Диктиона и планета баларов

ЖИЗНЬ С КОРОЛЁМ

І

Разбудили меня горячие лучи утреннего солнца. Я не помнила, как уснула, потому что даже во сне мне снились поцелуи и нежный шёпот. Но это было тёмной ночью, а теперь весь зал был пронизан ярким розовым светом. Он проникал сквозь тонкие занавески и заполнял собой всё пространство. Кристоф спал, уткнувшись мне в плечо, но утро и его побеспокоило. Он что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Какое-то время я смотрела на него, блаженно улыбаясь, а потом решила посмотреть, что делается на улице. Соскочив с постели, я босиком пробежала к занавеске и, отдёрнув её, посмотрела вниз. Я увидела ярко освещённую красную пустыню под розовым небом и огромные чёрные пирамиды, вырастающие из песка. Ослепительное солнце било лучами в глаза, но я никак не могла оторваться от этого странного и прекрасного зрелища.

— Между прочим, слуги входят без стука, — раздался сзади голос Кристофа.

— И что? — обернулась я.

— Накинь что-нибудь.

— Собственник! — рассмеялась я и, вернувшись, запрыгнула обратно на постель.

— К тебе невозможно привыкнуть, — улыбнулся он. — Ты каждый раз другая. И каждый раз прекрасная.

— Я понимаю твои чувства, — кивнула я.

Я сама не могла наглядеться на него. Он казался мне самым красивым мужчиной в Галактике. Скользнув взглядом по его мягким пышным волосам, по непривычно тёмному лицу и стройной шее, я вдруг наткнулась на странную белую звезду у него на груди.

— Что это такое? — нахмурилась я.

— Это? — он смутился, пытаясь придумать правдоподобную ложь, но меня трудно было обмануть.

— Это шрам, Кристоф. Ты что, опять взялся за старое?

— Да нет же, дорогая! — воскликнул он. — Это произошло случайно. Я и не думал кидаться на кинжал. Я просто-напросто забыл об их хвостах. Я следил за руками, а он прятал кинжал в хвосте за спиной.

— Понятно. Но такая неосторожность могла стоить тебе жизни!

— Вовсе нет. Он меня только чуть-чуть порезал.

— Ну конечно! Знаешь что, мой милый. Вчера я честно рассказала тебе всё, что произошло со мной, а ты увильнул от повествования о своих захватывающих приключениях.

— Но, согласись, не самым отвратительным способом, — рассмеялся он. — Ладно, сейчас оденусь и расскажу. А ты быстренько сооруди что-нибудь элегантное из своей занавески. Здесь и без тебя хватает обнажённых красавиц.

Из занавески получилось неплохое сари, а он надел белоснежную тунику, которая ему очень шла. Но, с другой стороны, что ему не шло? Слуга, действительно, появился без стука. Это был вчерашний красноволосый старик. Надменно взглянув на меня, он произнёс:

— Князь Чес и госпожа Вим желают видеть короля.

— Это срочно? — поморщился Кристоф.

Старик, похоже, был удивлён. Теперь он уже смотрел на меня неодобрительно.

— Они ждут с рассвета, мой король. К тому же, наложнице нечего делать в ваших покоях днём. Сейчас её отведут в гарем.

— Пригласите князя и Вим, — холодно ответил Кристоф. — А моя жена останется со мной.

— Она не может считаться женой до официальной коронации, — возразил старик.

— Элса! — вдруг разозлился Кристоф. — У меня пока не отшибло память! По Закону до коронации она не может считаться королевой, а не женой.

— Жена короля и есть королева, — спокойно ответил тот.

— Я согласна быть морганатической женой, — пошла на уступку я.

— Какой? — змеиные глаза балара уставились на меня.

— Я претендую на короля, а не на корону. О’кей?

— О’кей, — не моргнув глазом, пожал плечами он.

— Завтрак на двоих! — крикнул ему вслед Кристоф и, смеясь, взглянул на меня. — Видишь, крошка, как неудобно быть королем.

Чесом оказался тот самый черноволосый балар, который вчера требовал его наказать. А Вим была статной красавицей с рыжеватыми косами. На меня она посмотрела с такой бешеной ревностью, словно я увела её кровного мужа.

— Я рада, что король сделал свой выбор, — прошипела баларка.

— Государь, — поклонился князь, — ночью пленные снова сбежали. К счастью, мы задержали их в галерее. Они под замком.

— Думаю, что мы можем освободить их, друг мой, — произнёс Кристоф. — Эдриол — брат королевы Шилы и вполне может быть послом, пока не пришлют другого. Воевать нужно по правилам, верно? А мальчик… Моя жена очень привязана к нему.

— Жена? — зашипела Вим.

— Да, я ведь говорил вам, что у меня есть жена.

— Но вы говорили, что не взяли её с собой.

— Не взял, потому что чувствовал себя здесь неуютно. А теперь у меня есть надёжные друзья. Я думаю, что Лора будет здесь в безопасности. А вы как думаете, князь?

— Я буду защищать вашу супругу с не меньшим рвением, чем вас.

— Благодарю. Приведите сюда пленников.

Чес поклонился и вышел.

— Да, королём быть не так уж плохо, — усмехнулась я.

II

У Эдриола предложение стать послом не вызвало энтузиазма. Только перспектива немедленно вернуться в темницу заставила его отказаться от военных действий в пользу дипломатии. Так как Вим тоже пребывала в воинственном настроении, Кристоф переключил её внимание с меня на диктионца, попросив ввести его в курс отношений с Диктионой. Не знаю, кто из них больше рисковал. По-моему, они друг друга стоили.

Зато Тахо оказался в бешеном восторге от новых возможностей. Он прикидывался дурачком и задавал всем хитрые вопросы. Кристоф следил за ним с явным удовольствием и в шутку пообещал назначить его шефом разведки. Тахо едва не завизжал от радости и схватив за руку застенчивого мальчика-слугу с забавной полосатой мордашкой, утащил его осматривать Дворец. Наконец, мы смогли сесть за невысокий столик и приняться за завтрак. Это были сочные красивые плоды, похожие на яблоки, сливы и дыни. Кубки, которые нам дали, были пусты, и Кристоф сам наполнил их водой из бассейна.

— Бережёного бог бережёт, — прокомментировал он свои действия.

Теперь и он мог спокойно рассказать мне, что с ним здесь произошло. Вначале всё было понятно, но, когда он перешёл к расстановке сил в местной политике, у меня голова кругом пошла от всех этих хитросплетений. Чтоб немного отвлечь меня от этой запутанной и мрачной картины интриг и заговоров, он поведал мне о древней пещере, которую отыскал в пустыне.

— Там, и правда, есть великолепные вещи, — улыбнулся он, почувствовав себя в родной стихии. — Одна «красавица» очень похожа на тебя. Те же пропорции тела и распущенные волосы. К тому же, если смотреть спереди, то хвоста не видно… Я был так рад, когда откопал её. Жаль, что мы не можем поехать туда вместе. Мне так хочется похвастаться раскопками, но тут никто ничего в этом не понимает.

— А почему не можем? — уточнила я.

— Ты не выдержишь дневной жары, девочка. А если и выдержишь, то я не хочу подвергать тебя таким испытаниям ради собственного тщеславия.

— А если ехать ночью?

— Я не подумал об этом! Ты у меня умница…

— Чтоб ты без меня делал?

Он снова вернулся к своему рассказу, закончил и вдруг снова с неожиданным жаром заговорил об Элку:

— Понимаешь, мальчишка искренне любил и решился на подвиг. У него почти не было шансов, а риск был огромный. Я до сих пор не могу простить себе, что из-за моей беспечности он попал к палачам. Ночью он едва не плакал от страха и обиды. Я вспомнил своих мальчиков, которых так и не увидел взрослыми. Может, и они так же страдали, но я не мог помочь им. Пусть мне тогда помешала смерть, обрыв воплощения, но я же отец… Я просто не мог оставить его там одного, я просидел с ним всю ночь. Я помог ему, и мне самому стало легче.

Он немного помолчал и продолжил:

— Знаешь, Лора, я очень долго недооценивал чувствительность баларов. Они казались мне чёрствыми, прагматичными. Я долго не мог уловить в них тех чувств, к которым привык у нас. Мне казалось, что они не способны на любовь или на поступок во имя любви. Но потом вдруг всё хлынуло лавиной. Какая-то буря, шекспировские страсти. Мальчишка рискнул жизнью во имя безответной любви. Его мать явила собой воплощение материнской жертвенности. Отец отбросил в сторону привычную осторожность. Чес грудью закрыл меня от пулемёта. И это всё балары! Им только нужны были экстремальные обстоятельства, чтоб проявить себя.

— И всё-таки ты их понял, — задумчиво произнесла я. — Может быть, ты — первый из всех их королей, который понял их.

— Нет, не понял, — покачал головой он. — У меня века ушли на изучение человеческой природы, но я не перестаю удивляться, глядя на людей. А балары не проще нас. Может, даже сложней, потому что их чувства упрятаны очень глубоко. Они непостижимы даже для них. Я сам видел удивление на их лицах, когда они внезапно для себя действовали в соответствии с велением сердца, а не разума. Я чужак. Может, я чем-то лучше других. Может, они просто ценят хорошее отношение. Но я чужак, и мои действия — действия чужака. Это трагедия их народа. Ими правят полные ненависти чужаки.

— А я-то считала жертвами войны диктионцев.

— У войны и есть только жертвы. Наверно, и у меня та же цель, что и у тебя: прекратить эту бессмысленную бойню и ещё снять проклятие с баларов.

— Да, им нужен свой король. Линна?

— Другой кандидатуры я не смог найти. Даже если я ошибусь, он, по крайней мере, сможет предотвратить борьбу за власть.

— Но если быть королём здесь так плохо, как ты говоришь, и как записано в Законе, то почему никто до тебя не отказался от войны и короны?

— Почему? — он усмехнулся и посмотрел на потолок. Его глаза сверкнули и взгляд пробежался из стороны в сторону, словно разом окинул Вселенную. — Власть! Ни один из них не способен был отказаться от этой смертельной игры ради нескольких лет жизни. Только власть даёт таким людям шанс испытать абсолютные чувства: абсолют ненависти, абсолют удовлетворённого тщеславия, абсолют безнаказанности и абсолют вседозволенности.

— Почему ты не говоришь о любви?

— Для абсолютной любви власть вредна, — он снова взглянул на меня. — Она отвлекает.

— Это точно, — улыбнулась я. — Им просто нужен был влюблённый король.

— И влюблённый очень сильно, — он привлёк меня к себе и крепко обнял. Я щекой прижалась к его горячему, странно пахнущему плечу. Он погладил меня по волосам и прошептал: — Скоро всё это кончится, милая моя, всё это кончится, и ничто уже не будет мешать нам. Мы вернёмся к нашему дому, и будем жить втроём с Алом на границе белого океана и изумрудных джунглей.

— Именно так и будет, — отстранившись, я посмотрела в его ласковые глаза. — Я люблю тебя, возлюбленный мой король. А теперь занимайся своими королевскими делами, а я пойду в гарем.

— Чего ради? — изумился он.

— Ради твоей несчастной кожи, мой драгоценный. У них там богатый выбор смягчающих кремов и мазей. Я в этом убедилась вчера на собственном опыте. Не скучай.

— Только не долго! — крикнул он мне вслед, словно я собиралась идти на другой конец города.

III

Прежде чем отправиться уже знакомой дорогой, я дала несколько указаний надменному до каменной неприступности церемониймейстеру. Он выслушал меня с непроницаемым выражением на чешуйчатом лице и ни звука не проронил в ответ. Однако мне не хотелось сомневаться в исполнительности столь солидного джентльмена, о чём я ему и сказала.

Торчать долго в белых покоях королевских наложниц мне не хотелось самой. От этих стен вместе с ароматами благовоний исходила какая-то безысходная тоска. Мне было жаль этих бедняжек, хотя некоторые из них считали себя счастливицами. Может, поэтому мне и было их жаль. Пока они разъясняли мне, как и зачем применяются их душистые мази, пока они подбирали тонкие ткани изысканных оттенков для моих костюмов, я, не переставая, думала о собственном счастье быть единственной для единственного и мечтала поскорее уйти из этой изукрашенной шелками и изразцами темницы.

Я вернулась в королевские апартаменты с ларчиком, заполненным разноцветными склянками. На мне было надето причудливое струящееся одеяние нежного персикового цвета с пряжками из алого золота. Я невольно шла лёгкими семенящими шажками сказочных одалисок и, мельком бросая взгляд в зеркальные поверхности стен и колонн, думала, какая я всё-таки прелесть. Но едва я вошла в зал, где оставила мужа, как тут же из робкой и изящной газели превратилась в разъярённую тигрицу. Виной тому был отвратительный сиреневатый балар, под руководством которого две симпатичные худенькие баларочки какими-то губками втирали в кожу Кристофа эту пахучую дрянь. Увидев меня, он замахал своими когтистыми, как у касторского кролика лапами и запричитал, что никто не имеет права присутствовать на церемонии, кроме церемониймейстера.

— Какой такой церемонии? — прошипела я в полном соответствии с их змеиным произношением, уперев руки в бока. — Это издевательство над человеком вы ещё называете церемонией?

— Лора… — умоляюще взглянул на меня Кристоф. Он лежал ничком на высокой мраморной скамье, которой ещё недавно здесь не было. — В этой игре свои правила…

— Я здесь вне правил, дорогой, — фыркнула я. — Так что это за церемония, любезнейший?

Я прекрасно знала, в чём тут дело, но не собиралась сообщать ему об этом. Слегка обескураженный моим напором, сиреневый лекарь начал объяснять, что действует в соответствии с Законом, где указаны рецепты и дозы препаратов, которые нужно наносить на кожу Военного короля ежедневно.

— Наносить или втирать? — уточнила я.

Лекарь открыл рот, да так и остался стоять, растерянно глядя на меня. Потом он перевёл взгляд на церемониймейстера, который моментально провозгласил:

— В Законе говорится: «смазывать».

— Так смазывайте, а не втирайте! — потребовала я.

— Но обычай… — начал было лекарь, но теперь уже я с неприступным видом провозгласила:

— Закон есть закон!

Лекарь растерялся ещё больше, но потом кивнул вопросительно смотревшим на него девицам, и их движения стали не такими решительными. Теперь они осторожно размазывали своими губками тёмную маслянистую смолу по гладкой коже Кристофа. Он, заметив это, едва удержался от смеха, спрятав лицо в ладонях. Лекарь уже даже не требовал, чтоб я удалилась.

Когда он ушёл, я быстро обтёрла Кристофа чистой губкой, убрав большую часть дубильного состава.

— Как видишь, всё просто, — улыбнулась я. — Нужно быть только чуть-чуть сообразительней. А теперь в ванну! Всё уже готово.

Действительно, Элса оказался очень исполнительным. Он сделал всё, как нужно. Красивые серебристые ящеры уже флегматично шевелили хвостами и лапами в прозрачном аквариуме между колоннами, а их былое обиталище — овальный бассейн слуги заполнили чистой подогретой водой. Я брызнула в него из зеленоватого флакончика и радужные круги, на мгновение мелькнув на поверхности, растворились в хрустальной глубине.

— Что это за запах? — нахмурился Кристоф, с недоверием посматривая на бассейн.

— Это специальное масло. Оно очищает кожу и раскрывает поры. Если тебе не нравится, то воду сейчас сменят.

— Да нет, я не против.

Он опустился в бассейн и с блаженным видом лёг на неглубокое дно, вытянувшись во весь рост.

— Температура 36,6 градусов по Цельсию, — сообщила я, присев рядом на колени и подавая ему чашу с горячим напитком, похожим на зелёный чай.

— Это сон, — прошептал он. — Всё не может быть хорошо до такой степени.

— Может, — улыбнулась я. — Странно только, что ты сам не додумался до такой ерунды…

— Ещё слово на тему моей несообразительности, и я стащу тебя в бассейн, — пригрозил он.

— Это развлечение отложим до вечера. А теперь, пока у тебя есть время, объясни мне несколько вещей.

— Каких именно?

— Например, каким образом на такой большой и тяжёлой планете держится столь умеренная гравитация?

— Понятия не имею, — беспечно пожал плечами он.

— Ну, а вот эта маленькая планетка на соседней орбите, она так и была одна или это бывший спутник этой планеты?

— Маленькая планетка? — он озабоченно потёр лоб. — А что, тут рядом проходит какая-то орбита?

— Ну, ты хоть можешь сказать, на каком расстоянии твоя планета находится от звезды? Это вообще красный карлик или я ошибаюсь?

— Да нет… — пробормотал он. — Ты, наверно, не ошибаешься. Но… Вообще-то, меня это совершенно не интересует.

— То есть как? — опешила я.

— Ну, видишь ли, счастье моё. Я ведь, некоторым образом, король и, некоторым образом, историк и никоим образом не астроном…

— Господи! Да ведь это факторы, напрямую влияющие на развитие цивилизации! И ты, как историк…

— Я историк старомодный… — улыбнулся он. — Образование и начальную практику я получил в первой половине двадцатого века, а тогда об этом влиянии никто даже не задумывался. Мне очень жаль, что я не могу удовлетворить твое любопытство.

— Мне тоже жаль, — вздохнула я.

После ванны я снова заставила его улечься на мраморную скамью и достала другую склянку.

— Ты что собираешься делать? — страшно заинтересовался он, глядя на розовый гель, который я размазывала по ладоням.

— Я собираюсь сделать тебе небольшой массаж.

— Только не забывай, что я боюсь щекотки.

— Ты говоришь мне это каждый раз, хотя это неправда, — пробормотала я. — Интересно, зачем?

— Ну… Понимаешь… Должен же у меня быть хоть один недостаток.

Когда я закончила, то выяснилось, что он уснул, положив голову на скрещенные руки. Я накрыла его лёгким полотном и хотела заняться своей аппаратурой из сумки, которую мне вернул Кристоф, чтоб разгадать хоть какие-то загадки этой планеты, как вдруг совсем рядом послышались голоса. Поспешив туда, я наткнулась на Вим и Чеса.

— Нам необходимо видеть короля! — заявил он.

— Что-то срочное? — очаровательно улыбнулась я. — Если нет, то придётся подождать. Будить его из-за пустяков я не позволю.

— Мы можем входить к королю в любое время дня и ночи! — зашипела баларка.

— Он мне об этом ничего не говорил.

— Разве король должен отчитываться перед каждой наложницей?

— Нет! Только не перед каждой, — рассмеялась я. — Вам придётся привыкнуть к тому, что у короля появилось право на личную жизнь, в которую никто не может вторгаться, тем более в любое время дня и ночи. И на страже этого права буду стоять я. Пусть вас не обманывают мои улыбки и наряды. Это всё для него, а не для вас. Если вам угодно, мой меч к вашим услугам, но не сейчас, когда я слишком занята.

Вим яростно щёлкнула хвостом, а Чес тихонько заметил:

— Она завернула нашу армию с Диктионы. Наверно, она сможет завернуть отсюда и нас?

Уж в этом-то он мог не сомневаться!

ІV

Я была далека от мысли изолировать его от привычного окружения, поэтому, едва он проснулся, я сообщила о томящихся в ожидании баларах.

— Вообще-то, можно было меня разбудить… — пробормотал он, поспешно надевая свою белоснежную тунику.

— Но согласись, это было не так уж обязательно, — улыбнулась я.

Пока он беседовал со своими друзьями, я встретилась со своими. Тахо едва не повизгивал от счастья, предвкушая, какое сочинение сможет написать после каникул о том, как он их провёл. Мне было жаль его огорчать, но я напомнила ему, что его сущность требует соблюдения тайны. Тахо на мгновение помрачнел, но тут же окрылился новой идеей.

— Тогда я напишу приключенческий роман, но изменю все названия!

Против этого я возражать не стала, а взглянула на сумрачного Эдриола.

— Они уже начали подготовку к новому вторжению, — произнёс он с тяжёлым вздохом. — Они снова готовятся напасть на Диктиону.

— Никакого вторжения больше не будет, — уверенно заявила я.

— Откуда ты знаешь?

— От короля.

— И ты веришь ему? — диктионец взглянул на меня исподлобья. — Я бы на твоём месте не доверял тому, кому не доверяют его собственные подданные. Они ценят его, я знаю, но они только и говорят о его коварстве. Эта хвостатая девчонка с кинжалом с такой злобной радостью рассказывала мне о том, как её повелитель разделался с оппозицией, и заверяла, что так же хитро он разделается и с Диктионой. Она говорила, что никто не защищен от его воли.

— Она неравнодушна к нему, — усмехнулась я, — потому приписывает королю те свойства, которые более всего ценятся у баларов, а это, прежде всего, коварство.

— Мы простые люди, — покачал головой Эдриол. — Для нас недоступны все эти головоломки, среди которых живут хвостатые. А он здесь, как рыба в воде. Он обдурил даже их. Что уж говорить о нас. Есть только один способ предотвратить очередное нападение.

— У тебя навязчивая идея, — разозлилась я. — Если ты хоть пальцем тронешь моего мужа, я снесу тебе голову!

— Ты слишком полагаешься на свои чары, Лорна, — с некоторым сочувствием произнёс он, — но ты не колдунья, ты воин, а воина всегда можно обмануть. Даже если король баларов назвал тебя женой, то, скорее всего, лишь для того, чтоб использовать в своих целях.

Я ошалело смотрела на Эдриола, не зная, что сказать. Но как я могла объяснить этому простому человеку, что мудрость Блуждающих Богов свела меня с моим собственным, родным мужем именно на этой затерянной в космосе планете, где я очутилась почти случайно. В это не поверил бы даже современный грамотей, вооруженный, кстати, теорией вероятности. Эдриолу взбрело в голову, что я затеяла здесь какую-то игру и для этого закадрила короля.

— В общем, так, — наконец проговорила я, — даже близко к нему не подходи, ладно? Я разобралась с баларами там, на Диктионе, я разберусь с ними и здесь.

— Там с ними разобрались мы, — напомнил Эдриол и ушёл, не хлопнув дверью только за неимением таковой.

— Да, к чужим выдумкам быстро привыкаешь, — пробормотала я. — Сама уже начала думать, что это я завернула баларов с Диктионы. Нехорошо получилось.

— Главное не теряться, — отмахнулся Тахо, озабоченно глядя вслед диктионцу. — Но как бы он, и правда, дров не наломал. Ладно, я за ним пригляжу. Только слушай, пусть Торрас отдаст мой парализатор, а? В рукопашную мне с этим бугаём не справиться.

— Забирай, — я вытащила из складок персикового одеяния его дамский парализатор. — Только уровень разряда не превышай.

— Я ж не ребёнок!

И с видом глубоко законспирированного сыщика не-ребёнок двинулся следом за Эдриолом.

Я вернулась обратно в королевские апартаменты и, ещё не войдя в зал, услышала возбуждённый голос Вим:

— Она околдовала моего короля! Об этом говорят все. Приимок предупреждал вас, что эта великанша владеет магией, но вы не верили! И вот результат! Она уже внушила вам, что она и есть ваша жена! Она затуманила взгляд не только вам. Все считают её необыкновенной красавицей, но мои глаза она обмануть не может! Я вижу её хищные клыки…

— Зато у меня нет ни рогов, ни хвоста! — не выдержала я и, откинув в сторону драпировку, вошла.

Кристоф сидел на краю бассейна, а Вим и Чес стояли перед ним. Твёрдо так стояли, плечом к плечу. Он взглянул на меня снизу вверх, и в его карих глазах я заметила тревогу.

— Это всё не смешно, моя Лора.

— Нет, дорогой мой, — подтвердила я, подходя к нему. — Это совсем не смешно.

— Может, ты улетишь домой прямо сейчас? Я прикажу снарядить звездолёт.

— Ты же не справишься здесь один.

— Я попробую.

— Я не желаю ждать ещё тысячу лет, Кристоф! — резко произнесла я. — С какой стати я должна улетать отсюда?

— Ты рискуешь, оставаясь здесь, — мягко пояснил он. — Но дело не только в этом. Если они поверят, что я околдован, то все мои действия будут истолкованы превратно. Неужели не понимаешь, кто пускает эти слухи?

И в следующий момент он, наверно, пожалел о последних словах. Я вспомнила об этом Касу, Слуге Тьмы, и мой воинственный Дух встал на дыбы. Бежать? Только не я! Я улыбнулась, и Кристоф безнадёжно покачал головой.

— Иногда мне кажется, что я намного лет старше тебя, девочка. И умнее.

Я рассмеялась. Он тоже улыбнулся, и даже присутствие баларов не могло удержать меня от того, чтоб броситься ему на шею. Он усадил меня рядом и, обнимая, прошептал:

— И всё-таки, что б я без тебя делал…

Я взглянула на Вим. Она была явно озабочена. Чес поглядывал на неё с осуждением.

— Мой король знает её язык? — наконец, выдала баларка.

Только тут до меня дошло, что наш маленький семейный диалог был произнесён на французском, к которому мы привыкли в общении между собой.

— Это мой родной язык, Вим, — обаятельно улыбнулся Кристоф.

— Но она могла узнать его с помощью магии, — не слишком уверено предположила она.

— Я полагаю, что если здесь и есть магия, то не та, которой нам следует опасаться, — произнёс Чес.

— Пусть это решают жрецы!

— Здесь всё решаю я, — спокойно и твёрдо возразил Кристоф.

— Злые силы ополчились против вас, государь, — с горечью воскликнула она. — Сперва Элку пытался убить вас, потом Линна…

— А теперь я рискую потерять друга в вашем лице, Вим? Вы это имели ввиду?

— Я не покину моего государя! — заявила баларка.

— Вам нужен одинокий, печальный король, хранящий в сердце свою бесконечную боль?

Она с удивлением взирала на него.

— Вы как дети, преданны, но ревнивы… — улыбнулся Кристоф. — Подумайте, как мне пусто и тоскливо здесь… И вы хотите отказать мне в моём естественном праве… Даже балары не могут жить в одиночестве, а люди тем более… Я говорил вам как-то, что живу мыслями о своей жене. Теперь она здесь. Как? Что мне сказать вам? Любовь людей — это не просто чувство. Это — сила. Она творит чудеса. Рано или поздно те, кто любят, оказываются вместе. Или погибают. Поймите только одно. Эта человеческая женщина — не великанша, владеющая магией. Она — часть меня… Примите это как странность человеческой природы и не требуйте, чтоб я отдавал себя на суд жрецам.

— Но Боги послали её на Диктиону сражаться с нами.

— Я не убила ни одного балара, — возразила я, сжимая пальцами руку Кристофа. — Меня послали не для войны, а для мира. Я несу не смерть, а любовь. Я открываю глаза слепцам и соединяю разлучённых. Я здесь не в наказание, а в награду.

— Но у тебя есть огненный меч!

— Он огненный, чтоб разогнать тьму и холод. Но здесь я не собираюсь делать и этого. Моя миссия выполнена на Диктионе. Теперь у меня единственная цель: служить моему мужу и господину. Именно поэтому у меня в руках нет оружия.

— Может, ты говоришь правду, — задумчиво произнесла баларка. — А, может, и лжёшь. Я буду наблюдать за тобой.

— Мне нечего скрывать, — кротко улыбнулась я.

Судя по всему, в этот момент она позабыла о том, как я подобно дракону охраняла сон короля. Слегка успокоившись на мой счёт, она позволила разговору переключиться на политические темы. Меня это не слишком интересовало. Посидев немного со скучающим видом, я тихонько перебралась на кровать и, свернувшись клубочком, уснула, под шипение баларской речи и журчание воды.

V

Проснувшись, я обнаружила, что моя голова покоится на груди у Кристофа. Заметив, что я открыла глаза, он улыбнулся.

— А мне это понравилось. «Служить моему мужу и господину».

— Ты всегда был несколько старомоден, — усмехнулась я.

— Скорее, романтичен, — поправил он. — Поскольку содержание фразы понравилось мне больше формы. «Господин» несколько тешит мужское самолюбие, но расходится с действительностью. Ты же у меня анархистка.

— Я свободная и независимая женщина, — уточнила в свою очередь я. — Но понятие «муж» для меня священно.

За окном уже было темно. Бордовое небо виднелось между слабо колышущимися драпировками. Ночь затопила всё вокруг ватной тишиной, в которой каждый звук терялся, несмотря на ясную слышимость. Бархатную тьму пронзали голубоватые иглы дальних звёзд. Я видела их яркие точки, сияющие напоминанием об иных мирах даже в этом древнем и устоявшемся мире. Где-то там, в непостижимых далях полыхал жемчужным светом нежный Тейли, и пламенело протуберанцами Солнце, рядом с которым в радужной короне многослойной защиты гордо голубела маленькая уютная Земля. А на Земле нас ждал хорошенький кареглазый мальчик, так похожий на своего отца.

Я улыбнулась и посмотрела на Кристофа. Тот был задумчив и почему-то мрачен.

— Ну, что такое? — прошептала я. — Тебе плохо со мной?

— Разве мне может быть плохо с тобой? — пробормотал он. — Я думаю о том, что Вим мы кое-как убедили, но как убедить других? Если по городу, и правда, ползут слухи о том, что короля околдовала инопланетянка, сорвавшая очередное вторжение на Диктиону, то нам придётся нелегко.

— Но ведь это глупость, — улыбнулась я.

— Не большая, чем предположение, что ты моя настоящая жена. Этому же никто не верит.

— Это точно, — согласилась я, вспомнив Эдриола.

— Очень трудно понять ход мыслей баларов. Я не знаю, что они могут предпринять из самых лучших побуждений.

— Ну, чего нам бояться? Пока мы вместе, нам сам чёрт не страшен.

— Ты думаешь? — он улыбнулся, но как-то печально. Конечно, у меня есть реальная власть, однако, мне не хотелось бы прибегать к жёстким мерам, а если вспыхнет бунт…

— Тогда плюнем на всё и улетим.

— Ты сама в это не веришь. Впрочем, бунт — это не так страшно, как заговор. А, скорее всего, будет заговор. И во главе его могут встать те, кому я уже привык доверять, потому что их целью будешь ты, а не я.

— И что ты предлагаешь?

— Форсировать события я пока не готов. И вообще, я надеялся, что у нас с тобой ещё есть время…

— Время на что?

Он взглянул на меня и после некоторого молчания произнёс.

— Побыть вместе… здесь.

Я пожала плечами.

— Тут, конечно, здорово. Романтично… Но я предпочла бы быть с тобой дома на Рокнаре.

— Я б тоже это предпочёл. Но… Всё не так просто. Мне нужна отсрочка. Хоть на цикл…

— У меня такое чувство, что ты что-то не договариваешь.

— Ты ошибаешься. Я сказал тебе всё, но ты, возможно, что-то не поняла. Это политика.

Я фыркнула. Это получилось совершенно невольно, но он покачал головой.

— Это имеет первостепенное значение, Лора. Нам не всегда это понятно. Мы приходим в миры на время, чтоб совершить свою миссию, не слишком задумываясь, что в них происходит. Планета для нас становится лишь ристалищем. Лучшие из нас стараются не причинить зла местному населению, но это не более чем условие сложной игры. Мы вникаем в их жизнь, только если нам приходится задержаться на более долгий срок. Но и тогда мы с трудом преодолеваем привычку быть над этим… Моё положение куда сложнее. Я не забредший в этот мир странник. Я король. От меня зависят судьбы этих существ. Я вынужден соблюдать их законы. И я должен оставить после себя что-то, с чем им не придётся потом разбираться на протяжении многих поколений. Из нашей истории известно, как много значит для народов одна случайная ошибка правителей. И я не имею права допустить эту ошибку, не говоря уж о грубой небрежности или откровенном пренебрежении правилами игры.

Я посмотрела в его взволнованное лицо и вздохнула.

— Мне не нравится то, что ты говоришь. Но ещё больше мне не нравится твой тон.

— Ты просто не можешь привыкнуть к тому, что всё это всерьёз.

Он поднялся с постели и подошёл к выходу на террасу. Он стоял ко мне спиной, и я вдруг почувствовала какую-то отстранённость. Мне показалось, что я смотрю на него откуда-то издалека, а он здесь один, в этом странном и чужом мире, отягощённый жестоким Законом и не менее жестоким осознанием собственного долга. Он просто не умел иначе. Собственная жизнь для него всегда оказывалась где-то на последнем месте, а на первом — долг, в данном случае, долг перед коварными и чуждыми хвостатыми, которым почти наверняка нет дела до его жертв.

Я смотрела на его стройное тело, обтекаемое мягкими складками лёгкой белой ткани, на блестящие тёмные локоны, спускающиеся до плеч, и думала, что хвостатым нет дела и до моей бесконечной боли, с которой я люблю этого человека. Им нет дела до моего страха утратить его. Опять, как тогда.

— Не сердись, родной. Я так ждала нашей встречи, что мне не хочется думать ни о чём больше. Наверно, ты прав. Но ты же знаешь, что всё будет так, как ты решишь. Как всегда… Мне просто не хочется расставаться с тобой. Даже на минуту. Даже на тот миг, когда ты рядом, но думаешь о другом.

— Я думаю не о другом, — покачал головой он и обернулся. — Я в любом случае думаю о тебе. И знаешь… У меня появилась идея, — он быстро вернулся и присел рядом со мной. — Мы можем выиграть время. Знаешь, как? Мы тебя коронуем.

— Ты с ума сошёл! — рассмеялась я.

— Ничего смешного. Тебе нужно расширять репертуар. Королевой ты ещё не была.

— Да. Я была членом правительства Звёздной Федерации, я была гладиатором на рабовладельческой планете, я была штурманом на ормийском истребителе и телохранительницей при Верховной Жрице. А королевой я ещё не была. А Алик будет наследником престола.

— Я не шучу, Лора! — нетерпеливо воскликнул Кристоф. — Это, пожалуй, единственный шанс заставить их смириться с твоим положением.

— А, может, мне проще перебраться в гарем и не высовываться?

— А почему тебе прямо сейчас не пойти с повинной к жрецам с просьбой сжечь тебя в каменной яме? — съязвил он. — Я король, понимаешь? Чтоб меня уважали, я не могу идти на подобные уступки.

— Ну, ладно. Если ты хочешь, я стану королевой.

— О’кей! — удовлетворённо кивнул он. — Ты спать не хочешь?

— Нет, конечно! Но я хочу есть.

— Отлично. Сейчас организуем ужин при свечах, а потом поедем на экскурсию. Я горю желанием показать тебе мою пещеру.

VІ

Даже ночью здесь было жарко, как в духовке, но всё же это было необычайное ощущение: мчаться по пустыне на лёгкой колеснице, запряжённой тройкой чёрных ящеров. Я стояла позади Кристофа, обняв его за талию и пряча лицо за его спиной от секущего горячего ветра. Мимо плыли подёрнутые розовым сиянием барханы, песок шипел под колёсами, которые не скользили и не утопали в нём, а резво крутились, потрескивая тонкими спицами.

Я ещё не успела пресытиться этим новым впечатлением, как вдруг ящеры лихо развернулись и замерли, храпя, как самые настоящие кони. Кристоф спрыгнул на землю и протянул мне руки.

— Приехали.

Он легко поймал меня и на мгновение прижал к себе.

— Придётся прыгать ещё раз.

— Я готова прыгать всю жизнь, если ты будешь меня ловить.

Прыгнуть пришлось в неглубокую яму, служившую входом в пещеру. Едва я коснулась ногами гладкого каменного пола, Кристоф разжал объятия и, достав откуда-то необычный факел, зажёг его. Яркий голубой свет залил всё вокруг, и я тут же увидела стёршиеся барельефы на тёмных стенах.

— Скорпион! — воскликнула я, указав на изображение, больше походившее на рогатого рака.

— Не сыпь соль на раны! — рыкнул Кристоф и жестом указал на чёрный провал пещеры.

Я поклонилась с покорным видом и мелкими шажками засеменила вниз. Он рассмеялся и обогнал меня, чтоб освещать путь. Это была необычная экскурсия. Мы ходили по низким, запорошенным песком комнатам, и он показывал мне необычные скульптуры, побитые, оплывшие, но всё равно прекрасные. Это было очень интересно, потому что при желании можно было рассмотреть даже мелкие детали одежды, вооружения или роговых пластин ящеров и драконов. При этом он рассказывал мне об обычаях баларов, их странной вере, в которой жара и песок трансформировались во всеведущее и суровое верховное божество. Их легенды были мне не совсем понятны, но странно волновали новизной мироощущения. Слушая мужа, я начинала понимать, что для него эти разумные рептилии совсем не чужие. Он искренне интересовался ими, ища точки соприкосновения с нашей культурой, благодаря которым можно было нащупать верный контакт.

— Сколько же ты успел сделать! — поразилась я, когда мы вошли в восьмую комнату. — Здесь же целый музей!

— Первый музей на планете баларов, — улыбнулся он. — Они совершенно не интересуются своим прошлым. Я знаю о нём больше, чем кто-либо. Мне удалось собрать много сведений об их цивилизации.

— Ты же всегда мечтал быть первопроходцем.

— Да, и именно в этом смысле. Не продираться сквозь джунгли, а открывать новый мир.

— Когда эту планету официально откроют, ты сможешь написать книгу. И можно сделать снимки этих скульптур и барельефов для иллюстраций.

— Я сделал зарисовки, но знаешь, меня опять будут упрекать в мистификации, поскольку я не смогу доказать, что был здесь.

— Твой редактор на Рокнаре и не подумает упрекать тебя в чём-то. За такой материал он целый месяц будет лично привозить нам продукты из супермаркета столицы. А остальным, прежде чем упрекать, придётся опровергнуть твою правоту.

— Вряд ли им это удастся… Тут для археолога золотая жила. Если б поработать здесь в нормальных условиях… — он мечтательно вздохнул.

Неожиданно позади меня раздался странный звук. Обернувшись, я увидела маленького худенького балара с младенческими розовыми глазками. Он восторженно разглядывал меня, покачивая блестящей лысой головкой.

— Это мой ассистент, — улыбнулся Кристоф. — Вообще-то, это его пещера, но он не сердится на мою узурпацию. Я хочу показать жене наши находки, — произнёс он, перейдя на язык баларов.

Тот на мгновение перевёл сияющий взор на него, а потом на меня, после чего попытался взглянуть на нас вместе и восхищённо зацокал языком.

— Он считает, что мы прекрасная пара, — с серьёзным видом пояснил Кристоф. — Пойдём, я покажу тебе мою красавицу.

Балар поплёлся за нами, едва не спотыкаясь, потому что не решался отвести глаз. В этом было что-то забавное и трогательное. Кристоф остановился и обернулся к нему.

— Может, ты покажешь нам что-нибудь интересное?

— Я… — балар смущённо зашипел, а потом с поклоном попятился к тёмной дыре, которую мы миновали, не заметив. В следующий момент он бесшумно юркнул туда, только длинный хвост блеснул в свете факела. Я взглянула на Кристофа. Тот пожал плечами. Потом снова раздался шорох, и балар вернулся, покачивая хвостом. В его кончике деликатно и крепко был зажат необычный обруч, украшенный орнаментом и яркими каменьями.

— Я нашёл этот венец только сегодня, — прошипел он. — Я искал там свитки и наткнулся на него…

Хвост осторожно протянулся ко мне, в то время как розовые глазки нерешительно посматривали на Кристофа.

— Это женское украшение, что-то вроде нашей диадемы. Очень древнее, — с улыбкой произнёс Кристоф.

Я взяла венец и с интересом осмотрела его. Это была прекрасная, очень тонкая работа. Правда, кое-где отломились веточки металлического плетения и поверхность покрылась окислом, но камни сверкали чистой водой. Кристоф осторожно взял его у меня и, с минуту полюбовавшись, торжественно возложил мне на голову.

— Предварительная коронация? — усмехнулась я.

— Тебе очень идёт.

— Благодарю за подарок, — обернулась я к балару.

— Это для меня подарок служить моей королеве! — воскликнул балар и низко поклонился.

— Вот видишь, дорогая, у тебя уже получается… — шепнул Кристоф.

— Осмелюсь сообщить моему королю, — разогнулся балар, — что я уже несколько дней не нахожу ни одного свитка. Должно быть, они кончились. Я попытался связать то, что удалось прочесть в найденных, и то, что я услышал от пастухов, но, к сожалению, мне не очень это удалось. Может, мой мудрый повелитель сам прочтёт свиток и сможет разгадать загадку Колодца Забвения.

Он протянул Кристофу свиток. Тот взял его, и я заметила, как потемнел его взгляд, и на лицо набежала тень.

— Что это за Колодец? — спросила я.

Кристоф взглянул на меня и улыбнулся.

— Так… Ерунда! Ещё одно из моих изысканий. Кажется, оно будет не удачнее гипотезы о древнем океане. Не обращай внимания. Пойдём, я покажу тебе красавицу.

Он сунул свиток за пояс и повёл меня дальше. В этой низкой комнате я увидела странный алтарь, а вернее, большой ровный валун, едва обтёсанный грубым резцом. На нём стояла статуэтка: стройная изящная женщина с длинными распущенными волосами. Она и, правда, была похожа на меня. Не лицом, лица уже нельзя было рассмотреть, старый камень стёрся и оплыл. Но фигура у неё была такая же.

— Посмотри… — произнёс Кристоф. — Сколько скрытой энергии в её спокойной позе. Как прямо и гордо она держит спину, шею, голову. Её роскошные волосы не оттягивают затылок назад и не заставляют наклоняться. Плечи расслаблены, а руки плавно согнуты в локтях. Смотри, какая изумительная линия бедра. Как река течёт… В ней есть и сила, и нежность, и гордость… Совсем как в тебе.

— Ты мне льстишь…

— Ты знаешь, что нет. Я сам поставил её на этот алтарь. Здесь было место другого бога — зубастого ящера. Я его низверг и возвёл на алтарь красоту. Когда мне было очень тоскливо, я приходил сюда, опускался на песок и смотрел на неё. Долго-долго… И со временем мне начинало казаться, что я сижу на голубом рокнарском песке и смотрю, как ты выходишь из белых волн океана, откидывая назад мокрые волосы, и алмазная пена тает на твоей золотистой коже…

Назад во Дворец мы возвращались молча. Ветер свистел и обжигал лицо, но я не обращала на это внимания. Я улыбалась, прижимаясь щекой к спине Кристофа, чувствуя, как напрягаются его мышцы, когда он натягивает повод. Я не видела его лица, но знала, что он тоже улыбается, и его глаза сияют бархатным ласковым светом. Я чувствовала это по тёплой нежности, которая подобно неосязаемому покрывалу окутала нас, защищая от тревоги и печали. Мы снова были вместе, наперекор всему. Прошлое, слабо вспыхнув, померкло, и грозное будущее отступило, оставив нам короткую ночь нашего счастья.

Дворец спал. Мы прошли по пустынным коридорам и галереям и вернулись в уютный зал, ставший на время нашим домом. Мы ни о чём не говорили. Слова были не нужны, чтоб передать ту истину, что освещала наш бесконечный путь подобно звезде. Она лунным огнём горела в наших глазах, слабым током перетекала по пальцам, горячим потоком лилась из губ в губы, она превращалась в страстное обещание, стучавшее в наших сердцах: «Всё будет хорошо, любовь моя! Всё будет хорошо…»