Дракон, эрл и тролль

Глава 39

— Введите его! — приказал граф.

Хозяин Сомерсета сидел в высоком председательском кресле за длинным столом и походил на жаждущего крови судью, еще до разбирательства вбившего себе в голову вынести смертный приговор закоренелому преступнику.

Расположенная в башне замка комната, которую граф избрал для суда над Мнрогаром, утопала в мутно-красноватом свете факелов, укрепленных в железных скобах по стенам; косые солнечные лучи едва пробивались сквозь узкие бойницы. В комнате горел и камин, но он лишь выхватывал из темноты мрачную фигуру сидевшего спиной к нему графа, а не освещал помещение, За столом справа от графа сидел принц, пребывавший явно не в лучшем расположении духа, а еще дальше епископ, в черной сутане и с массивным золотым крестом на груди. Рядом с епископом примостился священник, щуплый человечек, которого Джим видел однажды за обеденным столом в Большом зале. Слева от графа сидел Каролинус.

Недалеко от стола, на поставленных в ряд у одной из стен стульях, расположились Джим, Анджела и Брайен, а у противоположной стены в мягком кресле, выделанном из бочки, восседала Агата Фалон. Она казалась совершенно невозмутимой.

Джим и Энджи делали вид, что все обстоит как нельзя лучше, хотя оба были встревожены; Энджи, чтобы сохранить внешнее спокойствие, даже держалась за руку Джима, пряча ее в складках своей широкой юбки. Брайен был мрачен.

Хотя, казалось, на что было досадовать Брайену? Он выиграл турнир и получил в награду не только коней и доспехи уступивших ему в бою рыцарей, но и полную шапку золота из рук принца, поздравившего его с победой от имени самого короля.

Дело в том, что Брайен хотел есть. По его разумению, обед был гораздо важнее того спектакля, который вот-вот должен разыграться в комнате. Конечно, Брайен успел немного перекусить. Но что это за еда, которой кормили гостей все Рождество? Разве ее было вдоволь? А вино? Неужто оно текло рекой? Да и сегодняшний обед вряд ли доставил кому-то удовольствие. Мало того, Брайена оторвали от стола, когда он едва утолил первый голод. И для чего? Для непонятного разбирательства, которое граф и судом-то открыто не называет, боясь скомпрометировать Агату Фалон. Хозяин Сомерсета имел полное право вершить суд на своей земле, однако он повел дело скрытно, втайне от большинства гостей, оставив тех за обеденным столом в Большом зале.

Джима тревожила Энджи. Он чувствовал, что она волнуется.

— Что с тобой? — тихо спросил Джим.

— Думаю о том, чем закончится эта сумятица. Ведь это мы помогли Мнрогару сыграть роль Черного Рыцаря.

— Не падай духом, Энджи, — сказал Джим. — О поставленном нами спектакле знает один Каролинус, а он нас не выдаст.

Не выдаст ли? — подумал Джим. В последнее время Каролинус стал скрытен. Может, он ведет собственную игру, а Джима просто использует в своих целях? Джим не сомневался: Каролинус симпатизирует им с Энджи. Но, если Царство магов воздавало должное Каролинусу, то ответно и он шага не мог ступить без Царства магов. Зайди речь о лишении Каролннуса его ранга, маг, чего доброго, пожертвует дружбой с Энджи и Джимом, чтобы спасти себя. С Черного Рыцаря сорвали маску, и это может привести к непредсказуемым последствиям.

Пока что, ясное дело, граф желает расправиться с Мнрогаром и снять пятно с репутации Агаты Фалон. Удастся ли ему это? Мнрогар, несомненно, действовал инстинктивно, и вряд ли чутье его подвело. Странное дело, Джиму и в голову не приходило, что затесавшимся на трибуне троллем может оказаться женщина. Хотя, похоже, не все так просто. Джим вспомнил слова Шерлока Холмса: «Ищи недостающего свидетеля!»

В комнату ввели закованного в кандалы Мнрогара. Джим усмехнулся, — тяжелые железные кольца и цепи на руках и ногах гиганта казались побрякушками.

Мнрогар свирепо огляделся и неожиданно смягчился, найдя глазами Агату Фалон; потом он подался вперед и угрожающе уставился на хозяина Сомерсета.

Граф взглянул на Мнрогара с величайшим изумлением, пораженный его дерзостью, затем изумление сменилось гневом. На неестественно красных губах заиграла исказившая его лицо неприятная жесткая улыбка.

— Закройте дверь, живо! — гаркнул граф на всю комнату. — Каждая собака знает, что этот тролль посмел выдать себя за рыцаря. Все остальное, что всплывет в ходе расследования, должно остаться между нами — ради спокойствия в графстве, королевстве и христианском мире. Пусть каждый из присутствующих поклянется молчать о том, что услышит здесь.

— Прошу прощения, милорд, — подал голос сидевший рядом с епископом священник, — но это неофициальный суд, и ты не можешь заставлять нас клясться в сохранении тайны.

— Помолчи, Джеймс, — сказал епископ.

Джим с любопытством посмотрел на священника. Поистине неведомый толмач, переводивший Джиму на современный английский речь обитателей окружающего мира, был проницателен. Обычно в ушах Джима звучал хорошо знакомый английский язык, лишь приукрашенный выразительностью собеседника. Но иногда отклонения от современного английского были значительны. Джим помнил, что на обеде у графа гости распевали песни на среднеанглийском, который Джим изучал в университете. В речи Неда Данстера явственно слышался сельский выговор, очень похожий на то наречие, на котором жители Сомерсетшира изъяснялись и в двадцатом веке. Сейчас Джиму казалось, что епископ и священник говорят на языке, очень близком к современному оксбриджскому диалекту, получившему название от комбинации наименований двух самых известных английских университетов — Оксфорда и Кембриджа. На таком языке и в двадцатом веке говорили лишь весьма образованные люди.

— Еще раз обращаюсь ко всем: дайте обет молчания, — сказал граф, одарив священника уничижительным взглядом.

Энджи, Брайен и Агата Фалон пробурчали что-то невразумительное. Не дождавшись других уверений в сохранении тайны, граф занялся Мнрогаром;

— На ристалище ты дал понять, что знаком с леди Фалон. Ты знаешь ее?

Мнрогар не проронил ни слова, его взгляд был прикован к лицу графа, на которого тролль смотрел со злобой и ненавистью.

— Мы заставим тебя говорить! — взревел граф, багровея от ярости.

— Извини, что прерываю тебя, Хьюго, — тихо сказал Каролинус, — только пыткой ничего не добьешься.

— Это еще почему? — удивился граф.

— Попробуй и узнаешь сам, — вкрадчиво произнес Каролинус.

Джим с интересом следил за перипетиями разговора. Он прекрасно знал, что притворная любезность мага не сулит собеседнику ничего хорошего.

— И все-таки, почему? — раздраженно повторил граф.

— Сверхъестественные существа, одним из которых является этот тролль, как, по-видимому, известно священнику и Ричарду, не боятся пыток. Под пыткой говорят только люди. Тебе же не придет в голову истязать, например, ангела?

При мысли о таком святотатстве граф побледнел и заерзал в кресле.

— Вот я и говорю, — продолжил Каролинус, — пытать сверхъестественных существ, бесплотных духов или элементалей — пустое дело. Да и не все люди сгибаются под пыткой. Те, кто крепок в вере, нередко стоят на своем. Я думаю, Ричард или священник могут привести не один тому пример. А рыцари? Разве они не пренебрегают болью, когда затронута их честь?

— Ха! — подал голос Брайен. Он только что мысленно расправился с цыпленком, фаршированным яблоками и овсом, и был настроен весьма воинственно.

— Сверхъестественные существа, — заключил Каролинус, — отвечают на вопросы тех, с кем они желают говорить.

— Будь по-твоему, Каролинус, — сдался граф. — Расспроси тролля сам. Да узнай, почему он величает себя королем.

— Хорошо, Хьюго, — согласился маг и перевел взгляд на тролля: — Мы вроде бы не встречались с тобой, Мнрогар, но большинство сверхъестественных существ слышало о Каролинусе. Тебе две тысячи лет, может, и ты слышал обо мне?

— Да, — прорычал Мнрогар.

— Тогда ты, наверное, знаешь, я отношусь по-дружески к сверхъестественным существам, а те отвечают мне взаимностью.

— Да, — снова прорычал Мнрогар.

— Если так, ответишь ли ты на мои вопросы?

Тролль посмотрел на Каролинуса долгим взглядом:

— Да.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Каролинус. — Тогда скажи мне, почему ты называешь себя королем.

— Я и есть король, — прорычал Мнрогар.

— И у тебя есть королевство?

— Я — король троллей, — сказал Мнрогар. — Я владею этими землями две тысячи лет, и ни один другой тролль не посягает на них.

— Этими землями…— прорычал граф, но, поймав взгляд мага, подавил ярость. — Продолжай, Каролинус.

— Выходит, ты в чести не у людей, а у троллей. Почему мы должны верить тебе?

— Тролли всегда говорят правду, — ответил Мнрогар. — Нам незачем лгать.

— Тогда скажи, кто посвятил тебя в рыцари? — рявкнул граф. — Самому рыцарем стать нельзя. Спроси его, Каролинус, как он получил рыцарство.

— Кто возвел тебя в рыцарское достоинство? — спросил Каролинус.

— Я сам, — ответил Мнрогар.

Граф чуть не задохнулся от гнева. Маг взглянул на хозяина Сомерсета и безоблачно улыбнулся:

— Стоит ли заострять на этом внимание, Хьюго? Ведь и по английским законам король вправе жаловать рыцарство по своему усмотрению.

— Но он же… он же…— взревел, запинаясь, граф, но взял себя в руки и вопросительно посмотрел на мага: — Спроси его, Каролинус, откуда он знает леди Агату.

— Хорошо, Хьюго. Мнрогар, на ристалище ты дал понять, что знаком с леди Агатой. Как ты узнал ее среди зрителей?

— Я учуял ее, — ответил тролль.

— Ты хочешь сказать, что узнал ее с помощью обоняния. А откуда тебе знаком ее запах?

— Я учуял ее еще раньше.

— Позволь спросить, где?

— В лесу, — буркнул Мнрогар.

— Где? Как? Почему? Когда? — взревел граф.

— Ты можешь ответить на эти вопросы Хьюго?

— Да, — сказал Мнрогар.

После некоторого раздумья Каролинус вновь обратился к троллю:

— Позволь спросить тебя, Мнрогар. Ты ответишь на эти вопросы?

— Нет, — ответил Мнрогар.

— Могу я спросить, почему?

— Да.

— Тогда почему?

Тролль опустил голову и уставился в пол.

— Мнрогар, — с легкой укоризной произнес Каролинус, — я уже было решил, что ты ответишь на все вопросы.

— Твои, но не его. — Тролль зло посмотрел на графа.

— Ну хорошо, а если я попрошу тебя ответить на них…— Маг замялся.

Тролль молчал, опустив голову.

Каролинус повернулся к графу:

— Видишь ли, Хьюго, вопросы сначала были заданы тобой, и боюсь, мы не получим на них ответов.

— Я поговорю с этим ничтожеством иначе! — взревел граф. — Надо уличить этого тролля во лжи. Он скомпрометировал леди Агату, верноподданную короля, Верноподданную короля, пронеслось в голове у Джима. Да уж, пожалуй, леди Агата служит королю верой и правдой, ехидно подумал Джим. Верой и правдой, верой и правдой, мысленно повторил он. Он наконец вспомнил, от кого слышал эти слова.

— Тролли, как и большинство сверхъестественных существ, никогда не лгут, — сказал Каролинус. — Лишь некоторые из них прибегают к обману или, скорее, к хитрости, чтобы выжить на этом свете. Боюсь, Хьюго, нам не удастся узнать, почему Мнрогар выделил из толпы леди Агату.

— Мы должны докопаться до истины! — воскликнул граф, ударив кулаком по столу. — Благородная леди скомпрометирована каким-то троллем. Ее имя должно быть очищено от налипшей на него грязи. Для этого мы и собрались здесь.

— Поистине так, — возвысил голос епископ. — Должна быть установлена истина. Тролль назвал леди Фалон внучкой. Если в ее жилах течет хоть капля чужеродной крови, мы обязаны знать об этом. Леди Фалон бывает при дворе, а наша святая обязанность защищать короля. За одним столом с тобой, Сомерсет, сидит наследный принц! Не забывай, наш долг уберечь короля от сил зла, даже если от наших действий пострадает репутация леди Фалон.

Епископ и граф с шумом поднялись из-за стола и скрестили взгляды.