Дон Алехандро и Тайное Убежище

Интерлюдия 3

Охеда внимательно осматривал принесенные ему ломтики. Донос о том, что почти вся гравидийская чародейская верхушка употребляет этот сангреларский корнеплод, казался ему ужасно подозрительным. Сангреларская энергия там не обнаружилась, как не обнаруживались и известные яды, поэтому Охеда все же решил попробовать. Корнеплод был сочным, сладковатым, но неприятно-мучнистым. Есть его было можно, но вот нужно ли? По перечисленным в письме слухам регулярное употребление этого «картофеля» повышало силу обычную, силу чародейскую и силу мужскую. В записке был отражен еще один момент: Карраскилья тоже был замечен за употреблением этого корнеплода. И то, что он не поделился этим фактом с Охедой, косвенно указывало на то, что свойства сангреларского растения если не в точности такие, как указано в записке, то близкие к ним. Для себя Охеда решил остановиться на совсем небольшом кусочке и посмотреть, как он повлияет на организм, не появится ли тяги к постоянному употреблению. На чародейские наркотики легко подсесть, а вот слезть с них — почти невозможно. Очень может быть, что некоторая неадекватность Карраскильи в последнее время связана как раз с тем, что тот ест что попало. Мозги чародея слишком важная вещь, чтобы относиться к ним без должного уважения.

А еще Охеде упорно виделся в этом какой-то подвох. Почему информация о свойствах появилась только сейчас, в связи с Алехандро Торрегросой? Слишком много подозрительных странностей вело к нему. Все же поэт, несмотря на молодость, обладал довольно специфическим чувством юмора и мог задумать шалость, касающуюся исключительно чародеев.

Охеда откусил еще кусочек и поморщился. Уверенность в том, что это нужно есть не так, крепла. Он придвинул к себе следующую бумагу, касающуюся дел Обители, после чего все мысли о сангреларском корнеплоде улетучились. Охеда перечитал несколько раз, чтобы понять, у кого не в порядке с головой: у него или составителя этого доклада. Потому что приметы пары, получившей в Обители сразу два благословения, подозрительно напоминали приметы Торрегросы и Болуарте.

Охеда потряс головой и решил проверить сам. Он затребовал портреты обоих подозреваемых в посещении Обители и отправился уже с ними.В конце концов, ему требовалось проветрить голову, да и на то, что задумалось само собой при мысли о том, что это не розыгрыш, благословение бы не помешало. Потому что только при помощи свыше удастся провернуть столь хитрый трюк.

Появление в Обители главы мибийской тайной службы вызвало переполох. Монахи забегали в манере, совершенно несвойственной сану, зато успели предупредить временного главу Ордена. Постоянного-то после исчезновения падре Хавьера не выбрали, потому что официально смерть пока не была установлена. Нет тела — нет факта смерти, так что приходилось выжидать год для новых выборов.

Жалел ли Охеда о безвременно ушедшем главе альварианцев? Вот уж нет, потому что в последние годы падре взял слишком много воли, ведя личную игру и стремясь поставить Церковь над государством. В нынешней ситуации ему это даже могло бы удаться. Падре Эктор — куда более управляемый, хотя Охеда не был уверен, что тот исполнит обещание и передаст бумаги. За прошедшее время кабинет падре Хавьера можно было переложить по камешку и найти все тайники, даже скрытые чарами. От услуг службы Охеды они отказывались под предлогом того, что все тайны Обители должны оставаться в ней и что обыски в таком месте не пройдут незамеченными и вызовут множество слухов.

Падре Эктор к посещению главы Мибийской Тайной службы оказался не просто готов, а готов на высшем уровне: стол в его кабинете ломился от деликатесов, призванных умаслить посетителя, ежели тот пришел в плохом настроении. Но Охеда не исключал, что застал падре за обычной для того трапезой: что прежний глава Обители, что этот умерщвлением плоти не занимались, напротив — радовали ее обильной и вкусной пищей. Во славу Всевышнего, разумеется.

— Сын мой, чем вызван твой визит в нашу скромную Обитель? — благостно спросил падре и жестом отпустил всех сопровождающих.

— Необходимость в Благословении Всевышнего, падре Эктор, — столь же благостно ответил Охеда, но стоило закрыться двери за последним монахом, как тон визитера резко изменился: — Почему не сообщили?

Он пододвинул стул прямо к столу падре и сел, уставившись на собеседника тяжелым немигающим взглядом.

— О чем?

— О Благословениях.

— Мы не посчитали это настолько важным.

— Неужели? У вас когда случилось последнее Благословение в Обители? Если мне не изменяет память, еще при падре Хавьере?

При упоминании предшественника нынешний глава ощутимо напрягся, посчитав слова намеком на свою помощь в ликвидации соперника. Или на то, что им очень недовольны. Он промокнул внезапно вспотевшую лысину и решил, в свою очередь, выразить недовольство другой стороной.

— Не ошибаетесь, дон Охеда. Мы были уверены, что это связано с утратой реликвии, которую вы мне обещали отдать. Но как оказалось, обещание не выполнили. Пришедшая пара получила два Благословения, показав, что наша Обитель все также находится под пристальным вниманием Всевышнего.

Падре Эктор сделал благостное лицо и осенил себя знаком Всевышнего.

— Боюсь, падре, под пристальным вниманием Всевышнего находитесь не вы, — хмыкнул Охеда и раскрыл папку, в которой были портреты. — Благословили эту пару?

— Да, дон Охеда, — признал падре после недолгого разглядывания. — Странная пара. Скандалили в Обители Всевышнего. Оказались недовольны Благословением что одним, что вторым, хотя утверждали, что пришли за Благословением на Исполнение Замысла.

Охеда подумал, что пара наверняка приходила за чем-то другим, а если чисто гипотетически предположить, что Благословение как раз и связано было с тем, что у Торрегросы была при себе реликвия, то выходит…

— Куда они заходили?

— Только в трапезную. Все ожидающие Благословение приводятся туда.

— Что они там делали?

— Ждали, — удивленно ответил падре Эктор.

— Только вдвоем?

— Разумеется, нет. У нас редко бывает меньше нескольких пар. Собираем побольше чтобы не выходить к каждой.

— Они пришли первыми?

— Всевышний, откуда мне знать? — уже с раздражением ответил падре Эктор, полагавший эти расспросы пустыми и ни к чему не ведущими. — Если вам так важно, я могу пригласить брата, который этим занимался. Я только благословляю.

— Мне важно, — с нажимом сказал Охеда.

Падре Эктор внял, и через пять минут в кабинете оказался тот, кто в тот злополучный день принимал посетителей. В отличие от начальства, монах был худ и космат, но не менее наблюдателен.

— Да, дон Охеда, именно эта пара получила двойное благословение. Таких разве забудешь. Донна уж больно красивая, еще красивее, чем на вашем рисунке. А что они натворили?

— С чего вы взяли, что это преступники? — возмутился Охеда. — Напротив, мы хотим их найти и спасти.

Падре Эктор скептически хмыкнул. С его точки зрения, если глава столь серьезного ведомства кого-то ищет, то только затем, чтобы запихать в тюрьму поглубже или сразу на плаху. Охеда его хмык проигнорировал и продолжил разговор с монахом:

— Они были первой парой в трапезной?

— Нет, там была пара до них.

— То есть одни они не оставались?

— Нет.

Охеда переплел руки и водрузил на них подбородок. Неужели эта пара просто пришла получить Благословение Всевышнего? Но к чему такой риск?

— А пока они находились в трапезной, ничего не случилось?

— Ровным счетом ничего, — уверенно ответил монах и не столь уверенно добавил: — Если не считать мыши.

— Какой мыши? — возмутился падре Эктор. — У нас сроду мышей не было!

— А девушка увидела и завизжала.

— Кто знает, чего она там увидела, — пробурчал падре. — Приходят в таком состоянии, что хоть успокоительное сразу выноси. И потом скандалят. Одни — что получили Благословение другие — что не получили.

— Падре Эктор, помолчите, — почти спокойно и даже вежливо сказал Охеда, но как-то так, что у падре напрочь пропал голос. — Завизжала эта девушка?

Он указал на рисунок.

— Нет, другая. Но эта стояла рядом.

— А ее спутник?

— У камина был.

Охеда почесал лоб. Если исходить из того, что донна Болуарте каким-то образом отвлекала внимания от спутника, то…

— А проводите-ка меня в трапезную, любезный.

Монах глянул на падре, тот торопливо кивнул, испугавшись, что их могут заподозрить в нежелании сотрудничать с Охедой, после чего последнего проводили в трапезную и показали, кто где стоял, когда случилось трагическое происшествие с мышью, испачкавшей светлый облик Обители.

— Вот здесь увидели мышь. — Тыкал пальцем в темный угол монах.

Охеда подумал, что при такой экономии в освещении в этом углу можно увидеть все что угодно при наличии живого воображения, особенно если его умело простимулируют.

— И кто где стоял?

Спрашивал он больше для отвода глаз, потому что сейчас его интересовало указание на расположение вполне определенной персоны. Но монах этого не знал, поэтому обстоятельно рассказал, кто где находился и что делал.

— Как мне показалось, молодого человека, который стоял рядом с камином не особо заинтересовало происшествие. Он даже не сдвинулся с места.

Охеда встал в точности там, где стоял Торрегроса в тот день (именно Торрегроса теперь он был абсолютно в этом уверен). Оставалось выяснить, что настолько понадобилось незадачливому поэту, что тот пошел на такой риск. И это что-то — уж точно не Благословение.

Охеда использовал чары, позволяющие найти недавно открываемый тайник и с удовлетворением обнаружил, что они сработали. Итак, беглый наследник был тут и забрал нечто из тайника, о котором узнал от падре Хавьера. Относительно последнего Охеда все же был уверен, что тот мертв, иначе либо появился бы сам, либо появились бы хоть какие-то слухи о его возвращении. Не такой личностью был падре, чтобы таиться где-то на периферии.

Оставалось понять, как Торрегросе удалось пережить два ритуала на алтаре Бельмонте. И где он сейчас, тоже неплохо было бы выяснить…