Дневник Тринадцатого императора-4

Сто тридцать седьмая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

В августе 1866 года Павел окончил училище по первому разряду, получив чин инженер-подпоручика. Служба младшего офицера в 5-м сапёрном батальоне, расквартированном в Киевской крепости, была в тягость. Паша любил свою специальность, любил конструировать, строить и изобретать. Ещё в детстве он построил спидометр для телеги. Этот прибор позволял определять пройденное ей расстояние. Его угломерным прибором пользовались крестьяне всех окружных деревень, в первую очередь конечно родной Петропавловки, Байки, Согласова.

Служба в Киевском гарнизоне это каждодневные потери времени, попытки объяснить элементарные вещи, некоторым сослуживцам, нет, это не для него. Ещё раз, взвесив все за и против, он написал рапорт, об увольнении с военной службы, по состоянию здоровья.

Прошло несколько недель. Пора бы и ответу из штаба округа прийти, но ответ почему-то задерживался. Сегодня утром разуверившись в собственной удаче, и проклиная судьбу, молодой человек собирался снова подать рапорт командиру батальона. Вот и он сам, мало того, он разыскивает его, инженер-подпоручика Яблочкова Павла Николаевича.

- Извольте срочно отбыть в распоряжение командующего Киевским округом, вот приказ, коляска уже ждёт вас.

В штабе округа был небольшой переполох. Впервые за всю историю его существования сюда пришло письмо Е.И.В., доставленное фельдъегерем и адресованное не командиру, не заместителю, а никому не известному инженер-подпоручику, захолустного крепостного батальона.

Впрочем, на конверте письма уже значился чин поручика. Отдельно прилагался второй конверт, финансового свойства, отпечатанный в банковской типографии и многие с жаром гадали, что же там находится. Ничего куртуазного в тех конвертах не содержалось.

Пробежав глазами, приказ о присвоении ему чина поручика, Павел уже собрался выругаться про себя, но второе короткое письмо бывшее в конверте, привлекло его внимание.

Ему Павлу Николаевичу Яблочкову, предлагалось дать своё согласие на продолжение службы в ВЭИ, который находился в городе Москве. Для устройства личных дел давалось три дня. Для решения дел финансовых во втором конверте лежал чек на пятьсот рублей.

Больше всего внимание привлекла запись в конце послания: "Желаю Удачи! Надеюсь на скорую встречу, Николай"………

Восторженные и немного завистливые шепотки штабных, которые уже умудрились прочитать письмо прямо через плечо адресата, сначала взбесили, а потом развеселили молодого поручика. Едем в Москву!

Сборы в этом возрасте достаточно оперативны. Приобретать хлам довольствие не позволяет, ещё и родным надо часть денег отослать. На оставшиеся не больно-то разгуляешься, тут не до покупок ненужных вещей. Устройство личных дел, о которых упоминалось в письме с "высочайшим поскриптумом" заняло пол дня. Оно бы и меньше времени потребовало, но в банке, откуда Павел обычно пересылал деньги родным, было людно, потому пришлось, немного задержатся.

Железная дорога, которая связала Киев с Москвой уже пришла в город. Смотреть на жд мост через Днепр по вечерам собиралась разодетая губернская публика. Вокзал по проекту архитектора С. А. Вишневского с его Английской готикой, ещё только строился в конце улицы Безаковской.

Павел подхватил извозчика и на нём добрался до будущей привокзальной площади. Нескольких временных кирпичных строений, в которых находился военный комендант, находились за жд путями, и к ним надо было добираться пешком.

Помощник коменданта, долго рассматривал проездные документы новоиспечённого поручика, потом выскочил куда-то, а когда появился обратно, стал сама любезность.

Транспортное сообщение ещё только набирало свою регулярность. Часть поездов уже ходило по расписанию, но большая часть грузовых и военных перевозок осуществлялось вне его. Так получилось и на сей раз. К пустому грузовому составу, доставившему в Киев груз откуда-то из Перми, прицепили пассажирский вагон и пообещали, что через двое суток он будет в Первопрестольной.

В вагоне, как ни странно было многолюдно. Яблочков расположился по соседству с группой молодых офицеров артиллеристов, возвращавшихся из краткосрочного отпуска в свою часть. Оказалось, что она расположена совсем рядом с ВЭИ, в Строкинском укреплении.

- Это совсем как вот через ту канаву, от нас.

Говорил ему молоденький розовощёкий подпоручик сидящий слева.

"Молодёжь" вела себя пристойно, не шумела, но порой чересчур громко в пылу полемического спора "генерировала" какие-то свои непонятные непосвящённым возгласы и аббревиатуры.

Двое неполных суток прошли достаточно быстро. Через день вагон прибыл в Москву и всей дружной компанией офицеры двинулись на площадь к ожидающим своих седоков извозчикам. В Измайлово прибыли ещё за светло. Павел уже начал волноваться, как устроится на ночь, но в институте был дежурный, который быстро всё определил и с проживанием и с питанием. Ещё раз, заглянув в свои записи, он выдал специальный путеводитель-пропуск по территории института, в котором значилось здание, где ждали Яблочкова.

Путеводитель одновременно был пропуском в столовую, где рано утром Павел позавтракал прежде, чем начал искать нужное ему строение. Это оказалось не так-то просто. Перед глазами офицера раскинулся целый небольшой город. Особенностью, которого являлось преобладание мужского пола, спешащего по своим делам и перекликающегося на своём, профессиональном жаргоне, впрочем, весьма понятном Павлу.

Выручил всё тот же путеводитель. На нём чей-то заботливой рукой по карте схеме городка была проведена карандашом линия, определяющая маршрут.

………………………………………………………

Год занятий в новом институтском комплексе, да, да именно комплексе, просто институтом целый городок назвать ну никак язык не поворачивался, промелькнул очень быстро. Программа была очень насыщенная. Занятия длились по 10 часов. Несколько пар установочных лекций, затем лабораторные работы. Это было настолько увлекательно, что в лабораториях часто засиживались чуть не до утра.

Всё завтра уже выпуск. Никто ничего не может толком сказать, что их ждёт в будущем. Только корифеи Ленц Эмиль Христианович, да Борис Семёнович Якоби, таинственно улыбаясь, заявляли:

- Завтра Вы всё узнаете.

Несколько курсов прочёл ректор этого комплекса. Это были занятия по темам находящимся на грани исследований в современной физике, электрике и ещё смеси физики-химии-кристаллографии и как показалось сначала слушателям началам "современной магии". Правда, потом в лабораториях от "магии" пришлось отказаться, потому что магического дара у себя Яблочков не чувствовал, а электричество, тем не менее, подчинялось его заданиям.

Его новый знакомый Лодыгин Александр Николаевич, только что закончивший, Московское юнкерское училище и попавший на тот же курс обучения, "заразился" мыслью с помощью электричества подняться в воздух. Павел не возражал, он сам ещё не конца чувствовал всю мощь этого вида энергии. Когда Лодыгин предложил построить действующий макет "Электролёта" они с увлечением занялись и этой "игрушкой" не входившей естественно в программу обучения. Стандартные электромоторы не годились, грузоподъёмность была недостаточной. Несколько месяцев "колдовали" над миниатюрным моторчиком с самовозбуждением. Хороший движок получился, он от четырёх вольтового аккумулятора чудесно вращался и крутил воздушный винт. Оставалось только достроить саму модель, что бы была похожа на летательный аппарат. Изготовили пассажирскую гондолу из тонких планочек, по периметру мешочки с балластом закрепили, всё как видели на ярмарках, на воздушных шарах, сделали. Осталась покраска и можно проводить лётные испытания.

Ещё один их соратник Владимир Николаевич Чиколев, окончив курс в Александровском сиротском военном училище в Москве, был на два года их старше. Его интересовал вопрос постройки орудия, которое использует электричество, вместо пороха. Самой любимой темой разговора у друзей была тематика управления процессами с помощью малюсеньких устройств, электрических реле.

Сами эти устройства были придуманы ещё в 1830 году, Павлом Львовичем Шиллингом, для использования при подрыве мин и в стрелочном телеграфе, который он демонстрировал ещё в начале века высочайшим и сиятельным лицам в Москве и Санкт-Петербурге……………

Не знали тогда молодые люди, что эти самые их увлечения связанные с разным применением электричества надолго раскидают их по разным городам России.

Вечером в учебном комплексе наблюдалась некоторая нервозность, которая обычно возникает, когда приезжает высокое начальство. Друзья этого не заметили, потому что именно в это время готовность макета "Электролёта" достигла ста процентов он, точнее порывавшая его краска высохла, и можно было начать испытания. Для этого выбрали актовый зал, притащили туда "Феникс", так модель называлась, и начали опробования.

Сашка Лодыгин подпрыгивал от нетерпения и всё делал немного не впопад. Павел велел ему успокоиться и дело пошло лучше.

Володя обеспечивал энергоснабжение. Несколько проводков шли от большого "чемодана" на борт "электролёта", ещё два тоненьких проводочка шли в аккумуляторную. Идею их установки на борту сразу отбросили, уж больно тяжелы они для лёгкого трёх кубового эллипсоида вращения, который представлял собой "Феникс". Электричество на двигатель, приводящий во вращение воздушный винт, решили подавать пока по проводам "с земли". Отбалансировали конструкцию. Настал момент истины, но винт не вращался. Электролёт завис посреди зала, ни дать ни взять раздутая сарделька для Гаргантюа.

Павел остался в помещении, а Владимир с Александром рванули бегом в боковую дверь проверять проводки ведущие в аккумуляторную.

В зал, через парадные двери заглянули несколько казаков, внимательно посмотрели на странную конструкцию, висящую посредине и направились, было к выходу, но тут зашли еще несколько человек в казацкой форме, вроде бы их начальство, судя по реакции первых вошедших.

В это время вернулись удручённые Чиколев и Лодыгин.

- Паша! Не будет сегодня электричества. Какой-то генерал-майор приказал аккумуляторную закрыть и опечатать.

Эту фразу Саня Лодыгин произнёс голосом утопающего, у которого соломинку забрали.

- Давайте будем собираться. До завтра электричества не видать.

Внёс конструктивное предложение Чиколев.

В это время один из казаков, подошёл к конструкции осмотрел её, обратил внимание на обесточенные провода и спросил.

- Господа, а на какое напряжение рассчитан электродвигатель?

Володя Чиколев автоматически произнёс

- На четыре вольта.

- А какой запас по грузоподъёмности у вас имеется?

- Примерно полтора фунта.

- Хорошо.

- Вы не будете возражать, если мы используем "Тульские элементы" для электроснабжения?

- Не, не-а, не будем. А что это за элементы?

Встрепенувшись, как воробьи, почти хором спросили "аэронавты" неудачники.

Незнакомый казак, достал изящный никелированный цилиндрик, чуть меньше фута длинной, открутил обе крышки в его торцах и вынул три, цилиндрика обёрнутых вощёным картоном.

- Это сухие элементы Лекланше.

Как бы для себя сказал он.

- Каждый на полтора вольта, ёмкость почти половина ампер часа. Три вместе, как раз и создадут нужное напряжение.

Ещё какое-то время ушло на то, что бы закрепить элементы в гондоле аппарата. Затем занялись балансировкой и "Феникс" лишился всех своих мешочков с балластом, а потом и самой гондолы, только после отсоединения, которой удалось обеспечить "нулевую плавучесть".

Павел проявил предусмотрительность, когда прихватил в зал своё очередное изобретение "походный паяльник". Небольшой, напоминающий молоток с длинной ручкой и спиртовкой для разогрева, паяльник позволил соединить проводники с элементами и моторчиком. После этого осталось только дать команду "СТАРТ".

Яблочков так и сделал, произнеся шутливым тоном, фразу, что честь произвести запуск первого в мире "электролёта" принадлежит его главному конструктору Лодыгину Александру Николаевичу.

Потом изобразил движение, имитирующее шутливый полу поклон и произнёс:

- Прошу Вас уважаемый господин главный конструктор.

Четверо молодых людей замерли у "Феникса". Успокоившийся Александр, повернул маленький, вырезанный из жести выключатель и у "электролёта" начал своё вращение воздушный винт.

- Начинаю обратный отсчёт. Пять, четыре, три, два, один, ноль. СТАРТ!

Летательный аппарат неспешно с небольшим набором высоты двинулся по залу в сторону мест обычно называемых президиумом.

Павел, имитируя капитана "воздушного судна" произнёс:

- Лево на борт.

Лодыгин на пульте, размером с чемодан, потянул рычажок реостата.

- Есть лево на борт.

Щёлкнуло реле, притянуло руль поворота и "Электролет" послушно стал уваливаться влево.

Всё было великолепно, почти бесшумный царственный полёт диковинного устройства по залу и вдруг…..

Не вовремя кем-то открытая большая парадная входная дверь, воздушный поток разворачивает аппарат, и он цепляет люстру, висящую в середине зала.

Слабый хлопок, потом шипение выходящего газа и вот уже гордая птица "Феникс" изрядно потерявшая свой объём падает в центральном проходе.

- Оттон Борисович, как же вы так?

С сожалением в голосе произносит молодой человек в казацкой форме.

- Ваше Императорское Величество, осмотр здания закончен, замечаний нет!

Рапортует ничего не понимающий генерал-майор, по распоряжению которого недавно опечатали аккумуляторную.

- Извините господа! Следующий раз полёт непременно будет более удачным!

- Благодарю, за доставленное удовольствие!

- Досвидания, точнее до завтра.

Трое "аэронавтов" ещё несколько минут постояли у почившего "электролёта" потом посмотрели друг на друга и от души рассмеялись.

Правильно говорил командир батальона в Киеве:

- Начальство надо знать в лицо!

……………………………………………………………………………..

На следующий день состоялось распределение одного из первых выпусков электротехников Российских. Всех я, конечно, не упомню, но друзей упомяну.

- Главный конструктор "Электролёта" распределён к Апраксину.

- Чиколев с Александром Фёдоровичем будет на наших аэропланах электрику внедрять.

- Яблочкову ещё долго придется совместно с ВЭИ и в ВЭИ работать. Его задача новый завод по производству электрооборудования, для систем переменного тока. Можно сказать, что это начало подготовки к старту по плану ГОЭЛРО!

Историческая справка

Федор Михайлович Варыпаев родился в 1818 году в старинной павловской семье. Его предки занимались оружейным делом, торговлей стальным товаром, владели мастерскими и были достаточно обеспечены. После смерти родителя стал наследником маленькой мастерской, в которой трудились и его младшие братья. Постепенно к замочному делу Федор Варыпаев стал осваивать производство других изделий: ножниц, столовых и кухонных ножей. В 1839 году свои работы он впервые выставил на Всероссийской выставке мануфактурных и кустарных изделий, проходившей в Санкт-Петербурге, и получил лестные отзывы.

Пока братья юного богатеющего крестьянина оставались обычными мастерами, он успел стать владельцем небольшой ножевой фабрики. Год за годом авторитет Варыпаева среди крупных производителей России повышался, на фабрике работало уже более 300 человек и еще около 100 человек делали изделия на продажу у себя дома. За первой выставкой последовали и другие. Одной из самых важных, в которой принимали участие творения предпринимателя, стала первая Всемирная выставка, проходившая в Лондоне в 1862 году. На ней Федор Варыпаев получил почетный диплом с отзывами, после чего был приглашен вступить в члены Британской национальной академии промышленности, сельского хозяйства и торговли. А по возвращении на родину за свои зарубежные успехи был удостоен серебряной медали "За усердие" на ленте ордена святой Анны. Первую же государственную награду Федор Михайлович впервые получил еще в 1858 году, это была серебряная медаль "За полезное" на ленте ордена святого Станислава.

6 июля 1863 года Павлово посетил великий князь и наследник престола старший сын царствовавшего тогда Александра II Николай (1843-1865 гг.). Гости посетили Троицкий собор, старостой которого был фабрикант Варыпаев, и попечительством которого собор предстал перед гостями во всем своем великолепии. Наследник престола посетил дом Варыпаева, где ознакомился с процессом производства и оставил личный заказ на четыре дюжины столовых ножей и шашку. Посетив производственный корпус, в одной из кузниц наследник лично принял участие в ковке ножниц вместе с одним из рабочих, ковалем В. Митениным.

Свою долю славы, не связанную с торговлей, Федору Михайловичу принесла его деятельность в качестве волостного старшины, в должности которого он находился 15 лет и отработал три срока. Будучи хитрым и богатейшим человеком, подавал он себя защитником кустарной бедноты и благодаря такой позиции привлек на свою сторону большинство жителей. Однако в селе сформировалась и противоборствовавшая ему партия, носившая в народе название "сорокинцев" - по имени ее главного активиста. Борьба между соперниками велась активно. На Варыпаева даже было заведено дело о присвоении им государственного имущества, которое, правда, в итоге было благополучно закрыто. Предысторией судебных разбирательств послужил страшный пожар, случившийся в Павлове в 1872 году, после которого враждующие партии долго выясняли, кто же поджег город, а по получении денег от царя занялись их дележкой. В результате именно об их хищении и шла речь в заведенном деле.

Конец улицы Сретенки в Москве, издавна был местом развитой рыночной торговли. В 1789 году торговля была переведена на Сухареву площадь -- так возник знаменитый Сухаревский рынок, в простонародье "Сухаревка". После московского пожара 1812 года и отступления из Москвы французской армии распоряжением главнокомандующего Москвы графа Ф. В. Ростопчина на Большой Сухаревской площади была введена воскресная торговля похищенным во время войны имуществом[1]. С тех пор более ста лет по воскресным дням площадь по обе стороны Сухаревской башни превращалась в огромный многолюдный рынок, где продавали различную утварь, одежду, книги, антикварные и другие изделия[2]. В 1915 году суммарная территория "Сухаревки" составляла почти 4 гектара.