Дороги своих любят (СИ)

Глава 7. Подземелье

– Хвала Фортуне, оторвались! – выдохнул вор, откидывая со лба прядь непослушных огненно-рыжих волос и оглядываясь по сторонам. Толстые каменные стены, то тут то там покрытые вездесущим мхом, образовывали широкий коридор, уводящий куда-то в сторону от крепостной стены. Невысокий потолок поддерживали прочные деревянные балки, испещренные какими-то неизвестными воришке рунами. От факелов, закрепленных каждые несколько шагов вдоль стен, шел теплый свет. До конца разогнать полумрак ему не удавалось, но с общей атмосферой мрачности он почти справлялся. Но, несмотря на это, место показалось Лису довольно неплохим и даже вполне надежным: ведь он мог назвать с десяток подземелий, которые еще с порога нагоняли животный страх на всех, кто имел несчастье там очутиться.

– Монах, а ты точно уверен, что они не вспомнят про люк в полу? – спросила подозрительная Гадалка, отдышавшись после быстрого бега по лестнице.

– Уверен.

Сказал, как отрезал. С чего бы вспоминать про потайной вход в древние катакомбы братьям ордена, никогда о нем не слышавших? Об этой лазейке в сеть пещер, раскинувшейся под крепостью, знали только старожилы, да и то, пожалуй, уже не все. Придется пройти до второго черного хода, ведущего к башне на другой стороне замка, в обход главного входа. По-другому отсюда не выбраться: в прошлый раз кое-кто обрушил южный запасной проход... Остался, конечно, еще один, четвертый и заброшенный потайной выход на поверхность. Вот только никто не знает, откроется ли дверь, или проход заложили камнем во время последнего ремонта.

– Слушайте, эээ... – рыжий воришка внезапно смутился, едва начав говорить, – ребят, мы уже столько пережили вчетвером, а я даже имен ваших не знаю. Может, уже познакомимся?

Искатели приключений переглянулись. А ведь пройдоха дело говорит!

– Ну, ты первый, – хмыкнул файтер, – инициатива наказуема исполнением.

Лис расплылся в широкой детской улыбке:

– Хьюго. Мы ведь обойдемся без фамилий, да?

– Я Мигель, – кивнул наемник, пытаясь вспомнить, того ли Хьюго пару лет назад разыскивала вся городская стража, обвиняя во всех смертных грехах, прошлых и будущих. На проверку оказалось, что парню каким-то образом удалось ограбить господина наместника на предмет его главной государственной печати. Больше двух месяцев весь город переполняли противоречивые слухи о наглеце-воре, ни разу не попадавшемся в руки солдат. Это стало своеобразной городской легендой – удачливый и неуловимый призрак, о котором все знают, но никто еще его не видел... Печать, кстати, так и не нашли.

Встретившись глазами с мечником, рыжий задорно хихикнул, видимо, догадавшись, о чем тот подумал.

– Эверард, – буркнул из под плаща клирик, поплотнее заворачиваясь в черную хламиду. – И попрошу не сокращать.

– Юджин. Огненный Юджин.

* * *

Эверард уверенно вел маленький отряд вглубь подземелья. Коридор, которым закончилась потайная лестница, то сужался, то расширялся, время от времени разветвляясь на более узкие боковые. После очередного поворота потолок стал выше, пол – чище, а факелы теперь встречались в два раза чаще.

– Мы вышли на главный ярус, – не оборачиваясь, негромко сказал клирик. – Сейчас мы находимся в одном из боковых коридоров, но еще пара переходов, и снова обязательно наткнемся на стражников. А, в отличии от внешней стены, здесь служат лучшие бойцы.

И монах горько усмехнулся своим мыслям.

– А зачем вообще построили эти катакомбы? – любопытный вор, как обычно, принялся за расспросы.

– На этом уровне хранятся основные запасы еды, одежды и прочие вещи. Ярусом ниже – кузнецы и мастерские, а на самых нижних этажах постоянно ведется оборона нежити.

– И что, успешно ведется? – хитро сощурившись, вставил словечко файтер.

– Вполне.

Как живая иллюстрация сказанного из соседнего коридора внезапно вынырнул какой-то монах. Чуть не столкнувшись с магом, он секунду недоуменно смотрел на незнакомцев постепенно круглеющими глазами, а потом тряхнул головой и, принимая более менее воинственный вид, выхватил из ножен вороной меч...

Только вот Мигель оказался быстрее. И пока богомолец осмысливал происходящее, наемник уже стоял с парными мечами в руках, снисходительно глядя на монаха с круглю-ю-ющими глазами... На то, чтобы точно выверенным движением приложить неудачливого стражника рукоятью меча по голове, потребовалось меньше секунды. А тот мягко осел на пол, не издав ни звука.

– Упс, медленный какой, – обронил боец, перешагивая находящегося в бессознательном состоянии монаха.

Дальше некоторое время шли молча. Танцующие языки пламени закрепленных по стенам факелов отбрасывали на лица причудливые тени, делая их таинственными и чужими. Коридор, на первый взгляд показавшийся гостеприимным после болотных топей, теперь пугал и настораживал. Наконец молчание нарушил Хьюго, потянув клирика за рукав:

– Эв, ты сказал, что на этом ярусе хранится одежда для братьев ордена, да?

Монах кивнул.

– И если мы будем одеты, как все остальные, то на нас ведь перестанут нападать все, кому не лень?

– Я понял, к чему ты клонишь. Что ж, рискни, раз выхода нет. Прямо по коридору до угла и три поворота налево, потом вторая дверь от входа и ты на месте. Удачи!

Вор легко и бесшумно зашагал к освещенному пятну прохода. За секунду да того, как свернуть в сторону, он обернулся, и, широко-широко улыбнувшись, пропал за углом.

Ждать его пришлось недолго: четверть часа, не больше. Но эти пятнадцать минут, казалось, растянулись на часы. Наконец в облюбованный маленьким отрядом закуток, предусмотрительно окликнув друзей по именам, вернулся вор. Одной Фортуне известно, как ему удалось это провернуть, но пять черных свертков (и как он их только дотащил!) и набитая до отказа заплечная сумка поступили в безраздельное пользование приключенцев. Теперь можно было свободно ходить по коридору, не таясь и не ныряя, чуть что, в спасительный полумрак. Торопливо завернувшись в безразмерные серые хламиды, компания наспех перекусила... эээ... позаимствованными из кладовой караваем, ветчиной и сыром. И кто говорил, что бедные-несчастные монахи питаются воздухом, в худшем случае – ржаным хлебом?..

Наевшись, Мигель потянулся за фляжкой, всегда весящей у него на поясе, и удивленно вскинул бровь, когда рука нащупала пустоту.

– Хьюго!

Рыжий вор поднял невинные глаза на наемника и, спрятав руки за спину, пожал плечами:

– А что сразу Хьюго? При чем тут Хьюго?

– Не принц же меня обчистил!?

– Нууу... Да, не принц. И даже не маг, – хихикнул воришка, без предупреждения кидая мечнику его заметно потяжелевшую флягу. Тот, ловко подхватил вещицу, не меняя выражения лица, открутил крышку и понюхал напиток...

– Парень, ты точно не колдуешь?! – воскликнул пораженный Мигель. – Как ты добыл в монастырском подземелье лучшее вино из Стальной Империи?

Ответом ему был звонкий, веселый смех.

Маленький отряд без происшествий прошел главный коридор и, не таясь, спустился по широкой каменной лестнице на следующий ярус. Гадалка шепотом рассказывала своему подопечному, что во времена правления Лорена Эриона, далекого предка Его Высочества, пять сотен лет назад, был отдан приказ построить огромную подземную крепость. И начали вырубать в гранитной скале, на границе болот и Обитаемых Земель, многоярусное подземелье. Зачем огромные катакомбы понадобились Его Величеству, история не сообщает, но впоследствии именно эти подземные укрепления спасли королевство от Первого Нашествия нечисти из мира, соседнего с Бездной. И вот теперь, когда пошли слухи о Втором Нашествии, привет из далекого прошлого от родоначальника династии Эрионов снова обещал помочь отстоять королевство правнука...

Темные балахоны, которые отряд натянул поверх собственной одежды, спасали от назойливого внимания вооруженных патрулей, а оказавшаяся очень даже сытной монашеская еда позволила последнее время жившим впроголодь путникам наконец досыта поесть. Ночевать пришлось в одной из пустующих кладовых. Вернее, компания просто легла спать, когда устала: в подземных коридорах не было понятно, какое время дня сейчас снаружи. Понемногу торопливые шаги вечно спешащих куда-то монахов сменились мерной поступью обходящих коридоры подземелья караульных, а нравоучительный шепот гадалки – негромким сонным сопением. Наемника и вора тоже накрыла непреодолимая усталость, а маг заснул сразу же, как только открылась дверь кладовки. Клирик же никак не мог уснуть, все ворочаясь на жестком полу.

Ему почему-то вспомнился день, давно поблекший и затерявшийся в памяти, но не стертый из нее окончательно. «А я-то надеялся, что навсегда забыл его!» – горько усмехнулся про себя Эверард. Пятнадцать лет назад он пообещал себе, что никогда не будет вспоминать события, навсегда изменившие его жизнь. «Никто и не вспоминает» – успел подумать монах, прежде чем провалился в крепкий сон без сновидений.

* * *

Через несколько часов в тишине коридоров раздался надрывный, истошный крик. Тревога и отчаяние в мгновение ока удушливой волной прокатились по подземелью, заполняя собой все уголки и закоулки. Многократно повторенный эхом, срывающийся и наполненный страхом голос взвизгнул и смолк.

А секундой позже зазвенели клинки, затопали десятки ног, захлопали двери и монотонно, мрачно зазвонил колокол.

Мигель вскочил, мгновенно очнувшись ото сна. Сгреб с пола свои мечи и закинул перевязь за спину, чтобы выхватить клинки в любой момент.

– Подъём! Подъём!!! – рявкнул он, рывком ставя на ноги ничего не соображающего спросоня воришку, – Живо!

Клирик и маг повскакивали сами.

– Набат звучит только в двух случаях, – хрипло бросил Эв, – когда крепость горит, и когда нападает нечисть с болот.

– А против огня не обнажают мечи! Ни шагу отсюда, всем оставаться здесь. Хьюго, идешь со мной. Ноги в руки и не отставать. Быстро!

И наемник, завернувшись в серую монашескую хламиду, шагнул в коридор. За ним бесшумной тенью скользнул воришка, на ходу натягивая на голову капюшон.

Отблески факелов бешено плясали на каменных стенах. Где-то впереди уже слышались командные окрики и приказы. Вооруженные до зубов монахи бросили все силы на обороны лестниц и переходов, ведущих на нижние ярусы подземелья. Никто точно не знал, насколько глубоко древняя крепость вгрызлась в гранитную плиту, на которой она расположена. Но со времен Первого Нашествия никто не спускался ниже сорок восьмого этажа – а истоптанные ступени вели еще ниже, терялись в темноте, насколько хватало тусклого света факелов. Можно было бы, конечно, запустить шаровую молнию и посмотреть, как далеко она улетит, но, увы, монахи ордена никогда не жаловали магов. Поговаривали, что оттуда, со стороны Бездны, тоже выстроена точно такая же крепость, а ее обитатели, высшие в роду нежити, жестоко расправляются со случайно забредшими в другой мир гостями. Но все официальные источники отрицали такую возможность – границы между мирами иногда стираются, это правда. Но происходит такое всего на несколько коротких минут, да и не может столь огромный выброс энергии, какой происходит при разрыве реальности, остаться никем не замеченным. Так рассуждали великие мира сего, пока монахи год за годом отражали регулярные атаки поднимающейся из подвалов нечисти.

Так что когда удивленные Мигель и Хьюго, спустившись с четвертого яруса на пятый, почувствовали могильную сырость и затхлый запах болотной гнили, все их сомнения развеялись. А на следующем лестничном пролете уже сидел, привалившись к стене, первый раненый в этом бою. На его плече повязанная на скорую руку тряпка уже насквозь пропиталась кровью, и алые капли, смешиваясь с зеленоватой слизью по краям рваной раны, по одной уносили и так угасающую жизнь. Он застонал, приоткрыл глаза. С трудом сфокусировался на рыжей шевелюре вора. Парень, бросив на несчастного быстрый взгляд, побледнел и только скорее припустил за наемником. Тот спускался по ступенькам, не оборачиваясь.

Ярусом ниже, в длинном, плохо освещенном зале с высокими потолками, где под сводами терялся тусклый свет факелов кривлялось и злорадствовало насмешливое эхо, уже шел жестокий бой. Против обвешанных оружием и талисманами монахов – озлобленные твари из Бездны. Они наступали живой волной из пролома в толстой, сложенной из громадных камней стене. Звенела заговоренная вороная сталь (обычным клинком нечего и надеяться справиться даже с мелкой тварью), команды и крики ужаса смешались, и, многократно усиленные эхом, разносились под сводами подземелья.

У правой стены зверотени, твари в половину человеческого роста, сильные и быстрые, но слишком уязвимые, чтобы быть непобедимыми, по одиночке дрались со служителями богов, клацая зубами и охотно пуская в ход длинные когти, покрытые какой-то грязно-зеленой слизью. Вот откуда та страшная рана!.. Шипастые грызи – сплошные иглы и костяные наросты – повалили на пол стража ближе к левой стене. Он принялся отбиваться и отсек одному особенно крупному созданию переднюю лапу, но грызь, обезумев от боли и ярости, кинулся на попытавшегося было встать монаха. Со всего размаху ударившись головой о каменный пол, тот вскрикнул и перестал двигаться, а грызни, удовлетворенно ворча, поползли дальше. А в самой средине этого кошмара наяву парочка младших демонов упорно пробивалась вперед. Страшные создания сражались слаженно и синхронно, без устали, словно заведенные. Сеяли смерть вокруг, наверное, с немалым упоением.

Мигель, чертыхнувшись, засунул мечи обратно в ножны.

– Мы не станем в это вмешиваться, – боец, пристально, не отрываясь смотрел на сражающихся, цепким профессиональным взглядом примечая самые мелочи. Вот прикончили одного грызя – и потеряли второго монаха. Оба демона пока невредимы, но в нескольких шагах от них стоит, кажется, достаточно сильный противник. Если память не подводит, против зверотеней подходит удар по незащищенным животам... – Возвращаемся.

Вор вздрогнул и послушно кивнул.

Вдруг сильная когтистая лапа стальной хваткой впилась ему в лодыжку. Это незамеченный раньше демон, серьезно раненный, но не добитый и распластанный на каменном полу, решил напоследок попытать счастья и схватил первое, что оказалось в зоне досягаемости – ногу рыжего пройдохи. Хьюго вздрогнул от неожиданности, выхватил кинжал и, не секунды не раздумывая, с размаху рубанул лапищу по запястью. Клинок, пусть купленный на честные деньги, но от этого колдовской не больше, чем солдатские портянки, прошел насквозь.

– Возвращаемся назад, живо! – гаркнул наемник, не оборачиваясь.

– Но этот злюка меня сцапал!!!

Младший демон зашипел и облизнулся – добычу он поймал, осталось только ухитриться подползти поближе и поглотить ее, и тогда можно будет с новыми силами драться.

– Ай! Уйди, проклятый, уйди! Ну отпусти же!

Вор запаниковал и, не осознавая, что он делает, начал швырять в нечисть мелким осколком кирпича, поддельной монеткой с профилем наместника, сушеным огрызком яблока – всем тем, что завалялось у него в карманах. Разнообразный мусор пролетал сквозь демона, не причиняя ему ровным счетом никакого вреда, кроме морального (вас бы кто такой гадостью забросал!). Вдруг парень нащупал что-то нестерпимо горячее. И он, ойкнув, запустил в голодную тварь серебряной рыбкой на рваной цепочке и принялся дуть на обожженные пальцы. Как ни странно, демон взвизгнул, задергался, задымился... чтобы в считанные секунды развеяться серым пеплом.

Файтер резко обернулся. Он рванул на помощь другу за секунду до того, как тот швырнул колдовской талисман в потустороннюю тварь. Когда же нечисть с криками боли испепелилась, наемник отвлекся на секунду, чуть не попал в зубы невесть откуда взявшейся зверотени – и рука сама, повинуясь многолетним рефлексам, выхватила меч. Одного точно выверенного удара в мягкий живот хватило, и ужасное создание завалилось на бок, и, заливая все серой кровью вперемешку со слизью, рухнуло замертво. Мигель подхватил воришку свободной рукой за шкирку, чертыхнулся сквозь зубы и побежал вверх по лестнице. Только пройдя с десяток ступеней он перешел на шаг и, озадаченно оглядев со всех сторон клинок, хмыкнул и отправил его в ножны.