До мурашек

28. Гулико

- Привет, - чиркаю зиппером на молнии ветровки до самого горла. Нервничаю. Мне неловко.

И Лёвка даже не пытается меня избавить от этих будоражащих эмоций. Вместо ответа сканирует меня с ног до головы оценивающим взглядом, который, после беглого осмотра, останавливается четко на моих губах. Даже не глазах. Видимо, их выражение ему менее интересно.

- Пойдём? - коротко мотает головой в сторону калитки, пряча руки в передних карманах джинсов.

- Куда? - тоже убираю ладони в карманы ветровки, а подбородок скрываю в высоком вороте курточки.

- Не знаю, прокатимся...- неопределенно пожимает Лёва плечами, так и пялясь на мой рот, что просто невероятно нервирует.

Губы жарко покалывает, их тут же хочется облизать и приходится контролировать себя, чтобы этого не делать.

- Ты на машине? - немного удивляюсь.

- Да.

Молча идем за ворота моего двора. Вокруг такая ночь! Луна полная, огромная и отливает красным, звезды рассыпались плотным мерцающим полотном, сверчки заливисто трещат, в носу щекочет от пьянящего аромата цветущих миндаля, сирени и чего- еще неуловимого, пьянящего, ночного. Воздух, поначалу показавшийся зябким, обволакивает как мягкая теплая вода.

Расстёгиваю ветровку, забираясь на переднее пассажирское Лёвиного аутлендера. Непроизвольно потираю локоть, за который он меня придержал, чтобы помочь сесть. Перехватываю его взгляд. Всего мгновение, и он разрывает зрительный контакт. Хлопает моей дверью, закрывая её, и огибает капот, чтобы занять место водителя.

Зажимаю повлажневшие ладони между ног. Не сдержавшись, всё-таки облизываю губы, когда он закрывает дверь со своей стороны, словно отрезая нас от остального мира. В салоне воцаряется густая тишина с простреливающими разрядами в двести двадцать вольт. Лёвка трогается с места, плавно выворачивая руль одной рукой.

- Может, музыку? – предлагаю неуверенно. Шум собственного сердцебиения напрягает.

Лёва кидает в мою сторону быстрый взгляд, чуть улыбнувшись.

- Какую хочешь? - уточняет.

- Не знаю.

- Может, не надо тогда?

Пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. Чувствую левой половиной лица, как то и дело смотрит на меня. Воздух в салоне всё прогревается. Плотнеет. Ещё чуть- чуть, и я не смогу его вдохнуть и буду только пытаться захватить ртом.

Мы вообще не говорим, но нам всегда был совсем необязательно разговаривать.

То, что происходит сейчас между нами на невербальном уровне слишком ощутимо и однозначно. И это не надо никак пояснять.

Если бы я была против, я бы не вышла ночью к нему - мы оба это знаем. Если бы я была против - я бы хотя бы предложила посидеть на лавочке у моего дома, а не села без лишних разговоров в его машину. Если бы я...

Я только не понимаю, почему мы выезжаем из поселка, а не сразу едем к нему.

- Куда мы? - спрашиваю хриплым, подводящим голосом.

Взгляд падает на Лёвкину руку на рычаге передач. Зачарованно рассматриваю его длинные пальцы с овальными, ухоженными ногтями, выступающий узор вен на внешней стороне ладони, бледную полосочку от недавно снятого обручального кольца...

- Есть пожелания? - выгибает светлую бровь и снова полосует моё лицо обжигающим взглядом.

- Нет...- качаю головой.

- Тогда на качели на смотровой, тысячу лет там не был.

- Над обрывом качели? - фыркаю, улыбнувшись. Слишком уж неожиданный ответ, - Ночью страшно на них.

- В этом и суть, разве нет? - нахально подмигивает Лёвка.

Смеюсь, чувствуя, как нити опутавшего напряжения ослабевают и дают глубоко, сладко вдохнуть. Лёва точно взрослел всё это время? Кажется, что нет. И я, похоже, такая же становлюсь рядом с ним.