Донбасс

Глава 13 Господин "Х"

Следующие несколько дней я прожил, ведя двойную жизнь. Днем ходил по кабинетам высоких чиновников, а вечером спускался в изнанку города и отирался у кабака на Сенном рынке. Первые два похода Гнома на разведку окончились ничем. Остатки банды Гаврилы или залегли на дно, или Гном их не смог идентифицировать, иностранец тоже не появлялся, а следить за Гномом никто не пытался.

Днем я успел побывать на аудиенции у генерал-прокурора сената князя Вяземского. Кабинет Вяземского в здании Сената поразил меня своей аскетичностью. Ничего лишнего, все только для работы. Потемкин, инструктируя меня перед разговором, предупредил, что князь бережлив, до скупости, и кристально честен, но такого аскетизма в кабинете второго человека в Империи я все же не ожидал. Заниматься политесом, в правила князя тоже не входило, поэтому после приветствий он сразу перешел к делу.

— Ее величество поручило мне выдать вам заем для строительства мануфактур в Таврической губернии, на какую сумму вы рассчитываете граф! — спросил Вяземский, когда я разместился за обширным столом для совещаний.

— Мне сейчас сложно сделать детальные расчеты князь! — принял я его манеру обращения, — Мануфактура будет строиться в чистом поле, надобно будет основать целый город. Поэтому я рассчитываю не менее чем на двести тысяч рублей!

— Это огромная сумма граф, зачем вам столько! — было видно, что расставание с такой суммой приносит Вяземскому душевную муку, но противится указанию Екатерины он не мог.

— Я не собираюсь брать всю сумму сразу князь, начнем работу, станут понятны текущие расходы и капитальные затраты по суммам и по времени, и, кроме того, заказы на оборудование я буду размещать на наших заводах, с ними можно будет рассчитываться векселями! — немного успокоил я его, — Поэтому прошу вас пока оформить пятьдесят тысяч рублей пополам серебром и ассигнациями, и еще пятьдесят тысяч векселями!

— Хорошо, я распоряжусь граф, через три дня все будет готово, и коль уж вы здесь, ответьте мне на вопрос, какими товарами будем рассчитываться с турками, это ведь была ваша идея? — воспользовался моментом Вяземский.

— Самое простое, что у нас уже есть — это старые пушки и ядра к ним. Наша артиллерия в ходе прошедшей кампании показала себя с наилучшей стороны, а турки всю свою полевую артиллерию потеряли. Им в любом случае придется восстанавливать артиллерийский парк. А нам надобно будет провести перевооружение на новые пушки под новый дальнобойный порох, который будет производиться на моей мануфактуре. Приведем старые пушки в товарный вид, подремонтируем и отдадим турку, нам их все равно на переплавку отправлять. На первых порах можно, конечно, немного сырья поставить вместе с пушками: зерна, леса, чугуна, меди, но потом только товары! — удивил я Вяземского.

— Настоящее восточное коварство граф. Но мысль дельная, у вас что-то еще! — спросил он, видя, что уходить я не собираюсь.

— Да князь, есть вопрос, который может вас заинтересовать! — сделал я театральную паузу.

— Я вас внимательно слушаю! — сложил он руки на животе.

— В России необходимо создать патентное бюро, в котором будут выдавать изобретателям охранные грамоты, удостоверяющие их авторство на изобретения! — сказал я и увидел на лице Вяземского мелькнувшее разочарование.

— Вы ошиблись граф, по вопросам изобретательства вам в Академию наук надобно обратиться! — желая закончить разговор, ответил он.

— Одну минуту князь. Патент дает возможность его владельцу получать материальную выгоду от использования его изобретения в виде разового платежа либо в виде роялти — ежегодных отчислений, но за оформление патента и поддержание его в силе он должен платить в казну небольшую пошлину, а если не может ее оплатить, то права на патент переходят государству, которое может распоряжаться им по своему усмотрению — продать кому-нибудь или получать роялти от использования! — разъяснил я суть вопроса и на лице Вяземского появилась улыбка.

Еще бы, матерый финансист при слове пошлины сразу чует деньги из воздуха.

— Ну и кроме платежей в казну, наличие патентов будет поощрять изобретателей внедрять свои изобретения, защитит их от воровства идей, а самым талантливым даст возможность разбогатеть и дальше продолжать свою работу, а затрат на все копейки — несколько чиновников для оформления бумаг и инженеров для проведения экспертизы! — закончил я.

— Не ожидал граф, о вас ходит молва как об отчаянном храбреце и искусном воине, а вы такие хитроумные вещи предлагаете! — с уважением в голосе, произнес Вяземский.

— У меня отличные помощники князь. Благодарю за уделенное мне время! — собрался я уходить.

— Не стоит благодарностей, дело государево прежде всего, всенепременно в ближайшее время займусь вашим вопросом! — попрощался он со мной.

При возвращении в особняк Потемкина меня охватило беспокойство, словно я забыл один важнейший вопрос, без решения которого все наши потуги обречены на провал. Доехав до дома и пообедав, мы с Гномом засели в кабинете и начали мозговой штурм. Все оказалось проще простого. Разложив на бумаге процессы управления на составляющие элементы, мы сразу определили узкое место — кадры, а «кадры решают все». Поэтому, как я сразу догадался, меня и зацепила моя же фраза, сказанная у Вяземского — «у меня хорошие помощники». Помощники отличные, да только сколько их — раз, два и обчелся.

Я, конечно, планировал во время поездки на Урал переманить к себе с десяток управленцев и инженеров, предложив им больше денег. Но провал намечался в массовом низовом звене. Даже отличный директор или главный инженер завода не сможет поставить задачу каждому рабочему лично, нужны мастера, начальники цехов, а где их взять. В первом докладе императрице мы эту проблему затрагивали, но организация учебного процесса и потом само обучение потребуют длительного времени, а нам нужно здесь, сейчас и много.

На следующий день, отправив Гнома, через черный ход, в ведомство Вяземского оформлять создание «Донецкой горно-металлургической компании», я направился к главе правления Берг-коллегии графу Михаилу Федоровичу Соймонову. Скудная информация о нем, полученная от Потемкина, гласила, что Соймонов прекрасно образован, фанат горного дела, и сам бывал в экспедициях в Сибири. По всему человек дельный и должен понять мои печали!

В итоге все оказалось одновременно плохо и хорошо. Соймонов реально оказался фанатом горного дела и важность вопроса подготовки горных, и не только, инженеров понимал не хуже меня. Но в России в данный момент не существовало учебного заведения, занимающегося подготовкой инженерных кадров для промышленности. Все, тушите свет! Оказывается получить гражданскую профессию инженерного профиля можно было только за границей, а Московский университет, выпускником которого я, опрометчиво, назвал Гнома, вообще был исключительно гуманитарным вузом. Но был и один положительный момент. Убежденный в необходимости создания такого учебного заведения и подкрепленный неоднократными обращениями уральских горнопромышленников, Михаил Федорович уже подготовил план создания Горного училища, составил устав и учебный план. Оставалась мелочь — высочайшее решение.

Убедив его положиться на меня в этом вопросе и забрав у него бумаги по созданию Горного училища, я направился к последнему должностному лицу в Санкт-Петербурге, с которым планировал встретиться — к президенту Военной коллегии, то есть министру обороны, генерал-аншефу графу Чернышеву. Вопреки мнению Румянцева, о котором мне также поведал Потемкин, готовя меня к походам по инстанциям, мне Захарий Николаевич показался вполне дельным человеком. То, что это паркетный генерал было понятно, но как администратор он, на мой поверхностный взгляд, был неплох. На мои слова о новом порохе и новых пушках отреагировал положительно и обещал содействие, но к масштабным преобразованиям обещал приступить только убедившись, что все это, не сказки, и при наличии детального плана и расчетов, подкрепленных положительными результатами испытаний.

А вечером нам с Гномом предстоял третий поход на Сенной рынок.

Поначалу все шло, как и в прошлые разы. Заблаговременно заняв наблюдательную позицию недалеко от входа, за тюками с сеном, я проследил за Гномом, нырнувшим в дверь кабака, и уже приготовился к длительному ожиданию, как мимо меня продефилировал, выглядевший инородным телом на этой улице, тип. Я «сделал стойку». Минут через пять из двери показалась голова Гнома. Быстро шмыгнув за тюки, он подтвердил мои подозрения. Тип, зайдя в кабак, осмотрел помещение и без колебаний направился к троице местных завсегдатаев. Тут Гном опознал и Гаврилу и перстни на руках иностранца. Прошлые походы в кабак он высматривал двоих бандитов, а их оказалось трое. По словам Гнома, иностранец явно высказывал Гавриле свое неудовольствие, а тот мотал башкой и, видимо, клялся сделать, то о чем договаривались. Основное дело сделано — все фигуранты, кроме заказчика, установлены, да и с заказчиком думаю разберемся вскоре.

Гном вышел обратно на улицу и мы приготовились к захвату. Проулок был тупиковый, поэтому иностранец появившийся из дверей кабака, пошел в сторону Гнома, а я следом за ним. Гном, шатаясь, отлип от стены и двинулся к иностранцу, а тот отреагировал на удивление резко, будто что-то почуял, и попытался выхватить шпагу. Но не в этот раз. Удар по затылку и мы уже тащим его бесчувственную тушку к экипажу за углом. Свидетелей мы не боялись, это был не тот район, где зовут полицию на помощь и выполняют свой гражданский долг, составляя словесные портреты злоумышленников.

Нам даже не пришлось его допрашивать. Потемкин посмотрев на типа, привязанного к стулу с завязанными глазами, сразу опознал одного из подручных графа Григория Орлова по фамилии Нильсен. Никаким иностранцем он не был, а родился в России в семье бывшего датчанина. Видеокамеры, для фиксации его чистосердечного признания, у нас к сожалению не было, поэтому оставив его наедине со своими грустными мыслями, мы поднялись наверх, обсудить сложившееся положение.

— Иван, я сколько жизней тебе и твоим товарищам, нет, и моим товарищам тоже, уже должен? — спросил Потемкин, наливая по рюмкам херес. Рука у него подрагивала.

— Друзья такие вопросы не обсуждают, сегодня я помог, завтра ты. Главное в бою — уверенность в своих боевых товарищах. Давай за это и выпьем! — поднял я рюмку.

— И что будем дальше делать! — продолжил я разговор, сделав глоток, — Сдается мне, что даже если мы притащим этого типа во дворец, Орлов плюнет ему в рожу и скажет, что это навет на него, и ничего мы ему не сделаем. Что скажешь Григорий?

— Весьма вероятное развитие событий, это могут принять за попытку свалить Орлова и тогда уже я окажусь в весьма неприглядном положении! Не хочу себе признаваться, но твое предложение убить Орлова, теперь уже не кажется мне таким ужасным! — вздохнул Потемкин.

— Да ты охренел Григорий, Гном же сказал тебе тогда, шутка это. Я мыслю наши дальнейшие действия такими. Иностранца и банду Гаврилы прикопаем где-нибудь по тихой, как говориться «нет тела, нет дела». Быстро им замену не найти, а нам скоро всем разъезжаться. Главное — кто предупрежден, тот вооружен, а после посмотрим, на чьей улице перевернется грузовик с пряниками.