Дотянуться до звёзд

Как раз по такой схеме строятся, кстати, Чирюртские ГЭС-1 и ГЭС-2. Чирюртская ГЭС-1 будет плотинно-деривационной гидроэлектростанцией, часть напора в этом случае создаётся плотиной на Сулаке, часть – при помощи деривационного канала. Мощность Чирюртской ГЭС-1 составит 72 мегаватта, это, конечно, не малая ГЭС, но и далеко не крупная. Чирюртская ГЭС-2 – малая деривационная гидроэлектростанция, она будет построена на отводящем канале Чирюрской ГЭС-1, без каких-либо плотин и водохранилищ, и будет работать по водотоку, расчётная мощность – 9 МВт.

(Строительство Чирюртской ГЭС-1 начато в 1961 году, гидроагрегаты пущены в 1967—1969 годах. Чирюртская ГЭС-2 введена в эксплуатацию в 1964 году.)

– Нам в последние несколько лет очень активно помогает Госкомитет по науке и технике, – рассказал академик Разин. – Покойный Михаил Васильич Хруничев, совместно с ВИМИ сумел наладить эффективную систему поиска, отбора и экспертизы изобретений. Сейчас Константин Николаевич Руднев (назначен председателем ГКНТ после смерти Хруничева) это начинание продолжил. Специалисты ГКНТ вывели нас на двух замечательных изобретателей – Ивана Степановича Бирюкова и Бориса Сергеевича Блинова. (см. Б.С. Блинов «Загадочный импульс» https://litlife.club/br/?b=278436&p=14). Иван Степанович, кстати, простой рабочий-металлист, порядка 12 лет совершенствовал очень интересную турбину. Весной этого (1961) года он, через журнал «Знание – Сила» связался с товарищем Блиновым из лабораторию летающих моделей МАИ, он тоже интересуется вопросами малой гидроэнергетики. Из ВИМИ нам рекомендовали к этим изобретателям присмотреться, и предоставить им режим наибольшего благоприятствования. Мы так и сделали. Сейчас у нас товарищи Блинов и Бирюков работают над очень интересным проектом гирляндной микро-ГЭС.

– Это как? – заинтересовался Никита Сергеевич.

– Очень просто, и не требует плотины. Водяное колесо, как у мельницы, представляете? – спросил Разин.

– Конечно.

– А теперь представьте, что таких колёс много, и они все надеты на общий гибкий вал, почти на всю ширину потока. К валу присоединён генератор.

– Гениально! – заулыбался Никита Сергеевич.

– Вдвойне гениально, потому что товарищ Бирюков, за 12 лет опытов и исследований, сумел добиться весьма высокого КПД на своей турбине, а товарищ Блинов, взявшись ему помогать, привнёс в работу научную методику, патентный поиск, в общем, поднял кустарное изобретательство на современный уровень, – пояснил академик. – Бирюков не просто усовершенствовал профиль турбины, но и открыл взаимовлияние роторов друг друга. Поток воды неоднократно меняет направление в межлопастном пространстве — канале, создавая дополнительный реактивный момент и значительный прирост мощности.

(Гирляндные микро-ГЭС Б.С. Блинова с турбинами И.С. Бирюкова в 1960-х гг производились серийно и показывали очень неплохие результаты. Эффект от их применения оказался настолько велик, что к автору обратились представители 250 предприятий. Поступило 75 запросов от зарубежных фирм. Блинову одних писем пришло более 10 тысяч. Простота «Гирлянд» позволяла сооружать их на месте за короткие сроки. Мини-ГЭС ставили на подходящих речушках геологи и военные, туристы и колхозники, студенты и пастухи на горных реках. Даже партизаны Вьетнама списывались с автором изобретения и оперативно устанавливали гирлянды турбин в джунглях по всей стране. http://tehno-science.ru/izobreteniya-694.html/)

– Гм... А как быть зимой, когда река замёрзнет? – спросил Косыгин. – ГЭС встанет?

– В том и дело, что нет! Когда лопасти турбин постоянно молотят по воде, она не замёрзнет даже в самый сильный мороз, – ответил Разин. – Будет длинная полынья поперёк реки. Хуже, если река совсем мелкая и промерзает до дна. Вот тут турбина остановится. Также плохо будет весной, когда лёд пойдёт. Турбину придётся поднимать из воды, чтобы не снесло ледоходом. Но это ненадолго. Во время половодья, когда вода поднимается, турбину тоже придётся поднимать, поэтому стоит устанавливать опоры гибкого вала на поплавках. Но в целом зимние проблемы решаемы конструктивными методами.

Косыгин выслушал, согласился:

– Пожалуй. Я вот подумал, а что, если такие турбины вешать под уже построенными мостами? Там их нетрудно будет поднять, на момент ледохода, и есть прочная конструкция, к которой можно закрепиться.

– А это интересная идея, Алексей Николаич, – поразмыслив, кивнул Непорожний. – Имеет смысл её обдумать поподробнее.

– Я думаю, надо эту разработку всячески поддержать, – решил Хрущёв. – На уровне министерства энергетики и ГКНТ, – он сделал пометку себе в блокнот. – Хорошо, что вы мне об этих изобретателях рассказали. Подготовьте записку в ГКНТ, через товарища Шуйского передайте мне на подпись. Алексей Николаич, ты тоже подпиши, чтобы товарищи не думали, что это очередная блажь от лысого дурака.

– Конечно, подпишу, – поддержал Косыгин. – Я хоть и не специалист-энергетик, но тут сомнений нет, дело нужное.

– Сделаем, Никита Сергеич, – заверил Непорожний.

Впоследствии, Борис Сергеевич Блинов, помимо гирляндной микро-ГЭС, разработал ещё одну конструкцию – рукавную микро-ГЭС. Её преимущество заключается в возможности использования малых водоёмов. Для выработки электроэнергии достаточным будет ручей, дебет воды которого превышает 50 л/с и чье русло имеет перепад высот более 5 м. Забор воды производится с помощью сужающейся трубы, широкий верх которой подведен к наиболее быстрой части течения, а в её нижней части расположена гидротурбина. В СССР рукавные микро-ГЭС пользовались спросом и их производили на заводах.

(Рукавная микро-ГЭС http://www.domastroim.su/netcat_files/Image/Micro-Hydro-Plant_4.jpg см. подробнее о типах микро-ГЭС http://www.domastroim.su/articles/electro/electro_1464.html)

– Ну, это всё рассчитано на небольшие мощности, так сказать, уровень одного домохозяйства. А побольше, на уровень деревни, скажем, у вас разработки есть? – спросил Косыгин.

– Есть, Алексей Николаич. Мы обратили внимание на удачную идею размещения газотурбинных генераторов в стандартных контейнерах, – ответил академик Разин. – И подумали, а нельзя ли смонтировать в таком контейнере целый небольшой гидроагрегат, чтобы потом его целиком встроить в небольшую плотину местного значения. Контейнер, конечно, пришлось сделать из нержавеющей стали. Попробовали, поэкспериментировали, и получился агрегат для мини-ГЭС мощностью до двух мегаватт.

(http://www.atomic-energy.ru/news/2017/07/20/77800 такого энергоблока мощностью 2 Мвт достаточно для питания 700 домов. Подробнее http://www.rushydro.ru/upload/iblock/0d4/Prezentatsiya.pdf)

– И как, получилось? – тут же спросил Никита Сергеевич.

– Да, сейчас контейнерный энергоблок проходит стендовые испытания, – ответил академик. – Основные компоненты, такие, как генератор и щиты управления, уже выпускаются серийно, это сильно ускорило проектирование.

– Мы сейчас проводим экономический анализ разработки, – добавил Непорожний. – Получается довольно-таки выгодно, учитывая, что такие энергоблоки можно ставить друг за другом каскадом. Их можно встраивать в уже существующие водосбросные плотины, построенные для регулирования уровня воды. Хотя в целом, по нашим расчётам, экономически выгоднее серийно производить микро-ГЭС в целом, а не энергоблок. Такую ГЭС будет просто доставить на место и смонтировать, поскольку конструкция отличается мобильностью за счет агрегатирования. Стоимость затрат на обслуживание такой микро-ГЭС будет в 12–20 раз меньше. (цифры отсюда https://vz.ru/economy/2012/11/2/605513.html)

– Надо составить общий план электрификации населённых пунктов, с учётом возможностей всех видов распределённой генерации, – предложил Косыгин. – Учесть все местные гидро- и топливные ресурсы. Разделить план на пятилетние этапы. Корректировать их своевременно, с учётом изменяющихся потребностей населения и роста промышленности. И действовать по этому плану.

– Согласен, – тут же поддержал его Хрущёв. – Пётр Степаныч, как, возьмётесь за эту работу, вместе с Госпланом и Госэкономкомиссией?

– Возьмусь, конечно, – тут же ответил Непорожний. – Подберу грамотных специалистов в плановых отделах, гидростроителей подключим, гидрогеологов. Но, тогда, товарищи, для грамотного планирования надо учитывать все возможные источники энергии, не только топливную и гидроэнергетику. И это будет большой план, считайте, вторая очередь ленинского плана ГОЭЛРО.

– Конечно, я потому и сказал – учесть все ресурсы, топливные, гидроэнергетические, атомную энергетику, – согласился Косыгин.

– С атомщиками будем беседовать в начале следующего года, – решил Хрущёв. – После этого рассмотрим ваши предложения по всем прочим видам энергетики. Сумеете к концу января подготовить?

– Предложения по разным видам генерации подготовим, а вот планирование займёт больше времени, – тут же прикинул академик Разин. – Не менее полугода.

– С планированием я вас не сильно тороплю, – ответил Никита Сергеевич. – Лучше потратить чуть больше времени, зато сделать меньше ошибок. Обсудим все варианты генерации, а там уже будем планировать подробно.

На этом совещание завершилось. К январскому совещанию НТС энергетикам предстояло подготовить большой объём предложений. (см. далее гл. 07-02)

Производство гирляндных микро-ГЭС наладили к середине 60-х. 50-летие Октябрьской Революции страна отметила вводом в строй по плану ГОЭЛРО-2 более пяти тысяч малых ГЭС районного и местного масштаба, мощностью от 2-5 кВт и до 10 Мвт. (АИ) Несколько позже появились рукавные микро-ГЭС конструкции Б.С. Блинова, позволившие использовать для генерации электроэнергии даже небольшие горные ручьи. (Реальная история, относящаяся к 1970-80 гг) При этом, во многих случаях, за счёт отказа от постройки плотин и перехода к деривационной схеме с отводным каналом, постройка мини-ГЭС стала дешевле и быстрее, а также не наносила ущерба природе.

#Обновление 25.03.2018

22. Фундамент технокоммунизма.

К оглавлению

В 1961 году советская вычислительная техника продолжала развитие по нескольким основным направлениям, заданным в период 1958-1960 гг. (см. гл. 03-15, 04-20, 05-24). Основной – «средней» ЭВМ для научных, экономических и конструкторских расчётов стали выпускавшиеся серийно с 1960 г рамеевские «Урал-2», и их дальнейшее развитие «Урал-3» и «Урал-4». В то же время Башир Искандарович Рамеев уже работал над ЭВМ из единой линейки «Урал-11», «Урал-14», «Урал-16» (АИ частично, в реальной истории Рамеев занимался этими ЭВМ в 1965 г), и параллельно занимался сопровождением в серии и дальнейшим совершенствованием настольного калькулятора «Пенза» (АИ, см. гл. 03-15).

Эти калькуляторы производились серийно на Пензенском заводе Счётно-аналитических машин (САМ) и были основой для низового звена развиваемой в СССР Общегосударственной автоматизированной системы управления народным хозяйством (ОГАС). Они могли подключаться к телетайпной линии, считывать данные с перфоленты и набивать информацию на ленту с помощью подключаемого перфоратора. Хотя «сердцем» калькулятора был очень простой и примитивный процессор, аналогичный более позднему 4004, но для 1960-61 гг это был очень солидный прорыв.

Совершённый в 1957-58 гг переход от ламп и дискретной транзисторной логики к использованию микросхем малой интеграции (АИ) имел следствием ещё одно, вначале неочевидное преимущество – многократно повысилась общая надёжность ЭВМ и увеличилось время наработки на отказ. Как вспоминал позднее заместитель и ближайший коллега академика Лебедева, разработчик ЭВМ М-40 и М-50 для системы ПРО «А» Всеволод Сергеевич Бурцев:

«Если учесть, что Сергей Алексеевич начинал создание ЭВМ в период, когда основными логическими элементами были ламповый вентиль и триггер, отказывавшие через каждые 100–1000 часов работы, а первые ЭВМ содержали более 1000 таких элементов, то отладка первого образца ЭВМ всегда велась на фоне непрерывных сбоев и ежечасных отказов. Фактически шло сражение за то, кто победит — отладчик, который должен был на фоне сбоев и отказов устранить все дефекты проекта, или ненадёжные элементы. В том случае, если частота возникновения неисправностей превышала скорость их устранения, разработка не могла увидеть свет и считалась неработоспособной. <...>

На этапе развития полупроводниковой элементной базы в процессе отладки машины практически ничего не изменилось, так как, несмотря на то, что надёжность полупроводников возросла более, чем на два порядка, во столько же раз, а может быть и более, увеличилась логическая сложность комплексов ЭВМ, т. е. число логических элементов в машине».

(цитируется по статье Ю.В. Ревич «Информационные технологии и противоракетная оборона» http://it-history.ru/images/2/23/06_systemaA.pdf)

Это противоречие было устранено лишь с появлением твердотельных интегральных схем, где надёжность целого кристалла, включавшего сотни и тысячи транзисторов, стала практически равной надежности отдельного транзистора.

В Зеленоградском НПО «Научный центр» к концу 1960 г осилили производство технологического оборудования, обеспечивавшего техпроцесс 10 мкм (АИ, см. гл. 05-24), что позволило размещать на одном малом кристалле порядка 1024 элементов для микросхем с нерегулярной структурой, вроде процессоров, и до 4096 элементов для микросхем с повторяющейся структурой (памяти).

Возможность выплавлять кремниевые заготовки диаметром до 162 мм, которые можно было резать на большие кристаллы, позволила НИИ-35 и НИИ-160, получившим новое оборудование, перевести на однокристальную основу и процессор 4004, и более мощный 8-битный 6502. Это сразу позволило удешевить производство, хотя 6502 получился более крупным, чем в «той» истории, его пластиковый корпус был размером примерно 50х20 мм.

(в реале при изготовлении по 8-мкм техпроцессу процессор 6502 имел размеры 41х17 мм, из них электронными элементами было занято только 21 кв. мм. т. е. прямоугольник 3.9 x 4.3 мм, остальная площадь использовалась под контактные площадки.)

Микросхема процессора 6502 после уже ставших привычными крошечных прямоугольничков 3х4 мм, использовавшихся в микросборках 4004 и электронных часах, выглядела гигантской. К первому экспериментальному экземпляру процессора молодые инженеры-приколисты из зеленоградского НПО «Научный центр» спаяли аккуратную проволочную оправку, припаяли к ней две маленькие проволочные рукоятки, чтобы можно было ухватиться двумя пальцами, написали на полоске красного кумача лозунг: «Советские микросхемы – самые большие микросхемы в мире!», и внесли процессор в кабинет Староса целой делегацией. Впереди шёл барабанщик, в пионерском галстуке и пилотке, следом – два инженера с лозунгом, а уже за ними ещё двое, с выкриками: «Заноси, заноси!», «Руки, осторожнее!», «На ногу не урони!» «Сама пойдёт!» – внесли за ручки собственно процессор, и, молодецки ухнув, поставили его на стол технического директора.

Старос, оценив юмор ситуации, заулыбался и поинтересовался, глядя на оправку с ручками:

– А это что?

– Так это... ручки, Филипп Георгиевич! Для удобства переноски!

В этот момент Старос не выдержал и заржал уже в голос.

Но определяющим моментом были не размеры процессора, а его цена. Процессор получился простым, а следовательно – и дешёвым.

(В реальной истории процессор 6502, появившийся в 1975 г, стоил в рознице $25, тогда как процессоры ближайших конкурентов – 6800 и Intel 8080 стоили в розничной продаже $179, и лишь после появления 6502 цену пришлось снизить до $79)

Более того, начатое в 1960-м серийное производство минифабов потянуло за собой запуск в серию в 1961 году более крупногабаритных и производительных фабов с чистыми камерами большего объёма. Они позволяли выпускать микросхемы партиями от 50 до 10000 штук, в зависимости от их линейных размеров.

Освоение в серии процессора 6502 вызвало прорыв в области создания управляющих ЭВМ для станков с ЧПУ (АИ). Разработанная в «Научном центре» управляющая ЭВМ УМ-1НХ была слишком сложной и дорогой для управления одним станком. Её использование было оправдано для управления сложными производствами, вроде фабов и минифабов для производства микросхем, атомных электростанций, химических производств и т.п. УМ-1НХ могла управлять целым цехом, подводной лодкой или кораблём, но для управления станками в составе гибких производственных ячеек требовалось решение попроще и подешевле.

Таким решением стала «космическая» БЦВМ УМ2-К, построенная в 1961 году «вокруг» процессора 6502 (АИ). Её разработчики, руководители НПО «Научный центр» Старос и Берг сразу заложили в конструкцию возможность работать с разными типами оперативной памяти. Для космоса и авиации ЭВМ работала с ферритовыми кубами памяти, а для наземного применения использовались шкафы с более быстрой, технологичной, но хрупкой и объёмной тонкоплёночной памятью (Thin film memory http://www.computerhistory.org/revolution/artifact/263/1110?position=0). «Станочный» вариант УМ2-К собирали в железном шкафчике величиной с небольшую тумбочку, большую часть объёма которого занимали пластины ОЗУ, тогда как «космическая» модификация имела размеры чуть поменьше шкафчика для ванной (АИ). При этом использовались одинаковые протоколы связи, а вот языки программирования в ПЗУ прошивались разные. УМ2-К ещё не имела полноценной операционной системы, она работала так же, как более поздний ZX Spectrum, где вшитый в ПЗУ язык Basic был готов к использованию сразу после включения, выполняя роль ОС.

Для управления токарным или фрезерным станком подобная ЭВМ тоже была избыточной. Обычно она управляла станком типа «обрабатывающий центр», первые образцы которых разрабатывались в ЭНИМС, или целой гибкой производственной ячейкой из нескольких станков и центрального обслуживающего манипулятора (АИ). Причём наиболее сложным для управления объектом был именно манипулятор, поэтому вместо него чаще ставили рабочего.

Разработанная специалистами ЭНИМС и восточногерманского комбината VEB «Robotron» при участии Конрада Цузе автоматическая линия для производства тонкоплёночной памяти (АИ, см. гл. 04-20) позволила преодолеть жесточайший лимит объёма ОЗУ. Микросхемы памяти пока ещё не позволяли набирать достаточные объёмы ОЗУ из-за малой ёмкости при высокой стоимости. На микросхемах обычно собирали небольшой буферный объём – некое подобие кэша L2 на той же плате, рядом с процессором, а основной объём ОЗУ располагался рядом, в нескольких шкафах. Модуль тонкоплёночной памяти на 1 кБ был размером 150х150 мм – (примерно с коробочку для CD). 64 таких пластины устанавливали в стойку, 6-8 стоек внутри шкафчика давали возможность набрать ОЗУ объёмом 384-512 кБ, что для начала 60-х было невероятно много. Пришедшее в конце 50-х понимание важности наращивания объёма ОЗУ повлияло на многое – изменилась сама парадигма проектирования ЭВМ, подход к языкам программирования, к написанию программ.

Для УМ2-К и УМ-1НХ использовали несколько языков программирования, основными из которых были Forth, FOCAL, плюс G-code для управления станками. К этим ЭВМ уже можно было подключить в качестве монитора обычный телевизор. Их подключали через низкочастотный вход, наличие которого с 1956 г было обязательным в схеме каждого выпускаемого в СССР телевизора (АИ). Набор текста и команд всё ещё осуществлялся через подключаемую консоль, в роли которой обычно использовали телетайп, но уже электронный, а не электромеханический (АИ, см. гл. 05-24). Для управляющей ЭВМ, устанавливаемой в цехах, это было удобнее, чем обычная клавиатура.

Управляющие машины на микросборках использовали только в пределах границ СССР, но электронное управление требовалось и промышленным предприятиям ближайших союзников. Чехи, с их развитой промышленностью, сделали ставку на троичные ЭВМ «Сетунь» советской разработки. Завод им. Яна Швермы в Брно выпустил в 1960-м 300 машин, а в 1961 году увеличил выпуск в полтора раза, собрав уже 460 ЭВМ. Основные компоненты для «Сетуни» – сборки элементов памяти и АЛУ на ферритовых кольцах – изготавливали в Китае. (АИ частично, в реальной истории чехи действительно планировали собирать по 300 ЭВМ «Сетунь» в год, но наши партийные чиновники не разрешили передачу документации.)

Большая часть ЭВМ «Сетунь» использовалась в качестве управляющих машин в строящейся Единой Энергосистеме ВЭС. Только усилиями чехов обеспечить такой заказ управляющими ЭВМ было невозможно, поэтому производство «Сетуней» наладили также в СССР на Астраханском заводе электронной аппаратуры и электроприборов, и на Пекинском телефонном заводе в Китае (АИ). Для ЕЭС ВЭС «Сетунь» выбрали из-за её относительной дешевизны и большой наработки на отказ. На фоне жутко капризных ЭВМ первого поколения, «Сетунь», собранная почти целиком на ферритовых колечках, после того, как 37 ламп, первоначально имевшихся в её конструкции, заменили дискретной транзисторной логикой, выглядела надёжной как наковальня.

Помимо «Сетуни», в Чехословакии делали и собственную вычислительную технику. С 1949 г завод ARITMA выпускал сначала перфокарточные калькуляторы, затем – аналоговые вычислительные машины MEDA, а также специализированные однопрограммные аналоговые вычислители.

В 50-х разработкой уникальных модулярных ЭВМ, считавших в системе остаточных классов, занимались Антонин Свобода и Миро Валах. В 1958 г они сделали первую в Чехословакии релейную вычислительную машину SAPO (Samocinny Pocitac). С 1958 г конструктор Вратислав Грегор разрабатывал уже полностью электронную ЭВМ EPOS-1, ставшую первой модулярной ЭВМ в Европе (http://www.historiepocitacu.cz/stredni-elektronkovy-pocitac-epos-1.html). Компьютер EPOS-2, разрабатывавшийся с 1960 г, был уже полностью полупроводниковым и выпускался на собственной элементной базе производства ЧССР. (https://geektimes.ru/company/ua-hosting/blog/278886/). Также в ЧССР производились электрические пишущие машинки «Консул», широко использовавшиеся в СССР и прочих социалистических странах в качестве АЦПУ для ЭВМ.

(О пишущих машинках «Консул», много фотографий, в т.ч. Снимки внутреннего устройства и компонентов http://www.phantom.sannata.ru/forum/index.php?t=18793&a=do_print)

Восточные немцы использовали собственную ЭВМ ZR-24 и её дальнейшее развитие ZR-25, разработанную Конрадом Цузе (АИ) и выпускаемую недавно образованным комбинатом VEB «Robotron» , где также работал «отец электронной техники» ГДР Рольф Кутчбах, ставший позднее разработчиком многих восточногерманских ЭВМ.

(Множество фотографий компьютерной техники производства ГДР в статье https://geektimes.ru/company/ua-hosting/blog/278508/)

Комбинат «Robotron» был основан на базе вошедшего в строй в 1958 г завода электронных счётных машин ELERMA в городе Карл-Маркс-Штадт (сейчас – Хемниц). Он объединил 9 отдельных заводов и НИИ. Институт электроники в Дрездене разрабатывал устройство памяти на ферритовых стержнях и систему управления устройством на магнитной ленте, на заводе Карла Цейса в Йене изготавливалось устройство памяти на магнитной ленте, на фабрике конторских машин в Зоммерде – устройство печати, завод VEB ORWO производил ферритовые стержни, Институт обработки данных в Дрездене поставлял блоки передачи данных.

Город Радеберг под Дрезденом имел огромное значение для немецкой военной промышленности. На предприятии выпускались радиоприемники, портативные телевизоры. Здесь позднее также строили большие ЭВМ R300, УВМ PR2000, PR2100, мини-ЭВМ R4000, R4100, R4200 и R4201. На заводе «Robotron-Elektronik» в Бад-Либенверде производились графопостроители. Одноимённый завод в городе Целла-Мелис выпускал устройства считывания с перфоленты, лентопротяжные механизмы, магнитные карты и терминалы для их считывания, позднее здесь производились мини-компьютеры А5222 для сбора, обработки и передачи эксплуатационных данных в систему сбора данных А5220 (http://www.robotrontechnik.de/html/computer/a5222.htm)

В Югославском ядерном институте «Винча» в Белграде команда учёных и инженеров, в которую входили академик Райко Томович, доктор Вукашин Масникоса, доктор Ахмед Манджич, инженер Душан Христович, инженер Петар Врбавац, доктор Милойко Марич, десяток техников и прочие вспомогательные специалисты, под общим руководством профессора Тихомира Алексича, в период 1949-1959 г разработала и построила первую югославскую ЭВМ ЦЕР-10. Уже в ходе разработки, в период 1957-58 гг ЭВМ модернизировали, чтобы она соответствовала принятым в ВЭС требованиям по разрядности, кодировке, и другим основным характеристикам. (Изначально ЭВМ ЦЕР-10 была ламповой 30-разрядной)

Венгрия и Польша покупали ZR-24 в ГДР, а также в Будапеште получила развитие линия ЭВМ М-3 конструкции И.С. Брука. (АИ, см. гл. 04-20)

В Китае электроника в конце 50-х делала лишь первые шаги. Пекинский телефонный завод в 1958-1960 гг при содействии советских специалистов, таких, как Георгий Павлович Лопато, Олег Константинович Щербаков, Владимир Андреевич Мельников, наладил сборку больших ЭВМ БЭСМ-К, аналогичных по конструкции советским БЭСМ-2. Машины собирали частично из советских компонентов, частично изготавливали на месте. В Пекине был основан Институт вычислительной техники, в 1958 г в нём побывал руководитель Сибирского отделения АН СССР академик Михаил Александрович Лаврентьев. В ИВТ работали ведущие китайские специалисты Фан Синби, Хэ Шаодзун, У Дзикан и другие. Узнав о пекинской ЭВМ, они вернулись в КНР из Европы и Америки.

Индия, Индонезия и арабские страны закупали ЭВМ непосредственно в СССР, в основном это были ЭВМ «Сетунь», а также мэйнфреймы БЭСМ-2 и М-20, построенные на дискретной транзисторной логике (АИ частично, в реальной истории эти ЭВМ были ещё ламповые).

После принятия в 1960 г решения о распределённом выпуске изделий и узлов для электронной промышленности, КНДР и Бирма с помощью советских специалистов осваивали сборку электронных блоков ЭВМ из компонентов, получаемых из СССР. (АИ, см. гл. 05-03). В Болгарии создали НПО «Изот», на котором начали выпуск дисководов на гибких магнитных дисках, стримеров и прочих магнитных носителей. Накопители на жёстких дисках изготавливали только в СССР и ГДР, а также к процессу пытались подключиться чехи.

Основными ЭВМ для экономических, конструкторских и научных расчётов на тот момент оставались машины «Урал», «Урал-2», и идущие им на смену «Урал-3» и «Урал-4». В то же время коллективы НИИУВМ и Пензенского завода САМ, под руководством Башира Искандаровича Рамеева работали над новой линейкой ЭВМ «Урал», основанной на агрегатах стандартного ряда «Урал-10» (http://computer-museum.ru/books/urals/urals13.htm). Идея Рамеева заключалась в формировании обширного семейства электронных блоков и периферийных устройств, из которых каждый потребитель мог собрать себе ЭВМ, соответствующую его задачам. В состав ряда входили «малая» ЭВМ «Урал-11», «средняя» – «Урал-14» и высокопроизводительная «Урал-16» (в реальной истории эти ЭВМ создавались в 1965-68 гг).

Согласно принятому в 1959 г постановлению, работу над ЭВМ и периферийными устройствами стандартного ряда «Урал» вели в составе научно-производственного объединения «Информатика» множество организаций. Они распределили между собой основные задачи: НИИУВМ и Пензенский завод САМ делали основу «Урала» – АЛУ и оперативную память, НИИСчётмаш разрабатывал периферийные устройства по техзаданию Рамеева, Московский НИИ Электромеханики (НИИЭМ) и Московский завод САМ занимались совершенствованием НЖМД, стримеров и прочих устройств хранения данных, коллектив ИНЭУМ под руководством И.С. Брука и М.А. Карцева обеспечивал сетевые возможности и совместную работу многих ЭВМ в составе кластера, ИТМиВТ адаптировал к ЭВМ «Урал» операционную систему ITMiVT-Unix.

(АИ, см. гл. 03-15. К сожалению, в реальной истории все перечисленные организации в описываемый период безудержно «творили» собственные проекты ЭВМ, «кто в лес, кто по дрова»).

Разумеется, ЭВМ стандартного ряда «Урал» пока ещё оставались машинами класса mainframe, то есть, набором шкафов и тумбочек, но они уже изначально проектировались с применением микросхем малой интеграции в составе микросборок. Машины «Урал-11» и «Урал-14» с самого начала делались 32-хразрядными, а «Урал-16» – 64-х разрядным (В реальной истории эти три «Урала» имели нестандартную разрядность 24 бит и 48 бит). Память каждой машины можно было расширять в больших пределах, минимальный объём составлял 384 кБ, 512 кБ и 1 МБ соответственно, с возможностью расширения вдвое и более. (В реальной истории – 48 кБ, до 196 кБ и до 1536 кБ в пересчёте на современные единицы, с учётом нестандартной разрядности)

ЭВМ «Урал-11» относились к классу универсальных вычислительных машин, но могли использоваться для решения плановых, производственных, учётных, статистических и других задач. Однако развитые средства прерывания вместе с дополнительными устройствами (преобразователями) типа У-250 и У-570 и постоянной памятью (У-479) позволяли пользователям использовать их для управления реальными объектами и технологическими процессами.

На Минском заводе счётных машин им. Орджоникидзе, где уже выпускались ЭВМ М-3, М-4 и «Урал», в 1960-м г сделали малую ЭВМ «Минск-1». Разработчики, в соответствии с решением, принятым на декабрьском совещании 1953 г (АИ, см. гл. 01-12), сделали свою ЭВМ 32-х разрядной и совместимой по системе команд с ЭВМ «Урал-2».

(В реальной истории ЭВМ «Минск» имели уникальную разрядность – 31 бит на «Минск-1», и 37 бит начиная с модели «Минск-2»)

В ней также использовались периферийные устройства системного ряда «Урал», ставшие к тому времени фактическим стандартом для советской электронной промышленности. ЭВМ «Минск-1» могла выполнять программы, написанные для ЭВМ «Урал», что было особенно ценно для основных пользователей этих ЭВМ – различных конструкторских бюро и НИИ.

(АИ, в реальной истории минские ЭВМ были, как почти все советские ЭВМ того периода, полностью несовместимы ни с одной другой ЭВМ. В АИ подобного разброда не допустят).

ЭВМ «Минск-1» имела много модификаций: «Минск-11» – для обработки сейсмической информации и работы с удаленными пользователями; «Минск-14» и «Минск-16» предназначались для обработки телеметрической информации, и имели в своем составе соответствующие считывающие устройства телеметрии. На базе ЭВМ «Минск-1» выпущена система для хранения и распознавания отпечатков пальцев для Министерства внутренних дел СССР. ЭВМ «Минск» получилась достаточно дешёвой.

(Всего в реальной истории в течение 1960-1964 гг. выпущено 220 машин «Минск-1», ставших в этот период наиболее массовыми ЭВМ в стране.)

Сергей Алексеевич Лебедев и его заместитель Всеволод Сергеевич Бурцев в этот период сосредоточили свои усилия на доводке ЭВМ для экспериментальной системы ПРО «А». Системы ПВО и ПРО в целом стали в тот период наиболее мощным двигателем прогресса советской вычислительной техники, хотя для них и требовалось ограниченное количество весьма специфичных по конструкции вычислительных машин. Но разработчикам пришлось приложить много усилий, чтобы обеспечить максимальное быстродействие, и многие наработки затем были использованы в ЭВМ общего назначения (АИ частично).

Система ПРО «А» управлялась двухмашинным комплексом из ЭВМ М-40 и М-50. М-40 была дальнейшим развитием линии БЭСМ-2 и её военной модификации М-20, серийно выпускавшейся на Казанском заводе математических машин. ЭВМ М-40 в системе управления ПРО обеспечивала целочисленные вычисления, тогда как М-50 выполняла вычисления с плавающей точкой.

Переход на микросхемы малой интеграции и микросборки позволил уменьшить габариты ЭВМ и увеличить их надёжность. Теперь ЭВМ военного назначения можно было монтировать в стандартных контейнерах, упрощавших их перевозку с места на место.

Дальнейшим развитием ЭВМ М-50 стала более совершенная 5Э92, а следом за ней в 1960-61 гг Лебедев и Бурцев построили ещё более мощную ЭВМ 5Э92б. В ней они довели до совершенства свою идею двухпроцессорной ЭВМ с общим полем памяти. На большом АЛУ считалась основная боевая задача, а малое АЛУ обслуживало комплекс линий связи.

(В реальной истории ЭВМ 5Э92б имела следующие характеристики: 500 тыс. оп./с. большое АЛУ, 37 тыс. оп./с. малое АЛУ; фиксированная запятая; ОЗУ 32 тыс. 48-разрядных слов, построена по модульному принципу, цикл 2 мкс; работа по 28 телефонным и 24 телеграфным дуплексным линиям связи; элементная база — дискретные полупроводники, полный аппаратный контроль, промежуточная память — 4 магнитных барабана по 16 тыс. слов каждый).

Теперь эта ЭВМ была сделана 64-разрядной, ОЗУ выполнили на платах тонкоплёночной памяти и увеличили до совершенно невероятной для того времени ёмкости 8 Мб. Быстродействие основного АЛУ выросло до 750 тысяч операций в секунду (АИ).

Для общего, невоенного применения, в ИТМиВТ разработали мэйнфреймы БЭСМ-4М8 и БЭСМ-4М12 (последняя цифра означала количество потоков hyperthreaing, см. архитектуру компьютера CDC Cyber-170), дальнейшее развитие линейки БЭСМ. Конструктивно новая машина была основана на решениях, уже обкатанных на серверных мэйнфреймах БЭСМ-3М8 и БЭСМ-3М12 (АИ, см. гл. 03-15), и была полностью программно совместима с ними. В новой модели была использована более современная элементная база, хотя машина ещё собиралась на микросборках. Была увеличена тактовая частота, количество оперативной памяти, выросли характеристики быстродействия, появились новые, более ёмкие НЖМД на 21 мегабайт (Аналог – НЖМД IBM 1301, представленный 2 июня 1961 года). Оперативную память сделали расширяемой до 16 Мб (АИ).

Такие количества памяти на тот момент большинству программ вообще не требовались. Большой объём ОЗУ использовался чаще всего как RAM-диск для быстрого доступа к базам данных большого объёма. По окончании сеанса работы содержимое RAM-диска обычно целиком записывали на магнитную ленту, а в начале следующего сеанса считывали последнюю копию (АИ).

Машина также унаследовала разрядность 64 бита, основным режимом были вычисления с плавающей запятой, целочисленная арифметика была вынесена на отдельное АЛУ, и использовалась, по большей части, для вычисления адресов и обеспечения работы каналов связи.

(Сравните с характеристиками реальной БЭСМ-4 1965 года: Быстродействие — 20 тыс. плавающих оп./с., быстрых операций — до 40 тыс. Оперативное ЗУ на ферритных сердечниках – 8192 слова, слова 45-разрядные, организованные в два куба по 4к слов. Стандартный комплект — 4 НМЛ, 4 магнитных барабана по 16к слов, устройства ввода-вывода перфокарт, 128-колоночное АЦПУ алфавитно-цифровое печатающее устройство, «быстропечатающее устройство» только цифры, 16 столбцов. Арифметика с ПЗ включала 4 команды с модификациями и аппаратно реализованное извлечение квадратного корня. Арифметика с фиксированной запятой — рудиментарная, для целей адресной арифметики. Возможность работы с удалёнными объектами по телефонным и телеграфным каналам связи. )

Важнейшим потребителем ЭВМ была создаваемая в этот период Общегосударственная автоматизированная система учёта и управления экономикой – ОГАС. По мере детализации и развития проекта она всё менее напоминала чилийскую систему «Киберсин» и всё больше походила на ту всеобъемлющую ОГАС, которую предлагали построить Анатолий Иванович Китов и Виктор Михайлович Глушков. К работе по теме ОГАС вскоре после её начала подключились Исаак Семёнович Брук и Михаил Моисеевич Ботвинник (тот самый, шахматист).

В процессе роста и укрупнения ОГАС стало возможным выделить её ключевые части. Основой ОГАС была Автоматизированная система плановых расчётов (АСПР) – мощный программный комплекс, реализованный под непосредственным руководством Виктора Михайловича Глушкова. АСПР работала на ВЦ Госплана, которым руководил Николай Иванович Ковалёв. Именно здесь регулярно сводились отраслевые балансы и общий народно-хозяйственный баланс, и по ним вычислялись «узкие места» в экономике страны.

Данные для расчётов АСПР приходили по каналам связи системы ПВО «Электрон» (АИ, см. гл. 05-10) из Единой государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ).

Первоначально в проекте был предусмотрен центральный узел связи, но затем сеть сделали распределённой, на случай возникновения проблем. На этом настоял сам Хрущёв:

– Представьте, что в угрожаемый период противник устроит диверсию на центральном узле связи? Мы что, потеряем возможность управления экономикой?

Первый секретарь хорошо запомнил, для чего в США в «той» истории создавалась компьютерная сеть ARPANET. В раннем варианте проекта сети ЕГСВЦ его центры предполагалось разместить в столицах союзных республик и ключевых промышленных центрах. Вначале собирались построить 17 ВЦ, затем довести их количество до 30.

Первый секретарь предложил другой сценарий:

– В первую очередь строим ВЦ в городах-миллионниках и приближающихся к миллиону по количеству населения. На сегодняшний день это Москва, Ленинград, Киев, приближающиеся – Новосибирск, Горький, Харьков, Свердловск. Вторым этапом строим ВЦ в важнейших промышленных центрах, независимо от того – являются ли они столицами союзных республик или нет, то есть – исходя из реальных нужд экономики, а не из соображений престижа местных властей в республиках.

Третьим этапом – ВЦ в центрах административно-хозяйственных экономических районов. Четвёртым этапом – в областных центрах, и на этом сделаем передышку, чтобы оценить эффективность работы системы.

Реализацией проекта ОГАС руководил организованный по предложению Анатолия Ивановича Китова Государственный комитет управления автоматизацией экономики (Госкомупр). Председателем Комитета Хрущёв «волюнтаристски» назначил себя любимого (АИ, см. гл. 03-15, в реальной истории подобный орган, к сожалению, так и не создали).

Сопротивляться напору Первого секретаря, яростно уверовавшего в способность ЭВМ управлять экономикой, не мог никто. Опасность подобного сопротивления на своей шкуре прочувствовал начальник Центрального Статистического Управления с 1948 г Владимир Никонович Старовский. Стоило ему только заикнуться, что ОГАС в предлагаемом виде не нужна, а её функционал полностью перекрывается машиносчётными станциями ЦСУ, как Хрущёв на следующий день своим распоряжением снял Старовского с должности и назначил одним из заместителей председателя Госплана.

– Пусть этот дурак сам поймёт, каково плановикам сводить баланс по той информации, которую сейчас предоставляет Госплану ЦСУ, – пояснил своё решение Никита Сергеевич.

(АИ, к сожалению. Именно начальник ЦСУ Старовский положил много усилий, чтобы утопить проект ОГАС в период 1963-1968 гг.)

Сопротивлялись внедрению ОГАС не только в ЦСУ. При обсуждении предложений Китова в начале 1960-х гг., по воспоминаниям свидетеля и участника тех событий К. И. Курбакова, ...на всевозможных совещаниях резко негативно зазвучали голоса партийных функционеров и госчиновников: «А кто это такие, что за нас решать будут?», «И вообще, а где же здесь руководящая роль Коммунистической партии?» и т. д. [...] Я помню, какое было на совещании в ГКНТ нехорошее обсуждение. Сразу же после его (Китова) доклада госчиновниками было выдвинуто утверждение, что А. И. Китовым предлагается «подмена централизованных партийно-хозяйственных органов госвласти в стране. Пропагандируется система удельных князьков, опирающаяся на применение ЭВМ».

(цитируется по статье А.В. Кутейникова «Последняя попытка реанимировать проект ОГАС»)

Только немедленное и жёсткое вмешательство Первого секретаря ЦК помогло отвести партийный гнев от разработчиков ОГАС (АИ, к сожалению.).

Сильнейшее сопротивление системе оказывалось на уровне отдельных министерств и ведомств, хотя и не всех. 9 оборонных министерств, находившихся в непосредственном подчинении Военно-промышленной комиссии и её председателя Д.Ф. Устинова, внедрение ОГАС поддерживали, понимая, что без налаженной системы учёта они работать не смогут.

(Как вспоминал в реальной истории В.М. Глушков: «Дмитрий Фёдорович Устинов мне сказал так: пока там будут спорить, Вы в наших отраслях это сделаете. Он пригласил всех своих министров из ВПК и дал команду им делать так, как говорит В.М. Глушков». По решению Д.Ф. Устинова в каждом из 9 оборонных министерств был создан свой институт по созданию отраслевых автоматизированных систем под методическим руководством В.М.Глушкова, а сам Институт кибернетики АН УССР стал разрабатывать заводские автоматизированные системы на Львовском телевизионном и Кунцевском радиозаводе» )

В то же время руководители среднего звена в отраслях промышленности группы «Б» всячески тормозили работу по внедрению ОГАС и сопротивлялись, чувствуя, что система усиливает контроль и мешает им воровать. Ещё большее сопротивление оказывали система госторговли, Госпотребкооперации и министерство финансов. Назначенный министром вместо отправленного в отставку Зверева Василий Фёдорович Гарбузов был противником самой идеи ОГАС.

(На третьем этапе; судя по воспоминаниям В.М. Глушкова ярым оппонентом ученых стал министр финансов В.Ф.Гарбузов, занимавший этот пост с 1960 т. На заседании Политбюро В.Ф. Гарбузов выступил так, что сказанное им, по признанию В.М. Глушкова, годилось скорее для анекдота: «Вышел на трибуну и обращается к К.Т. Мазурову. Вот, мол, Кирилл Трофимович, по Вашему поручению я ездил в Минск, и мы осматривали там птицеводческие фермы. И вот на такой-то птицеводческой ферме [называет её] птицеводы, сами разработали вычислительную машину.» Тут я громко засмеялся, он мне так погрозил и сказал: «Вы тут, Глушков, не смейтесь, здесь о серьезных вещах говорят». Но его сразу перебил Суслов: «Товарищ Гарбузов, Вы пока ещё тут не председатель, и не Ваше дело наводить порядок на заседании Политбюро». А; он, как ни в чем не бывало такой, самоуверенный, продолжает: «Три программы выполняет: включает музыку, когда курица снесла яйцо, свет выключает и зажигает и все такое прочее». В общем, яйценоскость повысилась. «Вот, – говорит, – что нам надо делать: сначала все птицефермы в Советском Союзе автоматизировать, а потом уже думать про всякие глупости вроде общегосударственной системы».

По словам В.М. Глушкова, именно В.Ф. Гарбузов настроил руководство против предложения о создании Госкомупра. Впоследствии В.М. Глушков по нескольким независимым каналам, прежде всего, через помощников Председателя Правительства узнал, что В.Ф. Гарбузов сходил к А.Н. Косыгину, видимо, перед его отъездом в Египет, и сказал ему, что «Госкомупр станет организацией, с помощью которой ЦК будет смотреть, правильно ли он и Совет Министров в целом управляют экономикой». И возражения последовали от А.Н. Косыгина, а раз он возражал, то, естественно, это не могло быть принято». Цитируется по диссертации А.В. Кутейникова «Проект ОГАС и проблемы его реализации». https://yadi.sk/i/y8i9CHeB3Ji6DG Кстати, эпизод весьма ярко характеризует профессиональный уровень министра финансов – далеко не последнего лица в системе управления государства)

В то же время Госбанк требовал как можно более широкого внедрения вычислительной техники. Руководство Правления Госбанка СССР в начале 1960 г. обратилось в Правительство СССР с просьбой выделить для ее решения научно-исследовательское учреждение Государственного Комитета СМ СССР по радиоэлектронике. Распоряжением СМ СССР от 30.09.60 г. №3012р Пензенский НИИУВМ был определён головной организацией по разработке и созданию экспериментальной системы автоматизации банковских операций в г. Москве (шифр «Банк» http://www.computer-museum.ru/histsoft/bank1.htm) Главным конструктором системы в 1961 году был назначен Е.Б. Рассказов. (К сожалению, найти полное имя пока не удалось)

Информационно-вычислительная система «Банк» стала первой в СССР автоматизированной системой для ведения централизованного бухгалтерского учёта на ЭВМ, в которую информация поступала через телеграфные и телефонные каналы связи из отделений Госбанка. Её разработка и постройка заняла достаточно продолжительное время.

(Общая схема системы изображена здесь http://www.computer-museum.ru/histsoft/bank1a.htm Подробнее об устройстве системы «Банк» можно почитать здесь http://www.computer-museum.ru/histsoft/bank1.htm)

Ведомственное сопротивление выражалось, в основном, в пропагандировании идеи ненужности единой общегосударственной сети вычислительных центров ЕГСВЦ, являвшейся основой и «телом» строящейся ОГАС. Вместо ЕГСВЦ сторонники «ведомственного пути» предлагали создавать множество отдельных ведомственных ВЦ, которые и будут передавать информацию на ВЦ Госплана, где её обсчитывала АСПР.

Хрущёв изучил вопрос и знал, что в «той» истории ни Глушкову, ни Китову, ни Николаю Прокофьевичу Федоренко, ни академику Анатолию Алексеевичу Дородницыну, ни другим учёным, так и не удалось «пробить» идею ОГАС в том виде, как они её задумывали в начале 60-х. Неудача была обусловлена отсутствием поддержки на уровне Президиума ЦК. Не нашлось человека, который бы понял суть проблемы и проникся идеей, став её «толкачом» на высшем партийно-государственном уровне.

Поняв это, Никита Сергеевич безоговорочно поддержал предложение Китова о создании Государственного Комитета управления автоматизацией экономики и сам его возглавил. Как он объяснил после одного из совещаний Виктору Михайловичу Глушкову, на его решение повлияло и письмо Александра Веденеева, и собственный опыт «общения» с вычислительной техникой будущего.

– Когда Сергей принёс мне этот самый ноутбук, – рассказал Хрущёв, – я несколько дней в шоке был. Не только от той информации, что в нём прочитал, но и от самой этой техники. Я тогда самому себе поклялся, что жизнь положу, но сделаю всё, чтобы не допустить разрушения СССР и всего, что народ, все советские люди своими героическими усилиями добились и построили. Чтобы не допустить отказа от построения коммунизма. И ещё – чтобы пусть через 30-40 лет у каждого советского человека на столе стояла примерно такая же ЭВМ, как этот ноутбук, и был доступ к мировой информационной сети. Потому что построить коммунизм могут только люди с высоким уровнем грамотности, профессиональные и хорошо информированные.

Поэтому я всю стратегию внедрения ЭВМ и автоматизированного управления экономикой взял в свои руки, и, пока жив, буду проталкивать вашу ОГАС и все ваши усилия по части электронной промышленности и продвижения электроники в массы.

Ведомственное сопротивление Никита Сергеевич, хоть и не без труда, сломил при помощи цифр. Он устроил совместное заседание Госкомупра и Совета министров, на котором, выслушав доводы руководителей отраслей, подсчитал количество ЭВМ, требуемых для варианта построения сети по ведомственному принципу, и тут же сравнил с «территориальным» вариантом Глушкова и Китова.

– Следует учитывать, что ни один из предлагаемых ведомственных ВЦ не сможет собирать информацию с предприятий отрасли, рассеянных по всей стране, – привёл свои доводы Хрущёв. – В то же время, если принять отраслевой принцип построения сети, в крупных городах каждое министерство будет строить свой ВЦ. То есть, вместо двух-трёх ВЦ на город (как минимум – ОГАС, Госбанк и ПВО) в крупных промышленных центрах придётся строить по несколько десятков ВЦ, по сути, дублирующих друг друга.

Где страна возьмёт столько ЭВМ для удовлетворения ваших ведомственных амбиций? Где деньги на их удовлетворение? Ваш «отраслевой» вариант получается примерно в 8 раз дороже того, что предлагают учёные! (Цифра из диссертации А.В. Кутейникова «Проект ОГАС и проблемы его реализации») По-вашему, я считать не умею? Или не понимаю, что вы там задумали? Сначала хотите раздуть систему до неприличия, а потом отменить под предлогом того, что она выходит слишком дорогостоящей для бюджета? А вот фиг вам. Строить будем, но строить так, как говорят академики, количество ВЦ будем увеличивать постепенно.

Я не возражаю против строительства ведомственных ВЦ в принципе. Информатизация и автоматизация на всех уровнях была и остаётся магистральным направлением развития народного хозяйства. Но должна быть единая общегосударственная сеть, подчиняющаяся непосредственно Госкомитету по автоматизации управления. Вся экономическая информация должна идти через неё, и никаких «удельных князьков» с ведомственными ВЦ в части сбора и обмена экономической информацией я не допущу.

Первый секретарь также обрушился с жёсточайшей критикой на министерства торговли и финансов:

– Я хоть и дурак, но даже я догадался, почему товарищи Гарбузов и Павлов так сопротивляются внедрению ОГАС. Их, понятное дело, ушлые подчинённые настраивают, которым эта система учёта воровать мешает. Так вот, товарищи, систему строить будем уже хотя бы потому, что она мешает ворам воровать! А если она ещё и будет помогать управлять народным хозяйством – ей тем более цены нет.

Важнейшим прорывом в сфере торговли и финансов стало освоение производства пластиковых карт с магнитной полосой, устройств их считывания (АИ, см. гл. 05-24) и банкоматов (АИ, см.гл. 03-15). Большинство магазинов в городах и посёлках городского типа были оборудованы телефонами. В деревенских магазинах телефоны тоже были, хотя и не везде.

НИИСчётмаш совместно с восточногерманским предприятием «Robotron-Elektronik» в городе Целла-Мелис спроектировали и запустили в серийное производство новый кассовый аппарат со встроенным перфоратором для бумажной ленты. Несколько позже к нему сделали подключение устройства считывания магнитных карт и электронного телетайпа.

(АИ. https://habrastorage.org/files/350/b77/6db/350b776db810498196aa66a7f009c5ec.png Фотография реального, несколько более позднего терминала для считывания магнитных карт К8902 производства завода «Robotron-Elektronik Zella Mehlis»)

Все покупки теперь регистрировались не только на чековой ленте, но и на перфоленте, которая сдавалась в Сбербанк вместе с суммой выручки. Если сумма на ленте и в наличности расходилась – в магазин выезжали сотрудники ОБХСС.

(Основная причина нежелания отказаться от наличного оборота заключалась в том, что наличность, обеспечивала более простой механизм для теневого бизнеса и ухода от налогов. Внутри Сбербанка открытых противников карточек не было несмотря на то, что выпуск карточек затрагивал многие подразделения: бухгалтеров, и операционистов, и кредитчиков. Сильное сопротивление оказывали министерство торговли и Промкооперация СCCP, те, кто управлял сферой, где был сосредоточен основной оборот наличных денег. См. диссертацию А.В. Кутейникова «Проект ОГАС и проблемы его реализации». https://yadi.sk/i/y8i9CHeB3Ji6DG)

Информация с предприятий пересылалась в ОГАС по телетайпам, установленным в плановых отделах. Она стекалась сначала в ВЦ экономических районов, а позднее – в областные ВЦ, где производилось её предварительное суммирование. Затем, уже в сжатом виде, информация по сети ЕГСВЦ поступала в московский ВЦ Госплана, где её «перемалывала» Автоматизированная система плановых расчётов (АСПР), непосредственно вычислявшая народно-хозяйственный баланс.

(По воспоминаниям председателя Госплана Н.К. Байбакова: «...АСПР [...] намного расширила диапазон планирования и повысила его качество не только в союзном Госплане, но и в Госпланах всех республик СССР. Впервые в мировой практике в рамках АСПР на базе модели межотраслевого баланса были разработаны 5 вариантов пятилетнего плана в стоимостных и натурально-вещественных показателях, полностью сбалансированных по всем параметрам». Бывший председатель Госплана признавал, что, «когда не существовало автоматизированных методов планирования, об этом можно было только мечтать»)

После вычисления из нескольких вариантов народно-хозяйственного баланса специалисты выбирали наиболее удачный, и исходя из него, рассчитывали «узкие места» в экономике и меры, потребные для их «расшивки». Баланс позволял вычислить, каких продуктов и товаров не хватает народному хозяйству в данный момент, а отсюда уже можно было вычислить, например, сколько заводов необходимо построить для удовлетворения спроса населения, какие потребуются затраты, ресурсы, сколько это займёт времени. Исходя из этих расчётов корректировались планы по другим отраслям.

Подобный пересчёт баланса проводили сначала ежеквартально, потом, по мере увеличения вычислительных мощностей – ежемесячно, еженедельно и т. д. Эта практика получила название «динамически уточняемого планирования» (АИ)

#Обновление 01.04.2018

(Всем мученикам модемного соединения, выходившим в интернет через модем, в 90-х и начале 2000-х – посвящается)

С первых попыток цифрового обмена информацией между ЭВМ учёным пришлось бороться с несовершенством (это ещё мягко сказано, правильнее назвать – «убожеством») аналоговых линий связи. Эти линии делали в расчёте на обычную голосовую связь по телефону, намного менее требовательную к качеству сигнала, шумам и искажениям. Соответственно, линии связи тянули низкокачественным медным проводом – «лапшой», без всякого экранирования, на линиях было множество скруток, часто сделанных как попало. Удивительно, что на таких линиях цифровое оборудование вообще как-то работало.

Квалификация связистов, особенно «на местах», тоже часто «соответствовала» качеству тогдашней связи. Безусловно, были среди них и высококлассные профессионалы, но ведь эти скрутки тоже кто-то делал? Пробиваясь через весь этот «колхоз», сигнал часто искажался так, что ЭВМ вообще отбрасывала до 99% процентов пакетов.

(Как вспоминал участник проекта создания АСУ Томской области Б.А. Гладких, качество передачи данных было настолько низким, что организовать устойчивую работу удаленных друг от друга абонентов было невозможно. В результате связь постоянно прерывалась, программы операционной системы, отвечающие за обслуживание абонентов, зависали. «В конце концов, от телеобработки пришлось отказаться, – пишет Б.А.Гладких, – а коллективное использование ЭВМ свелось к тому, что пользователи из разных организаций заказывали на ВЦКП машинное время, приходили туда со своими носителями данных (перфокартами, магнитными лентами) и уходили с рулонами бумажных выдач»)

После первых же попыток связи Глушков и Китов с ужасом осознали, что этот 3,14здец неизлечим. Наихудшее качество линий связи было как раз на уровне районов, т. е. – участков первичного сбора информации. Решить проблему помог творческий подход и всё тот же телетайп, по которому информация передавалась. Первые эксперименты с передачей информации с мест Лебедев, Глушков и Китов проводили на ЭВМ «БЭСМ-1М», собранной из присланных Веденеевым компонентов на материнской плате компьютера образца 2012 года (см. гл. 01-02 и 02-04). Как потом рассказал в кругу «посвящённых» Сергей Алексеевич Лебедев:

– Нам очень повезло, что в присланной операционной системе сохранилось множество «рудиментов» 40-летней давности, в том числе – поддержка телетайпа на уровне ядра, программы tty, sed и awk. Хотя нам и пришлось подключать телетайп через переходник USB-RS232, но система его увидела и смогла принимать информацию.

Пришлось учитывать и то, что на другом конце, за телетайпом, чаще всего сидела обыкновенная тетёнька из планового отдела, не имеющая понятия о том, что такое ЭВМ. Поэтому нам пришлось ввести в обиход форму «датаграмма строгой отчётности», то есть, телеграмма, составляемая по особому шаблону, с дублированием числовых показателей. В случае искажения при передаче сигнала это помогало восстановить данные.

Текст полученной телеграммы выводился на бумагу, позднее – на монитор. Оператор читал его, отмечал значения, вероятно искажённые при передаче, и запрашивал их у отправителя повторно. Потом мы сделали программу, которая «разбирала» текст при помощи awk и запрашивала повреждённые строки в автоматическом режиме. В общем, автоматизацию вводили постепенно. Но окончательно привести ситуацию к нормальной смогли только после того, как начали использовать выделенные линии связи, проложенные военными связистами, и радиорелейную связь.

Эта примитивная система использовалась при передаче информации с предприятий, не имевших никакой вычислительной техники вообще – прежде всего, из колхозов и совхозов. Когда в центрах административно-хозяйственных районов-комбинатов организовали собственные ВЦ, их уже сразу соединяли с ВЦ Госплана выделенными линиями связи. Затем такие же линии дотянули до областных ВЦ.

На этом этапе уже появились настольные калькуляторы «Пенза», которые можно было подключать к телетайпу. Очень помогли чехи, по заказу советского Внешторга приделавшие к своей электрической пишущей машинке «Консул» механизм для пробивки перфоленты, что превратило её в аналог машинки IBM Selectric (АИ). Теперь любой документ, напечатанный на «Консуле», можно было одновременно получить в виде копии на перфоленте, которую уже можно было передать по телетайпной линии, или загнать в ЭВМ напрямую, через считыватель.

В это время выходила на финишную прямую подготовка к испытаниям экспериментальной системы ПРО «А». Академик С.А. Лебедев и его заместитель В.С. Бурцев, непосредственно занимавшиеся созданием вычислительных средств и систем связи для ПРО, вместе с А.Л. Лившицем и А.И. Китовым использовали эти же наработки при построении информационной сети «Электрон», по которой передавалась как информация системы «Луч-1» (ПВО страны), так и экономическая информация для ОГАС (АИ частично, см.гл.05-10. Системы «Луч-1» и «Электрон» действительно существовали, но в реальной истории использовались только для ПВО)

Система связи в составе комплекса ПРО «А» для 1960 года получилась более чем совершенной. В обмене информацией с внешними устройствами для ЭВМ М-40 впервые был использован принцип мультиплексного канала, благодаря которому без замедления вычислительного процесса удалось осуществить приём и выдачу информации с десяти асинхронно работающих каналов с общей пропускной способностью 1 млн бит/с. Основные линии передачи информации в центральную вычислительную станцию от удаленных объектов – беспроводные: они были сделаны на основе радиорелейных линий на расстояниях в 150–300 км. Общая протяженность радиорелейных линий составляла 1230 км.

Получилась первая в мире компьютерная сеть, во многих отношениях соответствующая уровню глобальных сетей (WAN по современной терминологии), причем в большей своей части беспроводная. С учетом мегабитной пропускной способности сети и достигнутой надежности передачи – один сбой на 10 импульсов, её характеристики внушают уважение даже сегодня. Из-за нехватки свободных частот – сеть системы «А» работала в самом дефицитном сегодня дециметровом диапазоне, и вследствие невысокой помехозащищенности линий радиосвязи на больших расстояниях, разработчикам пришлось немало потрудиться, чтобы достичь таких же показателей в современных массовых беспроводных сервисах. Например, для сотовой телефонии мегабитная пропускная способность абонентского канала была достигнута лишь в стандартах группы 3G, то есть не ранее начала 2000-х — через сорок с лишним лет после успешных испытаний сети системы «А». (Описание реальной системы связи по статье Ю.В. Ревич «Информационные технологии и противоракетная оборона» http://it-history.ru/images/2/23/06_systemaA.pdf)

В сети «Электрон» были использованы те же принципы и технологии, что позволило организовать достаточно скоростной информационный обмен по всей европейской части СССР, Уралу, и Казахстану. С началом запусков спутников-ретрансляторов «Молния» к скоростным каналам связи подключили и Дальний Восток. По сети было налажено общение пользователей в форме электронной почты, и просмотр текстовых каталогов. Для передачи данных ОГАС и других пользователей использовались специализированные приложения.

В то же время по стране шла постепенная телефонизация, причём проводная связь даже запаздывала в сравнении с мобильной. Станция АТР при серийном изготовлении стоила относительно недорого, и среди сельского населения начал распространяться вариант с покупкой вскладчину одной – двух АТР на посёлок и одного – двух мобильных телефонов на улицу. Колхозникам с 1954 г начали платить зарплату живыми деньгами (в реальной истории – с 1956 г), снизили налоги, и убрали высасывавшие все соки из сельского населения «ножницы цен» (разницу в несколько раз между ценами на продукты питания и промтовары). Поэтому такая покупка перестала быть для сельчан запредельно дорогой. Установки проводного телефона приходилось ждать долго, и стоила она недёшево, а до дальних деревень проводная связь дотягивалась пока ещё с большими задержками. Скинуться на мобильный телефон получалось много дешевле. Теперь появилась возможность хотя бы вызвать врача или «скорую помощь», либо позвонить родственникам хоть на другой конец страны. Новая модель мобильного телефона ЛК-4 позволяла подключить приставку-телетайп, что сразу оценили в правлениях колхозов и дирекциях совхозов, сельских школах и удалённых воинских гарнизонах. Мобильная связь в сельских районах стала весомым дополнениям к уже выпускавшимся мини-АТС на 100, 1000 и 10000 номеров, для организации проводной телефонной связи (АИ, см. гл. 05-24).

К создаваемой сети подключались также научные учреждения и университеты. Начали с наиболее крупных – МГУ, ЛГУ, Библиотеки Академии наук СССР, Ленинской библиотеки, библиотеки Инженерного замка в Ленинграде. Затем к сети присоединился Казанский университет, Сибирское отделение Академии наук, по спутниковому каналу связи было организовано подключение Александрийской Библиотеки и Университета Дружбы народов в Александрии. Также через спутник установили связь с индийским сегментом сети. Теперь уже руководители НИИ и университетов сами стремились поскорее подключиться к сети, через которую можно было получить доступ к новейшим научным статьям и учебным методикам. НИИ и ВУЗы, где ещё не успели поставить собственные ЭВМ, подключались при помощи телетайпов, в режиме удалённого доступа (АИ).

Важным пополнением для сети стало подключение университетов социалистических стран – ГДР, Чехословакии, Венгрии, Югославии, Польши, Болгарии, Румынии. Основным методом пополнения баз данных в это время была ручная перепечатка статей на пишущих машинках с перфоратором, и последующей записью данных на магнитную ленту. Обмен данными из-за узости каналов связи и малой производительности ЭВМ ранних моделей приходилось организовывать смешанным путём. Пользователь запрашивал по телетайпу каталожную информацию, короткие статьи можно было получить сразу, по тому же телетайпу, или по факсу, если в них имелась графическая информация и формулы, а таких статей было большинство. Если же пользователю требовалась книга или диссертация, то он оставлял в системе заявку, и получал свой заказ почтой. Для научных работников все виды связи внутри ВЭС сделали бесплатными, кроме личных звонков и телеграмм (АИ).

После выступления Виктора Михайловича Глушкова на сессии Координационного Совета ВЭС в Дели (АИ, см. гл. 05-03) большинство стран Содружества начали реализацию собственных вариантов проектов автоматизации управления экономикой, подобных ОГАС. Индия, Индонезия и арабские страны строили систему сбора статистической информации, тогда как соцстраны, прежде всего – ГДР, Чехословакия и в несколько ином плане – Югославия, сосредоточили усилия именно на управлении экономикой.

На этом пути быстрее всех продвигалась ГДР. В Восточной Германии была наиболее сильная электронная промышленность, а также сказывались традиционная немецкая любовь к точности и аккуратности, и привычка к порядку (ordnung). Если в Чехословакии и Югославии система больше напоминала советский ОГАС первого этапа, похожий на «Киберсин» – одна центральная ЭВМ и подключающиеся к ней в режиме удалённого доступа терминалы, то в ГДР сразу пошли по пути создания полноценной древовидной структуры, состоявшей из центрального ВЦ, промежуточных городских ВЦ в промышленных центрах, и первичных плановых отделов на предприятиях, где могли быть как ЭВМ, так и просто калькуляторы и телетайпы. Виктор Михайлович Глушков помог немецким товарищам с освоением системы управления базами данных (АИ).

Экономика ГДР, не такая большая, как советская, даже лучше поддавалась автоматизации управления. Весь массив информации, накопленный в первый год эксплуатации системы, уместился на одном 15-мегабайтном НЖМД. В дальнейшем, конечно, информации становилось всё больше, и уже в 1962 году в Берлине пришлось оборудовать полноценный вычислительный кластер с дата-центром для распределённого хранения данных, и автоматизированное хранилище магнитных лент. Результат не замедлил сказаться – рост экономики республики в 1961-1962 гг на 3-4 процента превысил запланированные показатели (АИ).

Во всём, что касалось развития критичных для народного хозяйства отраслей, Первый секретарь старался держать руку на пульсе событий. На очередное совещание Госкомупра он пригласил разработчиков наиболее важных проектов. Сначала заслушали отчёт Башира Искандаровича Рамеева по работе над стандартным рядом ЭВМ «Урал». Исаак Семёнович Брук доложил о состоянии работ по теме «Кристалл» – управляющим ЭВМ для кораблей ВМФ, (АИ, см. гл. 03-12) и по сетевым устройствам, единым для всех ЭВМ (АИ, см.гл. 03-15 и 04-20).

Сергей Алексеевич Лебедев с удовлетворением сообщил, что в рамках работы по проекту «Содружество» завершается сборка первого экспериментального образца ЭВМ БЭСМ-6 (АИ, см. гл. 03-15 и фанфик тов. ReaderN3022 http://samlib.ru/s/simonow_s/02-03.shtml)

– В начале следующего года начнём первые пробные прогоны задач, – доложил академик.

– Так на миллион операций в секунду вышли, или ещё нет? – уточнил Хрущёв, просмотревший перед совещанием данные из ИАЦ.

– Вышли, – ответил Лебедев, – Как раз получили из Зеленограда новые тактовые генераторы, которые смогут обеспечить заданное быстродействие. Нас больше беспокоит, сумеют ли в НИИ электромеханики сделать НЖМД на 40 мегабайт, которые мы закладывали в проект.

– В крайнем случае поставим для начала диск поменьше, – вставил Бурцев.

– Хорошо. Вот вы, Сергей Алексеич, в прошлом году обрисовали мне целую программу захвата западного рынка через игровые приставки на новом процессоре 6502, – напомнил Никита Сергеевич. – А для внутреннего рынка предлагали делать на нём полноценные учебно-игровые микро-ЭВМ, помните? (АИ, см. гл. 05-24) Процессор уже сделали. А что с приставками и микро-ЭВМ?

– Приставкой и микро-ЭВМ занимается коллектив товарищей Староса и Берга, – ответил академик. – Насколько я знаю, они там неплохо продвинулись. Филипп Георгиевич, расскажите поподробнее.

– Да что рассказывать, тут не рассказывать, а показывать надо, – ответил Старос. – В приёмной, в портфеле лежит опытный образец приставки. Разрешите показать? Можно к вашему телевизору подключить?

– Конечно можно! Несите скорее! – вскинулся Хрущёв.

Старос вышел и тут же вернулся с портфелем, достал из него плоскую коробку с несколькими переключателями, вокруг которой были обмотаны кабели. Он подключил один кабель к низкочастотному входу телевизора, другой воткнул в розетку, третьим подсоединил джойстик управления.

– Сейчас у нас основная проблема – оперативная память, – пояснил Старос. – Поэтому приставку сделали максимально простой и дешёвой, всего на трёх микросборках. Процессор 6502, буфер оперативной памяти на 128 байт, микросборка постоянной памяти на 4 килобайта, и контроллер вывода изображения и звука на экран и динамик телевизора (аналог игровой приставки Atari 2600 https://ru.wikipedia.org/wiki/Atari_2600). Игры и программы содержатся в картриджах постоянной памяти. Микросхемы ПЗУ проще и дешевле, чем оперативная память, а их выпуск и продажа будут очень выгодны для финансирования электронной промышленности. (2600 и её картриджи принесли Atari в 1980 году 2 миллиарда чистого дохода. Продажи удваивались ещё два следующих года и в 1982 году составили почти 8 миллионов устройств.)

Старос включил телевизор, затем щёлкнул тумблером на корпусе приставки. Из динамиков телевизора послышалась задорная музыка, а на экране появилось изображение – мультяшный волк с корзинкой в лапах. Изображение было цветное, яркое, хотя и выглядело «крупноблочным».

– Ох, йопт! – выдохнул Хрущёв.

Старос начал управлять джойстиком, и волк на экране, повинуясь его движениям, заметался вправо и влево, пытаясь ловить корзиной куриные яйца, катящиеся из двух пар лотков, справа и слева. Когда он промахивался, яйца с аутентичным треском падали на пол и разбивались. После нескольких пропущенных яиц волк поскальзывался на растёкшемся белке, и шлёпался на пол. Примитивная графика не позволяла прорисовать детали, но для 1961 года и это было сенсацией.

– Попробуйте, Никита Сергеич, – пригласил Старос.

Первый секретарь подошёл к приставке, взялся за ручку. Старос перезапустил игру, и Хрущёв несколько минут её опробовал.

– Затягивает, однако! И ловкость нужна немалая, – заключил Никита Сергеевич, когда управляемый им волк шлёпнулся на пол. – Молодцы!

Следом за Хрущёвым игру опробовали министр электронной промышленности Александр Иванович Шокин, директор НИИ-160 адмирал Аксель Иванович Берг, академик Лебедев, член-корреспондент АН УССР Глушков. Игра всем понравилась. Алексей Николаевич Косыгин играть не стал, он подробно расспросил Староса об экономических параметрах и сидел, подсчитывая в блокноте предварительный расклад по серийному выпуску и продажам.

– Немного однообразно только, – заметил адмирал Берг. – Для коммерческой продажи нужно больше игр. Какие-нибудь спортивные варианты, вроде тенниса, чтобы мячик отбивать, управление автомобилем, самолётом, космическим кораблём. Для продаж внутри страны обязательно – язык программирования, и не один. Соответственно, нужно подключение клавиатуры.

– Такую версию мы тоже делаем, – ответил Старос. – Но для работы со своими программами уже нужен хотя бы магнитофон, дисководы пока что запредельно дороги для рядового покупателя. Это уже будет почти полноценная микро-ЭВМ, пусть и очень простая, но её можно будет использовать как терминал для удалённых подключений. Процессор мы использовали тот же – 6502, но ПЗУ уже 8 килобайт, со встроенным языком BASIC, и 2 килобайта полупроводникового быстрого ОЗУ (характеристики соответствуют компьютеру ZX81, но с другим процессором). Память можно расширить до 64 килобайт, считая постоянную плюс оперативную, подключив дополнительную стойку тонкоплёночной памяти.

Изображение чёрно-белое, 24х32 символа текстового режима. В памяти, кроме букв и цифр зашито 16 символов псевдографики, это позволяет имитировать графический режим 64х48 точек. Примитивно, конечно, но на этой машинке уже можно учиться писать программы.

– А когда перейдёте на использование полупроводниковой памяти? – спросил Хрущёв.

– Как только начнём делать серийно микросхемы памяти хотя бы на один килобайт ёмкости. Пока что транзисторный лимит не позволяет, – ответил Старос

– Мы пока вышли на предел 4096 элементов на одном кристалле, для высокорегулярных структур, вроде памяти, – пояснил Берг. – Это всего 64 восьмибитных байта, считая по 8 элементов на один триггер. Пока такая микросхема стоит ненамного дешевле самого процессора, потому что техпроцесс её изготовления достаточно долгий. Пластины тонкоплёночной памяти штампует автоматическая линия, 24 часа в сутки, семь дней в неделю, без передышки, материалы там используются дешёвые – стекло с медным напылением, ферритовая паста и клей. Поэтому они дешевле, хотя и по размерам пластины много больше микросхем. Но пластины лучше, чем ферритовые кубы, потому что кубы изготавливаются вручную. Это всё равно, что плетение бисером, очень ответственная и трудоёмкая работа.

(Как выглядел ферритовый куб памяти: https://pikabu.ru/story/saga_o_ferritovyikh_koltsakh_3951139 и как его делали http://www.computer-museum.ru/books/ural_ferit/solution.htm)

– Как у вас, кстати, программы в ЭВМ грузятся? – спросил Лебедев.

– С бытового магнитофона, – ответил Старос. – Язык программирования прошит в постоянной памяти и выполняет роль простейшей операционной системы (как в ZX Spectrum 48k).

– Под написание игр нужно создавать специализированные коллективы программистов, – заметил Лебедев. – Задача, кстати, очень нетривиальная, непростая. Не думайте, что это легко, особенно на нынешних примитивных ЭВМ.

– Графику для игры с волком и яйцами нам на «Союзмультфильме» рисовали, – добавил Старос. – Мои ребята дали художникам-мультипликаторам шаблон экрана, и те так и рисовали каждый элемент, по точкам.

– С ума сойти, это ж какая кропотливая работа! – восхитился Хрущёв. – Так, товарищи. Достижение выдающееся, и надо его отметить.

– Угу... Кто в магазин сбегает? – пошутил Косыгин, отрываясь от расчётов.

Все засмеялись.

– Нет, я о другом, товарищи, – заулыбался Первый секретарь. – Это ж, выходит, первый в истории электронный вычислитель, приспособленный для индивидуального пользования и для игр. На Ленинскую премию тянет!

Старос в этот момент прикусил язык, чтобы не проговориться. Его сотрудники взяли типовую БЦВМ УМ-2К, и пристроили к ней видеоконтроллер и контроллер клавиатуры собственной разработки. Повозиться, конечно, пришлось, но эта работа на Ленинскую премию явно не тянула, о чём тут же и сообщил Первому секретарю министр Шокин.

– Никита Сергеич, в конструкции приставки использованы наработки по БЦВМ УМ-2К, поэтому, справедливости ради, замечу, что работа не совсем оригинальная.

– Ну, так что? А между прочим, за первую в мире космическую БЦВМ товарищей из «Научного центра» тоже не премировали? Пожмотились? – напомнил Хрущёв. – Короче, пишите представление, Александр Иваныч! Кто конкретно эту приставку и микро-ЭВМ разрабатывал?

– Гм... Чтобы не влезать глубоко в технические подробности... Сейчас у нас основные силы брошены на освоение технологии 6 микрометров, а чтобы сопровождать в производстве модели, основанные на 10-микронной технологии, мы организовали отдельное подразделение «Топология Сервис», – начал рассказывать Берг. – Часть наших товарищей числится там на постоянной основе, другие там подрабатывают помимо основной работы. И вот эти специалисты, главным у них товарищ Вил Бандура (Вил Емельянович Бандура – разработчик АЛУ для ЭВМ УМ-1. См. Марк Гальперин «Прыжок кита»), скинулись на средства, оставшиеся от премии за электронные часы, и разработали в инициативном порядке и приставку, и микро-ЭВМ.

– Во как! В инициативном порядке? А почему?

– Все основные сотрудники были заняты тематикой УМ-1НХ, – пояснил Старос.

– Понятно. Надо мне ещё вашу микро-ЭВМ посмотреть, – решил Хрущёв. – Жаль, что вы её не привезли.

– Да как-то... постеснялись, всё же серьёзное совещание...

– Именно потому, Йозеф Вениаминович, что совещание серьёзное, и надо было её привезти.

– Никита Сергеич, там здоровая стойка на 64 килобайта, – пояснил Старос. – Мы просто постеснялись эту дуру к вам в кабинет тащить, да и товарищ Литовченко не одобрил бы. (начальник охраны Хрущёва, полковник Никифор Трофимович Литовченко, сменивший на этом посту Ивана Михайловича Столярова).

Первый секретарь повернулся к пульту интеркома справа, прижал клавишу и произнёс:

– Григорий Трофимыч, завтра мне поездку в Зеленоград организуй...

– Товарищ Первый секретарь, у вас завтра важные встречи, весь день расписан, – ответил Шуйский. – Приглашено много людей,

– Никита Сергеич, если разрешите... Одна такая ЭВМ и приставка сейчас стоят на ВДНХ, – вставил Берг. – Можно туда съездить и посмотреть, хоть прямо сейчас, это ближе.

Хрущёв снова прижал клавишу интеркома.

– Тогда, Григорий Трофимыч, прямо сейчас нам транспорт обеспечь, мы на ВДНХ съездим, новые разработки посмотреть.

– Сейчас сделаю, товарищ Первый секретарь, – ответил Шуйский и отключился.

– Так, товарищи, сейчас едем на ВДНХ, – заулыбался Хрущёв. – посмотрим новую ЭВМ, там и продолжим совещание.

В приёмной Старос, забирая у Шуйского оставленный на время совещания мобильный телефон, набрал номер и негромко спросил:

– Вил? Это Филипп. У тебя кто на ВДНХ сейчас, на стенде ЭВМ? Марк? Тогда ладно, Марк справится. Сейчас Первый едет вашу машинку смотреть, набери Марка, скажи, чтобы лучшие игры и программы приготовил. Да, и ещё, чувствую, завтра у нас будет много важных гостей. Скажи ребятам, пусть приберутся, и плакаты с лошадками со стен снимут. А то начальство не поймёт, вроде серьёзные люди, важными вещами занимаемся...

На ВДНХ гостей встретили несколько инженеров из персонала «Научного центра», провели в павильон, где были выставлены новые разработки электронной техники. Прямо от входа Первый секретарь увидел галдящую толпу детей и подростков, окруживших стенд «Научного центра», на котором стояли два телевизора – цветной и чёрно-белый. Охрана вежливо проложила руководству путь к стенду. Хрущёв, улыбаясь, поприветствовал детвору:

– Здравствуйте, ребята! Вот, приехал посмотреть на новую советскую ЭВМ. Видели её? Понравилась она вам?

– ДА! Очень! – хор детских голосов едва не оглушил всех. – И ЭВМ, и приставка – очень интересно!

– Ну-с, покажите, что у вас получилось, – Никита Сергеевич повернулся к встречавшему их у стенда инженеру, представившемуся как Марк Гальперин.

Инженер выглядел слегка растерявшимся перед таким «созвездием» начальства – смотреть новую ЭВМ приехали все участники совещания.

ЭВМ выглядела, по тем временам, совсем несолидно – пластиковая коробка 35х35х15 сантиметров, с подключенными к ней клавиатурой, джойстиком, и высокая стойка дополнительной оперативной памяти. В качестве устройства отображения информации был подключен телевизор.

На экране появился уже знакомый Первому секретарю мультяшный волк, впоследствии ставший персонажем культового мультсериала.

Никита Сергеевич несколько минут попытался ловить катящиеся по лоткам яйца, потом отступил назад, одобрительно улыбаясь:

– Здорово! А как программировать на ней?

– Язык программирования встроенный, просто сбрасываем игру и сразу начинаем писать программу, – инженер быстро написал программу, решающую квадратное уравнение, и тут же запустил её на исполнение. – Если всё правильно, программу можно записать на магнитофон.

– Молодцы, хорошо придумали, – одобрил Хрущёв. – Но волка этого маловато будет для коммерческого успеха, тем более – на Западе. А ещё что-нибудь поиграть у вас есть?

– Марк, покажи товарищу Хрущёву лошадку в лабиринте, – негромко подсказал Старос.

– Сейчас, сделаем. Это на приставке, – инженер выключил приставку, открыл крышечку, вынул картридж и вставил другой.

На экране цветного телевизора появилась белая лошадка-единорог. Она, повинуясь движениям игрока, бродила по сложному лабиринту, карта которого высвечивалась в углу экрана. Когда игрок нажимал комбинацию кнопок, рог единорога окутывало голубоватое сияние, а в стенах лабиринта начинали, мерцая, проявляться драгоценные камни, которые лошадка собирала в висящие по бокам седельные сумки.

В лабиринте время от времени появлялись страшноватого вида собаки, почему-то расхаживавшие на задних ногах. Графика была примитивная, (примерно как в «Марио») но задумка игры компенсировала её недостатки.

– От этих собак надо прятаться, – пояснил Никите Сергеевичу инженер. – Если они лошадку поймают, они её запрягают в тележку, и тогда надо будет ждать, пока собаки уйдут на обед, чтобы попытаться сбежать.

Хрущёв расхохотался:

– Молодцы, здорово придумали!

Он сам попробовал управлять лошадкой, но потом передал управление инженеру:

– Так она у вас только по лабиринту ходит и камушки собирает? – уточнил Первый секретарь.

– Нет, есть второй уровень, сейчас к порталу подойдём, – Марк Петрович подвёл лошадку к мерцающей арке, нажал комбинацию кнопок на джойстике, лошадка вошла в арку. Картинка сменилась, теперь лошадка лежала в вагонетке, которая вдруг поехала по рельсам. Сама вагонетка оставалась в центре экрана, а рельсы и фон двигались справа налево, создавая иллюзию движения. Прямо на рельсах и в воздухе над рельсами кое-где висели кристаллы, тележка, проезжая по ним, как бы собирала находки. Чтобы подобрать кристаллы, висящие в воздухе, надо было подпрыгивать вместе с тележкой, поднимая её магией единорога. На путях встречались разные препятствия, если тележка в них врезалась, лошадка вылетала из неё, и уровень приходилось проходить сначала.

– Сложная игра, – заметил Хрущёв, когда управляемая им вагонетка с лошадкой в очередной раз слетела с рельсов, ударившись о внезапно «выскочившее» из-за края экрана препятствие. – Реакция требуется хорошая. Тренировать реакцию – самое то что надо. А откуда вообще такая необычная геологическая идея для игры – единорог ищет драгоценные камни в шахте? Это же шахта у вас, раз тут вагонетки, а не просто лабиринт?

– Да, игра так и называется – «Алмазная шахта». Это когда мы насчёт прорисовки волка на «Союзмультфильм» ездили, там очень интересный разговор у нас состоялся, – поведал Старос. – Студия со следующего года запускает большой мультсериал для дошкольного и младшего школьного возраста. Всё действие происходит в фантастической стране, населённой разноцветными говорящими лошадками, у которых магия возведена в ранг науки. Нам даже дали почитать сценарий и показали несколько серий первого сезона. Всем очень понравилось, персонажи с яркими характерами, а в сценарии бытовые сюжеты перемешаны с настоящими эпическими приключениями, вроде спасения мира от вселенских злодеев. Ну, и поэтому почти каждая серия – это, считай, готовый сюжет для электронной игры.

Мы с мультипликаторами поговорили, и хотим предложить объединённую стратегию продвижения товаров на внешний рынок – мультсериал, игрушки к нему – фигурки персонажей, домики, иллюстрированные книжки, раскраски для самых маленьких, и электронные игры, конечно. Экономический эффект от такого скоординированного наступления будет не меньшим, чем с куклами Кэти (АИ, см. гл. 02-22)

– Я бы сказал – в несколько раз превосходящим, за счёт включения электронных игр в общую гамму продуктов, – заметил Берг.

– У нас в «Научном центре» вполне себе взрослые инженеры и программисты от этого мультика просто фанатеют, уже все лаборатории самодельными плакатами с этими лошадками увешаны, многие по вечерам короткие фанатские рассказики пишут, на тему сюжета сериала, а потом ими обмениваются, – засмеялся Филипп Георгиевич.

– Да ладно, Фил, у тебя самого в кабинете чей портрет висит? – усмехнулся Берг.

– Ленина, чей же ещё?

– А на другой стене?

– А, ну... гм... Какая разница, – отмахнулся технический директор «Научного центра», – это – личное!

Все засмеялись. Хрущёв понял, что без Серова в этой истории с лошадками не обошлось, и решил при случае расспросить председателя КГБ поподробнее, тем более, что ему ещё не представили отчёт о работе «зарубежных подразделений» советской электронной индустрии – DEC, CDC и «Intel». Смех затих, все ждали вердикта Первого секретаря.

– Ну что вы все на меня уставились? – спросил Никита Сергеевич. – Я вам что, специалист по электронике, или оракул? Сами решение принять можете.

Охрана, чувствуя, что назревает крупный разговор, вежливо выпроводила толпившихся вокруг пионеров подальше:

– Ребятки, погуляйте полчасика, потом приходите.

– Никита Сергеич, вы, всё же, председатель Госкомупра, – напомнил Лебедев.

– Так, давайте по порядку. Вы тут все крупнейшие специалисты собрались. Как по-вашему – технический потенциал у этой машины есть?

– Безусловно! – подтвердил Глушков.

– Коммерческий потенциал у этой разработки есть? – допытывался Хрущёв, не желая навязывать коллегам своё начальственное мнение.

– Однозначно есть, тут я согласен с Филиппом Георгиевичем, – веско заявил Косыгин. – Его комплексный подход мне очень понравился.

– В народном хозяйстве эту ЭВМ использовать можно? – продолжал Первый секретарь.

– Конечно, можно, хотя бы как терминал, – подтвердил Шокин.

– Такие машинки надо ставить в каждую школу, для обучения старшеклассников программированию, – сказал Лебедев. – И пускать в свободную продажу.

– Ну? Так в чём заминка? – спросил Хрущёв. – Запускайте в серию, пишите для неё игры, программы, подключайте периферию. И ещё, вот что. Вы, Йозеф Вениаминович, вроде сказали, что разработчики эту ЭВМ делали на свои деньги?

– И в свободное от основной работы время, – подтвердил Берг.

– Так какого … вы ещё сомневаетесь?! – рявкнул Первый секретарь. – Где-нибудь на Западе такое уже делают?

– Насколько мне известно – пока нигде, – ответил Старос. – За профильной западной литературой я слежу очень внимательно.

Хрущёв всем корпусом развернулся к Шокину:

– Александр Иваныч! Ленинскую премию всем разработчикам! Чтобы никого не обошли и не забыли! Филипп Георгиевич, Йозеф Вениаминович, – он повернулся к руководителям «Научного центра», – список всех участников разработки ЭВМ, обеих бортовых, УМ-1НХ, приставки, и этой – мне на стол завтра же, с указанием, кто что делал, – он снова повернулся к Шокину. – И чтобы никаких примазавшихся к разработке посторонних там не было! Товарищу Серову поручу проверить, если найдём халявщиков – берегитесь. Все затраченные личные средства разработчикам вернуть, сверхурочное рабочее время, потраченное на разработку, оплатить в двойном размере.

– Из каких фондов, товарищ Первый секретарь? – задал законный вопрос Шокин.

– Да пох..й из каких! Чиновничий аппарат министерства сократите, к примеру!

Шокин понял, что Первый секретарь «включил дурака», и замолчал, чтобы не нарваться на неприятности.

– Обе машины запускайте в серию, не тяните, в таких делах промедление недопустимо, – продолжал Хрущёв. – Бизнес-план, обрисованный товарищем Старосом, проработать в деталях, представить мне. Срок – месяц. Алексей Николаич, проследи, помоги, при необходимости подключи Внешторг.

– Обязательно, – кивнул Косыгин. – Никита Сергеич, вопрос товарища Шокина о средствах – не праздный. Минфин лишних расходов очень не одобряет, товарища Гарбузова уломать будет непросто...

– Алексей Николаич, ты – председатель Совета министров, или где, чтобы своих подчинённых «уламывать»? – спросил Хрущёв. – Товарища Гарбузова, вообще-то, надо с работы снимать, в связи с занятой им позицией в отношении ОГАС.

– Снять легко, кем заменить? – спросил Косыгин.

– Гм... Подумаем... С Сабуровым поговорю, может, он возьмётся... задумался Первый секретарь. – Госплан и Госэкономсовет соединим, как было. Или, возможно, кого-то из его заместителей продвинем.

Ладно, на этом закончим. Молодцы, товарищи! Спасибо вам большое за труд и за ваши достижения, – Никита Сергеевич прочувствованно пожал руку смутившемуся инженеру, потом Старосу, Бергу, Шокину... не обошёл никого.

– Да, и это... Товарищ Литовченко, пионеров пригласите обратно в павильон. Дети поиграть приехали, а мы тут им мешаем, – распорядился Хрущёв.

На следующий же день министр Шокин вместе с членами Госкомупра академиком Лебедевым и член-корреспондентом АН УССР Глушковым посетили зеленоградское НПО «Научный центр», подробно, не торопясь, осмотрели новые разработки и выработали по результатам большой перечень рекомендаций для развития электронной промышленности СССР. Вскоре после этого визита коллектив КБ-2 – сами его руководители Ф.Г. Старос и Й.В. Берг, зам. Староса по электронному направлению Генрих Романович Фирдман, зам. Староса по устройствам отображения информации Эдуард Александрович Никитин, системотехники Владимир Ефимович Панкин, Николай Иннокентьевич Бородин, начальник «Топология Сервис» Вил Емельянович Бандура, инженеры-разработчики Эрик Фирдман, Марк Петрович Гальперин, Виталий Михайлович Вальков, Матвей Гуревич, Юрий Шендерович, Леонид Маркович Норкин, Михаил Семёнович Лурье, математики Юрий Иванович Пурынычев, Эрик Николаевич Розенплентер, конструкторы Петр Акимович Петров, Марина Аркадьевна Турбина, химик Надежда Алексеевна Сибирякова, разработчик первой в советской электронной промышленности системы качества Мария Андреевна Яковлева и многие другие, (их имена по разным причинам не сохранились в памяти друзей и коллег) были премированы Ленинскими премиями – отдельно по каждому направлению, и получили причитавшиеся им выплаты (АИ, к сожалению).

Министерский срок министра финансов Гарбузова оказался коротким – он был снят с должности, «в связи с непониманием магистрального пути развития социалистической экономики» (АИ, к ещё большему сожалению. Гарбузов был одним из тех, кто старательно «топил» ОГАС)

Приставка и ЭВМ, получившая открытое название «Электроника С-1», были запущены в серийное производство в 1962 году (АИ).

Через пару дней после общего совещания Хрущёв собрал у себя только «посвящённых» – Сергея Алексеевича Лебедева, Виктора Михайловича Глушкова, пригласил председателя КГБ Серова.

– Ну, а теперь, товарищи, расскажите, как там дела у наших заморских коллег. Начнём с «Intel».

– Если говорить об «Intel», то американцы в части производства микросхем от нас пока что изрядно отстают, – доложил Лебедев. – Сейчас они вынужденно занимаются тем, чем в «той» истории занималась компания «Fairchild Semiconductor» – производством полупроводниковой «рассыпухи» – дискретных транзисторов и всего прочего ассортимента, и понемногу осваивают микросхемы малой интеграции, которые мы делали в лабораториях в 1956-м, и начали производить серийно с 1957-го (АИ). Но обольщаться не стоит. Сейчас Гордон Мур со товарищи набираются опыта, и очень скоро рванут вперёд. Ресурсы у них для этого имеются. Поэтому нам не надо расслабляться и почивать на лаврах, надо двигаться вперёд и только вперёд, постоянно увеличивая количество элементов на кристалле, уменьшая их размер и наращивая качество.

Производство особо чистых реактивов и материалов у нас налаживается, оборудованием занимаются умные и талантливые конструкторы, поэтому, если не будем останавливаться, у нас всё получится.

– Хорошо, а что там делают в DEC? – спросил Никита Сергеевич.

– Олсен и Андерсон сейчас развернули серийное производство PDP-1 и работают над моделями PDP-2 и PDP-3, – доложил Серов. – Эти модели, вероятнее всего, в серию запущены не будут, следующей серийной машиной станет PDP-4, скорее всего – в 1964 году, не раньше. Надо заметить, что продажи у DEC уже сейчас превосходят их ожидаемые результаты. Торопить их, вероятнее всего, не следует.

Хрущёв заглянул в блокнотик:

– А Сеймур Крей свою машину доделал?

– Да, с прошлого года 48-битные компьютеры CDC-1604 изготавливаются и продаются, – доложил Глушков. – Эти машины проданы Ливерморской национальной лаборатории, Университету штата Иллинойс, компаниям Northrop и Lockheed, Национальному бюро стандартов, и правительству Израиля.

Параллельно Крей разработал упрощённую 12-битную «настольную» версию CDC-160-A. (см. http://archive.computerhistory.org/resources/text/CDC/CDC.160A.1962.102646114.pdf). Впрочем, настольная у неё только консоль управления, все остальные компоненты – такие же тумбочки и шкафчики, как у нас, а то и ещё побольше. (см. стр. 9 в pdf-файле по ссылке выше)

– Что ещё более важно, по два компьютера CDC-1604 устанавливаются в каждом шахтном пусковом комплексе американских МБР «Минитмен», – добавил Серов. – Мы сейчас ищем к ним подходы, но, до появления в США сети ARPANET мечтать о «кибервойнах» и заражении пусковых компьютеров вирусами явно рановато. Хотя мы рассматриваем и такие возможности.

– Ну да, мы получили образец CDC-1604 и внимательно изучаем его архитектуру и программное обеспечение, – сообщил Лебедев. – Программисты ИТМиВТ уже разрабатывают вирус, получивший неофициальное название «GSE». Он никак не будет себя проявлять, но в случае ввода координат целей на территории СССР будет автоматически пересчитывать программу полёта, принимая в качестве цели Лондон и другие города Великобритании.

– Однако... – хмыкнул Хрущёв. – А что означает «GSE»?

– «Gott strafe England», – ухмыльнулся Серов. – В переводе с немецкого – «Боже, покарай Англию».

– Остроумно, – Первый секретарь хрюкнул, покраснел, затем не выдержал и захохотал.

– М-да, осталось придумать, как этот вирус туды запустить, в отсутствие сети, – проворчал Серов.

– Ладно, вижу, ситуация у вас под контролем, – одобрил Хрущёв.

– Ну, как, под контролем... – уточнил Иван Александрович. – На самом деле, мы контролируем лишь пару игроков на очень обширном рынке производителей электроники, (http://archive.computerhistory.org/resources/text/), но эти производители действительно будут ещё долго оставаться ключевыми для мировой компьютерной индустрии.

– Хотя бы так, всё равно всех контролировать мы не сможем, – решил Первый секретарь. – Ну, и в завершение... Колись, Иван Александрович, что там за мультик про разумных лошадок? Заинтриговали старика.

– А, это... – Серов ухмыльнулся. – Аналитики ИАЦ случайно наткнулись в электронной энциклопедии на статьи о мультсериале «Мой маленький пони».

– Пони?! – изумлённо переспросил Хрущёв.

– Ага, – председатель КГБ не смог сдержать смех. – Там было описание концепции, основные сведения и краткое содержание первых двух сезонов сериала. (То, что было в Wiki на начало 2012 г). Ребята начали копать в архивных файлах, в которые раньше не заглядывали, нашли много картинок, правда, малого разрешения, с изображениями персонажей и даже несколько рассказов из фанатского творчества.

Оказалось, что сериал в «той» истории даже более популярен среди вполне взрослой технической интеллигенции, чем у детей. Как ни странно. Собственно, пример «Научного центра» у нас тоже это доказывает. Дай планшет, я покажу.

Серов запустил электронную энциклопедию на планшете, нашёл статью с описанием и передал Первому секретарю.

– Гм... – Хрущёв несколько минут читал, улыбаясь, затем спросил: – Не понимаю, чем этот мультик так цепляет взрослых зрителей? Какие-то говорящие пони, принцессы...

– Да кто ж его знает... Наверное, тем, что там каждый персонаж – яркая личность, со своими особенностями характера, поведения и внешности. Мир сам по себе хорошо проработан. И ещё – все главные персонажи очень добрые, дружелюбные и симпатичные, – пояснил Серов. – Мы только некоторые идеологические моменты поправили.

– В смысле?

– Ну, например, в нашей версии правительницы страны – не принцессы, а профессора. Профессор Селестия, глава Научно-технического совета, и её заместитель Луна. Вместо дворца в столице будет Академия наук, где НТС собирается. Дальше, понятно, никакой знати, никаких принцев, никаких денег в кадре не будет. Конкретно заявлять, что у лошадок полный коммунизм, мы не будем, но и денежного обращения тоже показывать не будем.

Вместо знати будут чванливые чиновники, «научная номенклатура», вроде профессора Выбегалло у Стругацких, в общем, баланс хороших и плохих персонажей будет соблюдён. Основные положительные и отрицательные персонажи останутся без изменений, – пояснил Серов. – Ну, разве что, лошадка-фермер в экспортной версии останется фермером, а в нашей она будет колхозница-передовик. Вот так, примерно.

Есть ещё одна идея – раз уж сериал так популярен у взрослых – объявить конкурс на лучшие зрительские сценарии и лучшие сюжетные ходы, пусть люди пишут и присылают на студию. Можно даже газету с этими сценариями издавать, и пусть люди голосуют по почте и по телефону за лучший сценарий. Соответственно, часть серий можно будет снимать по зрительским сценариям, а часть – по основным.

– По-моему, неплохо придумано, – одобрил Никита Сергеевич. – Раз уж зрители проявляют такую активность, грех будет её не использовать. Я бы такую практику и на другие сериалы распространил, в случае успеха, конечно. А для экспорта, отсутствие денежного обращения в фильме на Западе проглотят?

– В «Стартреке» в «той» истории проглотили, и ничего. Хотя там вполне земное будущее, – пожал плечами Серов. – А тут вообще волшебная страна с говорящими лошадками.

– А стоит ли акцентировать внимание детей на магии и волшебстве? – спросил Глушков. – Тем более, если там у вас во главе страны профессора?

– А почему бы и нет? В наших детских сказках оно вполне себе присутствует, – возразил Хрущёв.

– Мы «Союзмультфильму» предложили для сериала немного осовремененную концепцию магии, – пояснил Серов. – Взяли за основу теорию товарища Козырева, о подпитке энергией из высшего измерения. В общем, эти лошадки называют магией обычное электричество, магнетизм, гравитацию, и не только называют, но и рассчитывают их действие по уравнениям и формулам. Но так как их мир отличается от нашего, всё же другое измерение, то и физические законы там действуют немного по-другому.У них есть простая, электромагнитная магия, и более сложная, психологическая, а высшая форма магии, которую осваивают главные персонажи – это магия дружбы, умение дружить и уживаться с друзьями. Очень важные навыки для социализации в обществе.

– Нормально придумали, – улыбнулся Никита Сергеевич. – Ладно, запускайте в показ, да меня предупредить не забудьте, я с внуками посмотрю.

#Обновление 08.04.2018

23. Реформы образования.

К оглавлению

Начиная с 1954 г система образования в СССР качественно перестраивалась. Этот процесс шёл постепенно, и Первому секретарю приходилось периодически сдерживать и направлять чрезмерно ретивых «реформаторов».

Реформа началась в 1954 г, с отмены платы за обучение, и изменении схемы раздельного обучения мальчиков и девочек. Такие уроки, как труд/домоводство и физкультура так или иначе приходилось проводить раздельно, хотя спортзал физически был один, ученики разных полов во время урока не общались. Исследования показали, что при раздельном обучении дети меньше отвлекаются друг на друга, особенно – в старших классах. Поэтому приняли схему, когда мальчики и девочки из параллельных классов объединялись во время уроков математики, русского языка, физики, химии, и других точных наук. Такие уроки, как рисование, литература, география, музыка, оставили совместными, чтобы в классе оставалось необходимое «ощущение единства». В результате социализация даже улучшилась за счёт постоянных контактов с учениками из параллельных классов, хотя учителя первое время путались с двумя журналами (АИ). Потом привыкли.

Начиная ещё с 30-х, коллектив талантливых математиков: Лев Генрихович Шнирельман, Лазарь Аронович Люстерник, Григорий Михайлович Фихтенгольц, Павел Сергеевич Александров, Николай Фёдорович Четверухин, Сергей Львович Соболев, Александр Яковлевич Хинчин, Иван Матвеевич Виноградов, Андрей Николаевич Колмогоров, Николай Иванович Мусхелишвили, Виктор Дмитриевич Купрадзе, Александр Осипович Гельфонд, Бенцион Израилевич Сегал начали «продавливать» изменения в школьной математической программе.

Будучи очень способными математиками, они совершенно не знали школы, не имели опыта обучения детей, не знали детской психологии. Поэтому проблема повышения «уровня» математического образования казалась им простой, а методы преподавания, которые они предлагали, не вызывали сомнений. Они были самоуверенны и пренебрежительно относились к предостережениям опытных педагогов.

Основа аргументации «реформаторов» была проста: «Самой категорической необходимостью является введение в школьные программы оснований анализа бесконечно малых». Реформаторы утверждали: «Если мы хотим довести научно-культурный уровень рабочего и колхозника до уровня работников инженерно-технического труда, то как же мы можем спокойно смотреть на отсутствие в математических школьных программах того, что составляет собой математическую основу всей современной техники?» Приводили ещё один, политический аргумент: «школа должна готовить молодежь к труду и обороне советского государства». При этом на вопрос о том, как после введения в школьную программу оснований анализа бесконечно малых повысится готовность советской молодёжи к «труду и обороне», реформаторы ответить не могли, зато, как было принято в 30-х, с апломбом обвиняли оппонентов в «контрреволюционной демагогии».

На декабрьской сессии группы математики АН СССР 1936 г была создана комиссия учёных, (т.н. «Группа-36») в которую входили Г.М. Фихтенгольц, Л.А. Люстерник, а также Лев Абрамович Тумаркин, Борис Николаевич Делоне, Феликс Рувимович Гантмахер, Владимир Абрамович Тартаковский, Александр Осипович Гельфонд и ещё несколько математиков, которая требовала «коренной реорганизации постановки преподавания математики в начальной и средней школе». В резолюции, принятой на основании докладов Г.М. Фихтенгольца и Л.Г. Шнирельмана, было обращено внимание на «неудовлетворительность учебных планов и программ, полную непригодность некоторых стабильных учебников и многочисленные недостатки остальных».

Показная идеология реформаторов базировалась на двух необоснованных и невнятно сформулированных постулатах. Во-первых, необходимо повысить «идейный уровень» преподавания математики, во-вторых, привести содержание обучения «в соответствие с требованиями науки и жизни». Никто из них не уточнял, что значит «идейный»? Какая вообще «идейность» может быть в математике? Что значит «уровень»? Что значит «повысить»? И почему «необходимо» повышать «требования», которые «выставляли» школе наука и жизнь, какие именно требования, и каким образом «выставляли»? Никто из «реформаторов» на эти вопросы ни разу не ответил. Но от имени мифической «математической общественности» агрессивно утверждалось: «необходимо!».

С 1939 г публичным идеологом математической реформы стал известный математик А.Я. Хинчин. Он публиковал многочисленные программные статьи в журнале «Математика в школе», в которых рассуждал о «неудовлетворительности действующих программ», провозглашая их «порочность»: «Программы страдают оторванностью от жизни». Эта «оторванность», по мнению реформаторов заключалась в том, что «программы должны быть построены так, чтобы идеи переменной величины и функциональной зависимости как можно ранее усваивались учащимися, становясь основным стержнем всего школьного курса математики». После этого будет «восстановлена связь программ с жизнью»?

Понятия переменной величины и функции в школьном курсе тогда присутствовали. В учебнике Киселёва изучались линейная, квадратичная, показательная и логарифмическая функции. Но реформаторы «Группы 36» требовали, чтобы они стали «стержнем» и «как можно ранее».

Главной проблемой школы был объявлен «недостаточный научный уровень подавляющего большинства нашего учительства». Для искоренения сего «порока» предлагалась комплексная система мероприятий: «создание новых учебников и методических руководств, пропаганда и разъяснение новых программ, переподготовка, методическая и научная, значительной части учительства, перестройка подготовки учительских кадров». На вид, для неспециалистов, всё выглядело вполне здраво и разумно. В духе времени, реформаторы заявляли о «горячем желании наших учительских масс поднять математическое преподавание в школах до уровня, достойного великих культурных и народнохозяйственных задач третьей сталинской пятилетки».

Методы и приёмы реформаторов 1930-х гг. выглядят сейчас открыто демагогическими: отсутствие серьёзного обоснования своих идей, декларативность целей и алогичность доводов, игнорирование аргументов и предостережений оппонентов, агрессивный тон и унижение несогласных, пренебрежение результатами практического опыта, использование авторитетных социальных организаций – АН СССР, Московское математическое общество. Эти же методы они использовали в дальнейшем.

Своей целью «реформаторы» ставили убрать мешающие им кадры Наркомпроса. Вторая — заменить учебники. Обеих целей в 30-х достичь не удалось, потому что нарком просвещения Андрей Сергеевич Бубнов не подпускал их близко к школе.

«В качестве временной меры» они взялись исправлять «недостатки» использовавшихся на тот момент учебников А.П. Киселёва. В 1938 г. Глаголев «переделал» геометрию, в 1940 г. Хинчин — арифметику. «Передельщики» руководствовались «научным» принципом, сформулированном Хинчиным: «Каждый учебник должен представлять собой единое, логически систематизированное целое». Таким образом, психологическая систематика, ориентированная на понимание, должна быть заменена логической, противоречащей детскому пониманию.

По отзывам учителей: «С первых же дней работы в школе оказалось, что пользоваться переработанным учебником очень трудно»

Активности реформаторов несколько помешала война, но процесс реформ она не остановила. В 1943 г. была создана Академия педагогических наук (АПН) РСФСР. Среди её членов-учредителей почему-то сразу оказались два математика-реформатора — А.Я. Хинчин и В.Л. Гончаров. Они взяли под контроль методику и стали готовить нужные им для реформы кадры «научно апробированных» методистов. В 1945 г. на первых официальных выборах в АПН приняты были ещё три математика-реформатора — П.С. Александров, Н.Ф. Четверухин, А.И. Маркушевич. Ни один из них ни дня не работал в школе, не знал педагогики, и внезапно они стали академиками педагогических наук.

Задача «математического развития» была абстрактно сформулирована Г.М. Фихтенгольцем еще в 1936 г. А.И. Маркушевич подсказал академикам педагогики путь решения поставленной задачи — «математическое развитие» на основе «обобщающих идей, принципов, понятий, от общего к частному. В результате дальнейшей «научной» разработки академия выдала два инновационных метода обучения — «по системе Занкова» и «по системе Давыдова». По рекомендациям Хинчина появилась новая высоконаучная методика. Учителям, соглашавшимся применять эту «методику», делали прибавку к зарплате.

Александр Яковлевич Хинчин умер в 1959 году, и основным проводником реформаторских идей после него стал Алексей Иванович Маркушевич.

Атака на школьную программу велась сразу по нескольким направлениям – дискредитация используемых учебников А.П. Киселёва, широкая пропаганда установок предстоящей реформы и формирование в обществе убежденности в ее неизбежной необходимости, «научное» обоснование установок будущей реформы и подготовка заинтересованных в ней кадров, замена «устаревших» программ новыми, отвечающими «требованиям жизни», создание новых учебников. Цель была поставлена перед АПН в докладе 1949 г., в нём было намечено, в каком направлении следует вести перестройку программы. «Направление» состояло в максимальном усечении традиционного материала ради высвобождения места для высшей математики. В частности, курс арифметики должен был заканчиваться в 5-м классе, а весь 10-й класс отводился на аналитическую геометрию, анализ и теорию вероятностей.

В 1956 г. учебники Киселёва для неполной средней школы были заменены «пробными», но пока ещё не «реформаторскими». Новые учебники и задачники готовили пока ещё классические методисты И.Н. Шевченко, А.Н. Барсуков, Н.Н. Никитин, С.И. Новосёлов. Это, отчасти, смягчило противодействие, которое оказывали эти и многие другие опытные учителя и методисты идеям реформаторов.

Именно с 1956 г., с момента «изгнания» учебников Киселёва, началось снижение качества знаний школьников. В министерство стали поступать «жалобы вузов на недостатки знаний поступающих». Этот факт отметил сам А.И. Маркушевич, к тому времени зам. министра образования, выступая на совещании-семинаре учителей в декабре 1961 г. Но он, как всегда, искажал суть дела: жалобы учителей на заметное, сравнительно с прошлыми годами, снижение качества знаний, подавалось им как «отдельные недостатки» новой, ещё не до конца отработанной программы. (См. https://almavest.ru/ru/node/1256)

Об этом же писал в своей статье 1956 года («О положении в средней школе» http://ideaidealy.nsuem.ru/nauchnoe-nasledie/o-polozhenii-v-srednej-shkole/print) биолог и философ, профессор Александр Александрович Любищев, отмечая на многих примерах, что снижение общего уровня образования началось ещё с 1949 г, не только по математике, но комплексно по всем предметам.

Никита Сергеевич сам не имел возможности оценить ситуацию. Ему доложил о проблеме академик Мстислав Всеволодович Келдыш, проследив её по присланной подборке информации, где нашлись несколько статей на тему школьного образования и короткий файлик с перечнем неудачных реформ.

Келдыш, сам будучи математиком, оценил ситуацию со всей серьёзностью, и попытался объяснить её Первому секретарю:

– Товарищи во главе с Маркушевичем предлагают ввести в школьную программу элементы высшей математики, и сделать это как можно раньше. Ну, и когда? В начальной школе? Когда дети и чисел ещё не знают? Это значит, что складывавшийся на протяжении столетия курс школьной математики должен быть разрушен и заменен курсом, заново придуманным.

– А что, действительно есть в этом такая насущная необходимость? – уточнил Хрущёв.

– По моему мнению – нет, – ответил Келдыш. – Товарищи мотивируют это необходимостью строго логичного научного изложения материала. Я мог бы понять такой мотив, если бы речь шла о выступлениях на научном конгрессе. Но в школе? Чтобы оценить строгость логики доказательства, надо сначала эту логику изучить и научиться применять. Но не в четвёртом же классе?

– Я, по-моему, ещё в 1958 году товарищу Афанасенко не рекомендовал менять учебники без крайней необходимости, – напомнил Хрущёв. (АИ, см. гл. 03-01). – Есть же учебник математики… Кто там его автор?

– Учебник Киселёва, – подсказал Келдыш. – Но замена на «переходные» учебники была в 1956 году.

– Вы сами, как математик, как учебник Киселёва оцениваете? – спросил Первый секретарь.

– Очень удачный. Содержит всё необходимое, и хорошо, понятно изложен. Сейчас пришли новые учебники, там всё намного сложнее для детского понимания. Такие учебники, способны полностью уничтожить не только интерес к математике, но и к точным наукам вообще.

– Шнирельман, я вижу, умер ещё до войны, а Хинчин и Фихтенгольц – совсем недавно.

– У них хватает последователей, – ответил академик.

– И какие аргументы приводят товарищи… – Хрущёв заглянул в записку академика, – товарищи Маркушевич, Люстерник и прочие?

– Они заявляют, что учебник Киселёва «устарел», – пояснил Келдыш. – Что за чушь? Как может устареть школьный курс математики или геометрии?

– Его можно дополнить, при необходимости, но зачем менять то, что работает? – добавил Хрущёв, ещё раз перечитывая записку. – Гм…

Он снял телефонную трубку, набрал номер Серова:

– Иван Александрович, выясни для меня один вопросик. Вот тут Мстислав Всеволодович у меня, по вопросу школьной программы по математике. Оказывается, у нас ещё с 30-х некие товарищи, – он прочитал по записке, – Шнирельман, Хинчин, Фихтенгольц пропихивали, а их последователи – Маркушевич, Люстерник, Сегал, Гантмахер, Тартаковский продолжают пропихивать новые учебники математики. Можешь узнать, по какому учебнику учат математику в Израиле?

– Прямо сейчас не отвечу, но выясню, – ответил Серов.