Диктиона и планета баларов

КИНЖАЛ ЛИННЫ

I

Несколько дней прошли спокойно. Оппозиция присмирела, а королевская партия праздновала победу. Ничто больше не предвещало неприятностей, разве что по ночам слуги видели возле замурованного входа в зал, где был казнён Элку, призрак женщины, который гладил скованные раствором камни. Впрочем, балары не боялись привидений. Они удивились бы, если б такое привидение не появилось, или не появились бы слухи о нём.

Король стал более замкнут и задумчив. К отчаянию заботливого Элсы и к тревоге верного Чеса, он всё чаще требовал оставить его в одиночестве и уходил бродить по мрачным галереям и залам Дворца.

Бдительная Эния тут же заметила исчезновение принцессы Туры и заподозрила короля в убийстве на почве страсти, но никоим образом не осуждала его, памятуя о чувствительности человеческой натуры.

В доме князя Линны было пусто и тихо. Он часами бродил по угрюмым катакомбам, долго вглядывался в лица предков, смотрящих на него из своих хрустальных саркофагов, и молчал. Он не говорил ни со слугами, ни с женой. Его сподвижники пока не решались явиться и, потому он мог бесконечно погружаться в мир своих кипящих болью мыслей. Он призвал своих друзей в тот день, когда стало известно, что князь Приимок возвращается с Диктионы, где потерпел бесславное поражение. Умирающий король Дикта Кибелл и на этот раз сумел организовать оборону так, что космическая мощь баларов разбилась о доблесть полудиких людей. Умирающий ли?

— Нас, скорее всего, предали… — негромко произнёс Линна, словно ни к кому не обращаясь. — Весь план Приимока был построен на предательстве этого человека, посла Диктионы. Но кого он, скорее, мог предать? Баларов или своих сородичей? Конечно, нас… Разве балар может предать баларов из-за людей? Наше войско в очередной раз заманили на Диктиону, чтоб уничтожить. Знал ли об этом Брамон?

Он окинул взглядом собравшихся. Они с жадностью ловили каждое его слово.

— Не секрет, что Брамон ненавидел нас. Нас ненавидят все наши короли. Так ли трудно предположить, что он вступил в заговор с диктионцами? И это случилось уже не в первый раз. Нас уничтожают. Планомерно и последовательно. Каждый военный поход к этой ненужной нам планете обескровливает нашу экономику и отнимает наиболее выдающихся баларов, которые могли бы принести пользу королевству. Это замкнутый круг. Мы живём только для того, чтоб умирать там. Зачем нам Диктиона? Балары не смогут жить постоянно в её гнилом климате. Её дань ничего для нас не значит. Тогда зачем? В угоду королям? В угоду устаревшему Закону, сочинённому безумцем?

Его голос, только что звеневший под сводами зала, неожиданно угас. Он опустил голову.

— Мною движет не личная ненависть, хотя, мне есть за что его ненавидеть. Мой сын допустил ошибку и был наказан за неё. Но как? Казнь на солнце — это не просто традиция. Балар уходит туда, откуда он пришел: в песок, в раскаленный воздух, в жар небесных лучей… А мой сын был лишён этого возвращения. Его залили этой отвратительной жидкостью жидкостей, которая разъедает даже металл. Но дело не в этом. Я не хочу, чтоб кто-то истолковал мои намерения, как месть. Я думаю о благе моего народа, народа, который был вручен богами моим предкам. Я уже не смогу восстановить династию королей-баларов, но я хочу хотя бы освободить нашу планету от древнего проклятия. И, видит Небо, я это сделаю!

II

Король медленно шёл по тёмному коридору Дворца. Здесь не было окон, и всё же неуловимо чувствовалась ночь. Может, тишина, может, слабое дуновение прохладного ветра приносило эту весть, но он чувствовал, что для него настало время покоя. И отдохновения. Ему было, над чем подумать. Он понимал, что Касу натравил на него Элку не случайно. Это было не просто испытание, это был явный повод для ускорения событий. Противник торопил его. Он жаждал развязки. Если всё выйдет, как он хочет, то королю даже не придётся обнажить клинок. Вот это намерение уничтожить врага чужими руками, руками тех, за чьи души боролся противник, пугало больше всего. За этим скрывалось более чем коварство, это был вековой опыт, непостижимый для такого юного существа, как король.

Он хотел поединка. Его душа рвалась в неравную схватку, готовая умереть в яркой вспышке борьбы, но мудрость прошлых инкарнаций удерживала его от красивых жестов. У него всё ещё хватало ума оттягивать битву, к которой он был заведомо не готов. Но что изменится, если ждать и дальше? Откуда он возьмёт силы? Скорее, наоборот, ответственность за планету, которую он взвалил на себя, измотает его вконец. Ведь он снова начал терять контроль над ситуацией и перестал понимать баларов, которые недавно были для него ясны, как день.

Он прошел по низкой галерее и свернул в узкий коридорчик. Он и сам не сразу сообразил, что привело его сюда. Лишь потом он вспомнил о призраке, которого видели здесь прошлой ночью.

Призрак был на месте. Невысокая женщина, закутанная в тёмно-синее траурное покрывало, гладила руками камни кладки. Он сразу же разглядел её мерцающие оранжевые пальчики. Заслышав его шаги, призрак бросился прочь, но вдруг замер.

— Зачем вы приходите сюда? — спросил король, подходя к заложенному входу в зал казни. Он провёл пальцами по гладкому камню.

Женщина медленно обернулась к нему и взглянула из-под капюшона. Никогда ещё он не видел такого прекрасного лица с тонкими чертами и таких глубоких зелёных глаз. Золотистые волосы падали на тёмные складки траурной ткани.

— Я думаю, что вы не желали его смерти, — тихо произнесла она. — Я не была на церемонии, но мне говорили, что вы были более опечалены, чем его друзья. Но король на нашей планете лишь раб Закона… Наверно, даже эта странная казнь была не причудой, а попыткой загладить эту ошибку судьбы.

— Он совершил преступление, — возразил король.

— Чего не сделаешь ради страсти… — пробормотала она. — Вы удивлены? Не стоит. Я знаю, что он чувствовал, мой бедный мальчик. Я знаю, что значит любить и бояться утратить… Я любила Линну, когда выходила за него замуж. Его родственники твердили ему, что я слишком хрупка, чтоб произвести жизнеспособное потомство. Он говорил, что стоит попробовать. По закону он мог оставить меня после двух неудач, и я страшно боялась потерять его. Его родичи требовали, чтоб он вернул меня родителям после того, как третье из моих яиц так и осталось лежать погребённым в горячем песке. Но он не послушал их. Элку был сыном Линны. Это от него он унаследовал умение любить. Элку был даром Небес. Он появился, такой веселый и сильный уже тогда, когда Линна даже не заговаривал о потомстве, чтоб не причинять мне боль…

Она смотрела в глаза королю своими немигающими глазами.

— Я не виню вас ни в чём. Быть может, вы посланы нам Небесами. Я только прошу отдать мне тело сына. Все сроки погребения уже прошли. Даже казнённых на солнце выдают через три дня. Я должна исполнить последний долг перед Элку. Я должна оплакивать его в течение пяти ночей и положить его тело в хрустальный саркофаг рядом с мумиями его предков. Отдайте мне его. Это не такая уж большая потеря для вас.

Король невольно любовался ею. Впервые он забыл о чешуе, хвосте и необычных глазах. Перед ним была прекрасная женщина, гордая и печальная. В ней было то, что сближает женщин всех рас и народов, в ней он увидел подлинную женственность, свет материнства и огромную духовную силу.

— Мне жаль, что я невольно причинил вам страдания, принцесса Сумон, — произнёс он. — И я рад был бы исполнить вашу просьбу безоговорочно, но обстоятельства вынуждают меня поставить вам одно условие.

Он замолчал, заметив на дне её глубоких глаз признаки грозы.

— Я не собираюсь требовать от вас, чтоб вы выдали мне секреты князя Линны, — поспешил успокоить он её. — Мне нужна информация о нём, но не политическая. Я хочу знать, насколько он искренен в своих словах и убеждениях. Чего он желает для своего народа. Я хочу знать, кто он. Ну, а все его тайны можете оставить ему.

— Но секретом балара является именно то, что у него здесь, — возразила Сумон, коснувшись рукой своего высокого лба.

— А меня интересует, что у него здесь, — и король указал на своё сердце.

— Вам придется обещать, что вы не используете это против него, — после некоторого раздумья сказала принцесса.

— Я обещаю, — заверил он. — Идёмте со мной. Сперва я выполню своё обещание, а потом вы сдержите своё.

III

Утром король был куда веселее, чем обычно. Он быстро закончил свои дела с чиновниками, немного повозился в покоях со своим дракончиком и пригласил к себе Чеса. Тот явился немедленно и, кивнув только что вошедшей Вим, склонился перед королём, в ожидании приказаний.

— Что вы скажите, мой милый, о примирении с оппозицией? — спросил король, взглянув на молодого военачальника.

Чес на мгновение опешил. Он изумлённо смотрел на своего повелителя и едва открыл рот, как его реплику опередила Вим.

— Это невозможно, государь! — воскликнула она.

— Почему?

— Потому что Линна коварен, он ненавидит вас из-за казни Элку. Он мечтает надеть корону короля баларов.

— А если я смогу исполнить некоторые его желания? — усмехнулся король.

— Уступить корону? На меньшее он не согласится.

— Как знать… Этой ночью я узнал о нём много нового.

— Вы выходили из Дворца без охраны? — нахмурился Чес.

— Это мне не понадобилось. Знаете, князь. Если долго бьёшься в поисках выхода, то рано или поздно судьба подкинет тебе подарок. Я убедился в этом на собственном опыте. А сейчас пошлите за Линной. Мне необходимо поговорить с ним.

Чес недовольно взглянул на короля, потом на Вим и вышел.

— Вы совершаете ошибку, государь, — заметила девушка.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает. А бездеятельность — это тоже ошибка.

Вим хотела возразить, но неожиданно снова вошёл Чес. Хмурясь, он сообщил:

— Князь Линна сам просит аудиенции. С ним Хэнан и капитан Рок. Они активные деятели оппозиции.

— Мне это известно. Пригласите их.

Чес поклонился и снова вышел. Через мгновение он вернулся уже в обществе Линны и двух высоких плечистых баларов с мрачными и решительными лицами.

— Государь, — Линна преклонил колено. — Мы пришли, чтоб искать вашей милости. Последние события слишком многое изменили. Ваше правление принесло много нового, а мы, увы, утратили возможность реставрации королевской династии баларов. Наши позиции ненадёжны, а силы убывают с каждым днём. Партия оппозиции просит мира.

— Мира? — король нахмурился. — Кого вы пытаетесь обмануть, князь? Давайте поговорим начистоту. Нам обоим есть, что сказать друг другу. У меня есть предложения для вас, а у вас, без сомнения, найдётся кое-что для меня.

Альбинос поднял голову и взглянул на короля.

— Вы не верите мне?

— Я не глупее моего предшественника. Отошлите своих спутников, а я попрошу удалиться моих приближённых. Мы поговорим с глазу на глаз. От этого будет больше проку, чем от всех ваших интриг и заговоров.

— Вы можете идти, — не оборачиваясь, произнёс Линна.

Хэнан и капитан Рок вышли.

— Князь Чес, проводите Вим на террасу, — проговорил король.

— Будьте осторожны, — процедил Чес, с ненавистью глядя на Линну. Он взял девушку под руку, и они с крайней неохотой вышли.

Король посмотрел достаточно ли далеко они отошли, и вернулся к Линне.

— Итак, князь. Я слушаю вас. Но я хочу слышать правду.

— Правду? — Линна кивнул. — Правда проста. Короли-люди — это проклятие моей планеты. Дело не в вас, не в Брамоне или Муте. Дело в принципе, на котором основана власть Военных королей. Это ненависть к баларам и их уничтожение. Вам нужны доказательства? Сейчас Приимок возвращается, потеряв четыре пятых своего войска. Что вы предпримите? А впрочем, вы уже предприняли, ведь подготовка к новой дорогостоящей войне уже началась, верно? Снова введены военные налоги, снова вербуются солдаты, снова строятся звездолёты. У нас не хватает пищи и жилья, балары нищают, их дети рождаются и умирают безграмотными и тупыми. А вы объявляете новый поход на эту жалкую Диктиону. Разве не так?

— Так, — согласился король. — И я понимаю, что все мои действия не повлекут никаких результатов. Я специально это делаю. Балары привыкли к состоянию войны с Диктионой. Это не просто традиция, это символ их патриотизма. Что я должен делать? Сказать, что никакой войны не будет? Да вы же сами начнёте кричать об унижении баларов.

— Начну, — кивнул Линна. — Для меня хороши любые средства, если они помогут свергнуть власть теплокровных.

— Так чего же вы хотите от меня? Вы используете одни средства, я — другие, но по нашим средствам трудно понять, чего мы хотим. Жизнь заставляет нас изворачиваться и лгать. Но, может, попробовать поступить иначе? Попытаться выяснить, чего мы оба хотим, и, возможно, окажется, что мы можем прийти к согласию и добиться чего-то вместе.

— Вместе с вами? — Линна на мгновение замолчал, глядя в глаза королю. — Вы знаете, что такое потерять взрослого сына?

Король выдержал его взгляд и произнёс:

— Знаю, князь.

— Тогда вы не станете меня осуждать…

Король не успел понять, что произошло. Линна был неподвижен, и руки его оставались на виду, но что-то острое вонзилось в грудь и заставило вскрикнуть от боли. Опустив глаза, он увидел рукоятку кинжала, до гарды вошедшего в его тело. Вокруг этой рукоятки змеилось странное голубое щупальце. «Хвост», — подумал он, и тут же голубая петля сжалась, и кинжал повернулся в ране. Безумная боль разорвала грудную клетку, и король с криком упал на колени. За спиной Линны уже стояли Хэнан и Рок.

— Это не только из-за Элку, — произнёс Линна, глядя на короля сверху вниз. — Это ради будущего баларов.

Он шагнул к нему, видимо, чтоб добить, но король отшатнулся, сжимая окровавленный кинжал. Он попытался вытащить его из раны, но новая волна боли, ещё более ужасная, чем первые две, заставила его упасть на спину и судорожно выгнуться. Он чувствовал во рту вкус крови.

— Он зазубрен, так что не пытайся вынуть его, — Линна снова шагнул к нему. — Я хочу избавить тебя от мучений, теплокровное.

— Не подходи к нему! — раздался звонкий голос Чеса, и он, обнажив меч, встал между королём и альбиносом.

Король почувствовал, как кто-то приподнял его голову, и увидел лицо Вим.

— Я буду защищать тебя, государь, — твёрдо произнесла она.

— Стража! — крикнул Чес.

— Ты совершаешь глупость, князь, — заметил Линна. Он не решался броситься на молодого воина, как и его спутники. — Он умрёт. Ничто не может его спасти. Следующим королём буду я. Что станет с тобой?

— Я умру, защищая моего короля.

— Глупец.

Тут же в покои ворвались стражники.

— Король умирает, — сообщил им Линна. — Если вы думаете о своём будущем и будущем своей семьи, арестуйте князя Чеса.

— Арестуйте этого убийцу! — воскликнул Чес.

Стражники двинулись к Линне, но тот покачал головой.

— Король умирает.

Капитан Рок откинул полу плаща и достал оттуда маленькую трубку. Он направил дуло своего оружия в голову Чеса. Стражники нерешительно переминались с ноги на ногу.

— Трусы, — с презрением прошипел Чес. — Жалкие трусы.

Король застонал.

— Ему нужен лекарь, — пробормотала Вим.

— Ему не поможет никакой лекарь, — возразил Линна.

Вим посмотрела на него, осторожно положила голову своего короля на пол и вдруг как кошка бросилась на альбиноса. Её длинный кинжал и меч Чеса не могли противостоять разрушительной силе маленького пулемёта, но что-то вдруг случилось. Капитан Рок с воплем рухнул на пол и завертелся на месте. Он пытался скинуть с себя вцепившегося ему в загривок дракончика. Рядом бледный от страха, не верящий своей смелости стоял Милдок. Он не мог понять, как додумался схватить за хвост своенравную зверюшку и швырнуть в заговорщика. Мгновение и Хэнан упал рядом с товарищем, пронзённый кинжалом Вим.

— Нет! — прохрипел король, отталкивая руки склонившегося над ним Элсы и удерживая готовый опуститься на голову Линны меч Чеса. — Не убивать! Он нужен… живым.

Хриплый стон — и он опустился на колени старого церемониймейстера. Стражники поспешно схватили Линну, но тот лишь усмехнулся.

— Что вы станете делать, когда он умрёт?

Его никто не слушал. Элса, Чес, Вим, Милдок склонились над раненным. На губах у него пузырилась кровавая пена.

— Это дурной признак, — горестно покачал головой Элса. — Почему вы не слушались меня?

Теперь уже каждый вздох короля сопровождался хрипом.

— Я послал за лекарем, — пробормотал Милдок. — Скоро придёт лекарь и…

— Слишком поздно… — они едва разобрали его слова.

Слабеющая рука с плоскими блестящими ногтями взяла руку Чеса и положила её на рукоять кинжала. Глаза смотрели прямо в глаза военачальника.

— Это убьёт вас, — покачал головой тот.

— Делай!.. — приказал король, и от этого усилия дрожь прошла по его телу.

Чес взглянул на Вим, и она кивнула. Князь сжал рукоятку кинжала, и, собравшись с силами, рванул его вверх. Крик, вырвавшийся из груди короля, потряс всех. Он не мог так кричать, но он кричал, а потом снова откинулся на колени Элсы и затих.

— Вот и всё, — пробормотал старик.

Милдок зарыдал. Чес медленно поднялся и, сжимая в руках окрашенный красной кровью кинжал, подошёл к Линне.

— У него кровь другого цвета, видишь? — спросил он. — Но это моя кровь. А мою кровь никто ещё не пролил безнаказанно. Ты умрёшь…

Князь занёс кинжал, глядя в спокойные глаза альбиноса, чувствовавшего, что сделал то, ради чего жил.

Удивлённый возглас сзади заставил Чеса вздрогнуть. Не веря своей надежде, он обернулся и увидел сперва расширившиеся глаза старика, а потом ясный взгляд короля.

— Я говорил, что он нужен мне живым.

— Вы?..

— Перенесите меня на постель и смойте кровь. Мне понадобится какое-то время, чтоб рана затянулась.

— Чудовище! — проревел Линна и попытался вырваться из рук стражников.

— Уберите его! — отмахнулся Чес и, подойдя к королю, легко поднял его на руки.

— Вы спасли мне жизнь, — усмехнулся король. — А теперь ещё собираетесь носить на руках?

— Вы живы, и это главное! — воскликнул потрясённый князь.

— По крайней мере, для меня, — согласился король.

ІV

Лекаря он к себе не подпустил. Уж в его помощи он точно не нуждался. И без того болезненная регенерация затягивалась из-за того, что кинжал был вырван из уже заживающей раны, но изменить что-либо было нельзя, и потому он настроился на терпеливое переживание лихорадочного озноба, жесточайшего зуда и нудной боли в восстанавливающихся тканях. Лёжа на своей влажной мшистой постели, он смотрел в потолок и размышлял над тем, что было бы, если б Чес не встал в последний момент между ним и Линной. Альбинос вполне мог его убить, если бы очень постарался. И тогда Касу добился бы желаемого… Нет, на Линну он зла не держал. Он понимал его чувства и считал себя не вправе осуждать его. Скорее, имело смысл злиться на себя за то, что утратил бдительность и глупейшим образом забыл о хвосте балара, столь же ловком и опасном, сколь и руки.

— Как себя чувствует мой государь? — ласково пропел над самым ухом Элса.

Король невольно усмехнулся. Кто б мог подумать, что опытный и коварный церемониймейстер превратится в столь заботливую няньку.

— Отлично, мой милый.

— Может, вы всё же позволите лекарю осмотреть себя?

— Не раньше, чем почувствую себя совершенно здоровым.

— Вы похожи на укушенную ящерицу, которая не даёт к себе прикоснуться.

— Может, она права? Она лучше знает, что ей нужно. Я не уверен, что лекарь что-нибудь смыслит в человеческих недугах.

— Он лечил пять государей, мой король.

— И они все умерли, мой Элса.

— Вы всё смеетесь, — осуждающе пробормотал старик. — Но, с другой стороны, если он смеется, то, может, и не умрёт…

Король расхохотался, от чего раненная грудь на мгновение вспыхнула новой болью, которая почти тут же остыла. Он спустил с постели руку и зацокал языком. Тут же раздались знакомые звуки: дракончик бежал на зов, стуча когтями по гладкому полу. Поднырнув под ладонь человека, он сладко зашипел, забрался на ложе и улёгся рядом. Король погладил его и взглянул на церемониймейстера.

— Что за шум я слышу? Кто-то рвётся получить аудиенцию?

— Вам кажется, — тоном честного малого возразил Элса.

— Наверно, мне придётся встать и проверить самому, — вздохнул король. — Не может быть, чтоб кто-то без причины так упорно рвался в защищаемые князем Чесом двери.

— Я проверю, — сокрушённо сдался Элса и прошествовал к выходу.

Через мгновение он вернулся.

— Мой прекрасный король, как всегда, прав. Там действительно требуют аудиенции…

— Элса, я ранен не в уши, а в грудь. Слух у меня не изменился. Кто требует аудиенции?

— Делегация аристократов. Они хотят смерти Линны.

— А… — король заметно поскучнел. — Скажите им, что я устал и что на сей раз я сам решу, что делать с преступником. А то они уже начали входить во вкус.

— Совершенно справедливо, — закивал старик.

— Странно… — пробормотал король. — Чувствую я себя премерзко. И, тем не менее, у меня такое ощущение, что где-то рядом меня ожидает в высшей степени приятное известие. Что-то очень хорошее.

— Ну, не знаю, — пожал плечами балар. Король подумал; что эту привычку добрый Элса позаимствовал у него. — Если объяснения Приимока, провалившего военное вторжение на Диктиону — хорошее, то…

— Князь Приимок? — оживился король. — Откуда он взялся? Разве звездолёт уже прилетел?

— Звездолёт ещё у границ системы, — неодобрительно пояснил старик. — Приимок примчался на скоростном челноке, чтоб поспешить с оправданиями. Он рассказывает какие-то сказки и надеется таким образом избежать заслуженного наказания.

— Сказки? Да что ж вы молчали, любезный! Я с детства люблю сказки! Пригласите его сюда. А делегация пусть отправляется по домам. Я поговорю с ними завтра.

Элса снова удалился полный достоинства. На сей раз он отсутствовал дольше, а явился вновь вооружённый своим жезлом, который, как обычно, угрожал обрушиться на алую шевелюру.

— Князь Приимок, ваше величество, — громогласно объявил он, и прикорнувший было дракончик обеспокоенно поднял голову.

Князь Приимок оказался высоким крепким баларом в иссечённых мечом синих доспехах. На плечах у него изящными складками лежал плащ. Он вошёл в сопровождении явно недовольного князя Чеса, сразу же прошествовавшего к ложу короля и вставшего, как в карауле. Король с интересом рассматривал ещё одного своего военачальника, но более его заинтересовал старинный панцирь, украшенный тончайшей насечкой. Ему стоило определённых усилий отвести взгляд от орнамента и посмотреть в лицо вновь прибывшему. Тот с некоторым недоумением изучал возлежащего под невесомым балдахином короля.

— Да, князь… — деланно вздохнул человек. — Я, увы, не могу похвастаться столь цветущим видом, как вы. Чрезвычайно вредно для здоровья исполнять такие обязанности, как мои. Стареешь на глазах. Слабеют руки, дрожат колени, тело теряет былую гибкость и силу, а зрение утрачивает остроту. Я, должно быть, разочаровал вас своим видом, не так ли? Вы ожидали увидеть несокрушимого витязя, воссевшего на троне с мечом в одной руке и Законом в другой. Но все мы уязвимы перед временем и ухищрениями придворных лекарей. Я так нуждаюсь в защите, поддержке, опоре… Вот милейший князь Чес не далее, как сегодня утром, спас мне жизнь. Я благодарен ему. Мне самому уж давно не удержать в руках меча. Именно поэтому мне и нужны вы, славные воины, отстаивающие интересы королевства перед его врагами.

Князь Приимок только тут уловил сарказм в пространной речи повелителя. Чес пренебрежительно усмехнулся.

— Так что вы скажете, мой верный военачальник, которому была поручена столь важная миссия? — уже без тени иронии спросил король. — Чем вы можете объяснить тот факт, что, получив пять звёздных кораблей, вы возвращаете нам один? Что за чудо перечеркнуло хорошо продуманный план моего хитроумного предшественника? И почему вы явились сюда один, а не во главе горстки выживших смельчаков?

Король приподнялся, и Элса тут же подсунул ему под спину подушку. Человек взглянул в глаза Приимока, и тот опустил взгляд.

— Мне искренне жаль, князь, разочаровываться в вас в самом начале знакомства, — продолжил король. — Дело даже не в том, что вы проиграли. Дело в том, что вы примчались вперёд вашего войска, как вестовой. Зачем? Пасть в ноги, пока никто не видит? Изложить свою версию происшедшего, пока не высказаны другие? Я не говорю о чести вождя, но чести воину это не добавляет.

Приимок рухнул на колени, загрохотав доспехами.

— Я прошу милости, мой король! — возопил он.

Дракончик сердито захлопал крыльями. Поморщившись, король погладил его по голове, аккуратно обводя пальцами острый гребешок.

— Встаньте, князь, — произнёс он резко. — Я жду убедительных доказательств вашей невиновности.

Приимок поспешно поднялся.

— Они здесь! — воскликнул он, тряхнув странной сумкой с множеством кармашков и заклёпок. — Здесь доказательства того, что я, простой солдат, не мог противостоять хитрости чужих богов.

— Вы не простой солдат. Вы командующий, — уточнил король. — Ну, что там у вас?

— Это совершенные приспособления, принадлежавшие великанше, которую боги послали на помощь нечестивому королю Кибеллу. Она заколдовала наших ящеров, и их панцири рассыпались в прах. Она отвратила взгляд Кибелла от нашего тайного союзника Юдела, а потом помогла королю Дикта ускользнуть из нашей ловушки. Она сокрушила наш гарнизон, оставленный для охраны гравитационных машин, и включила их, когда корабли с основными нашими силами пытались победоносно сесть на планету. Она…

Он замолчал, встретив насмешливый взгляд.

— Она? Как вам это нравится, Чес? Некая дама помешала нашему герою завоевать планету. Великанша? Что, размером с гору? И послана богами?

— Я привёз её сюда, мой король, — сообщил Приимок. — Только…

Он как-то странно взглянул на Чеса.

— Что только? — спросил король.

— Она, как выяснилось, использовала магию, чтоб стать великаншей, а теперь она снова стала обычной женщиной.

— Очень убедительно. А главное — интересно.

— У меня есть доказательство того, что она колдунья! С ней вместе я привёз существо с телом человека и головой зверя.

— Для зверинца что ли?

— Позвольте мне сказать, государь! — подал голос Чес. — Я думаю, что князь Приимок сочинил эту историю, что б оправдать свой провал. Король Брамон был суеверен и боялся магии. Он бы поверил его словам.

— Да, расчёт не удался, — покачал головой король, сочувственно взглянув на Приимока. — Самое неприятное, что я не верю ни одному вашему слову.

— У меня есть меч колдуньи, — уже теряя надежду, пробормотал тот.

— Меч? — глаза короля странно вспыхнули. — Дайте-ка взглянуть.

Ободрённый князь тут же полез в сумку и достал оттуда вытянутый предмет из тёмно-зелёного металла с серыми кристаллами, опоясывающими его у основания. Лишь один камень сверкал ярко-синим цветом.

— О, нет… — пробормотал король и едва не выхватил меч из рук Приимока.

Осмотрев его, он осторожно погладил пальцем маленькую фигурку спящего льва, и кристаллы на эфесе ярко вспыхнули синевой. Король расхохотался, откинувшись на подушки. Балары с тревогой смотрели на него, но он никак не мог остановиться. Наконец, заметив их волнение, он слегка успокоился и, смахнув с ресниц выступившие слёзы, покачал головой.

— Боюсь, что вы правы, князь. Этот соперник вам не по зубам. Мне знаком этот древний меч… Так вы говорите, что привезли эту воительницу с собой?

— Она на звездолёте.

— Прекрасно. Ступайте. Наград вы не заслужили, но и наказывать вас не за что. И сумку вашей колдуньи оставьте мне.

Поклонившись, Приимок ушёл.

— Вы не станете наказывать этого труса? — возмутился Чес.

— За что? Вы смогли бы победить воина, вооружённого таким клинком?

Он сдвинул выключатель и из эфеса вырвался мощный белый луч, распространяющий яркое сияние. Чес озабоченно посмотрел на странное оружие.

— Значит, она колдунья?

— Не знаю. Может быть.

— Мы сожжём её в каменной яме?

— Не думаю. Из её появления здесь я надеюсь извлечь немалую выгоду, князь.

— Но какую?

— Силу, князь. Именно её силы не хватало мне, чтоб решить вставшую передо мной задачу. Если она отдаст мне её, а она это сделает, никто не сможет победить меня.

— И балары получат Диктиону?

— Они получат куда больше. Они получат свою планету.

V

Этой ночью король снова покинул свои покои. Его рана уже закрылась, но на груди ещё белел неровный выпуклый шрам. К утру он должен был исчезнуть, и король, невзирая на слабость, встал с постели и опять, как несколько дней назад, спустился в темницу. На сей раз он не брёл по запутанным лабиринтам в мрачном раздумье, он решительно направлялся в самый дальний и тёмный каземат, где на острых, врезанных в стену обручах висел князь Линна.

— Да, не слишком любезно с вами обошлись, — усмехнулся король, войдя.

Он подошёл к пленнику и длинным зазубренным кинжалом принялся развинчивать крепления, чтоб ослабить давление обручей.

— Зачем вы это делаете? — произнёс Линна, холодно глядя на человека.

— Хочется, — пожал плечами тот. — Ну, и надурили же вы, князь! Я-то думал, вы умнее. Кидаться на меня с кинжалом!

— Ты должен был умереть! — прошипел альбинос.

— А теперь можешь умереть ты! — заявил король. — Ты думаешь, что это твоё личное дело? Ты ошибаешься. Что произойдёт, если я отменю войну и спущусь в Колодец Забвения? Ну, тебя-то уже не будет.

— Ты не сделаешь этого! — с презрением отвернулся Линна.

— Я именно это и собираюсь сделать, — отчеканил король. — Неужели ты так ничего и не понял? Я живу слишком долго, чтоб желать примитивной власти и смерти врагов. Этого было очень много. Я хочу оставить после себя жизнь и свет. Мне не нужно, чтоб меня воспевали в легендах, но я не могу позволить себе затеряться в ваших хрониках или стать очередным проклятием.

Тонкий обруч со звоном упал на пол. Линна остановившимся взглядом смотрел на него.

— Ты хочешь освободить баларов от войны? Ценой собственной жизни?

— Одно другого стоит, верно? Я соглашусь на жертву, если буду знать, что она имеет смысл. Я не оставлю корону дураку или своре претендентов. Пока она моя.

— Я не верю тебе.

— Я слишком часто слышал эту фразу на разных языках и знаю, что она не так уж фатальна. У нас будет время, у тебя, в частности, не только, чтоб убедиться в моей искренности, но и убедить меня в том, что на тебя можно рассчитывать.

Ещё один обруч упал на пол.

— Ты что, хочешь освободить меня? — запротестовал балар. — Это нарушение Закона.

— У меня свои законы, — возразил король. — Кроме того, я не освобождаю тебя, а лишь меняю место заключения. Идём со мной.

Последний обруч упал на камни, и он направился к двери. Недоверчиво глядя на него, Линна пошёл следом.

— Я знаю, чего ты хочешь, — произнёс он. — Завтра ты объявишь, что я сбежал из заточения, и моё имя будет опозорено.

— Ты считаешь себя таким опасным врагом?

— Не знаю. Но мой сын хотел убить тебя, я хотел убить тебя. Зачем тебе поступать со мной лучше, чем с ним?

— Не лучше, а так же.

— Смерть водой? — зашипел альбинос, пытаясь обвить хвост вокруг шеи человека.

Король ловко поймал его конец и усмехнулся.

— Если попытаешься ещё раз, то рискуешь остаться в истории, как Линна Бесхвостый, — и уже серьёзнее добавил: — Я причинил тебе боль, казнив твоего сына, и потому простил тебе ту, которую ты заставил меня испытать сегодня утром. Но я не прощу тебе ни подлости, ни глупости.

Дальше они шли молча. Линна неплохо знал Дворец и удивлялся, как свободно король ориентируется в узких тёмных переходах, в которых он сам никогда не бывал. Он не верил человеку и по-прежнему ненавидел его, но на сей раз не хотел ошибиться. Он решил подождать и посмотреть, что задумал его противник.

После очередного поворота они оказались в тупике. Линна злобно прищурился, заподозрив ловушку, но король нажал на незаметный выступ на стене, и она внезапно отошла в сторону, открыв вход в высокий зал, освещённый яркими огнями. Повинуясь жесту, Линна первым вошёл и узнал это место. Он увидел высеченную в полу ладью, заполненную песком, широкий жёлоб и тяжёлую заслонку. Это был зал казни, но теперь здесь стояла ещё одна ладья, лёгкое человеческое ложе, отгороженное полупрозрачной ширмой, несколько низких столов, заставленных посудой. А в воздухе ясно чувствовался пряный аромат редких лекарств. В высеченной в полу ладье лежал какой-то балар, а рядом с ним сидели на корточках две женщины с золотистыми и чёрными волосами: баларка и человек. Приглядевшись к тому, что лежал, Линна узнал Элку. Забыв обо всём, он кинулся к сыну.

Элку поднял голову и увидел его. Он приподнялся навстречу, опираясь на руки человеческой женщины.

— Ты жив… — прошептал альбинос, замерев в двух шагах от сына.

— Вода не смертельна для баларов, — услышал он позади голос короля. — Это нам она несёт и жизнь, и смерть.

— Отец… — пробормотал принц.

— Ты принял жизнь из рук теплокровного? — вдруг гневно громыхнул Линна.

— Я его не спрашивал, — заметил король. — Просто пощадил и всё. Как дела, мальчик?

— Я почти здоров…

— Он ещё не может ходить, — произнесла одна из женщин, глядя на Линну. Это была Сумон. Князь тяжело взглянул на неё и промолчал.

— Я-то подумал, что вы пришли ко мне, — с обидой произнёс Элку. — Но видно пришелец из чужого мира более добр ко мне, чем мой отец. Или вы не можете простить мне моего глупого поступка?

— Ну, вряд ли стоит говорить о его глупости, особенно теперь, — усмехнулся король. — Я оставляю вас здесь, князь Линна. Можете выяснять отношения со своей семьёй сколько угодно, но сначала выслушайте совет отца: будьте поласковее со своим ребёнком. Тогда у него не будет досадных комплексов.

Король повернулся к выходу, но голос Линны остановил его.

— Что вы скажете о моём отсутствии в темнице?

— В темнице? — ужаснулся Элку.

— Замолчи! — прошипел князь.

— Ничего, что могло бы навредить вашей репутации, — ответил король.

— Ну, конечно, — ядовито уточнил Линна. — Чтоб не повредить будущему королю баларов?

— Да нет, у меня просто не подлая натура. Подумайте над тем, что я вам говорил, князь. Побеседуем позже.

Король ушёл, и проход за его спиной закрылся.

— О чём он говорил? — спросила Сумон.

— Он сказал, что согласен сойти в Колодец Забвения и тем самым освободить нас от древнего проклятия, — мрачно произнёс Линна.

— Он согласен умереть? — воскликнула другая женщина.

Обернувшись, Линна с изумлением узнал принцессу Туру.

— Что вы здесь делаете?

— Она ухаживает за мной с первого дня моего заточения, — тоном защитника произнёс принц, взяв девушку за руку. — Я думаю, что тебе стоит изменить свое отношение к людям, отец.

— К кому? Раньше ты звал их живородящими.

— Раньше я не звал тебя отцом. Многое изменилось.

— Ты просто поглупел.

— А, может, поумнел? Нельзя жить только ненавистью. Нужно кому-то верить.

— Чтоб быть обманутым?

— А что, лучше обманывать самого себя? Король не лжёт.

— Ты позволишь ему погибнуть? — спросила Сумон, тревожно взглянув на мужа.

— А что-то можно изменить? — насторожился Элку.

— Колодец Забвения — это тайна баларских королей, — проговорила она. — Эта тайна передавалась от отца к старшему сыну. Твой отец получил её от твоего деда.

— Вот именно, — кивнул Линна. — И я передам её только своему сыну. После того, как надену корону.

Он взглянул на Элку и увидел, что тот отрицательно качает головой.

— Я не думаю, что в таком случае я захочу её получить, как и остальное наследство.