Дневник Тринадцатого императора-4

Сто пятьдесят третья запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Вы, надеюсь, не думаете, что я забыл ещё об одном братишке, это я про Алёшку пишу. В той истории после Цусимы, на него всех "собак повесили", а потом великодушно вообще забыли. Адвокатом я ему в этом вопросе быть не собираюсь, только будь он хоть дважды великим князем и трижды генерал-адмиралом из того дерьма в котором государство и флот погружены были, ему одному вытащит этот груз, не под силу было.

Вот опять……

В такт моим мыслям, "Блокнот" услужливо сообщает, как два крепко выпивших "друга" - Вики и Ники на борту "Полярной звезды", решили Балтийский флот, "превратить" в Тихоокеанский. (Если учесть, что Вики любимый внук моей тёщи, то может быть, он был, не так уж сильно выпивши?) Зла не хватает, ну да, как известно оно или она плохие советчики.

Сейчас у меня нет ни времени, ни желания разбираться в этом вопросе, я только что закончил беседу с Посьетом Константином Николаевичем, говорили о воспитании великого князя и, между прочим, упомянул я о вещем сне, в котором гибель фрегата "Александр Невский" видел. Дальше я "обнаглел" до того, что с точностью до секунд указал место, где сие произошло, не забыл и о времени упомянуть. Что подумал в тот момент, уважаемый человек и адмирал не очень меня занимало, зато корабль и люди, как стало, позже известно не пострадали.

К обязанности воспитания из Алексея "морского волка", Константин Николаевич относился более чем добросовестно, -- братик проходил без скидки на юный возраст все ступени флотского обучения от трюма до клотика. Драил палубу, и стоял на вахте ночью и днём, и был стажёром-дублёром на всех командных и исполнительских должностях, кроме того, Алексей обучался и дипломатической работе.

Не вина заслуженного адмирала, что в той истории великосветские предрассудки и Маман с Папа, "забили и задавили" всё то хорошее, что было в брата заложено, а главное сломали парня.

Двоюродный брат будущего генерал-адмирала, сопляк, мальчишка, НО великий князь Александр Михайлович, так писал о своих взаимоотношениях с командиром -- "на борту корабля -- он мой неограниченный начальник, но на суше он должен становиться передо мной во фронт". Таковы были традиции, таковы были порядки. Выполнялись они неукоснительно.

Это моя постоянная "головная боль" и как с этим бороться? Порой руки опускаются. Единственная надежда, это я применительно к Алёшке пишу, влияние моего Владимира. Вместо путешествия на Каспий Алексей с ним на Аральское море отправятся, думаю, что это путешествие многое на своё место поставит, да и кругозор заодно расширит. Пусть посмотрит, как создается Аральское пароходство, уже весьма скоро водомётные мелкосидящие суда и по Аму-Дарье и по Сыр-Дарье сновать будут и не только грузы перевозить, но и за порядком присматривать.

В сей воспитательный процесс, я ещё одну контрмину подвёл. В той истории в возрасте двадцати лет великий князь Алексей Александрович, тайно женился на Александре Васильевне Жуковской. Дальше было, как в песне известной эстрадной певицы из другого времени "Всё могут короли". Брак не был одобрен императором, и расторгнут Синодом, так как свет посчитал, что Александра была ему неровней. Я на это смотрю несколько иначе, ломать парню жизнь не собираюсь. Алёшке сказано, после стажировки на Арале, поедешь моим представителем в Мурманск, надзирать за строительством мест базирования Северного флота. Да смотри там, что бы наряду с кораблями о людях не забывали. Как Мурманск отстроишь, да достигнешь двадцати одного, года женись на своей возлюбленной, перечить не стану.

Константин Николаевич Посьет, в этой истории несколько минут назад получил назначение командовать экспедицией на Север. Так и в той истории было, но сейчас он направится в экспедицию на новом корабле, который на Бритневских верфях достройкой окончен и к испытаниям приступил. Задачи обширные перед Посьетом стоят, где-то о них я уже упоминал, но главная из них команду подготовить, судно в ледовых полях проверить, а в будущем году пройти в одну навигацию на Дальний Восток.

Ко всему прочему в этом году в первой экспедиции, ему ещё и политическое поручение выполнить необходимо. К востоку от Груманта (Шпицбергена) расположена большая группа рядом лежащих островов, которые в той истории получили название "земли". В этой истории я рекомендовал Константину Николаевичу им другое название дать. Раз это близлежащие острова, то и назовём мы их "Поморский архипелаг"!

В центре архипелага, на самом южном островке, что на восьмидесятом градусе С.Ш. лежит, на пока безымянном мысу (в той истории мыс Флора) поверхностные залежи бурого угля имеются. Туда специальная группа метеорологов и географов доставлена будет, Российский флаг водружён и зимовка выстроена.

Начальником у той группы будет Кропоткин Пётр Алексеевич он уже не есаул, а капитан гидрографической и метеорологической службы Северного флота. "Блокнот" опять услужливо сообщает, что примерно в это время, молодой Пётр Алексеевич, ходатайствовал о выделении средств для организации экспедиции в те края.

Мне кажется, что кровь Рюриковичей, которая наличествует в моём кандидате, окажет ему хорошую услугу и несколько изменит направление его дальнейшей деятельности, поле для которой на СЕВЕРЕ ДАЛЬНЕМ, воистину безбрежно!

Сейчас он вместе с братом под Москвой проходят стажировку, у его брата музыкальный слух, поэтому он будет ещё и радистом экспедиции, ну а об остальных её участниках, я возможно позже напишу.

После открытия нового архипелага, это событие нужным образом получит освещение в наших и французских СМИ и разлетится по миру, тогда предложение Константина Николаевича, о создании Императорского Российского общества спасания на водах на ура пройдёт и будет оно создано в конце 1868 года.

"Кружечный сбор" пожертвований на ОСВОД мы и в этом времени проведём, Русская Православная Церковь она в Богоугодных делах завсегда участие принимала, да и другие конфессии в таком деле от участия не откажутся. Организуем и небольшое дополнение в этом вопросе, часть средств на постоянной основе, будет поступать от налога со сборов на поддержание водных путей.

Центральный Совет общества, как и тогда, было, пока обоснуется в Санкт-Петербурге на Садовой улице, 50-б, думаю, что миллион рублей мы с лихвой и в этом времени обеспечим. В следующем году в других губерниях начнём филиалы открывать. Очень надеюсь что затея эта, позволит привлечь к новому делу много людей нужных и порядочных, а молодёжь от глупостей отвлечёт. Кроме того, ОСВОД будет подъёмом затонувших судов заниматься и другими интересными гидротехническими работами.

Чу, звонок телефонный.

- Володя, кто это?

- Николай Иванович Пирогов, Ваше Величество.

- Добрый вечер, дорогой Николай Иванович, внимательно слушаю вас.

…………………………………………………

- Да, завтра обязательно буду, на открытии первого Рентгеновского кабинета в Российской Империи.

- Володя, завтра к десяти часам едем к Пирогову, сделайте необходимые распоряжения, пожалуйста.

- Свяжитесь с Сабуровым, пусть приготовит всё необходимое для награждения участников и конвертиков, конвертиков с деньгами побольше в шкатулку положит.

Визит к докторам очень полезным оказался. Боткин и Пирогов в один голос сообщили, что "мой" пациент полностью здоров.

Валиханов Чокан Чингисович здоров, это удача! Полуживого его в начале 1865 года привезли в Нижний, дальше везти побоялись, так он был плох. Мы с Боткиным ездили туда для переливания крови. Затем в Крым перевезли, там стрептомицином кололи, в период моего отпуска ещё одно переливание сделали и вот сейчас он жив и здоров!

Оба медика демонстрируют мне рентгеновский снимок его лёгких (грудной клетки) все следы от перенесённого туберкулёза рассосались. Врачи люди к чудесам не доверчивые, но "факт на лице" (снимке), а с этим уже не поспоришь.

Поздравил я светил от медицины с ещё одним успехом, а Чокана Чингисовича в гости пригласил, пообещав, что ещё его друзья будут и от "скуки" имперской аудиенции его спасут.

Тему нашей встречи Игнатьев рекомендовал, не очень освещать, потому я здесь только кратким перечнем участников ограничусь.

Потанин Григорий Николаевич, Певцов Михаил Васильевич и Скобелев Михаил Дмитриевич, ну и конечно Валиханов Чокан Чингисович, сидят у меня в большом кабинете. Перед нами огромная карта на стене развешена, рассказываю я приглашённым о трудных и опасных задачах, которые им решать придётся, а они только радуются. С такой командой мы любым хищникам укорот дадим, я в это верю.

- Господин Валиханов, а как ваши протеже? Пишут Вам?

- О, да! Ваше Императорское Величество. Почти каждую неделю, кто-то из ребят письмо шлёт.

- По тем письмам, я достаточно хорошо знаю, что в Казанском университете происходит, и даже на его подготовительном отделении.

- В будущем году первый выпуск должен состояться.

В 1864 году, по моему поручению Игнатьев передал Валиханову "просьбу" Императора Всероссийского подобрать для подготовки в университете Казани первые сто человек. Глядь, а уже через год первый выпуск планируется. Понимаю, что мало, понимаю, что недостаточно, но пока коготки льву не укоротим бюджет большего не позволит.

На прощанье пожелал я моим гостям здоровья и Удачи! Очень им и первое, и особливо второе понадобятся!

Историческая справка

В середине ХIХ в. настойчивое стремление России нормализовать торговые взаимоотношения с Цинской империей в Центральной Азии увенчалось успехом и в 1851 г. был заключен Кульджинский договор, положивший начало официальным политическим и торговым связям России и Китая в этом регионе.

……"в западных провинциях Китая, предоставленных собственной участи, деспотизм и произвол маньчжурских чиновников, поборы и притеснения дошли до крайней степени. Глухой ропот и недовольство сдерживалось до 1862 года, когда, наконец, общее раздражение переполнило меру терпения угнетенных и разразилось открытым возмущением. В течение двух лет весь край к западу от провинции Ганьсу фактически перешел из под власти китайского правительства под власть инсургентов" 10.

Маньчжурские чиновники произвольно облагали местное население чрезмерно большими податями и, пользуясь бесконтрольностью, 80% собранного оставляли себе не случайно илийского цзяньцзюня Чана за его взяточничество уйгуры прозвали "Чан-длинный мешок". Кроме того, по сведениям, собранным Гейнсом и Гутковским, каждая семья уйгурских таранчей вынуждена была содержать одного маньчжурского солдата.

В 1862 году мусульманское население Кашгарии восстало против китайского владычества, а Магомет Якуб бек Бадаулет разместил здесь столицу своих владений.

Кашгарским Бадаулетом очень интересовались англичане, думая найти в нем серьезного противника России. Известно, с каким усердием британское правительство вело переговоры с Якуб-Беком и собирало о нем сведения. Этих сведений накопилось так много, что на основании их плодовитый компилятор Boulger напечатал довольно объемистую книгу, в 335 страниц, под заглавием The life of Jakoob beg; athalik ghazi, and badaulet; ameer of Kashgar (London, 1878).

Преследуя цель утвердить за собою власть в Кашгаре, Аталык обратился с письмом к английской королеве, прося у нее совета и указания, как управлять народом. Королева посоветовала ему обратиться за такими указаниями к турецкому султану. Тогда Бадаулет Якуб вошел в сношения с султаном, объявил его своим главою и просил разрешения помещать его имя на монетах. Султан посылал Якубу оружие и людей, знавших военное искусство. В числе таковых был Заман-Бек, сделавшийся впоследствии переводчиком канцелярии туркестанского генерал-губернатора.

Начальником артиллерии у Якуб-хана был пенджабский уроженец Нубби-Букш. Переплетчик по ремеслу, он в 40-х годах был завербован в британо-индийские войска, с которыми принимал участие в кампании 1848 - 1849 гг. Послужив некоторое время под начальством британских офицеров, он оставил Индию и отправился искать счастья в Среднюю Азию. Прибыв в Ярканд, он был задержан китайцами, тогдашними обладателями восточного Туркестана, но, после 3-х месячного заключения, успел бежать в Кокан. Здесь он сошелся с Якуб-беком, за которым и последовал, в 1865 г., в Кашгар.

Войска, находившиеся под его начальством, состояли из одного, относительно недурно обученного полка, нескольких полевых орудий, которые, на маневрах, ставились в интервалах между ротами; его же отряду принадлежали еще два полка, из которых один был обучен по турецкой системе. Пехота, по словам г-на Чэнмена, подразделялась, в свою очередь, на две части - на джигитов и сарбазов.

Якуб-Бек представляется нам личностью довольно заурядною. Никакого образования он не получил, даже не был грамотен; ни военных, ни административных способностей он не обнаружил; а хитрость, в которой никто не отказывает Якуб-Беку, присуща в большей или меньшей степени всем азиатам, и ни в каком случае не может заменить того особенного ума, который принято называть государственным. Но, быть может, спросят: было же что-нибудь особенное в этом человеке с предосудительным прошлым -- предосудительным потому, что и в Средней Азии профессия бачи сопровождается клеймом позора, -- когда он достиг положения государя довольно обширной страны?

Афганский бача бази

http://traditio.ru/wiki/Бача_бази

Бача бази (фар. "игра с мальчиками") или бачех ("юноша", "телёнок") -- в странах мусульманского Востока, разновидность проституции, которой занимаются мальчики, танцующие в женском платье и продающие своё тело мужчинам.

Хотя Мухаммед-Эмин и занял место Бузюрк-Ходжи, но всеми делами по прежнему распоряжался Якуб-Бек. Он сейчас же отправил меня к городу Маралбаши, чтобы выгнать оттуда дунган. Я взял город и донес о том Якуб-Беку. В ответ на это извещение я получил уведомление, что Мухаммед-Эмин умер. В Кашгаре он пробыл всего 3 месяца. Подозревали, что он был отравлен. Мухаммед-Эмин иначе назывался Ишан-Ханом. Через два месяца после того последовала смерть Валихана тюри. Он не любил Якуб-Бека и тот с своей стороны считал для себя Валихана опасным. Говорят, что Якуб-Бек подослал к Валихану своих приближенных, которые рекомендовались тюре врачами и, будучи приняты им, отравили его.

Якуб-Аталык находился в хороших отношениях с каратегинским беком, своим соседом, сносился с кулабским правителем, раджей кашемирским, с английским правительством в Индии. Последнему он писал, что русские завоевали Среднюю Азию, и только Кашгар представляет стену, отделяющую русских от Индии: "если вода промоет эту стену, то пойдет дальше, поэтому надо поддержать и укрепить стену, чтобы не пропустить воды".

Бек-Кули-Бек по смерти отца оставался в Кашгаре с полгода. Он отправил, было, посланца в Англию, дал ему 30,000 тиллей на закупку оружия, но потом посланного вернул, отобрал деньги и покинул Кашгар.

Герасим Алексеевич Колпаковский (1819 -- 23 апреля 1896) -- русский генерал, один из крупнейших деятелей завоевания Средней Азии.

Родился в 1819 г. и происходит из дворян Харьковской губернии. На военную службу вступил 6 января 1835 г. рядовым, на правах вольноопределяющегося, в Модлинский пехотный полк в Севастополе. Вскоре был произведен в унтер-офицеры и в 1840 г. в составе отряда генерала Н. Н. Раевского участвовал в десантной операции против горцев на Черноморской береговой линии. По возвращении в Севастополь за отличия по службе 1 апреля 1841 г. был произведен в прапорщики.

В начале 1844 г. командирован с полком на Кавказ и поступил в распоряжение генерал-майора В. И. Гурко, в октябре произведён в подпоручики. В следующем году отличился в делах против горцев около укрепления Воздвиженского в начале 1846 г. был награждён орденом св. Анны 4-й степени с надписью "За храбрость".

17 января 1852 г. Герасим Алексеевич оказывается в Западной Сибири -- его назначают адъютантом командующего Отдельным Сибирским корпусом и Западно-Сибирского генерал-губернатора Г. Х. Гасфорта. В 1854 г. получил должность старшего адъютанта штаба отдельного Сибирского корпуса и производится в капитаны. 23 января 1855 г. за отличие по службе производится в майоры с назначением исправляющим должность Березовского окружного начальника.

В 1858 г. в связи с назначением на должность начальника Алатавского округа и киргизов Большой орды переезжает в крепость Верный; в 1860 г. произведён в подполковники и принимает участие в Зачуйской экспедиции полковника А. Э. Циммермана, в составе которой берет штурмом кокандские крепости Токмак и Пишпек.

21 октября 1860 года сорокалетний подполковник Герасим Колпаковский, командуя отдельным отрядом численностью около одной тысячи человек[1], сформированным из казаков и лёгкой казахской конницы, вступил в бой с вторгшимся в Заилийский край шестнадцатитысячным[2] кокандским войском. В трехдневном сражении при укреплении Кастек (под Узун-Агачем) он нанёс сокрушительное поражение противнику и после этого даже организовал преследование отступающих сил кокандцев. За это дело он был произведён в полковники и награждён орденом Св. Георгия 4-й степени[3].

В 1862 г. снова командовал отрядом, производившим рекогносцировку за реку Чу, вторично занял Токмак и после десятидневной осады взял и разрушил крепость Пишпек. За отличие в этих делах произведен в генерал-майоры. В 1864 г. Колпаковскому было поручено начальство над войсками Семипалатинской области, а с образованием в 1867 г. Семиреченской области был назначен её военным губернатором, наказным атаманом Семиреченских казаков и командующим расположенными в области войсками.