку, но удобного момента всё не представлялось. Заскучав, Тёма стал оглядываться в поисках чего-нибудь интересного. Вот тогда-то он и увидел, как люди пользуются чернильным прибором, заполняя различные документы. Процесс заворожил мальчишку, привыкшего пользоваться карандашом и шариковой ручкой… Окунуть перо в чернила, промокнув лишнее о край чернильницы, аккуратно написать букву, вновь обмакнуть перо… Артём с нетерпением дождался момента, когда появится свободное место у стола. Потом украдкой от мамы придвинул к себе тяжёлый письменный прибор и попробовал написать своё имя на чистом бланке почтового перевода. У него получилось! Через несколько минут бланк оказался полностью исписан и изрисован. Дальше — больше…

Финалом стала, конечно же, выволочка от мамы за испачканные чернилами пальцы. Но лежащие в кармане шорт бумажные самолётики с чернильными звёздами на крыльях, сложенные из испорченных бланков, которые Тёма смог достать из мусорной корзины у стола, того стоили. Буквально через пять лет чернила на почте исчезли. Шариковая ручка окончательно и бесповоротно покорила страну.

И вот теперь, он вновь прикоснулся к перу, как тогда… Рука осторожно обмакнула стальное раздвоенное острие пера в чернильницу. Потом, словно бы сама, вывела на листке бумаги пятиконечную звезду… Тьфу ты! Опомнившись, он резким движением смял в кулаке рисунок. Нет! К чёрту воспоминания! Взяв ещё один листок, Тёма печатными буквами старательно выписал текст телеграммы и адрес получателя, указанный в рекламном объявлении.

— Сударь, Вы действительно хотите отправить сей текст? — Удивлённо приподняв брови, спросил служащий телеграфа, прочтя Артёмово «творение».

— Ну да, конечно… А что, собственно, не так?

— Прошу прощения, но в тексте и адресе допущено несколько ошибок. Могу ли я их исправить с Вашего позволения?

Артём хотел вспылить, но вовремя одумался. Он ведь действительно не знал текущей грамматики русского языка… «Чёрт побери вас с вашими ятями и ерами!» — Мысленно выругался он, а в действительности же служащий услышал:

— Прошу прощения за мою рассеянность. Исправьте, пожалуйста. — На каждую букву «о» было старательно сделано ударение. Получилось некое подобие польского акцента. Это всё расставило на свои места. По крайней мере, ему так хотелось думать.

Торопливо расплатившись и выйдя на улицу, Артём немедленно закурил, приводя свои мысли и чувства в порядок. «Это ж надо было так спалиться! На ровном, практически, месте! Звёзды мы рисуем, видите ли… Дитятко малое»! Ожесточенно раздавив окурок так, словно именно тот был во всём виноват, Артём двинулся вдоль улицы, строя план дальнейших действий. При этом он не забывал время от времени осматриваться по сторонам. Где-то из безопасности, но чаще из любопытства и желания скорее влиться в этот родной город, который пока ещё не принимал бесцеремонных путешественников во времени.

«Вот что делать, если грамотно писать не можешь? Как вести дела и переписку?» — В мыслях Артёма отчётливо представился телеграфный служащий с укором и снисходительностью во взгляде. Стыд и срам. Словно двоечник у доски перед всем классом. «Нужно первым делом купить учебник грамматики» — пронеслось в голове. Затем откуда-то из подсознания: «Не можешь написать — позвони». Точно! Телефон! Надо срочно заняться вопросом установки телефона в их новый дом: «Сегодня же!»

Не пройдя и квартала по Ядринцевской улице, он увидел вывеску «Общество Бромлей. Двигатели, динамо-машины и запчасти к ним».

Услужливо пропустив Торопова внутрь, дверь мелодичным колокольчиком предупредила хозяев офиса о посетителе. В казавшейся небольшой из-за высоких стеллажей с бумагами и книгами комнате теснились за письменными столами пара весьма интеллигентного вида служащих. Они почти синхронно подняли взгляд на Артёма.

— Чем могу служить? — Заученно произнёс один из них.

— Здравствуйте! Я бы хотел ознакомиться с ассортиментом оборудования, которым торгует ваша фирма.

Второй клерк, видимо, более опытный, критически смерил Тёму взглядом и, не увидев в манерах хорошо одетого посетителя чего-то коммерчески стоящего, вновь погрузился в разложенные на столе бумаги.

— Какое именно оборудование Вас интересует? Мы представляем многие заводы.

— Ээээ… Ну, к примеру, для мотоциклов и автомобилей… Для слесарных мастерских… Прейскуранты у вас имеются?

— Извольте, сударь. — Комиссионер жестом предложил Торопову присесть на небольшой диванчик, а сам подошёл к стеллажам и стал выбирать каталоги.

Пролистав один из них, Артём понял, что сам быстро ничего найти не сможет, поэтому, немного собравшись с мыслями, решил спросить прямо.

— Я хочу заняться изготовлением мотоциклетной и автомобильной техники. Мне необходим надёжный поставщик двигателей, колёс, станков, крепежа и прочего… Вот, какой максимальной мощности двигатели для автомобилей может поставить ваша фирма?

— В настоящий момент имеются бензиновый «Де Дион Бутон» в девять лошадиных сил и два нефтяных двигателя — английский «Рекорд» и американский «Эконом».

— Нефтяные, говорите… Дизельные, что ли? — Торопов с видом знатока поправил комиссионера. Ответом ему стали два вопросительных взгляда служащих. Он тут же попытался вывернуться. — Ну, без свечей зажигания. С воспламенением от сжатия… И какая у них мощность, говорите?

— «Рекорд» — в пять лошадиных сил, а «Эконом» — в три…

— Что-то совсем маловато. Может, есть какие-то с турбонаддувом, помощнее? Лошадок так на шестьдесят, что ли…

Служащие переглянулись. В офисе повисла тишина. Стало слышно, как муха с разгону пытается пролететь сквозь оконное стекло.

— Ну, турбина. Понимаете? Нагнетает воздух в цилиндр… — Артём почувствовал себя инопланетянином. Работники офиса в душе были с ним полностью согласны. Это читалось на их лицах. «Ну, всё. Пора делать ноги», — логично рассудил Торопов.

— Ладно. Спасибо за помощь. Можно взять каталоги… То есть, прейскуранты? Я изучу их позже.

— Да… Конечно… — Только и нашёлся ответить служащий.

«Как-то я опростоволосился со своими знаниями из будущего. Надо разобраться в здешних реалиях, чтобы в следующий раз не выглядеть, не пойми кем. И все равно. Пусть я не знаю правил грамматики. Зато в остальном они просто младенцы, тут еще толком никто ничего не знает! Выходит я один тут такой красивый и грамотный!» — Выйдя на улицу, отметил про себя Артём. Мысль заметно его приободрила и он, сунув «прейс-куранты» под мышку и прикинув в уме своё местоположение, двинулся вдоль улицы, лучась позитивом.

«Вот ещё бы найти конторку по электрическим делам и радио…» — Технарь упорно гнул свою линию, не желая прекращать спор. Пусть и мысленный. С самим собой.

«Какое, к чёрту радио?» — Возражал Здравый смысл, — «1910 год. Даже радиоламп еще не изобрели, поди-ка».

«Ха! А может, мне заняться этим?» — Торопов аж остановился, осознав размеры открывающихся возможностей.

«Ага. Сейчас из кармана достану вольфрам, никель и вакуумный насос», — Здравый смысл любил всё портить.

«Кто там у нас в пионерах числится? Бонч-Бруевич, Лосев, Попов… Нет, Лосев, кажись, ещё маленький, а Попов уже умер. Значит, надо будет Бонч-Бруевича искать. В Нижнем. А пока что-нибудь попроще. Инструменты да литературу по технике».

Примирившись сам с собой, Торопов двинулся дальше, обращая внимание на вывески, попадавшиеся по пути.

Невдалеке виднелось знакомое старое здание библиотеки Пушкина. А, напротив, через площадь — будущий музей, сейчас — дворец генерал-губернатора Степного края. Больше ничего знакомого в пейзаже не наблюдалось. Вместо уходящего трамплином ввысь здания музыкального театра расположилось невысокое деревянное строение со смотровой башенкой. Около него стояли несколько стражей порядка в белой униформе. Артём, справедливо рассудив, что это какой-то полицейский участок и, памятуя о Славкиных давешних приключениях, решил на всякий случай не приближаться к нему. Свернув за угол, он двинулся в направлении центра города по Томской улице, как гласил указатель на доме.

Не прошло и пары минут, как перед ним уже показался знакомый разводной Железный мост через Омь. Артём не без опаски перешёл по нему на Любинский проспект. Ведь где-то здесь мог оказаться недавний «знакомец» — извозчик Яшка. И к встрече с ним Тёма сейчас ну никак не был готов. Поймав первую попавшуюся пролетку, он покатил к телефонной станции, которая, по словам извозчика, находилась в начале Гасфортовской улицы. Путь оказался неожиданно долгим.

Артём с трудом сопоставлял свои знания города с тем, что сейчас видел вокруг. Позади остались Любинский проспект, Драматический театр и Базарная площадь со стоянкой извозчиков, проезжая которую, Артём полубессознательно надвинул котелок на глаза и плотнее вжался в сиденье.

Возница свернул на Казнаковскую, и вскоре взору нашего героя предстала будущая площадь Маяковского. Ничего похожего на «площадь». Ни кинотеатра, ни здания областной Администрации… Лишь храм и кладбище… Хорошо хоть Горсовет оказался на месте.

Потом пролётка свернула направо. Артём начал небезосновательно подозревать, что хитрый «водитель кобылы» закладывает круги по городу, чтобы побольше получить с хорошо одетого седока, явно не знакомого с местной географией. Так оно и вышло. Обогнув базарную площадь по Больничной улице, они попали на уже знакомый Артёму Второй Взвоз, и после ещё раз свернули направо. Вскоре коляска остановилась.

— Приехали, барин. Пожалуйте, полтину.

— Сколько? — возмутился Тема. — Ну и шельмец, же ты, братец. Такого кругаля нарезал! Устроил мне обзорную экскурсию… Ну, да ладно, я сам виноват.

— Так овес-то нынче почем? — нимало не смутился кучер и, получив без ожидаемого торга запрошенное, добавил почти восторженно, — Покорнейше благодарим, ваше степенство!

Отпустив извозчика, Тёма огляделся по сторонам. Прямо перед ним возвышался большой деревянный дом, с крыши которого во все стороны тянулись провода. Поднявшись на крыльцо и открыв скрипучую дверь, Торопов попал в полутёмный коридор, освещаемый небольшим окном в дальнем углу. По обе стороны располагались несколько закрытых дверей.

Артём стал по очереди пытаться отворить их. За первой оказалось большое помещение, заставленное различной диковинной аппаратурой, перед которой стояли молоденькие неброско одетые в длинные юбки и белые блузки телефонистки. Они то и дело шумно переставляли штекеры из гнезда в гнездо, подчиняясь требовательному звуку зуммера. Фразы "Что угодно? Соединяю", произносимые разными голосами то почти одновременно, то вразнобой, причудливо переливались в воздухе.

«Коммутатор» — Догадался Тёма.

Телефонные барышни как по команде, дружно и с оценивающим интересом, присущим всем незамужним девам при появлении молодого и прилично одетого мужчины, посмотрели на незнакомца, при этом, не отрываясь от работы. Артём же взглядом пытался найти кого-нибудь, с кем можно обсудить телефонные вопросы, в свою очередь, попутно отмечая, самых привлекательных девиц. Странно, но у него возникло дежавю. Будто бы некоторых дам он уже где-то встречал… Артём собрался было задать вопрос одной из девушек, даже набрал воздуха…

— Чем могу служить? — Голос за спиной заставил Артёма едва ощутимо вздрогнуть.

Обернувшись к невысокому, небогато, но аккуратно одетому господину, с проседью в волосах и тонкими аккуратными усами со следами табачной желтизны, Артем сориентировался и перешел к деловой беседе.

— Я хотел бы обсудить возможность установки телефона в мой дом. С кем я могу это сделать?

— Подольцев Илья Иванович, старший механик. — Представился служащий. — Извольте следовать за мной.

Пропустив Торопова вперёд, он, бросив строгий взгляд на телефонисток, негромко прошипел: «Ну-ка, за работу!»

Они прошли в одну из комнат напротив коммутаторного зала. Плотно закрывающиеся филёнчатые двери почти не пропускали шума, поэтому ходикам на стене ничто не мешало, размеренно тикая, отсчитывать секунды. Кожаный диванчик, массивный письменный стол со стопкой бумаг, деревянный стул, вешалка возле двери — вот и вся мебель кабинета мелкого служащего. «Дёшево и сердито. Небогатая конторка, однако…» — Оценил Артём аскетичность обстановки.

Более всего вызывал интерес огромный телефонный аппарат, висевший на стене возле стола. Такой он видел лишь нарисованным в детской книжке про Доктора Айболита. Ни диска, ни трубки… Пара небольших рупоров и точёная рукоятка индуктора. Тёме захотелось подойти и просто потрогать это античное чудо, поблёскивавшее лаком и латунными деталями.

— Ну-с, так чем могу служить? — Обратился к посетителю Илья Иванович.

— Торопов Артём Александрович. — Представился Тёма, сняв котелок и учтиво кивнув головой. — Я бы хотел установить телефон в своем доме. И желательно в кратчайшее время, поскольку настоятельно того требуют мои дела.

Механик равнодушным и несколько усталым взглядом пару секунд молча смотрел на Артёма. Затем, жестом указав на стул, стоявший у письменного стола, промолвил:

— Прошу Вас. Заполните формуляр, пожалуйста.

«Что, опять?!» — мысленно возопил Торопов. — «Они что, сговорились все?!» Внутри всё заклокотало, так что несколько секунд ушли на внутреннюю борьбу. Примирившись с необходимо-насущной действительностью происходящего, он положил на стол каталоги и взялся за перо. Заполняя выданную механиком бумагу, стараясь с непривычки не наделать клякс, Тёма мысленно ругал себя за то, что вновь приходится писать с неизбежными ошибками. Илья Иванович в это время стоял задумчиво глядя в окно и заложив руки за спину. Потом, встрепенулся, помрачнел и с неожиданной для человека его лет и комплекции какой-то скользящей, легкой рысью выбежал из кабинета.

Артём тоже не смог удержаться. Аккуратно отложил ручку, чтобы не дай Бог не испачкать лист с таким трудом заполняемого заявления. Поднялся с пригретого стула и вслед за механиком выглянул во двор через приоткрытые по теплой погоде створки высокого, полукруглого, в частом переплете окошка.

Из подъехавшей коляски неспешно выбрался худощавый, но при этом осанистый и важный на вид господин, одетый не без претензий на лоск. Темно-бежевый английской шерсти модный деловой костюм-тройка. Белоснежная сорочка. Сияющие, без единой пылинки ботинки-балморалы коричневой кожи. В тон пиджаку светло-бежевый фетровый хомбург* и такого же цвета узкий галстук. Завершала образ тонкая тросточка с набалдашником слоновой кости, которую владелец небрежно держал в правой руке.

*Хомбург — мужская шляпа из фетра с продольным заломом наверху, загнутыми вверх полями и лентой по тулье. Шляпу изготавливают из жёсткого фетра, шляпный кант — из полушёлковой ткани, часто в уточный рубчик, края шляпы иногда с отделкой. В моду вошла в конце 19 века с подачи Эдуарда VII.

К слову, протянуть ладонь для приветствия или даже просто приподнять шляпу, он так и не удосужился. Внешний вид и небрежное поведение выдавали в нём принадлежность к элите и привычку к власти. Механик, услужливо съёжившись и кивая, что-то негромко объяснял начальнику.

Не задерживаясь, оба поднялись на крыльцо и вскоре их голоса уже разносились по коридору.

— Прошу Вас, Иван Павлович. — Услужливо распахнув дверь, пропустил начальство вперед Подольский.

Вошедшим был не кто иной, как сам господин Кравцев, инженер, концессионер телефонной сети. Проще говоря, хозяин конторы и работодатель старшего механика.

В кабинете он сразу по-хозяйски широко уселся на диване, заняв его собою едва не целиком. Как это получилось у довольно тщедушного господина — загадка, которую Артем так и не раскрыл.

— Ну что, Илья Иванович, на Бутырской линию исправили?

— Не извольте беспокоиться, Иван Павлович, всё в лучшем виде.

— А что там с Колпаковской?

— Ищем…

— Вчерашний день?! — Кравцев был недоволен. — Три дня уж как…

— Но позвольте… Там линия весьма мудрёно проложена… — Промямлил механик.

По какой-то необъяснимой причине Артём все еще оставался незамеченным господином Кравцевым. Поняв это, Тёма внимательно слушал, стараясь никоим образом не выдать своего присутствия, как губка, впитывая актуальную деловую и техническую информацию новой для него эпохи.

— Сами же знаете, что монтёров грамотных мало… — В голосе Подольцева слышалась беспомощность.

— Вот что, голубчик. Принеси-ка мне книгу выполненных работ и жалобы за эту неделю.

Механик беззвучно растворился.

— Монтёров ему мало… — Кравцев в задумчивости обвёл взглядом кабинет и только теперь обнаружил невозмутимо сидящего на стуле Торопова. Оценив пусть и приличный, но не слишком удачно сидящий и явно купленный в магазине готовой одежды костюм незнакомца, концессионер встал с дивана и подошёл к столу.

— С кем имею… — Небрежно, но с любопытством спросил он.

— Торопов. Артём Александрович. — Встав и почти по-военному кивнув, представился Тёма.

— Что, тоже с жалобой? — Несколько обречённо спросил Иван Павлович, мельком взглянув на лежащий на столе не до конца заполненный формуляр. — Так слышали же, что толковых монтёров не хватает… Даже деньги в этом мире не всё могут решить…

— Нет, сударь, как раз наоборот. Я хотел бы установить телефон у себя дома. А Вы…

— Простите, не представился. Инженер Кравцев Иван Павлович. Владелец телефонной сети. — Успокоившись, произнёс он. — А где Ваш дом находится, позвольте полюбопытствовать?

— В Ново-Омске…

— Ну что ж, Артём… Александрович… Вынужден Вас пока огорчить. Я не могу провести в Ново-Омск линию. Нет у меня таких возможностей. Единственное, что посоветую — обратитесь к железнодорожникам. В Куломзино. В их ведомстве есть своя телефонная станция. Они, может быть, и помогут. Правда, недёшево Вам это встанет, знаете ли…

— Ну а если я профинансирую прокладку кабеля?

— Через Иртыш? Кабель? — Кравцев рассмеялся. — Да Вам, голубчик, телефон в состояние выйдет.

На серьёзном лице Артёма не дрогнул ни один мускул.

— Ну, положим, Иртыш — не Атлантика. Тут всё проще будет… А если кабель взять многожильный? Скажем, на десять пар проводов? Протянуть сначала до Атаманского хутора, а потом через реку на Ново-Омск? И поставить два коммутатора, один в Атаманском, второй в Ново-Омске?

— Да Вы представляете, сколько это будет стоить? — Кравцев стал вновь серьёзен, решив, что перед ним сумасшедший или прожектёр. А то и того похлеще — мошенник.

Артём уловил недоверие и подозрение во взгляде инженера.

— Просто я немного разбираюсь в телефонной связи и у меня есть некоторая сумма денег, которую вполне можно пустить в дело. В благое дело. Вы ведь сами отметили, что имеющиеся линии часто выходят из строя? Почему бы не заменить воздушные линии на кабельные? Создать равномерно распределённую сеть коммутаторов. Это позволит, по крайней мере, снизить стоимость подключения. А в перспективе…

— Ну, знаете…

— Подумайте. Вероятно, сейчас не самый удачный момент. Предлагаю назначить встречу в более подходящей обстановке. Тогда я смогу предоставить все необходимые расчёты.

Настенный телефонный аппарат в пику своей монументальности затрезвонил по-детски заливистым негромким колокольчиком. Кравцев снял слуховой рожок.

— Слушаю! Да, телефонная станция! — Через паузу, несколько растеряно, — Кравцев Иван Павлович… Видимо, повреждение на линии… Не извольте беспокоиться… Лично доложу… В самые кратчайшие сроки!

Он повесил рожок на место. Лицо его слегка покраснело.

— Механик, черт тебя дери! — со свистом махнув тросточкой перед собой, крикнул инженер почти в лицо внезапно материализовавшемуся Илье Ивановичу, от неожиданности выронившему амбарную книгу. Исписанные бланки жалоб разлетелись по полу. Подольцев замер, не смея пошевельнуться. — Я же просил, чтобы служебные номера обслуживала отдельная телефонистка! Ты же знаешь, чьи это номера и где они стоят!

Кравцев нервно пройдясь по комнате снова уселся на диван. Его трость подобно дирижёрской палочке летала в воздухе, иногда гневно постукивая об пол.

— Меня только что лично Федор Михайлович распекал как мальчишку! Слышишь, Илья Иваныч, сам господин советник Ветохин счел необходимым выразить свое неудовольствие вашей Работой!

Трость пригвоздила последнее слово к груди механика.

— Почему ни господин советник, ни его помощник битых полчаса не могли дождаться ответа телефонистки? А?! Чем они у тебя здесь занимаются?! Зови всех сюда! — Инженер для пущей убедительности пристукнул золотистым металлическим наконечником трости об пол.

«Уууу… Трындец дежурной смене», — Артём хорошо знал, что такое несоединение абонента и чем это пахнет. Армейские нормативы предписывали войсковым коммутаторам устанавливать связь не более чем за сорок секунд. Поэтому дозвониться из Владивостока до Москвы через военную сеть связи с гарантией можно за пару минут даже в условиях боевых действий. А тут — целых полчаса, да в мирное время!

— Как прикажете. — Механик почти вышел из кабинета, но остановился и, спросил, обернувшись к директору. — А кто на коммутаторе останется?

— Оставь одну посообразительнее. Остальных — сюда!

Подольцев немедленно бросился выполнять задание, осторожно прикрыв за собой дверь. Кравцев же, вспомнив о неожиданном посетителе, спохватившись, кратко, словно отбивая сообщение на телеграфе, произнёс:

— Завтра. В субботу, после обеда, скажем, в четыре пополудни, на моей даче в Загородной роще. — Мгновенье подумав, немного смягчил тон и добавил, — если вас устроит, то милости прошу.

— Согласен, — столь же сухо и кратко отозвался Артем.

Дверь кабинета распахнулась, и внутрь впорхнули побледневшие и встревоженные в ожидании начальственного разноса телефонные барышни. Последним вошёл механик и, закрыв за собой дверь, проскользнул к окну, где его застиг новый приказ.

— Илья Иванович, проводи посетителя. Да поскорей возвращайся!

Это «возвращайся» громыхнуло грозой над Подольцевым, заставив несколько втянуть голову в плечи и торопливо проводить Артёма, услужливо приоткрыв перед ним дверь.

Торопов же, вновь оказавшись в компании молоденьких телефонисток, не смог отказать себе в маленькой шалости. Забрав со стола заполненный едва ли наполовину бланк и сунув каталоги подмышку, он, уже выходя из кабинета, обернулся.

Приподняв котелок, сделал, показавшийся ему весьма изящным полупоклон в сторону телефонисток, подражая манерам героев кинофильмов о гражданской войне.

— Сударыни, мое почтение!

Жест вызвал немало смущенных улыбок в девичьих рядах. Артем, поймав взгляд одной из них, подмигнул ей ободряюще. Впрочем, девица стоила того. Она обладала замечательной внешностью и отличной фигурой. Каштаново-рыжие, собранные в высокую прическу, длинные, густые волосы и удивительно белая кожа. На алебастровом, почти лишенном румянца лице выделялись удивительно яркие зеленые глаза, обрамленные темным золотом пушистых ресниц и четко очерченных полукружий бровей. Дополняли образ чувственные розовые губы и редкие полупрозрачные веснушки.

В ответ девушка удивленно округлила и без того широкие глаза, разом напомнив Тёме эльфийку из книг Толкиена. В глубинах зеленых омутов ее очей, сменяясь с калейдоскопической быстротой промелькнули удивление, непонимание и почему-то испуг. Она отвела взгляд. Торопову не оставалось времени разбираться в произведенном эффекте. Водрузив шляпу на голову и взглянув на Кравцева, он по-военному добавил:

— Честь имею.

И вышел вон. Грозовые тучи, едва начав рассеиваться, с новой силой принялись сгущаться в тесном пространстве кабинета. Сопровождаемый мертво молчащим механиком, Артем прошел по коридору. Дверь громко стукнула за его спиной, закрываясь, клацнул замок.

«Ишь, какие мы неприступные и замкнутые…» — Задумчиво встав на ступенях крыльца, он закурил, поглядывая, как облачка сизого дыма лёгкими привидениями проходят сквозь паутину телефонных проводов.

«Но какова рыженькая! Просто песня, а не девица! Наяда…» — вспомнилась ему цитата из «Покровских ворот». — «Где же я мог её видеть? Нет, такие экземпляры упускать никак невозможно. Да-с, милостивый государь, всенепременно следует продолжить столь неожиданно начавшееся знакомство. При следующем посещении конторы… А пока — воскресенье, дачи, встречи…»

И тут его осенило, что дорогу к даче неплохо бы спросить сейчас, чтобы не плутать чёрт знает где. Справедливо рассудив, что буря на телефонной станции ещё не улеглась, Торопов решил подождать минут десять, прежде чем вновь предстать перед очами господина Кравцева. И по старой армейской привычке, хронометром стали папиросы. Когда вторая из них превратилась в пыльный растёртый окурок на дороге, Тёма снова поднялся вверх по немногочисленным деревянным ступеням крыльца. Но постучать или нажать на звонок не успел. Неожиданно, больно ударив его по руке, дверь сама распахнулась и бросила ему в объятия ту самую рыжую эльфийку.

Отставник с трудом устоял на ногах, но как джентльмен, не дал упасть девушке, обхватив ее за талию и прижав к себе. Ощутив приятные округлости и гибкость стана молодой красотки, Артем не спешил выпускать нежданный приз из рук. Между тем в результате столкновения небольшая дамская сумочка, висевшая на плече телефонистки, соскользнув, упала на крыльцо, выплеснув часть содержимого в дорожную пыль. Сложенный вдвое конверт, очутившись на свежем воздухе, почувствовал себя вольным парусом и, махнув на прощание пудренице и расчёске, решил отправиться в кругосветку верхом на осеннем ветерке. Впрочем, это было, пожалуй, самое короткое путешествие в истории. Оно закончилось аккурат под колесом извозки, ожидавшей господина Кравцева. Меж тем, девушка, вырвалась из несколько излишне затянувшихся объятий Артёма и, опустившись на нижнюю ступеньку крыльца, всхлипывая, принялась торопливо собирать вещи обратно.

— Позвольте, я помогу. — Немного осипшим голосом предложил Торопов.

Он огляделся, заметив конверт, и сделав несколько шагов, подобрал его. Отряхнув от дорожной пыли, осмотрел, машинально прочитав адрес.

Расстроенная девушка, не заметив пропажи, уже торопливо удалялась, всхлипывая на ходу.

— Стойте! Подождите! — Тёма бросился за ней, а догнав, протянул с улыбкой письмо. — Вы обронили. Возьмите.

Девушка, не поднимая глаз, быстро взяла конверт. Не проронив ни слова, поспешила прочь.

«Немного странно. Зато теперь знаю, где живут эльфы…» — Подумал Торопов с удовольствием.

На крыльце, сопровождаемый механиком, появился Кравцев.

— И чтоб духу её больше тут не было! А сам почаще заглядывай… Устроили тут…

— Слушаюсь, Иван Павлович… Не извольте беспокоиться… — Казалось, Подольцев готов был отнести Кравцева в коляску на руках, заикнись тот об этом.

— Иван Павлович! — Окликнул Торопов инженера, поспешив навстречу.

— А-а-а, господин Торопов. Вы ещё здесь. Что вам угодно?

— Прошу прощения, но я недавно приехал в Омск, поэтому не имею чести знать, где находится ваша дача.

— Я очень спешу. Вам все объяснят. Илья Иванович, будь любезен объяснить Артему Александровичу дорогу. И жду вас в воскресенье! — Продемонстрировав неплохую память на имена, и показав тем самым, что нежданный посетитель заинтересовал его, Кравцев уселся в извозку, поманил механика пальцем и что-то негромко шепнул ему на ухо.

Получив разъяснения от Подольцева, Артём направился вдоль по улице. Где-то вдалеке раздался колокольный звон. "Не обедня ли часом?" — Подумал Артём и, взглянув на часы, решил поторопиться, поскольку времени до вечера оставалось всё меньше, а дел за последние несколько часов не убавилось. Скорее, наоборот. Он затушил дежурную папиросу и решительно направился к торговым рядам.

Торопов совершенно не разбирался в христианском богослужении и даже сами слова эти — обедня (в православии правильно называемая Божественной Литургией), утреня, вечерня, часы — оставались для него мало что значащими и почти бессодержательными. И тот факт, что ежедневная обедня происходит утром, заканчиваясь до обеда, он попросту не знал. Колокола же омских соборов и церквей в то время благовестили к девятому часу*. То есть примерно к трем часам пополудни.

В первой попавшейся лавке канцелярских товаров Артём купил несколько карандашей и блокнот. Справедливо посчитав, что это будет практичнее, чем перьевая ручка и чернила. После, в знакомой чайной, разместившись за дальним столом, он смог спокойно составить список требуемых покупок, а заодно перекусить и почаёвничать.

С детства Торопов привык делать всё вдумчиво, основательно и без спешки. И детально планировать свои действия, выстраивая их в подобие математической задачи.

* 9-й час — дневная служба в храме перед вечерней, обычно начинающейся перед заходом солнца или примерно в 17.00