Донбасс

Глава 25 Проба пера

— Слушаем боевую задачу. Всем боекомплект по восемь магазинов и две гранаты, сухпай на двое суток и вода. Рига с тройкой Кнута и Лисом выдвигаетесь по готовности верхами к Доброму. Рига остаешься по гражданке, свою снарягу возьмешь багажом, с собой забираете снарягу Доброго и одного «Лешего». Смотрите по дороге за Лисом, а то с лошади свалится от усталости. Как приедете, пусть отсыпается. Один человек в «Лешем» встречает нас у дороги, а вы завершаете подготовку зажигательных подарков. Остальным, выход через час. Пойдем быстро, к утру должны быть на точке сбора. Перед выходом проконтролировать маскировку объектов базы. План нападения детализируем на месте. Вперед! — поставил я задачи командирам троек и принялся экипироваться.

Пройдя форсированным маршем «бег-ходьба» за десять часов восемьдесят пять километров, ранним утром мы были уже на подходе к Станиславу, когда нас перехватил боец из тройки Кнута, замаскировавшийся так, что мы на него чуть не наступили. Несмотря на регулярные тренировки, такой марш с почти полной выкладкой, да еще и пусть по небольшим, но горам, произвел на бойцов сильное впечатление. Такое, что на финише все попадали на траву, как подкошенные. Охранение у нас было, поэтому я не стал их задрачивать и приказал всем спать, только заставил разуться и обмыть ступни. Добрый с парнями к этому времени полностью подготовили подарки для австрийцев и спокойно наблюдали за обстановкой.

— Ну что командир, выглядишь почти как живой. Давно булки не растрясал? — начал подкалывать меня Добрый, увидев мое состояние.

Хоть я и выглядел немного получше парней, но тоже давно так не напрягался.

— Но, но, посмотрел бы я на тебя. Ряху то вон какую отъел! — отшутился я и глотнул воды, — Давай, докладывай!

— Короче, обстановка спокойная, без изменений. Метров двести отсюда пригорок небольшой есть, — показал он рукой направление, — оттуда в оптику ворота, как на ладони. Рига мою ласточку вчера привез, я с утра уже посмотрел разок. Сидят бакланы на воротах, как и в прошлый раз! План операции я продумал. Мы с Ригой по темноте подкатываем к воротам, как запоздавшие путники, и за мзду проходим внутрь. На воротах стоят два человека, значит с учетом смен их будет не больше шести-семи. Днем их рожи просмотрю, точнее подсчитаю. Вдвоем шестерых урабатывать рискованно, могут кипишь поднять. Но если взять вьючных лошадей, типа с товаром едем, и к ним по парочке парней подцепить, то можно вшестером к воротам подойти, а на пятую лошадь зажигалки подвесим. Дальше дело техники. Оставляем ряженых на воротах и вперед. От ворот до казарм десять минут быстрым шагом. Убираем часовых, блокируем выходы, их там два, и устраиваем файер-шоу. Отстреливаем пытающихся свалить и отходим. На выходе поджигаем ворота. Доклад закончил!

— Рабочий план, принимаем за основу! — кивнул я и собрался на боковую, — Давай наблюдай, а Чапай думать будет, только во сне!

К обеду народ прочухался и начал приходить в боеготовое состояние. Собрав командный состав, я приступил к детализации задач.

— Первая фаза. Группа проникновения, Рига и Добрый продолжают работать под старой легендой. Кнут, твоя тройка и я, цепляемся вместо вьюков. Отрабатываем без шума ворота. Основная группа — Цыган старший. Начинаете движение за нами, по левой стороне дороги по кустам. Только на цыпочках и не отсвечивать. Ждете сигнала о контроле ворот и выдвигаетесь броском к нам. Вторая фаза. Стилет, твоя тройка переодевается в форму австрийцев и контролирует ворота, попутно подготавливая их к самосожжению. Не забудьте взять зажигалок. Остальные работают по штатным группам. Группа Доброго слева от ратуши, моя группа справа от ратуши. Жало и Грохот, перераспределяете зажигалки между группами и обматываете копыта лошадям холстиной. Выдвигаемся в тишине, валим часовых, жгём казармы. Всем работать одиночными. Гражданских не трогать. Отход, моя длинная очередь. Рига, — достал я давно припасенный кусок мела, найденный в горах, — тебе будет отдельная задача. Нужно сделать пару патриотических надписей на польском на видных местах. Типа, наша польска не сгинела. Ну ты меня понял!

Постановка задач много времени не заняла, но, как говориться «пиз…ть, не мешки ворочать». За этими словами последовала многочасовая подготовка и отработка синхронности взаимодействий, в которых участвовали все, в том числе и я, поэтому вечер для нас наступил практически мгновенно. Добрый за это время успел пересчитать часовых, которых оказалось шесть штук, как мы и думали. Ну и еще, наверняка, должен быть старший в башне. Время «Ч» неумолимо наступало.

Дождавшись наступления темноты, группа проникновения выдвинулась к воротам крепости. Ощущения у человека, держащегося за луку седла и висящего на боку идущей лошади, хоть мы и сделали веревочные петли для разгрузки кистей рук, были весьма специфичными и это при том, что мы должны быть готовы мгновенно перейти в боевой режим и начать валить часовых. Таких долгих минут, я в своей продолжительной трудовой деятельности еще не испытывал.

— Эй служивый! — застучал Рига огромным кольцом на воротах, — Открывай, я вчера выехал из города, мне товар нужно забрать!

На той стороне ворот послышались негромкие ругательства, шаги и наконец на воротах отворилась маленькая створка и на минуту воцарилась тишина.

— А, это вы господин купец! — узнал Ригу часовой, которому он перед выездом кинул медяк, — Прошу не гневаться, но придется вам до утра за воротами ждать. Не положено после восьми вечера пускать!

— Как же ждать за воротами, я слышал здесь волки свирепствуют! — начал доставать Рига кошель, позвякивая монетами.

За воротами, с пыхтением заработала счетно-решающая машина в мозгах часового, определяющая, сколько монет можно и нужно содрать с незадачливого купца.

— Десять флоринов, господин! — раздался голос из створки.

— Почему так дорого. Так вся торговля в трубу вылетит! — начал сокрушаться Рига, одновременно отсчитывая монеты.

— Прошу не гневаться, но я же здесь не один! — высунулась рука из створки.

Высыпав требуемое количество монет в ладонь, Рига продолжил что-то бурчать под нос по-немецки. Талант. Просто артист больших и малых драматических театров.

Как говорили древние, нет той крепости, которую не сможет взять осел, груженый золотом. Эта старая истина сегодня должна подтвердиться в очередной раз. И, как всегда, с совершенным разочарованием людей, нарушивших устав и взявших взятку при исполнении служебных обязанностей.

Створка захлопнулась, послышались голоса и через пару минут мы услышали звук снятия бруса, самого старого и надежного запора в истории человечества. Тут я понял, что мы почти лопухнулись. Брус ведь двоим не снять, значит они позвали помощь. Прошептав «Кнут к бою», я быстро привел себя в вертикальное положение, высвободил руки и приготовил Вал к открытию огня.

Не зря говорят, темнота друг диверсанта. За воротами горели факела и внутреннее пространство подбашенной арки, было прекрасно освещено. Добрый и Рига спокойно прошли внутрь, ведя за собой лошадей, прикрываясь которыми, двигались и мы. В этой непонятке, Добрый, как всегда, сработал на пять баллов. Оценив ситуацию, он повернулся будто бы к лошадям, посмотрел на меня и сделал движение пальцами, показывающее, что он работает справа и метнулся в ту сторону.

Быстро двинувшись вперед, я пересек линию ворот и двумя выстрелами отработал двоих слева. Добрый в это время воткнул нож в горло дальнего часового, а Рига, сработавший ближнего, уже вытирал нож о его форму. Мы замерли, контролируя обстановку, а Кнут и его парни уже метнулись в караулку завершать дело.

— Чисто, — донесся голос Кнута из караулки и Добрый, взяв факел, вышел за ворота подать сигнал Цыгану.

Перегруппировавшись, через десять минут мы приступили ко второй фазе операции. Смысла двигаться в штурмовом порядке не было, поэтому мы спокойно двигались к казармам по правой, теневой стороне улицы. Город спал. Вдруг на противоположной стороне квартала, там где должны были двигаться парни Доброго, прозвучали два одиночных выстрела. Галилы!

Если хорошо подумать, то ничего нового или сверхъестественного не произошло. Стопроцентного выполнения плана, без единого отклонения, не бывает в принципе. То у одного понос, то у другого бессонница. На таких мелочах обычно и сыплются сложнейшие операции. Мы сейчас только что, чуть не облажались на воротах. Будем надеяться, что это не наш случай.

— Парни, ходу! — скомандовал я, переходя на бег, и понимая, что сейчас скорость, это наше все.

Увидев через пару минут часовых у ворот, тройка Бороды, двигавшаяся в авангарде, сработала их двумя выстрелами. Подбежав к воротам, мы быстро заблокировали их припасенными кольями, оружием и трупами австрийцев, а тройка Грохота принялась разводить огонь и раздавать реквизит для файер-шоу.

Секунд через тридцать первые бутылки с горящими фитилями полетели огненными стрелами в окна первого этажа. Оставив тройку Михи у дальнего угла ворот, мы отошли на противоположную сторону улицы, в проулок, и заняли огневые позиции, а в это время на другой стороне казарм послышались одиночные выстрелы Галилов. Группа Доброго тоже приступила к работе.

Во дворе казармы начали раздаваться команды унтер-офицеров, пытающихся навести порядок, и была предпринята первая попытка открыть ворота. Этого момента как-раз и ждали Миха и его парни. Во двор полетели гранаты, а после их срабатывания еще несколько бутылок с маслом. Двор казармы превратился в филиал ада на земле.

Окна первого этажа казармы, забранные решетками, превратили помещение в огненную ловушку, поэтому через несколько минут была предпринята первая попытка эвакуации через второй этаж, мгновенно пресеченная нами и оставившая после себя несколько бездыханных тел на мостовой. Австрийские солдаты умирали только показавшись в оконном проеме, даже не понимая откуда по ним ведется огонь. Мне стало их немного жаль. Ни единого шанса на спасение у них не было.

Минут через десять, после того, как группа Михи гранатами пресекла еще одну попытку открыть ворота, все было кончено. Казарму охватил огонь, а попыток выбраться через второй этаж больше никто не предпринимал. Город, освещенный заревом пожара, просыпался, пора и нам честь знать. Дав команду к отходу, я побежал в сторону ворот. Через минуту после нас в точке сбора появилась группа Доброго, ведущая под уздцы коня, с привязанным к седлу пленным австрийским офицером, по видимому, и ставшим причиной преждевременных выстрелов. Тройка Стилета быстро подпалила ворота и мы размеренным бегом направились в сторону леса. Операция окончена. Первую доминошку толкнули!

Отправив вперед головной дозор на лошадях, мы совершили еще один ночной марш-бросок и утром были на базе. Окрыленные удачным завершением первой серьезной боевой операции, парни будто получили мощную дозу допинга и двигались с неутомимостью роботов, несмотря на вторую подряд бессонную ночь.

Добравшись до базы я объявил двухдневный выходной и тоже завалился спать. Проснувшись во второй половине дня, я привел себя в порядок и поинтересовался у уже бодрствующего Доброго, обстоятельствами пленения австрийца.

— Да бес его знает командир, откуда они взялись. Выскочили из-за ратуши, как черт из табакерки, двоих парни сразу сняли, а этого я сдернул с коня и дал в бубен. Судя по форме, какая-то шишка! — ответил Добрый и принялся жевать кусок копченой кабанятины, которой мы вдоволь заготовили на зиму.

— Понятно! — потянулся я, разминая плечи, — Давай веди свой приз и Ригу прихвати, переводить будет!

Через десять минут, посадив пленника на чурбак, заменяющий табурет, Добрый принялся освобождать его от пут. Спеленали его качественно, завязав и глаза и рот, чем, по видимому, пленник был искренне возмущен.

— Ich verlange, diese Willkür zu beenden. Ich bin Oberst Graf Wolfgang Strauß und verlange, dass ich entsprechend meinem Status behandelt werde! — начал он бухтеть, как только ему освободили рот.

— Это полковник граф Вольфганг Штраус и от требует, чтобы с ним обращались в соответствии с его статусом! — без напоминаний перевел Рига.

— Слышал Добрый! — усмехнулся я, — Целый полковник, а ты ему сразу в бубен! Рига, объясни этому индюку, что он попал в плен к галицийским партизанам и нам по барабану его статус. Будет упираться, отрежу уши и заставлю съесть сырыми без соли. И спроси какую должность он занимает и сколько всего австрийских войск в Галиции!

После первых слов Риги из Штрауса будто выпустили воздух, он как-то весь съежился, будто ожидая удара.

— Ich bin Kommandant des 15. Infanterieregiments. Wie viele Truppen es in Galizien gibt, weiß ich nicht. In Ternopil stehen zwei Infanterie- und ein Dragoner-Regiment unter dem Kommando von Generalmajor von Warthausen! — заикаясь ответил австриец.

— Он командир 15 пехотного полка. Сколько всего в Галиции войск он не знает. В Тарнополе стоят два пехотных и драгунский полк под командованием генерал-майора фон Вартаузена! — отчеканил Рига.

— Понятно! — задумался я, — А где его полк. Ведь в Станиславе было только полтысячи солдат. Это наверняка только один батальон. И спроси сколько всего человек у Вартаузена!

— Wo ist dein Regiment und welche Einheit stand in Stanislaw? Wie viele Menschen hat Warthausen insgesamt? — спросил Рига у австрийца.

По словам Штрауса, тараторившего как пулемет, в Станиславе стоял второй батальон его полка, а сам полк стоит южнее у городка Коломыя и прикрывает направление на Хотин. А у Вартаузена до десяти тысяч пехоты и полторы тысячи кавалерии.

— Ладно. Рига веди пленного обратно, покормите его, выведите до ветру. А мы думу думать будем! — повернулся я к Доброму.

Рига поднял Штрауса с чурбака и повел его на выход.

— Ну что, какие мысли будут? — спросил я, когда Рига увел пленного.

— Да хрен его знает, командир! — пожал плечами Добрый, — Если поляки зашевелятся, это один расклад, а если нет?

— Ты прав. Поэтому твой выходной будет укороченным. Завтра возьмешь свою тройку и выдвинетесь к городу, на разведку. Заодно контролируйте дорогу. Если Суворов организует повстанцев, завтра-послезавтра должно начаться. Полк Штрауса вряд ли снимется с позиций без командира. А вот, что будет делать Вартаузен, это большой вопрос. Десять тысяч штыков сила приличная, но снять все силы с прикрытия границы он точно не рискнет. Если поляки захватят Станислав и будут оборонять, то одного полка для его штурма будет маловато, а значит потребуются подкрепления. Ладно, чего зря лоб морщить, — взял я кружку с чаем из шиповника, — давай заводи баню, париться пойдем. Заслужили!