Дотянуться до звёзд

Метрополия вкладывала немалые средства в объекты инфраструктуры в колониях – строила дороги, мосты, железные дороги, порты, заводы и аэродромы. На первый план развития (1953-1958 годы) было потрачено 57 млн. британских фунтов, на второй (1959-1964 годы) – 98 миллионов. К 1960 году колонии давали треть национального дохода Португалии.

Самой ценной из колоний была Ангола, она давала пятую часть национального дохода за счёт экспорта меди, алмазов, кофе и хлопка. Также у берегов Анголы португальцы вели активный поиск нефти. Эти результаты были достигнуты во многом за счёт усиления эксплуатации коренного населения. Принятый Салазаром в 1930 г Колониальный Акт в статье 2 провозглашал: «В органическую сущность португальской нации входит историческая миссия владеть и колонизировать заморские территории, а также цивилизовать коренное население».

С 1951 г Колониальный Акт был отменён, а в Конституции Португалии появилось понятие «Заморская Португалия», сами слова «колонии» и «Португальская колониальная империя» оказались под строгим запретом цензуры. Формально население «заморских провинций» приравнивалось к населению метрополии, но были нюансы. Коренное население колоний, согласно модной тогда концепции «ассимиляции», официально делилось на две категории – «ассимиладуш» и «индиженуш». Первые обладали всеми правами и обязанностями португальского гражданина. Чтобы войти в эту категорию, туземец к 18 годам должен был уметь говорить по-португальски, исповедовать христианство, носить европейскую одежду и быть способен материально обеспечить себя и свою семью. В этом случае его жена и дети автоматически получали статус «ассимиладуш». При вхождении в данную категорию требовалось предоставить двух гарантов из числа полноправных португальских граждан и подписать декларацию верности Португалии. К 1960 году в Анголе было 30 089 «ассимиладуш» (0,74 % туземного населения), в Мозамбике – 25 149 (0,44 %), в Гвинее –1 498 (0,29 %).

99 с лишним % туземного населения этих провинций определялись законом как «индиженуш» – «лица негритянской расы или их потомки… которые не имеют должного образования и социальных качеств, необходимых для полного исполнения прав и обязанностей португальских граждан». Они были обязаны всегда при себе иметь удостоверение личности «кадемата», без разрешения администрации не могли покидать места постоянного проживания, не имели права брать кредиты и совершать крупные покупки, участвовать в политической жизни. При этом, они обязаны были трудиться по указанию властей.

Именно система принудительного труда, оформленная Трудовым кодексом 1914 года, и вызывала наибольшее осуждение международного сообщества. Туземцы привлекались к общественным работам – строительству портов и дорог. Основными формами эксплуатации были принудительная контрактация на полгода для работы на шахтах и сельскохозяйственных плантациях, а также распространённая на севере Анголы и Мозамбика система принудительного культивирования экспортных культур. В такой системе африканцы получали от компаний семена, от администрации – квоты по посевной площади, и были вынуждены продавать урожай компании по фиксированной цене гораздо ниже рыночной.

«В некоторых отношениях такое положение хуже откровенного рабства. Рабовладелец, покупая раба, рассматривал его как свой актив, был заинтересован в сохранении его жизни и здоровья, так же как заботился о лошади или быке. Сегодняшний предприниматель рабов не покупает, он просто арендует их у правительства, и хотя работник имеет статус свободного человека, его хозяину наплевать на его жизнь или здоровье. Если работник умрёт, хозяин всегда получит замену от властей», – писал бывший капитан ВС Португалии, революционер Энрике Гальван.

Особенностью португальских колоний был большой процент белого населения. С конца 1940-х годов режим Салазара развернул большую программу переселения белых колонистов в Африку. В Анголе количество белых увеличилось с 44 тысяч в 1940-м до 200 тысяч в 1960-м, в Мозамбике – с 27,5 тысяч до 80 тысяч. Большинство переселенцев было бедными крестьянами из отсталых районов Португалии, нередко неграмотными. На новом месте они часто разорялись, из-за чего постоянно росли белые трущобы Луанды и Лоренсу-Маркиша. Белая бедность и безработица стала уникальным явлением, отличавшим Португальскую Африку от других европейских колоний. В 1960 г в в Анголе было 20 тысяч белых безработных, из 50 тысяч белых жителей Луанды 10 тысяч не имели работы.

При этом следует отметить, что при высоком уровне эксплуатации в португальских колониях, в них почти отсутствовал расизм, как понятие и практика. В португальских колониях в Африке всегда был большой процент смешанных браков. Ещё в XIX столетии европейских путешественников в португальских колониях поражали картины работодателя-негра и трудящихся на него белых работников. Увидев такое «безобразие», путешественники, преимущественно британцы, писали о «неразвитости расового чувства» у португальцев, списывая его на общую бедность и неразвитость страны, которая ещё не доросла до «цивилизованного» расизма.

Уже в 20-м веке бразильский социолог Жилберту Фрейре, пытаясь перебороть отрицательное отношение бразильцев к цветной части своей истории, переосмыслил и оформил эти идеи в виде концепции т. н. «лузотропикализма». В изданной в 1933 году книге «Каза гранжи и сензала» («Большой дом и маленькая хижина», в английском переводе – «Господа и рабы»), он доказывал, что историческое смешение рас является одним из важнейших особенностей Бразилии, дающей ей массу преимуществ. По мнению Фрейре, это была заслуга португальцев, как уникального народа, полностью лишённого расизма, из-за длительных контактов с евреями и маврами, и способного к созданию гармоничного многорасового общества, в котором цивилизаторская миссия белых по отношению к туземцам сочетается с сохранением наиболее важных особенностей их культуры.

Его точка зрения стала очень популярна не только в Бразилии, но и в Португалии. Фрейре часто посещал Лиссабон, его книги издавались в Португалии даже раньше, чем в Бразилии. Режим Салазара также не практиковал расизм на бытовом уровне, хотя угнетение туземцев в колониях, безусловно, присутствовало. С 1955 года разработанный директором Высшей школы заморских исследований профессором Адриану Морейрой курс лузотропикализма в обязательном порядке преподавали во всех португальских университетах.

В 50-е годы появились две основные группировки ангольских националистов. Первая из них возникла в Лиссабоне, среди учившихся в португальских университетах студентов из колоний. Они собирались вокруг созданного в 1951 году Центра африканских исследований. За глаза его называли Центром марксистских исследований. В эту группу входили Мариу Коэлью Пинту де Андраде, Агостиньо Нето, Амилкар Кабрал, Марселину душ Сантуш, Жонас Савимби, Вириату да Круш, Франсишку-Жозе Тенреейру. Они придерживались левых взглядов, активно принимали участия в португальском демократическом движении, некоторые, как Нето, были членами подпольной компартии.

В январе 1960 года в Тунисе было создано Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), его председателем стал Мариу Пинту де Андраде, генеральным секретарём – Вириату да Круш. Летом 1960 года они по приглашению президента Гвинеи Секу Туре обосновались в Конакри, где развернули активную пропагандистскую деятельность. Впервые МПЛА заявила о себе 13 июня 1960 года обращением к правительству Португалии незамедлительно начать переговоры о предоставлении независимости Анголе.

В 1957 году агенты 1-го Главного управления в Швейцарии в профилактических целях «исчезнули» Жонаса Савимби (АИ), но вот другого националиста, Холдена Роберто, им заранее достать не удалось.

Вторая группа возникла в середине 50-х, в столице Бельгийского Конго Леопольдвилле. Она состояла из перебравшихся в Конго уроженцев северных округов Анголы, преимущественно из народности баконго. Они образовали Союз народов Северной Анголы, в 1958 году переименованный в Союз народов Анголы (UPA), который возглавил Холден Роберто. При поддержке Ганы и алжирского ФНО Роберто в 1958-м был признан вождём ангольских националистов, в 1959 году ездил в США. В ходе этой поездки Роберто встречался с сенатором Джоном Кеннеди и чиновниками ООН, установил тесные связи с Американским комитетом по Африке и, вероятно, с сотрудниками ЦРУ. Амилкар Кабрал убийственно охарактеризовал Холдена Роберто: «Коварный и бессовестный бабник и пьяница, проматывающий все деньги, которые ему присылают».

Перед началом событий в Анголе Серов представил Никите Сергеевичу докладную записку о ходе военных действий в Африке в 1961 году. Хрущёв внимательно её изучил. Важной деталью, на которую Серов обратил внимание Первого секретаря ЦК, было то, что UPA была правой националистической организацией, в которой заправляли негры народности баконго:

– Для нас важно, что президент Конго Жозеф Касавубу по национальности тоже баконго, и его правящая партия АБАКО исповедует принцип «всё для баконго, а остальным – что останется», – напомнил Серов. – После объявления независимости Конго летом 1960 года ангольские баконго из UPA получили от новых властей радиостанцию, начавшую вещание на Анголу, в Кинкузу на территории Конго организован тренировочный лагерь, в нём начата подготовка боевиков UPA для антиколониальной войны в Анголе.

За полгода руководство миссии ООН даже не почесалось, чтобы прикрыть этот лагерь, хотя все о нём знают. Но UPA поддерживает президент Касавубу, а его поддерживает ООН.

– Нам-то какой прок от этого? – спросил Хрущёв. – UPA – организация ультранационалистическая, проамериканская. Почему бы их не задавить, или, хотя бы, не ослабить?

– Мы этим обязательно займёмся, но немного позже, – пояснил Серов. – Дело в том, что серьёзную войну против режима Салазара в 1961 году начнёт именно UPA, а не МПЛА. Причём, используя откровенно преступные методы войны. Мы, безусловно, будем поддерживать МПЛА, а поддержку UPA со стороны Касавубу, ООН и Соединённых Штатов можно использовать против них самих, в пропагандистских целях. Если получится, можно даже попробовать испортить отношения режима Салазара с США. Они и так испортятся, но грамотными действиями этот процесс можно ускорить и усугубить. Холден Роберто и его UPA будет тараном, который сокрушит атмосферу доверия между США и режимом Салазара.

– Теперь понял. Неплохая задумка, действуйте, как планировали, – одобрил Хрущёв. – Но этого Роберто желательно не упускать из виду. Пусть UPA под его руководством сделает грязную работу, а потом надо его устранить и вывести на передний план МПЛА.

– Именно так мы и собирались сделать, – заверил Серов. – Сейчас мы готовим подборки листовок и информационных материалов для распространения среди белого населения португальских колоний. Пока UPA будет убивать белых поселенцев, МПЛА займётся борьбой за их умы, всячески стараясь отмежеваться от убийц (АИ. В реальной истории эту замечательную возможность бездарно упустили).

Никита Сергеевич задумался, повернувшись к висящей на стене большой карте мира со множеством воткнутых в неё флажков.

– А ведь у нас в Гвинейском заливе эскадра патрулирует... – задумчиво барабаня пальцами по столу, произнёс Первый секретарь. – Да и «стратеги» наши в Атлантику летают регулярно... – он с мечтательным выражением посмотрел на председателя КГБ. – В условиях Африки это – неслабый такой козырь. Красный ферзь. Что скажешь, Иван Александрович, а не потроллить ли нам Салазара?

– Э-э-э... – Серов был искренне озадачен. – Так это... Никита Сергеич, вроде как UPA – проамериканская националистическая организация. На кой чёрт нам им помогать? Я понимаю, если бы в революционных действиях участвовала МПЛА, тогда нам был бы какой-никакой резон за них вписаться.

– Нет, Иван Александрович, ты не понял, – улыбнулся Хрущёв. – Там что Салазар, что этот Роберто – два сапога пара, один другого стоят. Один – белый фашист, а другой – чёрный расист. Вписываться ни за кого из них я не вижу смысла. Пусть эти пауки в банке жрут друг друга. Но там от рук бандитов из UPA будут гибнуть ни в чём не повинные мирные люди, в том числе женщины и дети. При этом Салазар пока что считает, что все беспорядки у него в колониях организуют коммунисты.

А почему бы нам не послать Салазару предупреждение о готовящихся акциях UPA? Причём передать его желательно через членов МПЛА или португальской компартии. Вот только, боюсь, никого из них ни к правительственным чиновникам в Анголе, ни, тем более, к самому Салазару, и близко не подпустят, – огорчённо произнёс Никита Сергеевич.

У Коминтерна было немного возможностей повлиять на общественное мнение в Португалии. Компартия там была давно запрещена и существовала только нелегально. В Португалии был устроен особый концлагерь «Таррафал» для сочувствующих коммунизму. Фашисты коммунистов даже не расстреливали – вешали. Особо «важных», в плане торговли с СССР, информации, либо публичных персон, держали десятилетиями в тюрьмах. Таким был Алваро Куньял.

Коммунисты Португалии умели поднимать народ и брать укрепленные замки. Пытаясь выстоять в многолетней борьбе не на жизнь, а на смерть с укоренившейся в стране фашистской диктатурой, компартия Португалии практиковала невиданный до этого «конвейер кадров», действовавший не снизу вверх, а сверху вниз. Глава компартии брал себе в помощники пацанов-новичков – они выполняли его поручения. Более опытные становились помощниками его замов. Набравшиеся опыта и прошедшие отбор шли в низовые ячейки. Руководителей компартии Португалии регулярно ловили и казнили с начала 30-х по конец 40-х годов. Но на место выбывшего тут же заступали подготовленные кадры, прошедшие в обратном порядке все ступени управления. В 40-е годы компартия Португалии вообще отказалась от института формальных руководителей.

В отличие от остальных компартий португальская ориентировалась на деревню, поскольку из сельской местности брали рекрутов в армию. Агитацию сопровождали обучением грамоте. Из этой схемы проистекало два вида борьбы – регулярный отстрел армейскими разных империалистических кровососов и вооружённые восстания. В 1930-х восстания охватывали от поселка до провинций. (источник – https://d-clarence.livejournal.com/188226.html)

– Подойти к Салазару и его чиновникам будет непросто, – согласился Серов. – Но зачем напрямую с ними говорить? Бумагу и буквы пока что никто не отменял. Продиктуй, что написать надо, а уж мы сообразим, как письмецо адресату передать.

Холден Роберто с большим интересом наблюдал за процессом завоевания независимости Конго. Он отметил, что всего за полтора года, за счёт деятельности националистов и международного давления, бельгийцев заставили бросить Конго. К концу 1960 года у него и многих других ангольских националистов сложилось убеждение, что в Анголе можно повторить конголезский сценарий. Роберто считал, что достаточно одного решительного удара – и португальцы бросят Анголу. Но он просчитался – португальцы, в отличие от бельгийцев, оказались крепче. Они решили сражаться за свои колонии до конца.

Вооружённые силы Португалии к 1961 году насчитывали 79 тысяч человек, 58 тысяч служили в армии, 8500 на флоте и 12 с половиной тысяч в ВВС. Армия была призывной, служили 2 года, в ВВС и ВМФ – 4 года.

В метрополии находились 16 пехотных полков, 10 касадорских батальонов, 1 танковый, 8 кавалерийских, 2 инженерных и 11 артиллерийских полков. 2 отдельных пехотных батальона базировались на Азорских островах и один на Мадейре.

Касадорские («охотничьи») батальоны представляли собой части быстрого реагирования, они занимались охраной границ и направлялись в колонии при обострении ситуации.

В Анголе и Мозамбике имелось по 3 пехотных полка, 1 группа моторизованной кавалерии, 4 артиллерийских групп и батальон инженеров, в Гвинее – 1 пехотный батальон и артбатарея. Фактически это были территориальные части ополчения, комплектовавшиеся из белых поселенцев и негров-«ассимиладуш». В территориальных частях в Анголе служило полторы тысячи белых и 5 тысяч африканцев. Боеспособные части были представлены войсками метрополии. К 1961 году в Анголе дислоцировались три батальона касадоров и несколько рот специальных касадоров. При этом за предшествующие годы численность войск метрополии в Анголе выросло в три раза – с 1 до 3 тысяч военнослужащих.

С конца 50-х годов за счёт сотрудничества с ФРГ и Францией армия быстро перевооружалась. В Португалии по лицензии производилось современное западногерманское стрелковое оружие. В армии использовались преимущественно французские бронемашины ЭБР-75, основной полевой пушкой была 105-мм американская М-101, в колониальных частях сохранялись британские 25-фунтовые.

В 1956 году в составе ВВС были созданы парашютные части, носившие зелёные береты. В ходе подготовки уделялось большое внимание недавнему опыту контрпартизанских операций французов и британцев в своих колониях.

В 1956 первая группа из 6 офицеров во главе с майором Жоакимом Франку Пинейру прошла теоретическую подготовку на противопартизанских курсах в Эколь Милитер в Париже. Затем эти офицеры провели полтора месяца прикомандированными к действующим частям французской армии в Алжире. За ними последовали другие группы. Весной 1960 года в Ламегу был создан Учебный центр специальных операций, в котором готовили «наземные подразделения для выполнения особого вида операций по поддержанию внутренней безопасности, борьбе с подрывной и повстанческой деятельностью». Его возглавил подполковник Артур Энрике Нунеш да Силва. Предыдущие 2 года он учился в военной академии в Париже и часто ездил с ознакомительными целями в Алжир. Осенью 1960 года первые 4 роты специальных касадоров (коричневые береты), подготовленные в центре, отправились в колонии: три – в Анголу, одна – в Мозамбик.

Первым, пока ещё плохо организованным выступлением против колонизаторов в Анголе стал «хлопковый бунт» в провинции Байша ду Касанже. Здесь, на широкой равнине вдоль реки Куанго, 150 тысяч негров в кабальных условиях выращивали хлопок, который их обязывали сдавать концессионерам по цене в 5-6 раз ниже рыночной. Вооружённые охранники хлопковых компаний, такие же негры, тщательно следили, чтобы работники усердно трудились и выращивали на участках только хлопок. Им прямо запрещалось использовать землю концессий для выращивания пищи. По мере истощения почвы рабочие вынуждены были уходить всё дальше от своих домов, возделывая всё новые участки, часто в десятках километров от дома. Эту систему командир 2-го округа ВВС генерал Фернанду Пинту ди Резенде назвал «одним из примеров… вопиющей эксплуатации коренных народов».

В среде арендаторов земли распространилась популярная в Конго религия куимбангуизм. В декабре 1960 года в округе активно агитировал проповедник этой религии Антониу Мариану, известный как «пророк Мария». Также в округ из Конго проникли агитаторы Партии африканской солидарности (PSA). Руководил этой левой конголезской партией глава Народной республики Конго Антуан Гизенга, соратник Лумумбы. Агитаторы PSA, прошедшие обучение у эмиссаров Коминтерна, вначале рассказывали африканцам, что после изгнания европейцев, и провозглашения независимости они сами примут справедливый Трудовой кодекс, все будут работать по закону и получать за свой труд по справедливости. Однако эта просветительская деятельность приносила плоды лишь среди членов МПЛА. Агитировать негров из UPA оказалось бесполезно – «пророк Мария» заморочил им голову россказнями о том, что после независимости никому из них вообще не придётся работать, а белых женщин каждому негру будут выдавать бесплатно.

(В реальной истории агитаторы рассказывали байки, что после «независимости» любой африканец сможет не работать и иметь всё, что пожелает. «Пророк Мария» крестил африканцев «водой Марии», которая якобы делала их неуязвимыми для пуль европейцев. Таким образом, негры шли в бой, ведомые вековой мечтой о халяве.)

Мятеж начался 4 января 1961 года в деревне Тембо-Алума у границы с Конго. Негры-арендаторы земли отказались выращивать хлопок по контрактам. Кампания неповиновения стремительно распространилась по всей Касанже. Негры жгли хлопок, ломали сельскохозяйственные инструменты, выбрасывали удостоверения личности. Восставшие разрушили паромные переправы на реках Камбу, Луи и Квангу, мосты через реки Луандо и Луи, строили баррикады на дорогах, резали скот, разграбили магазины и угрожали европейцам.

В Маланже дислоцировалась 3-я рота специальных касадоров под командованием капитана Мануэля Аугусту Тейшейры Телеш Грило. 11 января 1961 года капитан Грило направил патруль на разведку в Миландо.

Прибыв в Миландо утром 12 января командир патруля побеседовал с местным администратором. Тот рассказал, что жители окрестных африканских деревень отказались работать и угрожают убить любого представителя компании-концессионера, что рискнёт к ним заявиться. У ближайшей деревушки Ганга-Мешита в 5 километрах далее, касадоры столкнулись с толпой местных африканцев, числом не менее двухсот, вооружённых палками и мачете. Тем не менее патрульные вступили в переговоры, которые завершились вполне мирно.

Африканцы заявили военным, что Касавубу и некий «пророк Мария» запрещают им работать. Португальцы далеко не сразу поняли, причём тут вообще Касавубу. Разрыв мозга у командира патруля от упоминания имени президента Конго оказался настолько силён, что офицер увёл касадоров назад в Миландо. На другой день они вернулись с представителями хлопковой компании «Cottonang», но деревня оказалась пустой. Касадоры установили пост в Миландо, и начали патрулировать окрестные дороги, доходя на востоке до границы соседнего округа Лунда.

Отовсюду приходили всё новые известия о мятежах африканцев, о расправах над чернокожими охранниками «Cottonang», восставшие уничтожали собственность компаний. 1 февраля более тысячи африканцев собралось около городка Кунда-Рия-База, угрожая убить и съесть всех белых! На следующий день европейские жители городка, испугавшись, бежали в Маланже.

Португальцы подтянули войска в восставшую провинцию. 4 февраля в Маланже перебросили 4-ю роту специальных касадоров капитана Луиша Артура Карвалью Тейшейры ди Морайша, затем прибыла часть 5-й роты специальных касадоров. Общее командование операцией взял на себя майор Камилу Аугусту Миранда Ребошу Ваш. 5 февраля 4-я рота специальных касадоров начала выдвигаться из Маланже в сторону Квелы, и затем – на север к конголезской границе.

6 февраля в Тека-Риа-Куинда, сразу за Квелой, большая толпа в несколько тысяч африканцев, вооружённых копьями, мачете, дубинами, преградила дорогу касадорам. Негры были настроены агрессивно и распевали гимны во славу «пророка Марии». Солдаты вначале выстрелили поверх голов, чтобы разогнать толпу. Это лишь ещё больше раззадорило негров, решивших, что колдовство подействовало, и пули белых действительно не причиняют им вреда. Португальцев начали забрасывать камнями и копьями. Тогда капитан Морайш отдал приказ касадорам стрелять на поражение. Огонь двух пулемётов разогнал толпу, в столкновении погиб 1 португальский солдат и 71 африканец. Восставшие убедились в эффективности оружия белых. Как доложил Морайш, «миф был разрушен».

Продвижение касадоров поддерживали самолёты «Гарпун» (вот такие https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/55..jpg) с авиабазы в Луанде. Они оказывали огневую поддержку и сбрасывали солдатам провизию и боеприпасы.

Это была первая боевая операция португальской армии со времён Первой мировой войны, поэтому несуразностей и анекдотов хватало с обеих сторон. Непосредственную поддержу касадорам оказывали 4 легкомоторных «Остера» (см фото https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/33..jpg) с аэродромов в Кармоне и Маланже. Они использовались для разведки, и как импровизированные бомбардировщики. Сначала 2-й пилот просто бросал гранаты из кабины, позднее гранату с выдернутой чекой клали в стеклянную банку и сбрасывали вниз. Это гениальное изобретение португальцы назвали «бомбами Маланже».

Как оказалось, армия и ВВС использовали разные радиочастоты, из-за чего при совместных действиях было невозможно поддерживать радиосвязь полевых частей с самолётами. Связь «земли» с «воздухом» организовали как во времена Первой Мировой – с помощью написанных на белой ткани кодированных сообщений на земле, и сбрасываемых записок, привязанных к камню – это в 1961 году! Капитан Морайш вспоминал, что не мог поверить своим ушам, что связь будет осуществляться таким образом, пока первый появившийся над его головой «Гарпун» не сбросил ему записку.

17 февраля 1961 года 4-я рота достигла пограничной деревни Тембо-Алума. Она была брошена, административное здание разграблено, туземцы бежали в Конго. 4-й рота прошла вдоль реки Луи до Миландо, достигнув его 24 февраля. К началу марта 1961 года регион Байша ду Касанже был умиротворён, всего в ходе «хлопковой войны» погибло 2 португальских военных и 243 африканца. Португальские офицеры единодушно свидетельствовали на следствии, что причиной восстания послужили чудовищные злоупотребления со стороны администраторов «Котонанга», находившихся в доле с местными властями.

В конце января 1961 года ПИДЕ получила информацию о подготовке ожидаемых в ближайшее время беспорядков в Луанде. Конкретной информации не было, до полиции доходили только бродящие по столице провинции слухи, что «в этом году будет два карнавала».

3 февраля губернатору Анголы Алвару Родригиш да Силва Тавариш позвонил командующий войсками генерал Монтеру Либориу.

– Ваше превосходительство! Прошу извинить за беспокойство, но я только что получил очень необычное послание.

– От кого? – спросил губернатор.

– Э-э-э... прошу прощения... кажется... от местных коммунистов...

– Что-о? Что в письме? Угрозы? Они угрожают кого-то убить?

– Нет, ваше превосходительство, наоборот... Они предупреждают, что сегодня ночью чёрные националисты из UPA готовят восстание, которое может повлечь за собой множество человеческих жертв. И ещё... рекомендуют вам тщательно просмотреть вашу почту. Похоже, вам они тоже что-то написали.

– Что за чертовщина... – удивился губернатор. – С каких это пор чёрные коммунисты предупреждают нас об опасности?

Губернатор приказал секретарю немедленно разобрать поступившую почту. Однако расчёт Коминтерна, реализованный с помощью почтовых работников из числа коммунистов, был предельно точным по времени. Предупреждение ангольские власти получили, но вот воспользоваться им для нейтрализации мятежа времени уже не оставалось.

Португальская тайная полиция ПИДЕ не подозревала, что главой мятежников станет хорошо известный в Анголе каноник Мануэль Жоаким Мендеш даш Невеш, метис из Северной Кванзы, работавший в миссионерском отделе диоцеза Луанды. Невеш часто выезжал по работе в соседнее Конго, где встречался с представителями UPA. Братья Пинту де Андраде, входившие в число основателей МПЛА, до своей иммиграции также близко общались с Невешом. В этот период МПЛА и UPA ещё не окончательно размежевались. С конца 50-х в доме каноника около кафедрального собора Луанды часто собирались политически активные ангольцы.

Вокруг священника Невеша сложилась группа в несколько сотен рабочих, молодых людей, приехавших на заработки в Луанду. В группу входили плотники, маляры, жестянщики, портные, было несколько учеников местной семинарии и несколько мелких чиновников. Непосредственно руководил группой клерк из управления железной дороги Невиш Адам Бендинья.

Готовились к революции со всей африканской серьёзностью. Как вспоминал Жоаким Пинту де Андраде: «Он [Невеш] говорил, что необходимо разрушить этот миф [что ангольцы не стремятся к независимости и вполне довольны в Португалии] и совершить акт, который будет иметь широкий резонанс на международной арене, чтобы весь мир увидел, что ангольцы хотят независимости… Я спросил его об оружии. И он ответил мне, что нужно оружие ближнего боя, вроде кинжалов, мачете… атаковать места, где содержаться политзаключённые и освободить их, напасть на радиостанцию, на уличных полицейских, пойти к Форталезе и поднять национальный флаг. Ах да, нам надо придумать национальный флаг!».

Готовясь к нападению на тюрьму, члены группы вооружились до зубов. У них были мачете, копья, дубинки, несколько пистолетов и… утюг! также использованный в качестве оружия. (Реальная история http://antinormanist.livejournal.com/284177.html К сожалению, история умалчивает тактические подробности применения утюга в революционной борьбе). В группе имелось три колдуньи, готовивших разные зелья для неуязвимости и храбрости. Само собой, во многом восставшие рассчитывали на выпадающий из противника лут.

При разборе губернаторской почты в ней действительно обнаружилось письмо. Его подписал Генеральный секретарь МПЛА Вириату да Круш. В письме, адресованном губернатору, также было предупреждение о готовящемся восстании, и даже были названы несколько основных целей, которые собирались атаковать члены UPA. Руководство МПЛА подчёркивало, что хотя коммунисты Анголы и участвовали в вооружённой борьбе против колониального правительства, но не желают иметь ничего общего с убийцами и изуверами из UPA. Вириату да Круш рекомендовал губернатору подготовиться и сообщить о предстоящих беспорядках премьер-министру Салазару (АИ).

В качестве постскриптума в письме губернатор обнаружил особое предупреждение, что один из участников террористической группы вооружён утюгом.

– Что за чушь! – изумился губернатор. – Они действительно хотят, чтобы я сообщил этот бред премьер-министру?

Он выбросил письмо, позвонил генералу Либориу и приказал забыть об этом. Однако – напрасно. Как позже выяснилось, такое же послание от руководства МПЛА с предупреждением для Салазара получил уже в самой метрополии госсекретарь (министр) по делам ВВС подполковник Каулза ди Арриага. Впрочем, прочитав про утюг, министр тоже решил, что это чья-то глупая шутка. Поэтому информация дошла до Салазара лишь тогда, когда всё уже произошло.

После полуночи 4 февраля несколько групп по 20-30 человек, одетых в чёрные рубашки и шорты, направились к своим целям – военной тюрьме Каза ди Реклусан, где содержались политзаключённые, местным отделениям ПИДЕ и мобильной полиции, администрации района Сан-Паулу, управлению «Компаньи Индижена» – ведомства, занимавшегося делами туземцев, радиостанции, почтамту и аэропорту имени Краверу Лопеша.

Одна из групп около 2-х часов ночи случайно столкнулась с патрулём полиции и обстреляла его из пистолетов. Трое полицейских было убито, но четвёртый, кстати, тоже негр, несмотря на ранение, смог уехать от нападавших на джипе, добрался до ближайшего отделения, и поднял тревогу. Поэтому, когда группы достигли своих целей, их уже ждали поднятые по тревоге полицейские. Часть групп, увидев противника, благоразумно отказалась от нападений. Восставшие пытались штурмовать тюрьму, отделения ПИДЕ и полиции общественной безопасности, радиостанцию, но их везде встречал огонь полицейских. С забора военной тюрьмы нападавших обстреляли из пулемёта. Нападавшим даже удалось ворваться внутрь отделения полиции общественной безопасности, но в итоге все атаки были отбиты. К 4-м утра всё стихло. Всего в эту ночь погибло 7 полицейских и 40 нападавших. Восстание в Луанде оказалось лишь прологом к широкомасштабному вторжению.

Местность на севере Анголы была удобна для развёртывания партизанской войны. Вдоль устья Конго простирались мангровые болота, в треугольнике Бембе чередовались участки леса и саванны, от Кармоны до реки Кванза рос влажный лес, на восток и запад от гор вокруг Кандулы и Намбвангонгу лежала страна саванн. Здесь на плантациях выращивали кофе, составлявший основу экономики региона. Местное население принадлежало к бантуязычной народности баконго. Как и поведал Первому секретарю Серов, те же самые баконго жили по другую стороне границы, в Конго. Они составляли основу партии АБАКО президента Касавубу. Трайбализм в Африке всегда был основной движущей силой, что обеспечило поддержку UPA со стороны конголезских властей.

В конце 1960 – начале 1961 года в лагерях на территории Конго было подготовлено от 4 до 5 тысяч боевиков UPA. У них было немного современного автоматического стрелкового оружия, старые винтовки «Маузер», пистолеты и различные самодельные пугачи, называемые «каньянгулуш». Их делали из куска водопроводной трубы, в который засыпали порох и пригоршню гвоздей. Эта хреновина, как правило, представляла бОльшую опасность для стрелка, чем для жертвы. Разумеется, не обходилось и без разного колдовства и магических зелий. Командовали этим доблестным воинством обычно дезертиры из ангольских колониальных частей, старшим командиром был бывший младший лейтенант Жуан Перейра.

Органы тайной полиции ПИДЕ, начиная с середины 1960 года, регулярно предупреждали о скором нападении с конголезской территории. Последние предупреждения ПИДЕ получены 9 и 14 марта. В этот раз тайная полиция не ошиблась. Вот только она не смогла предсказать размаха действий боевиков UPA.

14 марта губернатор Родригиш да Силва Тавариш и генерал Либориу вновь получили письма от руководства МПЛА. Вириату да Круш вновь предупреждал о готовящемся нападении, сообщал, что аналогичное письмо отправлено министру по делам ВВС, а главное – предупредил, что нападение боевиков UPA будет неминуемо сопровождаться множеством жертв среди мирного населения и неописуемыми зверствами в отношении белых колонистов.

«К сожалению, вы не прислушались к нашему предыдущему предупреждению», – писал Вириату да Круш: «На этот раз положение намного серьёзнее и опаснее.» (АИ)

Обеспокоенный генерал приехал в резиденцию губернатора. Обсудив письмо, они решили всё-таки позвонить в Лиссабон.

– Признаться, прошлый раз меня сильно смутило это упоминание про утюг, – заметил губернатор. – Уж очень было похоже на дурацкую шутку.

– Тем не менее, мне уже после февральских событий рассказали, чисто как курьёз, что один из нападавших негров действительно был вооружён утюгом, – ответил генерал Либориу.

– Что-о? Вы серьёзно? – удивился губернатор.

– К сожалению... Видимо, этот коммунист сообщил нам об утюге в качестве характерной детали, желая подчеркнуть свою информированность, а мы с вами этого не поняли...

Им удалось дозвониться до министра ВВС. Подполковник Каулза ди Арриага подтвердил, что тоже получил письмо с предупреждением:

– Господа, вы действительно считаете, что это не шутка? Прошлый раз эти коммунисты на полном серьёзе писали про бунт негров, вооружённых утюгами, но сейчас они предупреждают о вероятных жертвах среди мирного населения...

– Боюсь, господин министр, что это предупреждение более чем серьёзно. Конечно, вы можете не верить, – ответил губернатор, – но если пострадает много гражданских, и выяснится, что нас предупреждали, а мы ничего не предприняли, последствия будут очень неприятные. И кстати, у одного из негров, нападавших на полицейских в феврале, действительно был утюг...

– Гм... Едва ли стоит сообщать об утюге премьер-министру, но всё-таки рекомендую вам перевести войска в состояние полной боеготовности, – решил министр ВВС.

В колониальных войсках была объявлена боевая тревога, однако, на этот раз португальцам это не помогло.

С начала марта 1961-го повстанцы UPA небольшими группами начали проникать на ангольскую территорию в районе Сан-Сальвадора. Они нанесли свой удар на рассвете 15 марта, сразу в десятках мест в северных округах Заире, Уиже, Северная Кванза и Луанда. В 12:30 15 марта 1961 года Радио Браззавиля (Французское Конго) сообщило, что «повстанческие силы UPA начали войну за независимость Анголы».

Первые журналистские сообщения с севера Анголы были получены 17 марта, 21 марта они были подтверждёны первыми шокирующими фотографиями выпотрошенных жертв резни. (реальная история)

В тот же день губернатор Анголы, министр ВВС Арриага и генерал Либориу вновь получили письма от руководства МПЛА. «Мы честно пытались вас предупредить. Вот видите, к чему привела ваша политическая зашоренность и неверие в наши добрые намерения», – писал Вириату да Круш: «Теперь кровь невинных женщин и детей из числа белых колонистов в Анголе навсегда останется на вашей совести. По нашим секретным каналам мы получили специальное послание для премьер-министра Салазара. Учитывая опасность ситуации, просим вас незамедлительно передать его премьеру.» В письмо был действительно вложен ещё один запечатанный конверт, надписанный «Премьер-министру Антониу ди Оливейра Салазару в собственные руки». Поразмыслив, они решили передать послание Салазару, понимая, что если его передаст хотя бы кто-то один, а остальные адресаты проигнорируют, то им потом не поздоровится. (АИ)

В то же время активисты МПЛА, следуя плану Коминтерна, приняли совершенно иную, чем UPA, линию поведения. Они принялись спасать белых поселенцев, прежде всего – бедняков, рабочих и вообще малоимущих (АИ). Коминтерновский план с самого начала основывался на уникальных особенностях португальской колониальной системы – наличии бедных белых, трущоб, населённых белым люмпен-пролетариатом, и отсутствии бытового расизма.

Негры из МПЛА за несколько часов до вторжения предупреждали знакомых и соседей из числа белого населения, прежде всего – бедных, помогали отправить женщин, стариков и детей в Луанду, и даже раздавали поселенцам оружие, призывая готовиться к обороне. Когда вторжение UPA уже началось, они прятали белых в схронах, тайно вырытых под своими хижинами, и по ночам выводили их в безопасное место (АИ).

На удивлённые вопросы белых они, как и предписывал Коминтерн, отвечали: «Мы, чёрные коммунисты, не против белых, мы против богатых, которые угнетают нас всех – и белых, и чёрных. Мы спасаем вас, потому что коммунизм – самая гуманная политическая доктрина, беспощадная к классовым врагам и покровительствующая друзьям. Бандиты из UPA для нас точно такие же враги, как и для вас, это просто убийцы, которых финансируют и обучают американцы в Конго.» Такая «агитация спасением» оказалась невероятно действенной. По сути, МПЛА использовала давно известную игру в «плохого и хорошего полицая», но на общенародном уровне. В результате коммунистов МПЛА белые поселенцы Анголы теперь воспринимали как друзей и союзников, а вся их ненависть обратилась на националистов из UPA, а также на Соединённые Штаты, которые поддерживали бандитов Холдена Роберто, на ООН и режим Касавубу в Конго.

(АИ, очередной упущенный великолепный шанс – вот почему было в реале так не сделать?)

Премьер Салазар был невероятно удивлён, получив письмо от человека, которого он считал виновником всех бед западного мира – Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва (АИ).

«Господин премьер-министр!

Так вышло, что мы с вами всю жизнь находились по разные стороны баррикад. Наши убеждения полярно противоположны. В иной ситуации я не стал бы вам писать. Однако кровавые события, происходящие на севере Анголы, смерть сотен невинных людей, организованная руководством бандитов из UPA на деньги Соединённых Штатов и при прямом попустительстве руководства миссии ООН в Конго, а также Генерального секретаря ООН Хаммаршёльда, из чистого человеколюбия вынуждают меня обратиться к вам напрямую.

Нам известно, что силы, имеющиеся у вас в Анголе, недостаточны для отражения этого нападения. В то же время СССР в настоящее время имеет в Гвинейском заливе группировку боевых кораблей, обеспечивающих космические запуски. В состав нашей эскадры входит авианосец, и несколько ракетных и артиллерийских кораблей охранения. Мы могли бы, из чистой гуманности по отношению к мирным поселенцам, страдающим от творимого над ними беззакония, оказать воздушную поддержку вашим войскам в Анголе.

В качестве ответной любезности вы могли бы прекратить преследования коммунистов на территории Португалии и её заморских провинций, и начать диалог о постепенном предоставлении независимости этим территориям. Полагаю, мы с вами никогда не смогли бы стать друзьями, но в данный момент наши интересы ненадолго совпали, а враг общего врага, как известно, может стать временным союзником.»

В этом месте Салазар даже поперхнулся. Он в этот момент ещё считал, что за нападениями UPA стоят коммунисты.

– Да как он смеет, чёрт подери! – возмутился премьер. – Он что, за дурака меня держит?

Однако червь сомнения был посеян. В ООН в это время на Португалию уже оказывалось сильное давление в Совете Безопасности, причём СССР, США, Либерия, Цейлон и ОАР выступали против Португалии единым фронтом, тогда как Великобритания, Франция, Тайвань и ещё ряд временных членов Совета Безопасности поддерживали её позицию, либо воздерживались при голосовании.

Салазар дочитал письмо. В конце послания Хрущёв писал:

«Понимаю, что вам нелегко изменить сложившиеся за много лет убеждения, однако, это единственный путь для сохранения португальского влияния в Африке. Идея коммунизма победоносно шествует по всему миру, всё больше бывших колоний обретают независимость. Португалия не имеет значительных собственных природных ресурсов. Лишившись своих заморских провинций, ваша страна окажется низведена до уровня третьестепенных стран Европы.

У вас, господин премьер, остался единственный шанс – развернуть вашу политику на 180 градусов и пойти на широкое сотрудничество с коммунистической партией, возможно, впоследствии даже войти в её состав. Только так вы сможете удержать власть и провести реформы, необходимые для сохранения португальской экономики, когда ваши заморские провинции добьются независимости. Вы, как мудрый и опытный политик, должны понимать, что это рано или поздно произойдёт, и ваша страна должна быть к этому готова.»

– Что-о?!! – изумился Салазар. – Он что, предлагает мне вступить в коммунистическую партию? Да он совсем с ума сошёл, или просто издевается? Гм... Однако же, американское давление на нас в ООН говорит само за себя...

Бросив письмо Хрущёва на стол, Салазар надолго задумался. Сложившийся ещё в 20-х годах шаблон в его голове был разорван в клочья.

– Чёрт подери, неужели за этим нападением действительно стоят не коммунисты, а Штаты? Вот это номер... – пробормотал диктатор. – А ведь похоже, что так и есть, всё сходится.

Однако многолетняя ненависть к коммунистам пересилила. Салазар отложил письмо и постарался забыть о нём.

В последующие дни вся область между Атлантикой, конголезской границей, рекой Кванза и железной дорогой Луанда-Маланже стала зоной действий боевиков UPA, происходят всё новые нападения, боевики появлялись уже всего в 30 километрах от Луанды. Они разрушили и разграбили около 700 ферм и усадеб европейских колонистов и до 100 населённых пунктов, в том числе такие крупные города как Намбвангонго, Санта-Исабель и Вишта-Алегри. Негры жгли фермы и кофейные плантации, затапливали шахты.

Было убито около 800 европейских поселенцев и до 20 тысяч африканцев. Повстанцы убивали и своих же соплеменников баконго, отказавшихся присоединится к отрядам UPA, и многочисленных трудовых мигрантов из племени овимбунду с Центрального нагорья. Негры верили, что белого человека недостаточно просто убить – его нужно лишить его жизненно-важных органов, чтобы он не воскрес. Похоже, из всех христианских проповедей они вынесли одну лишь идею – что белые способны воскреснуть. Поэтому негры убивали белых с варварской жестокостью, не брезгуя отрубанием голов, кастрацией и потрошением трупов.

Момент для нападения был выбран в разгар сезона дождей, очень удачно. Скрытным действиям банд UPA помогали плохая погода и высокая трава. Бандиты устраивали засады на дорогах, перегораживая их поваленными деревьями, разрушали мосты. Движение по основной автодороге, соединявшей Луанду с крупнейшим городом Северной Анголы – Кармоной было прекращено после того, как 2 апреля колонна 7-й роты специальных касадоров угодила в засаду. Погибло 9 военных во главе с капитаном Абильу Каштелу да Силва. Повстанцы охотно общались с иностранными корреспондентами, в беседах они уверенно обещали к июню вышвырнуть португальцев из Анголы.

Зона их действий постоянно расширялась. 13 апреля боевики UPA с территории уже бывшего Французского Конго атаковали патруль 1-го касадорского батальона в районе Букажу в анклаве Кабинда, при этом 3 погибли португальских солдата.

Первоначально португальские власти всячески преуменьшали масштабы произошедшего. Телеграфное агентство «Лузитания» сообщало, что в целом ситуация на севере Анголы «контролируется силами безопасности», несмотря на «отдельные нападения». Но в обществе уже бродили ужасные слухи. Когда Салазар распорядился обнародовать данные из секретного отчёта ПИДЕ, и фотографии жертв резни, вся Португалия была в шоке. Португальские СМИ разразились потоком публикаций о произошедшем, требуя от правительства предпринять самые решительные меры к наведению порядка в Анголе.

(Карта, иллюстрирующая ход вторжения https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/49..jpg)

24 марта 1961 года Салазар направил в Анголу для изучения положения министра заморских дел адмирала Васку Лопеша Алвиша. Он вернулся в Лиссабон 3 апреля, пребывая в глубоком пессимизме, доложил ситуацию премьеру и тут же подал в отставку. 30 марта вышел президентский указ, подчинявший генерал-губернатору все вооружённые силы на территории колоний. 31 марта в провинциях были организованы силы гражданской обороны.

Раздача оружия колонистам помогла стабилизировать обстановку, но части народного ополчения были неуправляемы. Ими двигала жажда мести. По свидетельству одного из старших офицеров полиции, гражданские ополченцы «охотились на чёрных как на кроликов».

Другими жертвами ярости поселенцев стали протестантские миссии, руководимые американцами. Этим удачно воспользовались активисты МПЛА с подачи Коминтерна. Они с самого начала вторжения распространяли листовки (АИ), где сообщалось, что UPA поддерживают и финансируют американцы и президент Конго Жозеф Касавубу, а миссия ООН в Конго по приказу Госдепартамента не обращает на это внимания. Учитывая, что лидер UPA Холден Роберто происходил из королевской семьи народа баконго, долго жил в Леопольдвилле, дружил с Касавубу, ездил в США и встречался там с официальными лицами, эти утверждения были недалеки от истины. В то же время в листовках подчёркивалось, что МПЛА выступает за мирное обретение независимости Анголы, мирное сосуществование белых и чёрных граждан страны и парламентский переход к демократии и народовластию. Таким образом, члены МПЛА, подчёркивая свою коммунистическую ориентацию, решительно отмежевались от творимых UPA грабежей и насилия, «переводя стрелки» на США, ООН и поддерживаемый ими режим Касавубу в Конго (АИ).

Результат не замедлил сказаться. 22 марта несколько сот белых граждан Анголы устроили возмущённую демонстрацию у здания консульства США в Луанде, в ходе которой машину американского консула Уильяма Гибсона утопили в море. (Реальная история)

Погромы в африканских пригородах Луанды стали обычным делом. Арестовывали школьных учителей, негров-«ассимиладуш», причиной ареста могло стать умение читать или владение велосипедом. С севера Анголы прибывали тысячи беженцев, усиливалась паника, билеты на рейсы в Лиссабон раскупили аж до января 1962, в банках стояли очереди вкладчиков, чтобы перевести деньги в Португалию и скорее покинуть Анголу.

Пока одни стремились бежать, другие были готовы сражаться. Поселенцы обвиняли власти и лично Салазара в пренебрежении мерами предосторожности, учитывая события в соседнем Конго. ПИДЕ сообщала премьер-министру о «белом сепаратизме» в Луанде, Лобиту, Бенгеле. Здесь уже белые поселенцы требовали независимости Анголы и союза с ЮАР. «Лузотропикализм» португальцев трещал по швам.

При этом МПЛА продолжала стремительно «набирать очки» в общественном сознании, коммунистические идеи на фоне беспредела, творимого проамериканскими националистами из UPA, становились всё более популярны. Всё больше белых португальцев передавали друг другу истории о том, как их спасали от озверевших бандитов негры-коммунисты из МПЛА. На волне популярности левых идей, распространяемых членами МПЛА, многие белые уже открыто требовали легализовать коммунистическую партию Португалии. В народе пробуждалось и активизировалось классовое сознание. К апрелю среди белой бедноты по всей Анголе уже бродила мысль обратиться за помощью к СССР и странам социалистического содружества (АИ). Салазар и его генералы почувствовали, что кресла под ними зашатались.

Португальские ВВС первыми послали подкрепления в Анголу. Уже 17 марта в Луанду прилетели 52 военнослужащих из 1-й роты касадоров-парашютистов капитана Кошты Кампуша. 22 марта они прибыли в Кармону, где местные жители восторженно встретили их криками: «Португалия нас не бросила!»

К середине марта в Анголе находилось 8 морских разведчиков «Гарпун», 6 военно-транспортных «Норатласов» и 4 легкомоторных «Остера», под общим руководством командира 2-го округа ВВС бригадейро (бригадный генерал) Фернанду Пинту ди Резенде. Были мобилизованы пилоты местных аэроклубов со своими самолётиками. На защиту Анголы от UPA встал даже старейший из пилотов-любителей, 69-летний ветеран гражданской войны в Испании Пекиту Ребелу. Самолёты эвакуировали беженцев в Луанду, снабжали изолированные армейские посты, сбрасывая им оружие и припасы, поддерживали их оборону огнём с воздуха и сбрасывая самодельные «бомбы Меланже».

Основной аэродром на севере располагался в Негаже (округ Уиже), где командовал подполковник Аугусту Моареш ди Моура. Там была недостроенная полоса, просто кусок утрамбованной земли. С неё летали днём и ночью, без стационарного освещения – полосу подсвечивали сбоку фарами двух джипов, припаркованных друг напротив друга в зоне касания. «Норатласы» французского производства, вмещавшие 36 пассажиров, вывозили в Луанду за раз по 80-90 беженцев, однажды был поставлен рекорд – 167 пассажиров. Всего самолёты вывезли три с половиной тысячи человек.

С 17 марта португальские пилоты из Негаже активно вели «разведывательные полёты». Сначала они искали выживших, обследуя удалённые населённые пункты, фермы и деревни. Позднее основной задачей стал поиск и обстрел любых заметных групп африканцев. Правил не было, кроме одного – до израсходования всех боеприпасов не возвращаться.

20 марта командир французских ВВС во Французском Конго генерал Жорж Лабит, поддерживавший хорошие отношения с командиром португальских ВВС Каулзой ди Арриагой и генералом Резенде, передал португальцам 4 лёгких учебных самолёта Т-6 «Тексан» американского производства, вооружённых пулемётами и ракетами. Французы переоборудовали несколько сотен Т-6 в лёгкие штурмовики и использовали в ходе войны в Алжире. Они хорошо зарекомендовали себя как машины авиационной поддержки и разведки. Французские пилоты перегнали машины с закрашенными французскими опознавательными знаками из Пуэнт-Нуар. В Негаже на них нарисовали португальские кресты и Т-6 были тут же брошены в бой.

(https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/52.6.jpg Фото Т-6 «Тексан»)

Генерал Лабит также организовал воздушный мост, по которому доставлялось оружие и боеприпасы из Пуэнт-Нуара в Негаже. «Норатласы» с французскими пилотами-добровольцами летали над морем, соблюдая режим радиомолчания, чтобы не попасться контролирующим воздушное пространство Конго ООНовцам.

Французский проконсул Африки Жак Фоккар, а, возможно, и президент де Голль были в курсе этих дел. Через два месяца в Париже де Голль посоветовал португальскому послу Марселу Матиашу: «Не рассчитывайте на изменение отношения США. Ищите поддержку у других. Сражайтесь, Франция вам поможет».

К концу апреля в Луанду доставили первые партии напалма, и начали применять его с «Гарпунов». В ФРГ для использования в Анголе закупили легкие самолёты «Дорнье» DO-27, имевшие большую вместимость, чем «Остеры».

Деревня Мукаба располагалась в сотне километрах севернее Негаже, среди поросшей лесами гористой местности. Она стала символом сопротивления португальцев на севере Анголы. Ещё с начала 1961 года, начальник поселения Эрминиу Карвалью ди Сена, в связи с подозрительным поведением местных африканцев, организовал круглосуточное патрулирование вооружёнными ополченцами посёлка и его окрестностей, поэтому местные жители во главе с начальником не были застигнуты врасплох нападениями в середине марта. Тем более, что многих из них неоднократно предупреждали о приближении опасности знакомые негры из МПЛА (АИ).

(https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/56..png Селение Мукаба, снимок с воздуха)

19 марта, через несколько дней после начала кризиса, все женщины и дети были вывезены из Мукабы в Луанду. В деревне осталось 27 наиболее смелых поселенцев во главе с начальником Сеной.

11 апреля боевики UPA перекрыли единственную дорогу, связывающую Мукабу и Негаже. С этого момента снабжение поселения осуществлялось только по воздуху. Поселенцы расчистили взлётную полосу прямо на одной из улиц поселения. ВПП выходила к местной часовне и могла принимать лёгкие самолёты, вроде «Дорнье Do-27» и «Остеров».

С 20 апреля в окрестных лесах скапливались негры. От лояльных лиц из местного населения поселенцы узнали о готовящейся атаке. Они решили сделать из часовни с толстыми стенами укреплённую позицию. Туда снесли все припасы, забаррикадировали окна и двери. Из оружия у поселенцев Мукабы были несколько пистолетов, и охотничьи ружья-дробовики.

(Часовня в Мукаба, фото https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/57..png)

29 апреля около 15.00 на полосу в посёлке приземлился «Дорнье» лейтенанта Негран, доставив сержанта и капрала с пистолетами-пулемётами, и боеприпасы. Около 17.00 пилот-любитель, инженер Перейра Калдаш, патрулировавший на своём гражданском самолёте, сбросил возле часовни записку, сообщив, что видел в 5 километрах двигающую по дороге к Мукабе большую толпу африканцев. Прибывший два часа назад сержант Демону Вийера предложил устроить вылазку. 8 человек на двух машинах направились навстречу неграм, но попали в засаду. Пять человек погибли, ещё трое чудом спаслись бегством.

Около 18.00 толпы чернокожих окружила часовню и с душераздирающим визгом бросилась в атаку, но откатилась, встреченная плотным огнём защитников. Негры разожгли костры, начали плясать вокруг огня, выкрикивая заклинания. Пляски перемежались новыми атаками, стрельбой из ружей и пугачей-«каньянгулаш». Защитники деревни отстреливались, вынуждая негров откатываться назад. С каждой атакой боеприпасы убывали, ополченцы уже были вынуждены экономить патроны, а негров меньше не становилось.

Начальник поселения Сена пытался связаться по радио с Негаже, передавая краткие призывы о помощи, с той стороны просили продержаться до рассвета. Наконец, батарея радиопередатчика Р-19 села.

Военные отчаянно пытались оказать помощь раньше. Бригадейро Резенде решил впервые применить только что доставленный из Португалии напалм. На базе в Луанде его было всего шесть 350-фунтовых бочек. К тому времени летать могли только три «Гарпуна», остальные вышли из строя из-за нехватки запчастей. Напалм в баки, подвешенные к самолётам, наливали «по-африкански», прямо из бочки через здоровую самодельную воронку.

(https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/59..png Феерическая картинка, напалм явно был не самовоспламеняющийся, иначе такое раздолбайство им с рук не сошло бы. Впрочем, без добавки фосфора напалм практически безопасен, только курить рядом не стоит)

В 21.00 «Гарпун» капитана Жозе Эвередуша вылетел к Мукабе. Над посёлком он обнаружил плотный туман, из-за которого сбросить напалм на осаждающих не получилось. Садиться с подвешенными напалмовыми баками было опасно. Сбросив свой бесценный груз над лесом, Эвередуш вернулся в Луанду. Через несколько месяцев капитан Эвередуш, связавшись с оппозиционерами, дезертировал в Алжир, где много врал иностранным СМИ о «зверствах португальцев в Анголе», безбожно при этом преувеличивая, и умалчивая о зверствах финансируемых американцами негров из UPA.

Под конец ночи боевики пытались подтащить к часовне канистры с бензином и поджечь. Защитники отстреливались, к 5.00 у них оставалось по 10 патронов на человека.

В этот момент из нависших над посёлком низких облаков послышался рокот мотора вертолёта. Это был очень непривычный звук – у португальцев в Анголе первый вертолёт появился лишь несколькими месяцами позже, в августе 1961 года. Поселенцы выглядывали в окна часовни, пытаясь увидеть источник звука.

Из облаков внезапно вывалился довольно крупный вертолёт незнакомых очертаний, без опознавательных знаков. Под ним на длинном тросе висел солидных размеров ящик. Вертолёт опустил его прямо перед дверью часовни, отцепил трос, и тут же скрылся в облаках. Сонные негры успели сделать лишь несколько беспорядочных выстрелов.

Поселенцы втащили ящик в часовню, сорвали крышку. В ящике лежали два бельгийских пулемёта MAG, несколько коробок с лентой, и запасные батареи для рации. Неожиданно подброшенная неизвестным вертолётом посылка помогла защитникам часовни продержаться в самый критический момент, когда негры, разбуженные звуком вертолёта, предприняли очередную попытку штурма. С помощью пулемётов защитникам деревни удалось отбиться. Лишь позднее выяснилось, что этим утром к побережью западнее Негаже ненадолго приблизился советский эсминец (АИ).

Около 6 утра капитан Мариу ди Лемуш ди Маскареньяш, пробив низкую облачность, посадил свой «Дорнье» в поселке, подрулил прямо к часовне, распугивая рёвом мотора и вращающимся пропеллером осаждающих негров. Развернувшись у самой часовни, он выбросил из кабины коробки с боеприпасами и медикаментами прямо к её дверям, и взлетел под изумлённые крики толпы, несмотря на беспорядочную и неточную стрельбу. Эти патроны, вместе с пулемётами, дали защитникам возможность продержаться ещё несколько часов, пока не встало солнце и не рассеялся туман.

Около 9.00 два «Гарпуна» под командованием подполковника Диогу Ньету сбросили груз напалма на окружившую часовню толпу бандитов, после чего три «Тексана» с базы в Негаже заполировали месиво огнём пулемётов.

Днём в Мукабу на нескольких «Дорнье» перебросили подразделение специальных касадоров и редактора «Журнал ду Конго» Кошта-и-Соуза, написавшего первый репортаж о героях Мукабы. Впервые с 15 марта португальцам удалось не эвакуироваться, а отбить нападение боевиков UPA, и удержать населённый пункт. В бою погибло 4 защитника и около 300 африканцев.

Статья о сражении в Мукабе была опубликована в «Журнал ду Конго», затем её перепечатали и другие издания. Одновременно со статьёй среди населения поползли слухи, что защитников Мукабы спасли русские, подбросив им в самый критический момент оружие и боеприпасы. Эти слухи дошли до Салазара, который и без того безуспешно пытался склеить разорванный шаблон. Теперь премьер-министр оказался окончательно сбит с толку (АИ).

Через несколько дней, 3 мая касадоры отбили штурм городка Сонго, погибло 8 солдат и 220 нападавших. Ситуация на севере Анголы стала патовой. Лобовые атаки на немногочисленные, хорошо укреплённые и снабжаемые по воздуху португальские опорные пункты были обречены на провал – это понимали даже негры из UPA. Из метрополии на помощь прибывали новые подкрепления.

Португальцы в метрополии естественным образом воспринимали сообщения о зверствах UPA как средневековую дикость и требовали разобраться с нападающими предельно жёстко. В то же время группа боевиков «Революционного директората иберийского освобождения» по приказу лидера организации Энрику Гальвана захватила в Карибском море пассажирский лайнер «Санта-Мария», чтобы привлечь внимание международного сообщества к событиям в Анголе. Они хотели привести корабль в Луанду, но из-за нехватки топлива были вынуждены идти в Бразилию. Однако свою задачу группа выполнила – внимание им привлечь удалось.

20 февраля 1961 года Либерия потребовала созыва чрезвычайного заседания Совбеза ООН по последним событиям в Анголе, и принятия срочных мер, чтобы предотвратить ухудшение ситуации. Португальский представитель Васку Виейра Гарин заявил протест, указав, что по Уставу ООН Совбез не может обсуждать «внутренние дела государств-членов организации». Включение ангольского вопроса в повестку дня создало бы «опасный прецедент вмешательства ООН в неотъемлемые права суверенных государств по поддержанию закона и порядка на собственной территории». В кулуарах Совбеза португальские дипломаты называли эту инициативу частью «плана по уничтожению позиций Запада в Африке».

Постоянный представитель США при ООН Эдлай Стивенсон продавил в Госдепартаменте свою позицию, считая, что США необходимо решительно отмежеваться от «антикварного колониализма» португальцев и продемонстрировать поддержку борьбы с колониализмом «не на словах, а на деле».

Госсекретарь Дин Раск поручил послу в Лиссабоне Чарльзу Элбрику сообщить Салазару, что администрации США в текущей ситуации «всё более трудно и невыгодно для интересов Запада публично поддерживать или хранить молчание по вопросу португальской колониальной политики». С одной стороны, США заверяли Салазара в важности Португалии как союзника, с другой – хотели «откровенно и в дружественном духе указать» португальцам, что текущий курс их политики «противоречит существующим политическим и экономическим тенденциям развития остальной части чёрной Африки», и нуждается в «серьёзной корректировке», а продолжение существующей политики «может привести к самым серьёзным неприятностям» по типу соседнего Конго. Они обещали Португалии финансовую помощь, если режим Салазара прекратит подавление беспорядков.

7 марта 1961 года посол Элбрик переговорил с Салазаром. Премьер-министр, выслушав Элбрика, заявил, что не удивлён таким изменением политики, и оно выглядит вполне ожидаемым, судя по последним заявлениям представителей администрации США. Салазар заявил, что США не понимают ситуацию в Африке и недооценивают активность СССР, которая особенно его беспокоила. Он даже заявил, что русские «намерены атаковать Португалию через Африку». (Жаль, что в Португалии не было советского посольства – некому было рассказать Элбрику анекдот про неуловимого Джо, который нахер никому не нужен.)

Прощаясь, Салазар попросил Элбрика передать госсекретарю Раску и президенту Кеннеди, что «невозможно быть союзником Португалии в Европе и врагом в Африке». Элбрик доложил в Вашингтон по итогам беседы, что Салазар отвергает «любую мысль о Португалии, идущей навстречу предложениям США».

Прямо выйти на высоких чиновников из окружения Салазара для коммунистов в Португалии и колониях было невозможно. Поэтому воспользовались другим путём. Активисты МПЛА в Луанде, притворяясь боевиками UPA, растрепали в присутствии осведомителей тайной полиции ПИДЕ о поставках оружия и денежной помощи США, направленной Холдену Роберто. От осведомителей эта информация попала не только в полицию, но и расходилась среди населения в виде слухов.

(АИ, к сожалению. А ведь можно было такую карту против «общечеловеков» разыграть)

10 марта ангольский вопрос начали обсуждать в Совбезе ООН. Либерия, Цейлон и ОАР предложили проект резолюции, которая называла последние события в Анголе «угрожающими международному миру и безопасности» и призывала Португалию к срочному проведению реформ в Анголе. Также в Анголу предложили направить специальную комиссию ООН для изучения ситуации. Португальский представитель решительно выступил против, заявив, что никакой комиссии ООН в Анголе никогда не будет – даже если резолюцию примут. Известия о вторжении боевиков UPA на север Анголы добавили напряжения в дискуссию. В итоге, при голосовании 3 апреля резолюция провалилась. За неё проголосовали СССР, США, Либерия, Цейлон и ОАР. Остальные 6 членов Совбеза – Великобритания, Франция, Китай (Тайвань), Турция, Эквадор и Чили – воздержались.

Затеянный Хрущёвым троллинг был «многоканальным». В кулуарах ООН советский представитель Валериан Александрович Зорин, перехватив португальца Виейру Гарина, как бы невзначай поинтересовался:

– Сеньор Гарин, вы в курсе, что Первый секретарь Хрущёв предложил премьер-министру Салазару решить все ваши проблемы в Анголе в обмен на легализацию компартии и вступление премьера в её ряды?

Зорин говорил негромко, но так, чтобы его услышал американский представитель в ООН Эдлай Стивенсон. Васку Виейра Гарин был сильно удивлён его вопросом, и поспешил проконсультироваться с португальским МИД. Там ему, разумеется, ответили, что, да, послание такое было, но премьер-министр счёл его низкопробной шуткой. Однако Зорин внимательно наблюдал за реакцией Стивенсона. В этот день в Госдепартаменте заседали допоздна (АИ).

20 апреля уже Генеральная ассамблея ООН подавляющим большинством приняла резолюцию № 1603, в которой потребовала от Португалии принятия «быстрых, эффективных и своевременных мер для улучшения бесправного положения африканских народов Анголы» и проведения реформ для предоставления независимости своим колониям. ООН организовала подкомитет по ангольским делам, в который вошли представители Боливии, Дагомеи, Малайи, Судана и Финляндии.

Положение усугублялось неуклюжими действиями миссии ООН в Конго (ONUC). Все усилия главы ONUC Стуре Линнера, представителя ООН в Конго Раджешвара Дайяла и самого Дага Хаммаршёльда добиться объединения Конго сначала с помощью военной силы, а потом – путём переговоров, не имели успеха, и лишь убеждали население Португалии и самого Салазара в полной никчёмности ООН как организации, призванной поддерживать мир. В Лиссабоне вздохнули с облегчением, когда резолюция Совбеза ООН провалилась, но сделали выводы.

После голосования 20 апреля посол Зорин вновь спросил Виейру Гарина, так, чтобы слышал Стивенсон:

– Сеньор Гарин, так как, премьер Салазар ещё не надумал вступать в коммунистическую партию?

На этот раз Виейра Гарин ехидно ответил ему в тон:

– Только если Первый секретарь Хрущёв напишет ему рекомендацию.

– О'кей, замётано, – усмехнулся Зорин, с удовольствием наблюдая, как брови Стивенсона ползут вверх по лысому лбу. – Передайте премьеру, что мы договорились.

Стивенсон едва ли не бегом бросился звонить в Госдепартамент. Тем более, что шутка пришлась на момент кризиса вокруг Кубы, и выход Португалии из НАТО в такой ситуации стал бы катастрофой.

Посла Элбрика подняли телефонным звонком среди ночи. Утром он поехал в МИД Португалии, требовать срочной аудиенции у премьер-министра.

Ситуация осложнилась ещё больше в результате попытки части португальских военных во главе с 61-летний министром обороны генералом Жулиу Ботелью Монизом отстранить Салазара от власти. Попытка переворота 11-13 апреля была бескровной и полностью провалилась – президент Португалии Томаш отказался выполнить требования военных и отправить Салазара в отставку.

Заговорщиков даже не наказывали, Мониза отправили на пенсию, более молодых офицеров перевели в другие воинские части. Посольство США с олимпийским спокойствием проинформировало Вашингтон, что «путч Ботелью Мониза» провалился «из-за плохой организации». Апрельская революция оказалась отложенной на 13 лет. Однако цель была достигнута – Салазар уже не сомневался, что за попыткой его отстранения от власти стоят США.

В беседе с послом Элбриком премьер не скрывал своего раздражения и разочарования «предательством» со стороны США. Когда же речь зашла о «вступлении Салазара в коммунистическую партию», теперь уже сам премьер-министр не удержался от злобного ехидства:

– А что мне остаётся делать, господин посол? Мы надеялись на поддержку США, и что мы получили? Госдепартамент давит на нашего представителя в ООН, открыто вмешиваясь в наши внутренние дела, ЦРУ тайно финансирует африканских бандитов, снабжает их оружием, посылает инструкторов. Этот мерзавец Касавубу предоставляет им тренировочные базы на территории Конго. А ООН, во главе с Генеральным секретарём, играет в солдатиков в Катанге, занимается ерундой и полностью игнорирует наши интересы в Анголе. Если это не предательство со стороны основного союзника, то что тогда называется предательством?

Сначала вы предали Грецию, когда они схватились с турками. Потом вы предали Турцию, хотя вам ничего не стоило вмешаться и разделить их. Теперь вы предали Португалию. Поневоле задумаешься, а ту ли сторону мы выбрали? Может, мне действительно стоит вступить в коммунистическую партию?

Разумеется, старый фашист Салазар всего лишь ехидно шутил, но выражение лица посла Элбрика в этот момент доставило ему немалое удовольствие (АИ). Посол немедленно отправил шифрованный отчёт о разговоре с Салазаром в Госдепартамент. Охреневший от такого поворота событий госсекретарь Раск в ужасе доложил президенту Кеннеди, что «старик Салазар окончательно спятил, он собирается вступить в коммунистическую партию и выйти из НАТО». Однако, это известие пришло как раз в разгар ракетного кризиса на Кубе (АИ, см. гл. 06-06). Кеннеди, выслушав Раска, схватился за голову, но всех успокоил бывший госсекретарь Дин Ачесон:

– Господа, у нас сейчас есть более насущные проблемы, мы должны придумать, как нам вышвырнуть русских с Кубы. Если мы сумеем это сделать и не разлетимся на атомы, то с Салазаром мы как-нибудь управимся. У него, хотя бы, нет ядерных ракет, способных долететь до Вашингтона.

Провал попытки переворота открыл возможность начать полномасштабную военную операцию в Анголе. Выступая по радио 14 апреля 1961 года по поводу реорганизации правительства, Салазар заявил: «Если вам нужны объяснения того факта, что я взял портфель министра обороны… то объяснения заключаются в одном слове – Ангола». Премьер сообщил, что отдал приказ о широкомасштабной переброске войск в Анголу и пообещал: «Мы будем выслеживать террористов повсюду… у нас нет иного выбора, кроме как уничтожить их».

17 марта гражданский самолёт «Супер Констеллейшн» доставил в Луанду группу из 52 парашютистов под командованием капитана Кошты Кампуша. Вслед за ними прибыли другие части, сведённые 8 мая 1961 года в 21-й касадорский парашютный батальон. В марте-апреле в Анголу самолётами были переброшены 4 роты специальных касадоров. 21 апреля на пирсе Обидуш в Лиссабоне президент Томаш во главе массы народа провожал военный транспорт «Ньяса», на котором в Анголу отправились первые крупные подразделения португальской армии. 23 апреля из Лиссабона вышел военный транспорт «Бенгела». Эти перевозки получили прозвище «Ангольский экспресс». Проводы кораблей вскоре стали обычными.

«Ньяса» пришла в Луанду 2 мая 1961 года. На другой день доставленные ею солдаты 88-го и 92-го касадорских батальонов промаршировали по столице Анголы. Парад принимали специально прилетевшие из Португалии новый министр заморских дел Адриану Морейра и госсекретарь по делам ВВС Каулза ди Арриага. Всего в течение мая в Анголу перебросили 4 касадорских батальона, в июне – 7, в июле – 6, в августе – ещё 4. В большинстве своём это были вновь образованные касадорские батальоны, формировавшиеся из числа линейных пехотных полков.

Таким образом, к 1 сентября в Анголе находилось уже 24 касадорских батальона, 7 рот специальных касадоров и 1 батальон парашютистов. Ещё 5 касадорских батальонов прибыло в Анголу осенью 1961 года. В течение лета в Анголу было переброшено 9 артиллерийских батарей и 2 эскадрона кавалерии с броневиками «Феррет» британского производства.

В апреле и июне корабли доставили в Луанду 12 истребителей F-84 «Тандерджет». В метрополии их заменяли немного более новые «Сейбры» F-86. Прибывшие в Анголу «Тандерджеты» сформировали новую 93-ю эскадрилью. Их появление существенно усилило возможности португальских ВВС.

Салазар поменял и руководство колонии. Командующим 3-м военным округом – Ангола и острова Сан-Томе и Принсипи – и временным генерал-губернатором Анголы 1 июня 1961 был назначен 54-летний генерал Карлуш Мануэль Лопиш да Силва Фрейри, преподаватель военной академии, считавшийся лучшим генералом Салазара. 6 июня он со своим штабом прибыл в Луанду. Губернатор Алвару Родригиш да Силва Тавариш и командующий войсками генерал Монтеру Либориу были отозваны в метрополию.

23 июня 51-летний генерал ВВС Венансиу Аугусту Десландеш, сражавшийся в гражданской войне в Испании и ранее бывший послом в Мадриде, был назначен постоянным генерал-губернатором Анголы. Усилия нового руководства были сосредоточены на задаче отвоевания Севера. По завершению сезона дождей, во второй половине мая началась первая фаза операции.

К середине мая 1961 года боевики UPA, численностью почти 10 тысяч человек, контролировали огромную территорию в 12 тысяч квадратных километров на севере Анголы, и 48 поселений. Салазар требовал полной победы за три месяца: «Абсолютно необходимо восстановить мир в Анголе до открытия Генассамблеи ООН в середине сентября». К тому же в середине сентября снова начинался сезон дождей.

13 мая 1961 году из Луанды на север отправилась большая армейская колонна из 150 джипов, 20 4-тонных грузовиков и 6 импровизированных броневиков, Обычные грузовики «Форд Канада» обшили 10-мм стальными листами. После Негаже колонна разделилась. 88-й касадорский батальон продвигался на север, через Сонго, Дамбу к Макуэла-до-Зомбо, 92-й касадорский батальон двигался на северо-восток, через Пури, Санза-Помбо, Макоколо к Куимбеле и Санта-Крузу.

Продвижение было замедлено из-за поваленных деревьев, вырытых ям и засад боевиков UPA, но португальцы с самого начала использовали очень грамотную тактику. В начале июня касадоры добрались до конголезской границы, заняв участки, через которые шли основные маршруты проникновения боевиков в Анголу. Затем к ним присоединились ещё два касадорских батальона. 13 июня над первым освобождённым от боевиков UPA административным постом Лукунга был поднят португальский флаг.

С моря оборону прибрежных городов севернее Луанды – Амбриза, Амбризете и Санту-Антониу-ди-Заире поддерживали корабли ВМФ – фрегат «Пашеку Перейра» и патрульные катера «Сан-Висенте» и «Сал». В июле 1961 года была сформирована «Патрульная эскадра Заире», она отвечала за безопасность 130-километрового участка реки Заире на границе с Конго. До прибытия осенью первых подразделений морских пехотинцев - фузилеров, патрулированием пограничных рек на плотах и резиновых лодках занимался 109-й касадорский батальон. По сути дела, армия и флот пытались замкнуть гигантское кольцо окружения вокруг всего севера Анголы, но, как оказалось позднее, сил для этого явно не хватало.

(Карта первой фазы военных действий https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/71..jpg)

С 14 по 17 июля касадоры очистили от боевиков дорогу из Луанды через Катете в Салазар, вдоль реки Бенго. В конце июля они провели первую зачистку горных лесов Педру Верди между Луандой и Кармоной.

Следующей целью португальцев стал городок Намбвангонго, чаще именуемый просто «Намбу». Он был процветающим городком на западной окраине горного леса Дембос в 180 километрах северо-восточнее Луанды, центром одного из важнейших регионов выращивания кофе. 16 марта 1961 года городок был захвачен внезапной атакой боевиков UPA, убито почти 300 европейских поселенцев. Сделав Намбвангонго своей базой, отряды UPA совершали нападения на соседние районы, наводя страх на округу. «Намбу» стал «террористической столицей Анголы».

Для освобождения города 15 июля 1961 года была начата операция «Вириату». С востока от Амбриза на побережье по дороге Кимбумбе – Зала продвигался 149-й кавалерийский эскадрон капитана Руи Абрантиша на броневиках «Феррет». С юго-запада, от Кашито, через густые леса наступал 114-й касадорский батальон подполковника Энрике ди Оливейры Родригуша, усиленный 123-й сапёрной ротой, взводами миномётов и безоткатных орудий. С юго-востока от Муконды выдвигался 96-й касадорский батальон подполковника Арманду Масаниты, усиленный сапёрным взводом, взводами миномётов и безоткатных орудий.

Авиация организовала активную поддержку наземным частям. «Тексаны» вели разведку, помогая обнаруживать засады среди высокой травы, «Гарпуны» бомбили напалмом обнаруженные на пути скопления бандитов UPA, а «Дорнье» сбрасывали припасы наступающим частям. Сброс производился без парашютов, грузы, упакованные 20-килограммовыми тюками, укутанные толстым слоем слоновьей травы, сбрасывали с низкой высоты на небольшой скорости.

Войска двигались медленно – боевики UPA то и дело устраивали засады, поджигали леса на пути продвижения португальцев, дороги перегораживали поваленные деревья и рвы, мосты через реки были разрушены. 96-й батальон потерял 4-х человек убитыми, но упрямо двигался вперёд. 114-й батальон в нескольких засадах потерял 17 убитых и 46 раненых и в итоге застрял на переправе через речку Квисакалу, на полпути к цели.

9 августа 1961 года в середине дня 96-й батальон подошёл к Намбвангонго и после короткой перестрелки занял город. В 17:45 младший лейтенант Сантана Перейра поднял над куполом церкви португальский флаг. Около 10.00 10 августа в Намбвангонго вошёл и 149-й кавалерийский эскадрон.

Главные силы боевиков UPA быстро отходили на север, к Бембе и Кайпенде. Бронекавалеристы 149-го батальона начали их преследовать. В тылу у отступающих боевиков, в районе деревушки Квипедро, был высажен первый в истории португальских вооружённых сил воздушный десант в боевых условиях – 1-я рота касадоров-парашютистов под командованием капитана Жоау Жозе Кураду Лейтау – всего 5 офицеров, 35 сержантов и капралов и 75 рядовых.

В ходе операции «Нема» около 8 часов утра 11 августа «Гарпуны» из Луанды и «Тексаны» из Негаже нанесли удар по зоне высадки. В 10.00 из Луанды вылетели три «Скаймастера» С-54 с парашютистами. Помимо них, на борту самолётов находилось всё ангольское командование – генерал-губернатор Десландеш, генерал Фрейри и бригадир Резенде, а также журналисты. «Дорнье», пилотируемый подполковником Ньету, за полчаса до десанта дымовыми шашками обозначил зону высадки.

Десант выбросили в полдень – 9-ю партиями в три захода. Затем сбросили боеприпасы, продукты и медикаменты. Противник отсутствовал. Собравшись, парашютисты преодолели 600 метров до деревни Квипедро, найдя её покинутой.

Около 6-ти утра на следующий день парашютисты на плотах переправились через реку, и, продвигаясь на север, столкнулись с укрывавшимися в оврагах среди густой листвы повстанцами. После короткой перестрелки враг бежал. В нескольких хижинах парашютисты обнаружили много документов UPA. Наибольший интерес в них представляли планы контрабандной продажи кофе через Конго, и документы о финансировании движения. Они как нельзя лучше доказывали участие США в финансировании и снабжении бандитов из UPA. Парашютисты вернулись в Квипедро и расчистили рядом с деревней взлётную полосу, для посадки «Дорнье».

Кавалеристы 149-го батальона увязли, попав в засаду противника. Им на помощь послали два взвода парашютистов. После короткого боя десантники разгромили боевиков UPA, несколько десятков были взяты в плен. 13 августа кавалеристы достигли Квипедро. Операция по освобождению Намбвангонго завершилась очисткой района от бандитов.

(https://i693.photobucket.com/albums/vv291/antinormanist/China%20-%20transport/Ultramar/80..jpg Карта военных действий на севере Анголы в августе-сентябре 1961 г)

К августу 1961 года португальская группировка на севере Анголы насчитывала уже 18 тысяч военнослужащих и развивала наступление сразу по нескольким направлениям. 12 августа 8-я рота специальных касадоров взяла населённый пункт Мадимба в округе Сан-Салвадор-ду-Конго, 19 августа – Буэла на границе с Конго.

24 августа португальцы начали новую масштабную операцию «Аута» по очистке горный регион Сьерра-да-Канда, где укрывались многие группы UPA. Через эти горы проходил основной путь переброски подкреплений из Конго на север Анголы. Горное плато высотой почти километр на севере подходило к границе Конго, с запада его ограничивала река Мбриже, с востока – Лефунде. На плато находились брошенные после вторжения UPA медные рудники Мавойо.

Одна рота специальных касадоров с артиллерийскими и инженерными частями вошла на плато с юга, от Лукунги, другая – с севера, от Макеле-ду-Зомбо. На пути продвижения южной колонны, у деревень Пинго и Банза-Тади в 50 километрах севернее Лукунги высадили десант – две роты парашютистов с трёх С-54 «Скаймастер» и одного арендованного у французов «Норатласа». Имевшиеся у португальцев «Норатласы» были гражданского исполнения и не имели боковых дверей для высадки парашютистов.

Высадку провели 26 августа. Четыре «Гарпуна» зажигательными бомбами выжгли высокие заросли слоновьей травы в районе высадки, затем на эту площадку десантировались парашютисты. Собравшись, они выдвинулись к брошенной населением деревне Пинго. Возле деревни расчистили взлётную полосу, но при посадке на неё один из «Дорнье» был повреждён, поэтому снабжать десант пришлось опять-таки сбрасывая мешки с самолётов.

Двумя группами парашютисты начали продвигаться навстречу двум колоннам специальных касадоров. В результате нескольких перестрелок с боевиками, пятерых удалось захватить в плен, но больше противника обнаружить не удалось. Боевики UPA и большинство мирных жителей, поддерживающих их, ушли в Конго. Операция завершилась 31 августа.

Новая операция по зачистке Педру Верди – горного региона, где в многочисленных пещерах укрывались повстанцы – была развёрнута в начале сентября. К 16 сентября операция успешно завершилась, солдаты захватили несколько десятков пленных и большое количество оружия.

В тот же день новый воздушный десант высадился на административный пост Скандика в 150 километрах восточнее Макуэлы-ду-Зомбо, на крайнем северо-востоке территории, захваченной UPA. Вначале планировали перебросить туда взвод парашютистов посадочным способом, но не нашлось подходящего места для посадки «Норатласа». Тогда парашютистов сбросили с воздуха. Укрепившись на территории поста и снабжаемые по воздуху, они успешно удерживали его 29 дней до подхода наземных сил.

27 сентября дорога Кармона – Негаже была открыта для свободного движения. 3 октября касадоры захватили последний пункт, удерживаемый повстанцами – Кайонгу в округе Уиже. 7 октября генерал-губернатор Десландиш объявил о завершение военной фазы операции на севере Анголы и переходе к «полицейской фазе», которая, так или иначе, по-прежнему осуществлялась армией. В этот период на севере Анголы действовали немалые силы – 25 касадорских батальонов, 1 батальон парашютистов, 7 рот специальных касадоров и 5 артиллерийских батарей.

Успехи португальцев по установлению контроля над севером Анголы подтвердили иностранные журналисты в Конго, зафиксировавшие прибытие большого количества ангольских беженцев. К октябрю их число достигло 150 тысяч. Проводя военные действия, Португалия одновременно начала реформировать свою политику в заморских провинциях.

(По материалам http://antinormanist.livejournal.com/)

Таким образом, поставленную правительством задачу «разобраться с инсургентами до начала сессии Генеральной Ассамблеи ООН» португальская армия практически выполнила. Впрочем, в середине сентября 1961 года это уже не имело никакого значения. К этому времени Организация Объединённых Наций стараниями Генерального секретаря Хаммаршёльда и чиновников миссии ООН в Конго с разбегу угодила в такое дерьмо, в каком она ещё не бывала с момента её основания.

#Обновление 07.01.2018

15. Машина для Гагарина.

К оглавлению

Освоение нефтегазовых месторождений Сибири и газовых месторождений Средней Азии было решено проводить равномерно. Светлая лёгкая сибирская нефть была очень высокого качества, в сравнении, к примеру, с нефтью уральских месторождений. Вместе с нефтью добывали попутный газ. Чтобы он не терялся, были разработаны наземные турбовинтовые двигатели, которые перекачивали газ по трубопроводам и вырабатывали электричество.

Но освоение новых месторождений, особенно сибирских, было очень затруднено из-за отсутствия каких-либо дорог. В условиях слабого, часто заболоченного грунта, вечной мерзлоты, превращающейся летом в сеть мелких озёр, разделённых узкими перешейками, обычный автотранспорт был непригоден для использования. Для Крайнего Севера и Сибири требовались специальные машины.

В 1957 г в советских антарктических экспедициях полярники использовали тяжёлые гусеничные артиллерийские тягачи АТ-Т. В 1958-м в Харькове, на удлинённой на 2 катка базе АТ-Т строились специализированные вездеходы «Харьковчанка», вагонной компоновки, с утеплённым кузовом и гусеницами шириной 1 метр.

Вездеход размерами 8,5х3,5 м и высотой 4 м весил 35 тонн, мог разгоняться до 30 километров в час, и на меньшей скорости тащил 70-тонный прицеп-сани. Это был полноценный жилой дом на гусеницах, в котором даже двигатель можно было ремонтировать, не выходя из помещения.

(подробнее о вездеходе «Харьковчанка» http://www.yaplakal.com/forum11/topic294350.html)

Жить «в одной комнате» с дизелем – не лучшее решение, и для улучшения обитаемости предусмотрели мощную фильтровентиляционную систему с рекуперацией тепла (АИ).

Но «Харьковчанку» делали как специализированный антарктический вездеход, «дом на гусеницах». Для болотистых грунтов Западной Сибири требовалось другое, более «проходимистое» решение, с грузовым кузовом-платформой для транспортировки габаритного оборудования.

С 1955 года на Горьковском автозаводе выпускался средний снегоболотоход ГАЗ-47, более известный, как ГТ-С. (https://ru.wikipedia.org/wiki/ГТ-С )

Небольшая мощность двигателя – всего 74 л.с и малая грузоподъёмность вездехода – 1 тонна, вынудили уже в 1958-60 гг разработать более мощный снегоболотоход ГТ-Т. Первоначально на испытаниях на него ставили 200-сильный двигатель, но к моменту окончания строительства Рубцовского машиностроительного завода, где планировался с 1962 года серийный выпуск ГТ-Т, на вездеход уже ставились 240-сильные двигатели, доведя грузоподъёмность до 2500 кг.

(АИ, двигатель ЯМЗ-238М2 вездеход ГТ-Т в реальной истории получил только с 1990 г)

Однако нефтяникам и газовикам требовалось перевозить и много более тяжёлые грузы. Исследование вопроса специалистами ВИМИ и освоение Уральским автозаводом в 1961 году грузовика НАМИ-020 конструкции Николая Ивановича Коротоношко, получившего в серии обозначение «Урал-375», вылилось в параллельную разработку по специальному заданию Президиума ЦК семейства тяжёлых снегоболотоходов на четырёхгусеничном шасси в виде двух отдельных гусеничных тележек, над которыми была высоко приподнята рама с кабиной и кузовом. Первый образец семейства – НАМИ-0157, получивший затем в серии название «Урал-5920», при собственной массе 22500 кг перевозил 8 тонн груза. В 1960-м машина вышла на испытания, а в это время уже шла подготовка к её серийному выпуску.

(АИ, в реальной истории серийный выпуск «Урал-5920» был начат в конце 1981 г. Разрабатывался с 1969 по 1972 г http://truck-auto.info/ural/135-5920.html)

С учётом складывавшихся в конце 1950-х после осмысления полученной информации в ИАЦ и ВИМИ, традиций проектирования грузового транспорта, новые снегоболотоходы сразу оснащались краном-манипулятором. Большая высота грузовой платформы не позволяла использовать на них стандартное оснащение в виде крюкового мультилифта. Для погрузки контейнеров была разработана модификация с тросовым мультилифтовым подъёмником, при этом контейнер затаскивали на платформу по длинным аппарелям (АИ).

При конструировании вездехода заранее учли информацию, переданную из ВИМИ, где содержалось описание проблем, с которыми могли столкнуться испытатели, это помогло сократить сроки разработки.

(В реальной истории испытания выявили ряд слабых мест, после чего конструкторы НАМИ доработали машину: увеличили дорожный просвет, улучшили конструкцию гусеничного движителя, усилили раму, поставили дизель мощностью 210 л.с. http://truck-auto.info/ural/135-5920.html)

При создании вездехода широко использовали готовые агрегаты производства. Много узлов и агрегатов были взяты с грузовиков ЗиС. Систему охлаждения, раздаточную коробку, кабину в целом, раму, и семитонную лебедку использовали от Урал-375. Вездеход оснащался вновь разработанными, очень широкими резинометаллическими гусеницами (970 мм)

Опытный образец перспективного вездехода министр автомобилестроения Николай Иванович Строкин показал Первому секретарю и председателю Совета министров в сентябре 1961 года, на ВДНХ. Впечатляющая машина Хрущёву понравилась:

– Очень, очень нужный для народного хозяйства аппарат, – одобрил Никита Сергеевич. – Когда осваивать в серийном производстве будете?

– Планируем начать собирать малыми сериями с начала следующего года, – ответил Строкин. – В конструкции по максимуму используются готовые агрегаты и уже отработанные технические решения, поэтому рассчитываем в конце этого года закончить подготовку производства.

– Очень хорошо. А развивать это направление как предполагаете? – спросил Первый секретарь. – Ведь грузы, требуемые нефтяникам и газовикам, далеко не всегда укладываются в 8 тонн.

– Даже чаще не укладываются, – подтвердил министр. – Эксплуатация дирижаблей в сравнении с вездеходами обходится дороже. Сейчас, с использованием опыта проектирования этого вездехода, в НАМИ разрабатывается более тяжёлая машина, рассчитанная на транспортировку 36 тонн по сухой местности и 27 тонн по болоту. (аналог реально существующего БТ361А-01 «Тюмень» с двигателем ЯМЗ-240 http://ucrazy.ru/auto/1290016757-nastoyashhievnedorozhnikich4foremosthuskyi.html). В планах разработка ещё более крупных машин, рассчитываемых на грузоподъёмность 40 тонн (аналог ШСГ-401 «Ермак 500» см. там же), и 70 тонн (аналог СВГ701 «Ямал» https://www.drive2.ru/c/288230376152250836/), но с ними ещё много вопросов. Мы планируем строить образцы семейства от меньшего к большему, накапливая опыт разработки.

– Очень разумно, – согласился Первый секретарь. – Дело затеяли правильное, нужное, если что – не стесняйтесь обращаться ко мне за поддержкой. Алексей Николаич, – Хрущёв повернулся к Косыгину, – поддержи товарищей, если понадобится.

– Конечно, эта работа важная, она у меня на особом контроле, – подтвердил Косыгин. – Николай Иваныч, а покажите нам сочленённый вездеход, про который вы мне на совещании в Совете министров докладывали.

– А! Это вот здесь, – пригласил Строкин. – Пока что разработка представлена в виде модели, опытный образец ещё строится.

Он подвёл гостей к столику-витрине, на которой поверх стекла, для удобства осмотра, стояла модель необычного гусеничного транспортёра с прицепом, как в первый момент решил Хрущёв. Прицеп тоже был на гусеницах.

(Аналог см. ДТ-30 «Витязь» http://www.bolotohod.ru/ru/cat1/cat11/)

– В Швеции для поддержки и обслуживания воинских частей и хозяйственных объектов, особенно в северной части страны, в условиях пересеченной местности, движения по снегу и болотам, фирмой Bolinder-Munktell с 1959 года разрабатывается сочленённый гусеничный транспортёр Snowcat Bandvagn 202, – министр коротко рассказал предысторию разработки.

(Snowcat Bandvagn 202 https://sv.wikipedia.org/wiki/Fil:Volvo_BV202_in_the_snow.jpg)

– Когда мы получили из ВИМИ перевод нескольких статей об этой машине из шведских журналов, вопрос рассмотрели на коллегии министерства и решили поручить НАТИ разработать аналогичный вездеход, провести испытания и дать рекомендации для дальнейшего серийного строительства.

– Не пойму, это прицеп у него, что ли, на гусеницах? – уточнил Первый секретарь.

– Не просто прицеп, это активный прицеп, то есть, на его гусеницы через сцепку передаётся крутящий момент от двигателя, – пояснил министр. – У нас уже имеется опыт эксплуатации сочленённого тягача МАЗ-529, он на этой выставке тоже представлен, чуть попозже мы до него дойдём. Соответственно, решено было сделать гусеничный сочленённый вездеход. Испытания радиоуправляемой модели показали заметный прирост грузоподъёмности при сохранении общей проходимости.

– Понятно, – покивал Никита Сергеевич. – А натурные испытания ещё не проводили?

– Пока нет, опытный образец ещё не готов.

– Держите нас с Алексеем Николаичем в курсе, снимите фильм об испытаниях, посмотрим вместе. Полагаю, такая машина нам нужна, – заключил Первый секретарь. – А это у вас что, аэросани?

– Да, это тоже пока модель, в настоящее время в ОКБ Николая Ильича Камова строится первый макет, – ответил Строкин. – Предыдущие пару лет коллектив Николая Ильича занимался доводкой аэросаней «Север-2» с кузовом от «Победы».

(см. http://ucrazy.ru/auto/1458225109-pochta-deda-moroza-kak-sozdavali-sovetskie-aerosani-ka-30.html)

– Специалисты ЦАГИ предупредили разработчиков, – продолжал министр, – что динамические нагрузки, которые испытывает фюзеляж аэросаней на снеголедяных трассах, в пять и более раз выше нагрузок, воспринимаемых автомобилем на дорогах, поэтому кузов сразу усилили, но на испытаниях выявились проблемы с надёжностью других заимствованных автомобильных узлов. После осмысления результатов испытаний стало понятно, что аэросани много ближе к авиационной продукции, чем к автомобилям, и делать их надо как вертолёт или самолёт. В прошлом (1960) году к камовским разработчикам присоединился товарищ Ювенальев, Юрий Николаевич, автор учебника по разработке аэросаней. Сейчас коллектив работает над проектом новой машины Ка-30, вот её модель тут и представлена. У неё будет тот же мотор АИ-14, но практически вся конструкция будет сделана по авиационным технологиям. От автомобиля будет, как мне доложили, только рулевое управление.

– Что ж, хорошо, подождём испытаний, посмотрим, что у Николая Ильича получится, – ответил Хрущёв. – Это машины для крупных предприятий, а для обычных людей и промкооперации у вас есть что-нибудь?

– Есть и для обычных людей, – ответил Строкин, подводя гостей к группе гусеничных машин поменьше.

В одном ряду стояли, казалось бы, хорошо знакомые ГАЗ-69, ГАЗ-62М «Бархан», и два УАЗ-450 – грузовичок и фургон, но не на колёсах, а на гусеничной платформе.

(Аналоги: 3ВМ-2410 «Ухтыш» http://zvm-nn.ru/files/7530b948392d6fcc4e57530c518c942c.pdf и ЗВМ-3401 «Унжа» http://zvm-nn.ru/snegobolotohody/gusenichniye/unzha/zvm-3401 Нижегородского Завода вездеходных машин)

– Хорошая идея, – одобрил Первый секретарь. – Кузов стандартный, а шасси гусеничное. Откуда шасси взяли, кстати? Новая разработка?

– В общем, и да и нет. Линейка универсальных гусеничных шасси разработана и выпускается на СТЗ при участии КБ инженерных войск. Базовые агрегаты исходного шасси используются из стандартных линеек, разработанных НАМИ и НАТИ, катки взяты от вездехода ГТ-С и, для лёгких вездеходов, от лицензионного «Студебеккер» М-29 «Weasel» (АИ, см. гл. 05-10 и 05-18). – пояснил министр. – Кузова, как видите, производства Горьковского и Ульяновского заводов.

– Такие машины и в организациях, и для граждан пригодятся, – одобрил Косыгин. – По северной технике, как я понимаю, всё?

– Не совсем, вот тут ещё интересная разработка – навесные гусеницы.

Министр указал на грузовичок УАЗ-450, стоящий вместо колёс на небольших гусеницах треугольной формы, с ведущей шестернёй в верхнем углу треугольника. На передних колёсах были установлены лыжи.

– Такие гусеницы можно ставить вместо колёс практически на любую машину. Если машина полноприводная, можно поставить гусеницы и вместо передних колёс, но для зимы достаточно лыж. Гусеницы на передних колёсах нужны только на болотистой или сильно пересечённой местности.

(http://nnm2.com/blogs/TbINZ/kak-prevratit-avtomobil-v-snegohod/)

– Вот это хорошая идея, – одобрил Первый секретарь. – Серийно производится? Помнится, гусеничные снегоходы вы мне ещё в 58-м году показывали. Вроде, тут конструкция похожая.

– Осваиваем серийное производство нескольких моделей для установки на разные автомобили, ведь гусеницы для легковушки на грузовик не поставишь, и наоборот – тоже, – пояснил Строкин.

– Не затягивайте с этим, штука полезная, особенно для Сибири и Дальнего Востока, – заметил Косыгин. – Если что нужно для ускорения внедрения – обращайтесь ко мне, буду проталкивать.

Хрущёв вместе с Косыгиным прошли вдоль нескольких грузовиков, остановились около ЗиС-130:

– Эти я уже видел, – припомнил Никита Сергеевич. – 130-й в серию когда запустите? Машину мурыжите с 1956 года, в 59-м на сельхозвыставке показали, а воз и ныне там? Чего ждём?

– Проектное задание несколько раз пересматривали и уточняли, окончательный вариант сейчас на утверждении, – пояснил министр. – Военные выдвигали свои дополнительные требования, с учётом того, что все грузовики состоят на учёте как мобрезерв. Для выпуска новой модели сейчас на заводе проводится серьёзное обновление состава оборудования, модернизация некоторых цехов, по сути – идёт достаточно масштабная реконструкция.

– Понятно, – буркнул Хрущёв. – Алексей Николаич, держи вопрос на контроле, чтобы не затягивали.

– Обязательно, – подтвердил Косыгин.

– Вот, как раз, пошла белорусская продукция, – сообщил Строкин. – А вот это – тот самый сочленённый тягач МАЗ-529, о котором мы упоминали. Его производство передано на Могилёвский завод подъёмно-транспортного оборудования, теперь уже – Могилёвский автозавод. (http://truck-auto.info/maz/138-529.html)

(Следующий эпизод написан тов. Чируно.)

После освоения Могилёвским автозаводом выпуска переданной с Минского автозавода модели одноосного тягача «529» и сопрягаемого с ним оборудования, в основном крано-подъемной и землеройной техники, перед руководством возник логичный вопрос: «А что дальше?». В принципе, можно было вообще ничего существенного не делать, ограничиваясь мелкими улучшениями, типа актуализации двигательной установки, добавления подвески, обновлением внешнего вида, ведь военным будут всегда нужны специальные транспортеры, установщики ракет и тому подобные «изделия», а гражданской продукцией, за которую постоянно ратовал Хрущёв, можно обозвать скреперы и даже краны вроде 8Т26.

* * *

Ракета P14

Установщик 8У237 ракеты Р12У

Транспорт-установщик 8T178 ракеты Р36

Автокран MKП-30-5 грузоподъемностью 30т с электроприводом себя и колес

Но курс на широкое применение контейнеров в военной технике, который последовательно проводил Дмитрий Федорович, явно снижал нужду армии в специфическом оборудовании, сводя потребности к обычным, и потому более дешевым, автомобилям. Также нельзя было не учитывать прогресс самих ракет, которые становились все легче и меньше, и постепенно стали доступны обычной гражданской технике, которая тоже развивалась. Решающим стал перевод из Минска достаточно большой группы конструкторов, которых надо чем-то занять – при более-менее фиксированной зарплате противопоставить столичному уровню жизни можно было интересную задачу.

Так и возникла идея создать свой седельный тягач – как потенциально наиболее массовую машину, близкую к уже имеющейся конструкции. Сразу стало ясно, что надо менять систему управления – в том числе и по причине необходимости обеспечить нормальную управляемость машины без прицепа. Третье колесико, используемое в таких случаях на «529», применялось только на твердом покрытии и не могло обеспечить безопасное движение по магистрали. Посланный в НАМИ, а далее по инерции ушедший в ВИМИ, запрос вернулся с рекомендацией использовать для управления разность угловых скоростей вращения колес. Этот по сути танковый механизм поворота не вызывал лишнего износа резины в случае одноосной машины и был достаточно знаком конструкторам военной техники. Премию за создание одного из его планетарных вариантов вручили еще в 1943 году. Остальные положения рекомендации – гироскоп и электронная стабилизация – были благополучно пропущены мимо ушей, как «непрофильная фантастика».

Собранный макет на базе «529» с двигателем ЯАЗ-204 и некоторыми тракторными агрегатами лихо гонял по заводскому двору, не слишком опасаясь заезжать в огромные кучи мусора и на мягкий грунт благодаря ничтожной нагрузке на опорное колесо. Такая проходимость обрадовала даже военных, хотя им-то эксплуатировать одноосные тягачи без прицепа практически не приходилось. Добавление не слишком простого механизма увеличило цену тягача, что привело к преобладанию заказов на машины с более дешевыми двухтактными двигателями, хотя в Ярославле уже выпускались V-образные четырехтактные 236/238, установку которых в Могилеве тоже проработали. Но при попытке установить вместо традиционного двухшарнирного соединения с прицепом стандартное «седло» выяснилось, что требуется обеспечить другую развесовку, сбалансировав одноосный тягач.

Эту работу совместили с добавлением подвески при переходе к модели «546», в которой двигатель и водитель находились спереди оси, точнее – уже двух полуосей, а трансмиссия, включая планетарный механизм поворота, сзади. Управление осуществлялось гидравлической системой, в которой, при отсутствии необходимости поворачивать прицеп, образовался избыток мощности. Трансмиссионные тормоза сделали обычные пневматические колодочные просто ненужными и потому пневмосистема ставилась не на все машины. Оригинально решили задачу разницы масс двигателей, просто установив выпускаемое опорное колесо на разном расстоянии от центра тягача. При этом установить на «546» все еще популярные из-за дешевого топлива двухтактники без чугунного балласта было невозможно. Впрочем, это было актуально только для седельных тягачей и тех двухшарнирных, что вынуждены много передвигаться без прицепа. Также «546» послужила базовой «половинкой» для многих других машин завода – фронтальных погрузчиков с ломающейся рамой, низкопрофильных аэродромных тягачей, карьерных самосвалов высокой проходимости. Для контейнерных работ выпускались как подъемные устройства, так и специальные прицепы, охватывающие контейнер сверху

– они позволяли переставлять его на площадке без лишней машины – крана или погрузчика.

По-настоящему распространенной машиной стала модель «563», в которой ради балансировки легкосплавного двигателя ЗМЗ-Татра (АИ, см. гл. 03-14) перешли на силуминовый корпус трансмиссии и дополнительно облегчили раму, при помощи расчётов на ЭВМ методом конечных элементов, уменьшив заодно ширину машины. Добавили дисковые тормоза, расположив их также в трансмиссии, что позволило уменьшить их размеры за счёт увеличения скорости (подобное решение используется, например, в скоростных поездах). К этой модели расхождения в конструкции седельного и двухшарнирного тягача свелись к минимуму – собственно, к самому узлу соединения с прицепом. Таким образом с МАЗ была снята заметная часть нагрузки по седельным тягачам легкого класса, позволив выпускать больше обычных грузовиков и трехосных тяжёлых тягачей. Формально, для седельного тягача модели «563» подходили прицепы только с вертикальной нагрузкой на узел, вместе не превышающей установленную границу 12 т/ось, однако на практике это ограничение эксплуатанты всерьез не воспринимали, таская по трассе любые полуприцепы с двухдюймовым шарниром, (у нас именуемым как «тип 50» – до 20 т/узел) – сказывался запас прочности, заложенный в расчете на взаимодействие с военными. Помня о опыте пост-Суэцкой проводки авианосцев (АИ, см. гл. 02-29), на базе ходовой «563» был разработан аэромобильный аэродромный тягач на базе лицензионного двигателя «Astazou» (АИ, см. гл. 04-17) с электротрансмиссией. Легкий синхронный генератор с цельнокованным ротором и независимым от них маховиком занимал одну половинку «674», а аккумуляторы, которые перевозились отдельно и служили в том числе балластом для сцепного веса – другую «675». (https://en.wikipedia.org/wiki/Reluctance_motor). Электродвигателями были снабжены все колеса «каракатицы», хотя для обслуживания истребителей можно было обойтись и одной «674». Машина сама следила за уровнем заряда и температурой аккумуляторов, запуская в нужный момент турбину и могла работать в любых условиях, было бы авиатопливо. В гражданских аэропортах спарка «675» дотаскивала вплотную к «гармошкам» самолеты, чьи пилоты не привыкли к этому новшеству – далеко на лётное поле, по крайней мере до внедрения Li-po аккумуляторов, её выпускать опасались.

Европейцы, легко закрыв свой рынок седельных тягачей от Америки ограничением на длину автопоезда в целом, оказались бессильны перед «одноосным трактором» – по ширине он не превышал размера контейнера, а ограничение по нагрузкам на ось легко обходилось конструкцией полуприцепа или вообще просто его загрузкой, например, задействованием в 2TEU только заднего слота.

Но эти новые модели появились позднее, а в 1961-м Никите Сергеевичу показали классический сочленённый тягач МоАЗ-529, уже не опытный образец, который в 1958 году вместе с другими автомобилями показывали на выставке в Брюсселе, а полноценную серийную машину.

Помимо 529-го, на ВДНХ в очередной раз привезли два опытных образца МАЗ-500. Первый, «лупоглазый», с новой цельнометаллической кабиной округлой формы, Хрущёв видел ещё в 1958 году. При виде второго у Никиты Сергеевича челюсть отвисла аж до колен.

Перед Первым секретарём стоял могучий красавец-тягач, с широкой удобной бескапотной кабиной. Широченное и высокое лобовое стекло давало прекрасный обзор. Две пары фар – небольших, прямоугольной формы, верхние – в лобовом щите, нижние прятались в вырезах бампера. Широкая и высокая решётка радиатора была украшена хорошо знакомой эмблемой Минского автозавода. Глянцевые панели кабины на вид напоминали пластиковые.

(на вид это могло напоминать тягачи Volvo, например, FH12)

– Это что, пятисотому новую кабину сделали? – спросил Хрущёв.

– В общем, да, – ответил министр. – Вот, Михаил Степанович может поподробнее рассказать.

Недавно назначенный главным конструктором Минского автозавода Михаил Степанович Высоцкий поведал о сложностях с освоением новой модели:

– Ни одна наша новая конструкция не шла в серию без жесткой критики, а то и травли. Когда переходили от традиционного МАЗ-205 к бескапотному МАЗ-500, «доброжелатели» оклеветали меня в самых высоких инстанциях. Дело грозило обернуться снятием с должности. Слава Богу, в ЦК КПБ разобрались, что к чему…

(История реальная, подлинная цитата из воспоминаний М.С. Высоцкого http://truck-auto.info/maz/157-500.html)

– Ну, хорошо, что разобрались, – Первого секретаря больше волновало другое. – Задержка с пятисотым из-за этого?

– Не только, – ответил Михаил Степанович. – У старой 205-й модели кабина была деревянная. Для изготовления новой металлической кабины нужны штампы очень больших размеров. Изготавливать их не только дорого, но и долго.

Сейчас у нас идёт научно-исследовательская работа по отработке технологии пластобетонных штампов применительно к нашему производству, но она ещё не завершена.

(Использование пластобетонных штампов в автомобилестроении http://biform.org/about/shampovay/)

После того, как в 58-м году было принято решение о строительстве заводов стандартизованных автоагрегатов, ситуация начала улучшаться (АИ, см. гл. 03-17). Сейчас мы уже получаем часть комплектующих с этих заводов , что позволило нарастить выпуск, к примеру, самосвалов МАЗ-525.

Тогда же, как я слышал, было принято решение перепрофилировать Кутаисский автозавод на отвёрточную сборку ЗиС-164 и производство кабин для грузовиков (АИ, см. гл. 03-17).

– Верно, было такое решение, – припомнил Хрущёв. – Так что, это у вас кабина Кутаисского завода?

– Скажем так, совместное с Кутаиси производство, – усмехнулся Высоцкий. – Когда стало ясно, что изготовление штампов затянется, мы заключили договор с Кутаисским заводом на разработку новой кабины каркасно-панельной конструкции, с пластиковыми панелями (АИ). Кабину они сделали, и даже по замыслу неплохую, удобная кабина получилась. Но вот качество исполнения... – Михаил Степанович замялся. – Грузинское качество, одним словом...

– Так, вроде, хорошая кабина? – удивился Первый секретарь.

– Знали бы вы, товарищ Хрущёв, как мы этого добились... – вздохнул Строкин.

– Как? Ну-ка, рассказывайте!

– После того, как в закавказских республиках начали наводить порядок (АИ, см. гл. 03-19), – рассказал министр, – в Грузии стало поспокойнее, но качество продукции особо не улучшилось. Когда сняли Мжаванадзе, и начали менять личный состав МВД и прокуратуры на демобилизованных военных юристов, одно за другим пошли уголовные дела на местную номенклатуру (АИ). Под это дело я ввёл на Кутаисском заводе внешнее управление.

Новый директор сменил всё заводское руководство, вплоть до мастеров, на русских и белорусов, из Минска и Москвы прислали команду опытных контролёров ОТК. Только после этого качество продукции начало выправляться. Окончательно удалось побороть брак только после того, как заменили на русских всех бригадиров на заводе и поставили русских рабочих почти на все ответственные операции. Пришлось даже кладовщиков менять – там вор на воре были. Провели аттестацию рабочих – с заданиями большинство местных справились. Спрашиваем, почему было столько брака – мнутся, молчат, никто вразумительно не ответил.

Ввели пооперационный контроль ОТК, личные клейма, штрафы за брак и доплаты за работу без брака. Вот, после этого, уже где-то со второй половины 60-го года, удалось добиться такого же качества, как на Минском заводе и на ЗиСе. А до того – ничего не помогало.

– Сейчас помогло? – строго спросил Первый секретарь.

– Помогло, – подтвердил главный конструктор.

– Вот так и дальше действуйте, и в республиках, и в РСФСР, если понадобится. – Хрущёв повернулся к главному конструктору. – А в кабине посидеть можно?

– Пожалуйста, Никита Сергеич! – Высоцкий распахнул дверь.

Первый секретарь, с непривычки медленно, неуверенно забрался в кабину, уселся на удобное мягкое сиденье, взялся за руль, осмотрел приборную доску. Главный конструктор, стоя на подножке кабины, давал пояснения:

– Машина сделана в северном исполнении, с двойными стёклами, теплоизоляцией стенок и дверей, войлочными матами, мощной печкой. Для Севера бескапотная компоновка хороша ещё и тем, что двигатель под кабиной, тепло меньше теряется. Предусмотрен подогреватель картера и топливной системы. Позади водительского сиденья сделана удобная лежанка для второго водителя, она не только на северном исполнении будет, а на всех машинах. Резина на колёсах тоже специальная, северная, с повышенным содержанием каучука, спасибо индонезийским товарищам.