Дракон на поводке, или Истинная против!

Глава 1

Сигирилл

Я ждал этого дня три долгих года, полных боли, унижения и тоски. Завтра всё решится.

В полумраке гостиной пахнет дождём, мхом и полевыми цветами. Большие панорамные окна распахнуты. Свежо, даже зябко. Полупрозрачная тюль дрожит, как ресницы не тронутой ещё никем юной девы.

Её ресницы.

— Ты не приходил несколько дней, — в её голосе нет обиды и жеманства, только искреннее беспокойство.

Моя девочка. Волновалась. Обо мне.

Эти мысли греют лучше любого огня. И даже холодный, могильный страх, что больше мы можем никогда не увидеться, отступает от дымчатой нежности её светло-голубых глаз, скрытых тенями длинных дрожащих ресниц.

Моя нетронутая дикая роза. Даже не коснулся её за эти три года. Жалкие мгновения рядом, фальшивые, окутанные дымкой снов. Всё, что мне досталось в уродливой реальности. То, что спасало меня от потери себя.

Миранда. Моя истинная.

— Не спалось, прости. — В последнее время мне в самом деле не удавалось толком уснуть. Проклятые маги как озверели. Чем ближе время первого полёта, тем больше своих мерзких опытов эти проклятые твари проводят на моей шкуре. Выкачивают кровь, заливают что-то в глотку, парализуя разум. За три года унизительного плена так и не узнал, как им удаётся. После того, как очередной «егерь», так их называют, выходил из клетки-вольера, разум просто выключается. Это не назовёшь сном, больше блаженное небытие, спасение в забвении.

— Завтра мой первый полёт. — Миранде восемнадцать. Она адептка Академии Крылатых Всадников. Наездница. И магичка. Ненавижу всё их племя за то, что они делают с моими сородичами. Бездушные, коварные твари. Как могла она, чистая и светлая душа, родиться и вырасти в гнилом королевстве противных самой природе чернокнижников? Дочь первого казначея. За три года встреч во сне я многое узнал о своей девочке. Хрупкая, утончённая леди обладает почти мужским нравом. Решительная, смелая и честная — редкое качество в этих землях. Она поступила в Академию против воли отца, но после привязки уже никто не мог отослать её назад. Магия такого рода нерушима. Так говорят здесь, в Конклаве. Первые полгода учёбы Миранда работала на износ ради того, что случится завтра.

Завтра она выйдет на круглый балкон центральной башни Академии, соглядатай передаст ей в обтянутые кожаными перчатками руки поводья. Миниатюрная ножка в ездовых сапогах клюнет носком стремена, и обтянутые форменными брюками бёдра накроют скроенное по её меркам седло. Щёлкнут крепежи. Миранда дёрнет поводьями, тронет пятками раздутые драконьи бока и взлетит.

— Волнуешься? — Привычно сажусь в кресло напротив. На мне рваное тряпьё — магическое воплощение внутреннего состояния. Первое время я мог приходить в нормальной одежде, легко модифицируя плетение её снов, но теперь… Всё здесь так, как хочет Миранда. Гостиную обставила она, также решила, что за окном дождь — отражение её настроения. За три года у нас было множество свиданий в самых разных местах. Я видел её глазами почти весь Галдур. Солёные утёсы холодного Скалистого моря, поросшие ельником холмы Ухмар, Академию с игольчатыми шпилями, её поместье в Зении и даже Сердце мира на вулкане в самом центре острова.

— У меня хорошая связь с драконом. — Миранда никогда не называет своего дракона зверем.

С того самого дня, как он откликнулся на её зов, Миранда ведёт себя так, как будто считает его равным себе по интеллекту и правам. Остальные относятся к драконам, как к ездовым собакам. Считают их дикими тварями, опасными и глупыми. Миранда прибегает в вольеры при любой возможности. Наездникам выделяется время в расписании для поддержания и укрепления связи со своим зверем. Она подолгу сидит, прижавшись спиной к кожистому боку, рассказывает о тяготах обучения. О том, что в Академии к ней относятся в первую очередь как к дочери казначея. Не воспринимают всерьёз, в глаза лебезят, а за спиной…

Я знаю о ней всё. И каждый раз мечтаю сжечь до пепла каждого из её обидчиков.

Она же не знает ничего: что я, кто я. Не догадывается, что оказался здесь только из-за неё. Её зов привёл меня в эту клетку, сделал подопытной крысой в руках магов.

— Не боишься, что сбросит?

— Драконы связаны с наездником ритуалом верности и скорее погибнут сами, чем причинят вред связанному, — заученно выдаёт она, глядя мне в глаза. Ни разу за эти три года ей даже в голову не пришло, что эти синие глаза такие же, как сапфировая радужка её зверя.

Моя невнимательная девочка.

— Зверь есть зверь, Миранда.

— Не смей его так называть! — Подскочив со своего кресла, она подпирает руками покатые бёдра. В глазах вспыхивает настоящий пожар. Злится. А я улыбаюсь, как последний дурак, как будто мне не полсотни лет. Как будто у меня никогда не было женщины. Как будто не я — первый герцог королевства, пятый претендент на престол.

— Не будь как все, Сир! Драконы не вещи и не звери.

— Ещё скажи, что разумные, — специально подначиваю её: греет душу то, как она защищает своего любимца. Это вселяет надежду.

— Если ты в самом деле считаешь их просто дичьём, то точно умнее тебя. — Маленькая воительница наступает, склоняется ко мне, прищурившись, готовая биться за свою веру, защищать своего подопечного, как мать детёныша.

Нет, девочка, мамки мне не надо. У тебя в этой истории совсем другая роль.

Резко тянусь вперёд, подхватываю за талию. Взвизгнув, Мири неловко дёргает руками, падая мне на колени. Глушу её крик поцелуем. Первым за мучительные годы. Раньше было нельзя. Я не хотел, чтобы она что-то почувствовала до того, как придёт время. А теперь пора. Возможно, это единственное, что мне удастся получить. Один жалкий поцелуй.

Мягкие, такие сладкие губы нерешительно дрожат, ловлю губами её сбившееся дыхание, с трудом сдерживая хищный рык. Если завтра не выйдет, как я спланировал, если что-то пойдёт не так, то мы больше никогда не увидимся. Это наш единственный шанс. Прохладные руки ложатся на шею. По загривку дрожью наслаждения ползут мурашки. Собрав волю в кулак, ловлю её руки, отстраняя от себя. Миранда тянется навстречу, явно прося добавки.

— Верю, что у тебя всё получится. Твой дракон с рук у тебя ест, ты же знаешь.

— Фу, как грубо. Опять ты о нём, как будто это собака. — Миранда недовольно поджимает порозовевшие после поцелуя губы, порывается встать с моих колен, но я крепче прижимаю ладонь на талии. Даю нашей близости ещё пару минут. Страшно подумать, что завтра может стать последним для меня. Для нас.

— Я пойду. А ты теперь отдыхай. Завтра у тебя важный день. — Нехотя спускаю её с колен, как будто кусок души отрываю!

— Ты придёшь завтра узнать, как всё прошло? — Миранда мечтает о полётах с детства. Стать наездницей, получить себе дракона — светлая мечта, ставшая реальностью.

— Я приду посмотреть, вживую.

Миранда вздрагивает. Её большие, яркие глаза распахиваются в изумлении.

— Мы наконец-то увидимся по-настоящему? Тебя отпустили?

Мири думает, что я пленник магической тюрьмы. Преступник. И даже это не помешало ей принять меня не за внешность, поверить и позволить узнать её лучше.

— Никакие цепи на свете не удержат меня в такой важный для тебя день, Миранда.

Её глаза теплеют, губы трогает нежностью улыбки, напряжённое лицо расслабляется, наполняясь светом надежды. Она привыкла ко мне за короткие ночные встречи. Это хорошо.

— Обещаешь прийти? Слово лорда?

— Обещаю отогнать соглядатая и лично постелить тебе под ноги небо.

Мири смеётся. Ловлю её руку, касаясь губами пальцев. Стараюсь не думать, что в последний раз.

Завтра мне на спину наденут седло, просунут в пасть удила, Миранда тронет каблуком сапога мои бока, и мы взлетим. Если повезёт, то я вырвусь из этой проклятой страны, порву ненавистный магический купол и улечу вместе с ней домой. А если нет — погибну. Тогда моя девочка так и не узнает, что её ночной гость и обожаемый ею дракон — две части целого. Мечта сбылась. Она всё-таки заполучила себе дракона. С потрохами, в вечное пользование. Жаль, наша вечность может оказаться очень короткой. Но общее будущее стоит того, чтобы рискнуть.

Я жду этого дня три года.

— Миранда? — Хочу увидеть её реакцию, потешить самолюбие, на случай, если не переживу завтрашний день. — Ты — единственная причина, почему я не сошёл с ума за три года тюрьмы.

Бледные щёки трогает румянцем смущения, а в глазах плещется грусть. Миранда против тюрем, несправедливости и жестокости.

— Я верю, что ты не виновен.

— Надеюсь, узнав правду, ты меня не возненавидишь.

Я исчезаю из её сна до того, как услышу ответ. Пусть отдохнёт. Завтра нас ждёт очень трудный день. Да хранит нас Иллария.