Добродетель грешника

Дополнение

Вы когда-нибудь сталкивались с чем-то, чего хотели бы не видеть? Вот что, черт возьми, происходит со мной прямо сейчас. Я повидал в своей жизни много всякого дерьма. Черт, я могу вынести практически все. Но то, чему я только что стал свидетелем; то, во что я только что ввязался, — да, я, блять, не могу этого развидеть.

Это жалкое подобие человека лежало на девочке, чертовой девочке, которой не может быть больше четырнадцати. Ее крики и мольбы о помощи были первым, что я услышал, войдя в дом. Я стащил его с нее, и когда заметил кровь у нее между ног, кровоподтеки по всему ее обнаженному телу — у меня помутилось в глазах. Я потерял самообладание.

Пол развязал девушку и накинул ей на плечи одеяло. Сейчас она сидит в углу комнаты, отказываясь разговаривать или смотреть на кого-либо. Я не хочу травмировать ребенка еще больше. Поэтому вытаскиваю жирного ублюдка из спальни. Он без сознания, и для того, что я хочу с ним сделать, мне нужно, чтобы этот сукин сын очнулся.

Впрочем, я могу подождать. Я достаю из кармана кабельные стяжки и связываю ему руки за спиной, а ноги — в лодыжках. Оставив его привязанным, как свинью, которой он и является, я иду к входной двери, где оставил еще одного мудака.

Когда я нашел это дело на сайте Изабеллы, боги словно преподнесли мне подарок на блюдечке с голубой каемочкой. Парень, который вот-вот узнает, что бывает с мужчинами, насилующими невинных женщин и девочек, является достаточно высокопоставленным членом IRA. А ублюдок, которого подставили, — еще один ирландский мудак, стремящийся подняться по карьерной лестнице.

Особенность Убийц на шпильках в том, что они охотятся на авторитетных людей из каждой организации по всему городу. Нет такого синдиката, который не захотел бы отомстить за своих погибших братьев. Даже если эти так называемые братья заслужили все, что им было уготовано.

Затащив жирного ублюдка внутрь, я пинком захлопываю дверь и оставляю его в коридоре. Он не скоро очнется от того количества наркотиков, которое я ввел в его организм. Затем я устраиваюсь на диване и жду, когда придет виновник торжества. Я не хочу начинать шоу без него.

Пол выходит из комнаты через несколько секунд; его лицо бледно, а плечи напряжены. Сцена, которую мы застали, нравится ему не больше, чем мне.

— Она не хочет говорить. Что нам с ней делать?

Понятия не имею. Я не виню девушку за молчание. После того, что она пережила, я бы тоже не хотел разговаривать с парой незнакомых мужчин, которые вломились в дверь с оружием в руках. Особенно, когда очевидно, что эти люди не копы.

Прежде чем я успеваю ответить Полу, на мой телефон приходит сообщение. Вытащив устройство из кармана, я смотрю на слова на экране.

ЛЕКС:

Миссис Петрова уже в пути, босс. Я не смог ее остановить. Но я за рулем. Ее родители с ребенком.

Чертова Изабелла, я должен был догадаться, что она не оставит все как есть. Как, черт возьми, она узнала, куда я направляюсь?

— Лекс знал, куда мы направляемся сегодня вечером? — Спрашиваю я вслух.

— Нет, я собирался ввести адрес в GPS, когда вы сказали ему зайти внутрь, — говорит Пол. — А что?

— Изабелла уже едет сюда, — стону я.

Пол улыбается.

— Ваша жена не перестает меня поражать, босс.

— Да, меня тоже, — говорю я, не зная, должен ли сейчас испытывать гордость или раздражение.

— Это может помочь нам. Я имею в виду, что той девушке там… — Он указывает на комнату, из которой только что вышел. — …нужна женщина, с которой можно поговорить. Нам она не доверится. Мы не сможем помочь ей так, как Иззи. — Большинство моих мужчин называют мою жену миссис Петрова. Пол — единственный, кто использует ее сокращенное имя.

— Да, наверное, ты прав, — говорю я.

— Обычно я всегда прав. — Пол пожимает плечами и опускается рядом со мной на диван.

Если Изабелла только что вышла из дома, значит, она будет здесь примерно через двадцать минут. К тому времени шоу будет в самом разгаре. Так что мы с Полом сидим в тишине, пока толстый ирландский ублюдок наконец не решает прийти в себя. Он тянет себя за запястья, а ноги его дергаются на земле.

— На самом деле нет смысла пытаться. Ты все равно не избавишься от этих оков. Кроме того, если они мне понадобятся, у меня их еще много, — говорю я ему. Поднимаясь на ноги, я сокращаю расстояние между нами. На его лице уже видны синяки в том месте, куда ранее пришелся мой удар, от которого он потерял сознание.

— Пошел ты. Ты, блять, покойник, — выплевывает он.

— Неужели? Мне кажется, что я определенно жив, — говорю я, похлопывая себя по груди. — Но что касается тебя? Я бы сказал, что ты вот-вот встретишься со своим создателем, но мы знаем, что есть только одно место, куда попадают такие подонки, как ты. Прямиком в преисподнюю.

— Я с тебя живьем шкуру спущу, — угрожает он.

— Я прямо здесь. Чего ты ждешь? — Спрашиваю я, широко раскинув руки. — О, точно, у тебя сейчас немного связаны руки. — Смеюсь я.

— Эта шлюха сама хотела этого, — пытается возразить он.

— Да, но видишь ли, мне так не показалось. — Я бью его ногой по ребрам и улыбаюсь, когда слышу треск костей. Он визжит, как гребаная банши. — Пол, заткни ему рот. Я не хочу слышать это дерьмо.

Пол достает из кармана пиджака платок, а затем вытаскивает из сумки скотч. Я наблюдаю, как он засовывает ткань в рот мужчине, а затем отрывает кусок скотча, закрепляя его на губах ублюдка.

— Этого должно хватить, — говорит Пол.

Я смотрю на часы. У меня, вероятно, есть около пяти минут, прежде чем появится Изабелла с оружием наперевес. Я наклоняюсь и вынимаю нож из лодыжки. Ей нравилось сосредотачивать свое внимание на определенных частях тела своих жертв. Мне нужно убедиться, что я бью точно в те же места, чтобы все выглядело так, будто это настоящая работа Убийцы на шпильках.

Сначала я подношу нож к его лицу и провожу линию от правого глаза до подбородка, глубоко разрезая кожу. Затем повторяю процесс под его левым глазом. Отступив назад, я любуюсь своей работой и замечаю, как крошечные капельки крови стекают с его челюсти. Они похожи на слезы, кровавые слезы.

Так вот зачем Изабелла это делает? Чтобы изобразить слезы бесчисленных женщин и детей, над которыми издеваются эти мудаки. Иногда я жалею, что не могу залезть в мозг своей жены и прочитать ее мысли.

Входная дверь с грохотом распахивается, и я слышу характерный стук каблуков, направляющихся в мою сторону. Обойдя ублюдка, который издает жуткие хрипы и стоны сквозь свой импровизированный кляп, я подхожу к Изабелле. Обхватываю ее затылок, поднимаю голову вверх и прижимаюсь своими губами к ее, проталкивая язык сквозь щель между ее сомкнутыми губами. Она открывает рот со стоном, который я с жадностью проглатываю. Я полностью отдаюсь этому поцелую; этому чувству близости с Изабеллой. Все остальное кажется неважным. Я не могу насытиться ощущениями, которые она дарит мне.

Слегка отстраняясь, я рычу:

— Какого хрена ты здесь делаешь, котенок?

— То же самое, что и ты. О чем, черт возьми, ты думал? — говорит она, толкая меня в грудь. Я делаю шаг назад, потому что хочу этого, а не потому, что она меня вынуждает.

— Я думал, что очищаю имя своей жены, чтобы она могла продолжать жить полной жизнью, — говорю я ей.

— Ты должен был сказать мне, что у тебя есть какая-то идея. — Она обходит меня, осматривая комнату, едва взглянув на два тела на полу. — В чем именно заключается наш план? — спрашивает она.

— План состоит в том, чтобы сымитировать одно из убийств, разбросать повсюду отпечатки пальцев этого ублюдка и подождать, пока тупые мудаки не соединят все воедино. — Я скрещиваю руки на груди и наблюдаю за ней.

Она смотрит на обоих мужчин. А затем улыбается.

— На самом деле это не так глупо, как кажется.

— Ну и ну, спасибо за вотум доверия, — фыркаю я.

— А, босс? — Мое внимание привлекает Пол. Он кивает головой в сторону двери спальни, где все еще сидит девушка. Она не пошевелилась и даже не пикнула.

Я киваю ему и поворачиваюсь обратно к жене.

— Изабелла, когда мы приехали, он был не один, — говорю я ей.

— Ладно?

— В комнате девушка. Она… обезумела, если не сказать больше, и не разговаривает ни с кем из нас. Нам пришлось оттащить его от нее. — Я делаю паузу, чтобы Изабелла поняла, о чем я говорю.

Она ничего не говорит, подходит к лежащему на полу парню и пинает его острым носком в пах.

— Мерзкий ублюдок, — шипит она, затем снова смотрит на меня. — Не трогай его. Я поговорю с ней. — Изабелла исчезает в комнате, а я, как щенок, ожидающий следующей команды, жду возвращения жены.

Не могу поверить, на что готов пойти Михаил, чтобы вытащить меня из передряги, которую я заварила задолго до встречи с ним. Не поймите меня неправильно, я все еще чертовски зла из-за того, что он взломал мой сайт и не сказал мне, что планирует сделать.

Но в то же время я думаю, что это, наверное, самая романтичная вещь, которую кто-то когда-либо делал для меня. Я знаю… убийство и прочее дерьмо не должны романтизироваться, но именно этот жест, несмотря на свою кровавую сторону, заставил меня практически пасть к ногам моего мужа. Наверное, мне нужна терапия, хотя я не планирую обращаться за ней в ближайшее время. Потому что, выходя замуж за Михаила, я приняла его таким, какой он есть, а он принял меня. Мы — две извращенные души, которые нашли друг друга вопреки всем возможным обстоятельствам, которые были не в нашу пользу.

Когда я вхожу в комнату, мне приходится считать до десяти, чтобы не вернуться туда и не обрушить весь ад на этого гребаного засранца, который сейчас корчится на полу. Девушка сидит в углу, подтянув колени к груди, а ее плечи накрыты одеялом. На мгновение я вспоминаю, как моя Zia⁶ Лола лежала на полу в своей спальне в точно такой же позе. Я быстро прогоняю этот образ и сосредотачиваюсь на текущей задаче.

Этой девочке не может быть больше пятнадцати. Она маленькая, хрупкая, и когда она смотрит на меня, в ее глазах я вижу только страх. И это хорошо, ведь в ее взгляде еще есть жизнь. Это значит, что она продолжает бороться. Она не исчезла бесследно, оставив после себя лишь пустую оболочку.

Я опускаюсь перед ней на колени.

— Привет, меня зовут Изабелла. Друзья зовут меня Иззи, — говорю я ей. — А как тебя зовут?

Она смотрит на меня, когда по ее лицу текут слезы.

— Ты расскажешь им? — спрашивает она.

— Кому?

— Тем, кто продал меня ему? Я не хочу возвращаться. Пожалуйста, не отсылай меня обратно, — умоляет она, и я слышу отчаяние в ее голосе.

— Я никогда не позволю тебе вернуться. Хорошо? Я здесь, чтобы помочь тебе, — уверяю я ее, затем повторяю свой вопрос. — Как тебя зовут?

— Зои. Меня зовут Зои, — говорит она.

— Приятно познакомиться, Зои. — Улыбаюсь я, держа руки на коленях. Я не хочу, чтобы она стеснялась, и понимаю, что сейчас ей меньше всего хочется, чтобы к ней прикасались. — Сколько тебе лет, Зои?

— Семнадцать.

— Где твои родители? Ты живешь недалеко отсюда? — Я продолжаю выпытывать у нее информацию, стараясь при этом не показаться слишком требовательной.

— Я… — Она качает головой. — Мой отец отдал меня этим мужчинам, — говорит она.

Мне хочется поднять эту девочку и заключить ее в свои объятия. Я не могу поверить, что родитель — любой родитель — мог так поступить со своим ребенком. Я узнаю, кто ее отец, и занесу его на первое место в своем черном списке. Чертов мудак.

— Все в порядке. Я вытащу тебя отсюда. Я заберу тебя с собой домой, а там мы сможем во всем разобраться, хорошо? — Зои ничего не говорит, но кивает, поэтому я продолжаю. — Мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу, Зои. Мне нужно, чтобы ты закрыла уши. Не выходи из этой комнаты, пока я не вернусь за тобой. Думаешь, сможешь сделать это для меня?

— Куда ты идешь? Пожалуйста, не оставляй меня здесь. Не оставляй меня с ними. — Она начинает паниковать.

— Я не ухожу. Я просто побуду в гостиной. Мне нужно убедиться, что человек, который сделал это с тобой, больше никогда не сможет сделать это с кем-то еще, — говорю я ей.

— Пожалуйста, не оставляй меня. — Теперь она плачет, и свежие слезы стекают по ее грязной коже.

— Я обещаю, что не оставлю тебя. — Я оглядываюсь на дверь. — У меня здесь есть друг. Лекс. Я могу попросить его подождать с тобой, если ты не хочешь оставаться одна. — Ее глаза расширяются, и ее снова охватывает ужас. Именно этого я и боялась. Я не виню ее за то, что она не хочет находиться рядом с мужчинами, но в данный момент у меня не так много вариантов. Я решаю сменить тактику. — Все в порядке. Знаешь что? Сейчас я отвезу тебя домой. Пойдем. — Я протягиваю ей руку, чтобы она взяла ее.

— А как же тот мужчина? — Спрашивает она. — Он снова найдет меня.

— Нет, не найдет. Там мой муж, и он позаботится о том, чтобы тот не сбежал.

— Твой муж?

— Мой муж — тот, кто нашел тебя. Михаил.

Зои снова кивает, затем кладет свою ладонь в мою. Под одеялом на ней нет никакой одежды; только кожа да кости. Как долго, черт возьми, она терпит этот кошмар?

Может, мне стоит позвонить Zio⁷ Джеймсу и попросить его побеседовать с ней? Он опытный психотерапевт и эксперт по такого рода травмам. Но это означало бы, что его жена, моя Zia Лола, узнала бы о происходящем. А я не хочу возвращать ее к тому кошмару, который она пережила, находясь в плену десять лет.

Я не останавливаюсь, пока мы идем до гостиной. Я веду Зои прямо по коридору. Не хочу, чтобы она стала свидетельницей разыгравшейся там сцены.

— Михаил, — кричу я через весь дом и жду, пока он последует за мной. Он переводит взгляд с Зои на меня. — Я забираю ее домой. Мне нужно, чтобы ты здесь закончил то, что начал.

— Домой? — Спрашивает он.

— К нам домой. Ей некуда идти. Я объясню позже. — Я наклоняюсь и быстро целую его в губы, а затем выхожу за дверь вместе с Зои.

Когда мы добираемся до машины, Лекс уже бежит за мной. Тело Зои полностью замирает, когда он приближается к нам.

— Я за рулем, но нам придется взять внедорожник. Он недалеко отсюда.

— Хорошо, тогда мы подождем здесь, пока ты сходишь за ним, — говорю я ему. Лекс разворачивается и через две минуты уже подъезжает к обочине. Я открываю пассажирскую дверь и жду, пока Зои сядет внутрь. — Все в порядке. Доверься мне. Он один из хороших людей, — уверяю я ее. Она сжимает мою руку, когда забирается на заднее сиденье машины. Я следую за ней и закрываю дверь.

Поездка домой проходит в тишине. Я вижу, что Зои не уверена, что и думать обо всем происходящем. У меня так много вопросов, которые я хочу ей задать, но сейчас не время. Я первая нарушаю молчание.

— Лекс, ты не мог бы попросить доктора встретиться с нами дома?

— Конечно, миссис Петрова, — говорит он.

— Спасибо.

Когда мы приезжаем домой, я прошу Лекса отправить маму в гостевую комнату, расположенную рядом с моей, а затем веду туда Зои. Ее глаза расширяются, когда она осматривает дом.

— Ты здесь живешь? — Спрашивает она с благоговением в голосе.

— Да, но я живу здесь недолго. Это дом моего мужа. Я только что переехала.

— Он… неважно. — Она качает головой.

— Он что? Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, Зои. Все в порядке, — убеждаю я ее продолжать.

— Он отправит меня обратно?

— Нет, он бы никогда так не поступил, а если бы попытался — хотя он точно этого не сделает — я бы его убила, — говорю я ей.

— Я не хочу доставлять хлопот, — говорит она, по-видимому, не обращая внимания на мои угрозы убийством, что говорит мне больше, чем мне хотелось бы.

— Ты не доставляешь хлопот.

— Иззи, что происходит? — спрашивает меня мама, как только входит в комнату.

— Где Мабилия?

— С твоим отцом. Он играл с ней всю ночь. — Дуется она.

— Мама, это Зои. Мы должны найти ей одежду и помочь принять душ, — говорю я. — Хочешь принять душ, Зои?

Девушка кивает.

— Хорошо, ванная прямо здесь. Там есть полотенца и все, что тебе может понадобиться. Ты иди. Я найду тебе что-нибудь из одежды, — говорю я ей.

После того, как Зои заходит в ванную, я прошу маму подождать в спальне, а сама бегу к шкафу за рубашкой и удобными пижамными штанами. Они будут ей великоваты, но, по крайней мере, у них есть шнурок, который можно затянуть. Я кладу одежду на кровать и сажусь. Из приоткрытой двери ванной доносится звук льющейся воды.

— Что происходит? — Повторяет мама.

— Михаил отправился воссоздавать одну из моих сцен. Когда он добрался туда, то обнаружил, что мужчина напал на нее. — Я указываю на ванную. — Ей некуда идти. Ее отец продал ее секс-торговцам, мама. Что за человек мог такое сделать? — Впрочем, я знаю ответ. Потому что не понаслышке знаю, что за человек мог это сделать. Мой биологический отец сам был секс-торговцем, больным ублюдком, которому доставляло удовольствие причинять боль детям и женщинам.

— Значит, она может пожить у нас. У нас есть комната, — предлагает мама.

— Думаю, я позволю ей остаться здесь. Мне нужно помочь ей, мама.

Мама проводит рукой по моему лицу, убирая волосы в сторону.

— Хорошо, детка, что ты хочешь, чтобы я сделала? Чем я могу помочь?

— Не знаю, — говорю я.

Из ванной доносится громкий плач. Я вбегаю туда и вижу, как Зои раскачивается из стороны в сторону на полу душевой. Зайдя в кабинку, я обнимаю ее и прижимаю к своей груди.

— Ш-ш-ш, все в порядке. Все будет хорошо. Обещаю. Я держу тебя. Я больше никому не позволю причинить тебе боль. — Я сижу и обнимаю ее, пока вода не остывает. Затем поднимаюсь на ноги, увлекая Зои за собой, и снимаю с вешалки огромное пушистое полотенце. Убедившись, что она прикрыта, я хватаю полотенце и для себя.