Дракон, эрл и тролль

Глава 10

— Ты же понимаешь, — говорил Джим Энджи, — что все это не мое дело, но, как всегда, я в гуще событий.

Было позднее утро первого дня Рождества, почти полдень. Джим и Энджи сидели в своей комнате. Роберт крепко спал в своей, в его комнате больше никого не было. Энджи отослала кормилицу с поручением и позаботилась, чтобы прислуги, привезенной из Маленконтри, тоже не было рядом, поэтому они могли свободно разговаривать. Джим ожидал возможности поговорить с женой с того часа, когда его посетил принц.

До сих пор им это не удавалось. И вот наконец они одни. Энджи уклонилась от присутствия на полуночной церковной службе в часовне замка. Однако Джим чувствовал необходимость появиться там; к счастью, его считали высокопоставленной особой, и он мог сидеть на жесткой, без обивки, скамье алтаря. Большинству гостей замка приходилось стоять, иначе все они не вместились бы в часовню.

Так Джим провел половину ночи, а затем принял еще одно, возможно необходимое, но неприятное решение — участвовать в охоте на кабана, назначенной на утро после Рождества; с этой охоты он только что вернулся.

Можно сказать, что ему повезло и на охоте. Гости провели несколько часов в седле и, замерзая в лесу, устали слушать лай собак впереди, не видя никаких следов зверя. И вдруг он появился — величиной с бычка, явно такой же тяжелый, но более опасный.

Джиму повезло — он был не очень близко и смог подать коня назад, а поэтому не оказался среди тех, на кого бросился кабан. Не был он и среди тех, кто спрыгнул с коня и накинулся на зверя с пиками. Тем охотникам здорово не повезло. Кабан не оставил им ни малейшего шанса. Он бросился вперед, разорвал нескольких вцепившихся в него собак и прорезал всю свору, подобно стреле, несущейся через камышовые заросли. Он опрокинул двух стоявших впереди всадников и исчез в чаще.

Собаки мчались следом, как и остальные всадники, но случилось так, что одним из сброшенных наземь оказался граф. Нет сомнений, граф был сильным и ловким охотником и воином — в свое время. Но время это миновало. И теперь он беспомощно лежал в снегу. Он тяжело дышал, доспехи не позволяли ему подняться, даже если бы он мог отдышаться. Это положило конец охоте. Собаки отказывались возвращаться, но их принудили, хотя они могли бесконечно преследовать кабана, несмотря на то, что у них не было никаких шансов, даже у всей своры, против одного зверя.

Итак, охота окончилась. Джим чувствовал себя скверно, и от недосыпа, и от всего прочего. Он в изнеможении упал на стул и попытался рассказать Энджи, что с ним случилось с того момента, когда Каролинус послал их с Брайеном в подземелье поговорить с троллем. К тому же пора было одеваться к обеду, до которого оставалось полтора часа. Нынче был особый из всех двенадцати дней рождественских праздников, и каждому следовало надеть лучшую одежду. И хотя Джим не уделял никакого внимания тому, как он выглядит, он должен подчиниться правилам. Энджи, напротив, хотела, чтобы у нее осталось побольше времени на одевание. Поэтому она выказывала нетерпение, что было на нее не похоже, но Джим должен был рассказать ей обо всем.

— Полагаю, — продолжал Джим, — я здорово влип с этим троллем в подземелье и другим, который, возможно, находится среди гостей. Наверное, потому, что я только подмастерье Каролинуса и должен выполнять его поручения. Но что у меня общего с Агатой Фалон, или принцем, или намерениями Агаты и принца насчет короля Эдуарда? Разве это мои проблемы? А ты что думаешь?

— Кого интересует, что я думаю? — отозвалась Энджи. — Разве тебя касается, что думают другие — Каролинус, принц, Чендос? Тебе должно быть важно, чтобы король поручил опекунство над Робертом достойному человеку. Ты ведь не хочешь терять дружбу с принцем? Даже ради Роберта?

— Не думаю, что мнение принца что-нибудь значит для его отца в подобных делах, — заявил Джим. На лбу Энджи появилось небольшое, но отчетливое грозовое облачко, и Джим поспешно добавил: — Но я, конечно, не сделаю ничего, что могло бы помешать опеке.

— Это означает, что ты будешь помогать принцу, Чендосу, да еще и графу. Но вряд ли они ждут от тебя невозможного. Найдешь ли ты этого другого тролля, поможешь ли принцу с Агатой Фалон — что может быть поставлено тебе в вину? Я не удивляюсь. Эта женщина пойдет на все, попытается даже стать королевой Англии, — но ведь нас касается только ее кольцо? Ты же не хочешь, чтобы его пришили к одежде Роберта?

Они так и не поговорили о кольце, с огорчением подумал Джим. Энджи просто так упомянула о нем. Свои чувства по этому поводу Джим не хотел раскрывать.

— Конечно, нет. — Джим достал кошель, прикрепленный парой заклепок к его рыцарскому ремню, выудил оттуда кольцо и передал его Энджи.

Она тщательно и подозрительно осмотрела его, даже поднесла к носу, словно намереваясь обнюхать.

— Нет, — нехотя согласилась она, — ничего подозрительного. Теперь я это понимаю.

— Я тоже не думаю, что здесь что-то есть. Конечно, это может быть совершенно нормальное желание, ведь она Роберту тетка. Ты же знаешь, как здешние аристократы относятся к родне. Возможно, она просто хотела, чтобы у него было это кольцо.

— Ха!

Уже второй раз за последние дни, подумал Джим, Энджи действует и думает, как человек средневековья.

— Я же сказал тебе, что покажу кольцо Каролинусу до того, как оно попадет к Роберту.

— Естественно! Теперь, когда Агата знает о существовании Роберта, она понимает, что земли Фалонов уплывают из ее рук. Сначала состоянием Фалонов будет распоряжаться опекун Роберта, а затем, когда Роберт повзрослеет, он займется этим сам. Наверное, тебе лучше найти второго тролля.

— Я бы рад, если бы знал, как, — сказал Джим, — С чего, ты полагаешь, следует начать?

— Пусть Каролинус скажет тебе, как это сделать с помощью магии. Я не верю, что есть какой-то немагический путь. Он поступает так всегда, когда хочет заставить тебя действовать по-своему.

— Не. очень-то я в этом уверен, — сказал Джим и, увидев, что такой разговор приведет только к пустому спору, поспешно добавил: — Послушай, а как быть с гоблином из нашей кухни? Я не видел Гоба Первого с того времени, как приходил принц. Как там с сообщением, которое, по его словам, он принес от Секоха?

— Забудь пока об этом, — твердо сказала Энджи. — Гоб Первый сейчас отсутствует. Кстати, ты не мог придумать для него более удачного имени? — И она продолжала, не ожидая ответа: — Я полагаю, тебе надо подумать, как использовать магию подальше от замка. Ты можешь превратиться в дракона, слетать, найти Секоха и все узнать. Но тебе надо отдохнуть эти двенадцать дней. Ну, одиннадцать, если вычесть сегодняшний. Джим, я думаю, пора одеваться.

— Я уже одет, — мягко заметил Джим.

Он действительно был одет. Кроме ремня с накладками из расписной эмали, на нем были парадные ножны и кинжал. Почти совсем новая выкрашенная мареной красная рубаха, заправленная в синие штаны. Похожие на шлепанцы открытые башмаки, как и у всех, без каблука, тоже красные.

Энджи, конечно, должна была предстать во всем великолепии. В новом вечернем платье с пышной юбкой и облегающим лифом нежно-золотистого цвета; широкие рукава сужались к кистям и были, конечно, съемными. Энджи решила пойти против распространенного обычая носить только контрастные цвета. Цвет рукавов гармонировал с цветом платья, И. конечно, платье украшали громадные рубины, которые принес морской дьявол Ррнлф. Они были вынуты из связки и пришиты к рукавам. Один ряд тянулся вниз по узкой части правого рукава, другой — левого, там, где обычно пришивали пуговицы, обтянутые тканью под цвет платья или разрисованные.

Ничего этого в данный момент на Энджи не было. Платье, туфли и все остальное ожидало ее в соседней комнате. В любую минуту можно было ожидать появления кормилицы и служанки, пришедших помочь госпоже одеться. Энджи была твердо убеждена, что ее наряд будет не хуже, а то и намного лучше одеяния любой из дам, прибывших на этот обед — важнейшее событие праздника. Кроме того, место за высоким столом позволит рассмотреть всем гостям ее платье.

— Полагаю, мне лучше свернуть свою походную постель, — сказал Джим. Они с Энджи, куда бы ни ехали, всегда возили с собой спальные принадлежности. Оба старались не спать в кроватях, которые им предлагали в большинстве замков и в трактирах, потому что все они кишели насекомыми. — Потом отнесу все в комнату Брайена и попытаюсь немного вздремнуть перед обедом. Когда будешь проходить мимо его комнаты, можешь захватить меня, и мы вместе пойдем в Большой зал.

Они встали со стульев. Энджи внезапно улыбнулась и погладила Джима:

— Не беспокойся, я думаю сейчас и о твоих делах.

Ободренный, Джим проводил ее взглядом, когда она входила в другую комнату, свернул свою постель и направился к Брайену. По дороге ему в голову пришла одна мысль. Он сидит за высоким столом, а Брайен нет. Так уж случилось, несмотря на то, что Брайен лучший боец, он храбрее и вообще превосходит Джима во всем, что ценится в средневековом обществе. Так произошло из-за того, что Джим назвался вымышленным титулом, оказавшись в этом мире. Поэтому Джим был больше на виду на рождественских праздниках, чем его друг.

Брайен мог ходить повсюду, и его едва замечали; Джима же не только везде замечали, он вызывал толки. Он никак не мог сообразить, как ему воспользоваться относительной свободой, которой располагал Брайен, но чувствовал, что набрел на нужную мысль, а может, и не одну.

Он постучался в дверь Брайена, не особо надеясь застать друга. Во всяком случае, там должен был оставаться его оруженосец или кто-нибудь из охраны, то есть людей, ответственных за то, что происходит в комнатах. Для Джима то же самое обычно выполнял Теолаф, но появление Роберта все изменило, и сам Теолаф радовался, что находится не возле ребенка, а с товарищами по оружию. Однако дверь открыл сам Брайен:

— Ах, Джеймс! Как приятно видеть тебя! Как я выгляжу?

Брайен повернулся перед Джимом. Было ясно, что он уже одет для парадного обеда. На нем была голубая рубаха, лишь слегка выцветшая, и невысокие начищенные и совсем недавно подкрашенные черной краской сапоги без каблуков, на взгляд Джима, больше напоминавшие шлепанцы, — но все сапоги в этом веке выглядели так. На рыцарском поясе висел кинжал в ножнах, пожалуй, единственная роскошная вещь на Брайене. Скорее всего, он выиграл этот пояс как приз на турнире.

Все это, конечно, украшало стройного, крепко сбитого, гибкого человека, рост которого не превышал пяти футов девяти дюймов. Однако Брайен держался так, будто был на целый фут выше, что, пожалуй, вполне оправдано. Как-никак, Брайен боролся и победил многих рыцарей, бывших намного выше, мощнее и, возможно, сильнее его.

— Ты выглядишь великолепно, — убежденно проговорил Джим.

— Ха! — удовлетворенно произнес Брайен, поворачиваясь. — Спасибо тебе за эти слова, Джеймс. Ведь этого ни за что не скажешь, не будь я одет подобающим образом. — Внезапно он повернулся спиной к Джиму. — Ну вот, Джеймс, — взволнованно проговорил он, — взгляни на ворот моей рубахи. Он слегка выносился. Умная швея в моем замке вывернула его каким-то образом. Я уж не знаю, что она сделала, но она должна была скрыть это. Мне все-таки кажется, поскольку, когда я трогаю рубашку сзади, то ощущаю неровность. Скажи, с того места, где ты стоишь, это действительно заметно?

Джим глянул на ворот рубахи. Выношенного места, о котором говорил Брайен, было почти не видно. Требовалось подойти ближе и уставиться в спину Брайена, чтобы разглядеть его.

— Я ничего не вижу.

— Это меня успокаивает! — Брайен повернулся. — Ты уже готов спуститься в зал, Джеймс? Где Анджела?

— Она зайдет за нами, когда будет готова. Если ты подождешь, мы можем спуститься все вместе.

— Я охотно подожду, — отозвался Брайен. — Конечно, это поднимет мою репутацию в глазах гостей, которые увидят, что я пришел на обед вместе с тобой, леди Анджелой и Герондой. Когда герольд будет объявлять о тебе, ему придется объявить обо мне почти тем же тоном, и глаза всех присутствующих, конечно, устремятся на всех четверых.

— Ты недооцениваешь себя, Брайен. На самом деле для нас с Энджи — честь войти вместе со знаменитым победителем стольких турниров. Одним из первых копий Англии.

— Ну-ну, я бы не назвал себя одним из первых копий Англии, но пусть будет так, а что до остального, давай сядем, и я налью вина.

— Я подумывал вздремнуть…— Джим замолчал, заметив разочарование на лице Брайена.

Брайен очень редко приглашал гостей в замок Смит из-за плачевного состояния, в котором тот находился, но у него была душа хлебосольного хозяина, и здесь, в комнате в замке графа, которая была значительно меньше любой из занятых Джимом и Энджи и в которой ему приходилось держать своего оруженосца — тот спал на соломе у двери, — он все же выглядел настоящим хозяином.

— Поразмыслив, я понял, что хочу вина!

— Хорошо сказано! — Брайен порылся в углу в своих сваленных в груду пожитках. Он выудил большую кожаную бутыль из тех, в которых держали воду, — они весьма удобны для перевозки на лошади, потому что не бились, как металлические фляги, в трудном путешествии верхом. — У меня только два кубка, но их нечем вымыть. Возможно, ты удовлетворишься тем, что вытрешь свой, Джеймс?

Джим выбрал кубок поменьше, плеснул туда воды из кожаного кувшина и, вытащив из одного из потайных карманов на своей одежде тряпочку, последовал совету Брайена. Шанс подхватить инфекцию в этом случае был относительно невелик.

— Ах, вино, — воодушевился Брайен, налив себе из кожаного кувшина, — оно прекрасно для души, прекрасно для…— Тут вдохновение его явно иссякло.

Джим подумал, что для души Брайена вино всегда прекрасно. В действительности оно было полезно для всего, в любой час дня и ночи, и в значительных дозах. Но казалось, вино не действовало на Брайена. Тем не менее, это был шанс, которого Джим ждал.

— Если честно, Брайен, — он долил воды в свой кубок, — мне хотелось поговорить с тобой. Ты помнишь нашу встречу с троллем в подвале?

— Прекрасно, Джеймс. — Брайен выглядел очень серьезным. — Могучее создание, скажу я тебе. Вот уж чего я не ожидал!

— Так вот, Каролинус велел мне, гм… найти другого тролля, того, что, как сказал тот, в подземелье, находится среди гостей. Это будет первым шагом в разрешении проблемы здешнего тролля. Кроме того, с тех пор еще кое-что произошло…

Он рассказал Брайену о золотом кольце, подарке Агаты Фалон, о пристрастии принца к вину и его страхе за свою жизнь в случае, если Агате удается стать следующей королевой Англии, выйдя замуж за короля. Когда Джим замолчал, Брайен с серьезным видом покачал головой.

— Я просто не могу поверить, что подобное может произойти…— сказал Джим.

— При дворе происходят странные вещи, Джеймс. Да еще пристрастие к вину, тут и король сочтет красавицей ту, в которой трезвый глаз не обнаружит ничего особенного. Кто знает, как поведет себя леди Агата, если станет королевой и подарит нашему королю еще одного наследника — сына? Кто знает? И мужчины, и женщины творят страшные вещи, чтобы достичь желаемого.

Слабая надежда Джима, что принц преувеличивает, растаяла, когда Брайен так легко согласился, что принцу грозит опасность, если кто-то вроде Агаты сумеет заполучить трон. Он уже наполовину убедил себя, что, выслушав его, Брайен тотчас возразит, уверяя, что такое попросту невозможно, что этого не может случиться.

— Но это еще не все, — продолжал Джим. — Гоблин спустился в мой камин в первой комнате…

И он рассказал Брайену о своей беседе с Гобом Первым. Вот теперь он увидел в глазах Брайена недоверие.