До мурашек

52. Гулико

Когда Лёвка заходит в нашу спальню, я уже лежу под одеялом.

- Гуль? - тихо зовёт.

Не откликаюсь, старательно закрыв глаза - делаю вид, что сплю. Не могу чётко объяснить почему, но разговаривать о сегодняшнем дне мне пока не хочется. Было в нём что-то настолько личное, что сначала мне надо это до конца через себя пропустить.

Слышу, как Лёва ходит по комнате, раздеваясь, потом выключает свет и уходит в ванную. Через минуту оттуда доносится шум льющейся воды. Еще минут через десять Лёвка выходит из душа и, откинув угол одеяла, ложится ко мне в постель.

Непроизвольно напрягаюсь, когда тяжелая мужская рука оглаживает мой живот, а к спине и ягодицам прижимается голое, немного влажное и прохладное после душа крепкое Лёвино тело. Сердечный ритм непроизвольно ускоряется, нос щекочет аромат геля для душа и собственный терпкий Лёвин запах, и между ног в ответ на раздражители тут же слабо простреливает желанием близости - я просто не могу реагировать иначе на него. Мысли вместе с нагнетающейся пульсом кровью стекаются к низу живота, там теплеет и тянет.

Но я заставляю себя снова обмякнуть в его руках и продолжать делать вид, что сплю. Слежу за дыханием, чтобы себя не выдать, приказываю ресницам не дрожать.

Лёвка едва ощутимо целует мою шею сзади, дует на кожу у линии роста волос. Предательские мурашки разбегаются по плечам и затылку...

- Гулён, хорош притворяться, - бархатно фыркает мне в ухо.

Чёрт.

Сдаюсь. Так и не открывая глаз, поворачиваюсь к Лёве. И сразу целую его в губы, обвивая шею руками и зарываясь пальцами в светлые волосы, мягким ежиком топорщащиеся на затылке. Целоваться - отличный способ отложить разговор.

Мой мужчина, похоже, совсем не против. Закидывает мою ногу себе на бедро, толкается языком в приоткрытый рот, оглаживает спину сразу до ягодиц. Сжимает их и пальцами трогает промежность, проверяя уже готова для него или ещё нет.

Рвано всхлипываю от ощущения твердых фаланг в горячем, мокром лоне, жмусь к Лёве ближе, всасывая язык, трусь промежностью о вставший обжигающий член. Я не просто готова - меня вдруг распирает от зудящего, накатывающего желания принадлежать именно этому мужчине. Именно ему. И даже больше не в физическом плане, а вообще...Быть с ним как с человеком.

Я наверно сумасшедшая, потому что в нашей культуре определение мужской сексуальности совсем иное, но Лёвка в роли отца - открытый, заботливый, надёжный, в чем-то даже мудрый - это самое возбуждающее и одновременно трепетное, что я видела в своей жизни. И я чуть- чуть завидую… И ещё остро хочу к нему такому. И хочу, чтобы он был во мне.

Царапаю ноготками мужской живот, ритмично прижимаясь бедрами к его паху, от развязного поцелуя начинаем задыхаться, кусая и посасывая губы друг друга. Отстраняюсь, веду языком по мужской шее ниже, к крупным ключицам, потом по покрытой светлыми волосками груди. Толкаю мягко в живот, чтобы перекатился на спину.

Лёвка откидывает в сторону больше не нужное одеяло - от него теперь слишком жарко. Закидывает одну руку за голову, а другой рассеянно гладит меня по волосам, наблюдая из-под потяжелевших век, как медленно веду губами дорожку по его животу к подрагивающему от возбуждения члену. Облизываю головку под Лёвкин тихий будоражащий вздох и, становясь на четвереньки и прогибаясь в пояснице, начинаю сосать.

Лёва откидывает голову на подушку, прикрывает глаза предплечьем, и я, скосившись, вижу только его разомкнутые губы и то, как дергается кадык, когда он периодически сглатывает. Его вторая рука то зарывается мне в волосы, гладя, то проходится по подставленной выгнутой спине, а затем дотягивается до промежности, чтобы погладить пульсирующий клитор и распределить выделяющуюся влагу по набухшим половым губам.

В такие моменты я отвлекаюсь, сбиваясь с ритма, потому что ноги начинают подкашиваться от желания и по всему телу растекается знойная слабость. Хочу уже его туда, а не в рот, но Лёве пока нравится так, и я просто жду, когда наши желания совпадут, молча намекая на свою потребность, когда подставляюсь под его наглые пальцы.

Жар, исходящий от его тела, становится всё острее, почти нестерпимый. Воздух вокруг густеет, пропитываясь тяжелыми мускусными запахами секса. Влажные звуки, смешанные с шумным дыханием, постепенно оглушают. Лёвка начинает непроизвольно подаваться бёдрами на встречу моим губам, пару раз, давя на затылок, вжимает мою голову в свой пах, и наконец резко отталкивает от каменного, блестящего слюной члена, смотря совершенно пьяными глазами.

Вытираю рот и подбородок тыльной стороной ладони, глядя ему в глаза. Хмыкает, садится на кровати и, грубо притягивая к себе за шею, коротко целует в распухшие губы, глубоко толкаясь в рот языком.

А через пару секунд я уже впиваюсь пальцами в изголовье кровати и, выгнувшись до предела в пояснице, сдавленно стону от того, как растягивает набухшее лоно его член. Крепко удерживая мои бедра одной рукой, другой Лёва издевательски ласково гладит мою покрывающуюся испариной спину, когда сразу переходит к размашистым глубоким толчкам. Роняю голову на руку, громко, всхлипами дышу, чувствуя, как от перевозбуждения всё влагалище немеет и ноги превращаются в желе, не держа. По бёдрам гуляют токи желания, на глазах слёзы набухают. Чёрт, мне так нестерпимо сладко, что я это перенести не могу. Реветь хочется в голос, подаваясь ему навстречу.

- Эй, ты что такая возбужденная? - хрипло, со смешком интересуется Лёвка, хлестко шлепая меня по заднице.

Конечно, он замечает. Он только вошёл, а меня уже всю выгибает. Я сама чувствую, как жадно и плотно его сжимаю внутри, словно до истерики боясь отпустить. Не отвечаю ничего, шумно дыша. Кроет.

Лёва ложится сверху на мою спину, накрывая своим запахом и обжигающим влажным теплом. Облизывает шею, просовывает руку между широко расставленных ног и находит пальцами клитор. Амплитуда толчков так становится гораздо меньше - он просто полностью во мне, двигается коротко и часто, раздражая все точки внутри.

От всего этого вместе тонко вою, отталкиваясь руками от изголовья кровати и становясь практически вертикально, сопротивляясь давлению его тела на спину. Вжимается сзади ещё сильнее в меня, трёт клитор, бёдра начинают дрожать, и меня скручивает оргазмом, таким острым, что от судорог больно сводит мышцы.

Пытаюсь отстраниться, но Лёвка не даёт - только двигаться перестаёт, ловя спазматические сокращения влагалища. Как в тумане слышу его несвязный блаженный мат вперемешку с ласковыми словечками. Почему-то слёзы чертят дорожки по щекам.

Более-менее прихожу в себя только секунд через пятнадцать. И Лёва, чувствуя это, тут же обратно ставит меня на четвереньки, давит между лопаток, чтобы прогнулась сильнее, и начинает быстро трахать, догоняя меня. Лоно словно наждачкой трёт от сверхчувствительности, но меня такая слабость накрыла после оргазма, что даже лень просить его быть нежнее. Почему-то внимание больше привлекает ощущение, как капелькой стекает собственная смазка по внутренней стороне бедра. Лёвкины толчки быстро становятся хаотичными и резкими. Сдавленный стон, замирает, дергается внутри лона, и меня окутывает ментальной волной его кайфа вместе с ощущением вплеснувшейся горячей спермы.

Ещё пара медленных, с оттяжкой толчков, и он отпускает с меня, целуя в лопатку. Ложится рядом на спину, притягивает к себе и касается губами моих приоткрытых, пересохших губ. Неспешно проскальзывает языком в рот, и я с удовольствием отвечаю, рассеянно думая, что всё-таки вот именно этот поцелуй сразу после - мой самый любимый момент в близости...

- Ну, рассказывай, - отстранившись, предлагает Лёвка, криво улыбнувшись и шаря внимательным взглядом по моему лицу.

- Что? - прикидываюсь дурочкой, уютно устраиваясь на его груди.

- Всё...

- Хм-м-м, - тяну, перебирая пальцами волоски около его плоского соска.

- Знаешь, ты очень сексуальная, когда делаешь вид, что у тебя не взрывается голова от Мишкиного шума, - выдаёт Лёва.

Прыскаю со смеху, кивая.

- Ну с непривычки громко, да. А у тебя странные понятия о сексуальности, - кокетливо кошусь на него.

- Ничего странного, просто они все связаны с тобой, - умасливает, хитро щурясь.

- Да ты просто братец Лис, а не Лев, - улыбаюсь и, приподнявшись, целую Лёву в губы.

Отвечает, обхватывая ладонью мой затылок и удерживая близко к себе. Сплетаемся языками, прерывая разговор, теряем его нить. Когда Лёвка отстраняется, взгляд у него уже совершенно другой, затуманенный и серьёзный.

- Ты же не сбежишь от нас? - тихо и хрипло.

Медленно мотаю головой, гладя пальчиком его брови, нос, обводя губы.

- Завтра ещё работы в доме начнутся, сначала санузлы, потом коридор, потом гостиная, но ты всё равно не убежишь, - говорит Лёва так же тихо, но уже не спрашивает, а словно приказывает. Не даёт других вариантов.

- Запрёшь меня? - выгибаю бровь, слабо улыбнувшись.

- Не хотелось бы этого доходить, - а вот он не улыбается. Наоборот поджимает губы.

Целую эту твёрдую линию.

- У тебя чудесный сын, Лёв...Ну куда я убегу? Знаешь, ты с ним разговариваешь с особенной интонацией. Никогда у тебя такой не слышала.

- Какой? - интересуется, закидывая руку за голову. Чувствую, как снова расслабляется.

- Не знаю... Заботливой, оберегающей, с любовью.

- А с тобой я разве не так разговариваю? - легонько щипает меня за щеку.

- Не так, по-другому. Но я бы, конечно, и не хотела, чтобы так же.

- Почему?

Облизываю губы, прежде чем ответить, и путешествую рукой вниз по его рефлекторно напрягающемуся под моими пальцами животу.

- Потому что, когда ты говоришь со мной, я чувствую, что ты меня хочешь, - говорю ему в губы, обхватывая в кольцо наполовину вставший член.

- Сучка...- бормочет так восхищенно, что я смеюсь, - Давай ещё?

- Мишу не разбудим?

- Здесь звукоизоляция - огонь. Это же бывшая спальня моих родителей, - со знанием дела заверяет меня.