Драматургия ГДР

Фридрих Вольф БУРГОМИСТР АННА Комедия в шести картинах

Анна Древс, бургомистр, 23 года.

Тетка Древс, ее мать, малоземельная крестьянка, 45 лет.

Грета, ее сестра, 20 лет.

Юпп Уккер, жених Анны, бывший военнопленный, 25 лет.

Старик Уккер, его отец, малоземельный крестьянин, 55 лет.

Тетка Уккер, его мать, 50 лет.

Урсула, его сестра, секретарша сельского правления, 22 года.

Дядя Виллем, плотник, 65 лет.

Ганс Рапп, переселенец, тракторист, 20 лет.

Тетка Рапп, его мать, 45 лет.

Рези, его младшая сестра, 19 лет.

Хаверкорн, малоземельный крестьянин, 55 лет.

Тетка Хаверкорн, его жена, 50 лет.

Кнорпель, малоземельный крестьянин, 50 лет.

Лемкуль, бывший бургомистр, кулак, 55 лет.

Маттиас, по прозвищу Заика, его сын, 22 года.

Ландрат, 35 лет.

Лесничий, 60 лет.

Крестьяне.

Место действия — деревня в Германии.

Время действия — 1946 год.

Сельское правление. У задней стены — большой стол бургомистра; справа маленький столик, за которым сидит секретарша У р с у л а, разбирая бумаги; слева выход. Стоя беседуют три пожилые крестьянки: т е т к а У к к е р — коренастая, бойкая, т е т к а Д р е в с — преждевременно увядшая от работы женщина и т е т к а Р а п п — солидная и спокойная; все они в возрасте от 45 до 50 лет.

Т е т к а Д р е в с. Где же нам до зимы справиться?

Т е т к а У к к е р. А ты уж и руки опустила!

Т е т к а Д р е в с. Мужики вон с молотьбой торопят.

Т е т к а У к к е р (ворчливо). «Мужики»!.. Мы и без них с хозяйством управлялись, пока они там на войне куролесили. Пусть еще спасибо скажут, что мы в правлении сидим!

Т е т к а Д р е в с. Как бы нам не надорваться с этой школой.

Т е т к а Р а п п. Мужиков подсоблять заставим! В ребятах-то небось их пай тоже есть!

Т е т к а У к к е р. Какой там их пай? Всего пая на ноготь не хватит! Мужику какая забота? Сделал и пошел! А мы себе потом голову ломай, где малому одежду да обувку раздобыть, когда в школу пойдет. Босиком-то такого клопа не пустишь по снегу в чужую деревню.

Т е т к а Д р е в с. Не нами это заведено, Мария, не нами и кончится. Хвосту головой не бывать!

Т е т к а У к к е р (сердито). Кто тут хвост, кто голова? Ты уж, словно мышь, рада хвост поджать, чуть этот жирный кот Лемкуль глазом моргнет! Решили в своей деревне школу построить, — значит, построим! Петуха нестись заставим, как твоя Анка говорит, а построим!

Т е т к а Р а п п (Урсуле). Где она пропадает?

У р с у л а. К дяде Виллему насчет крыши пошла.

Т е т к а У к к е р. Вот уж тоже старый хрен! Седина в бороду, а бес в ребро! Седьмой десяток пошел, а как увидит девку гладкую — из кожи вон лезет!

Т е т к а Д р е в с (обиженно). Что ж я, виновата, если она у меня такая удалась? Сами вы ее в бургомистры выбирали.

Т е т к а Р а п п. Да кто твою Анку трогает?

Т е т к а Д р е в с (больше про себя). Отчаянная она — это верно, всегда напролом норовит…

Т е т к а Р а п п. Да будет тебе, Эмма, нам тут такую и надо, по крайней мере никому спуску не даст.

Слева быстро входят А н н а — двадцатитрехлетняя, крепкая, решительная девушка в шапке и тужурке — и д я д я В и л л е м, плотник, еще бодрый старик с седоватыми усами, одетый в спецовку.

А н н а (оживленно). Ну, бабы, хлеб убрали, а картошку копать будем через три недели, как раз школу крышей и покроем. Управимся, дядя Виллем?

Д я д я В и л л е м. Это мы — раз-два и в дамки! Не кто-нибудь — сам бургомистр велел!

А н н а. Доски нарезали?

Д я д я В и л л е м. Нарезали. Да кто их возить будет — так его по шляпке?

Т е т к а У к к е р. Кто — Лемкуль! Правление постановило.

Д я д я В и л л е м. Правление постановило, а ландрат отстановил: велел дрова лесничему возить.

У р с у л а. Только что бумагу принесли. (Подает ее Анне.)

Т е т к а У к к е р. Само собой, рыбак рыбака видит издалека: кулак, лесничий да ландрат опять спелись, а что нас народ выбрал — это им тьфу!

А н н а (Урсуле). В каком дворе свободные упряжки еще есть?

У р с у л а. Все лес возят.

А н н а. А ваша где, тетушка Уккер?

Т е т к а У к к е р (несколько неуверенно). Ты же знаешь, мы у Лемкуля в долгу, он нам свою вторую ригу сдал, так мы ему и отрабатывай, и вози, и еще восемь центнеров ржи отдай. Мой старик мне и так глаза колет: «А еще, мол, в правлении сидишь!»

А н н а. Тогда заберем у Лемкуля трактор!

У р с у л а. Трактор-то, говорят, искрит, его, говорят, в ремонт надо: на той неделе Лемкуль молотил, так будто двадцать центнеров ржи от искры у него сгорело.

Д я д я В и л л е м. Искрит, когда ему это надо.

А н н а. Ты о чем?

Д я д я В и л л е м. Да ну, лучше не связываться!

А н н а (взглянула на него: продолжает, как бы пропустив его слова мимо ушей). Бабы, мы школу начали строить, мы и достроим, пусть у некоторых тут хоть из глаз искры сыплются. А кое у кого перед Лемкулем поджилки трясутся!

Д я д я В и л л е м (задетый в своем мужском достоинстве). У кого это поджилки трясутся перед этим кулем надутым?

А н н а. Значит, бабы, правление постановило: всей деревней на новостройку выходить и упряжки всем, у кого есть, выставлять. Всем — и мужикам и бабам!

Т е т к а Д р е в с. Опять тебе напролом надо?

А н н а. Напролом ли, нет ли, большое дело делаем, мама, ни минуты терять нельзя.

Т е т к а Р а п п. Айда, утрем нос мужикам!

Т е т к а У к к е р. А если Лемкуль трактора не даст?

А н н а. Даст, если я скажу.

Д я д я В и л л е м. Небось заигрывать с ним станешь?

А н н а (улыбаясь). Может, и стану.

Т е т к а Д р е в с (укоризненно). Дочка!

А н н а. Иди, мама! Идите все на стройку! Я сейчас приду. (Берет папку и начинает просматривать дела.)

Ж е н щ и н ы выходят. Дядя Виллем задерживается в дверях, копаясь в своей записной книжке.

У р с у л а. А что ты будешь делать, если…

А н н а (вскипев). «Если»?! Если вы тоже сдрейфите?

У р с у л а. Да я не то хотела сказать, Анна. Мы-то, молодежь, не подведем. А вот наряда на стройматериалы все нет.

А н н а. Потому и нет, что в округе кто-то на нашей заявке штаны просиживает. Ждет, видно, пока у наших детишек бороды отрастут. А ты что, того же тут дожидаешься?

У р с у л а. Иду, иду. (Уходит.)

Анна садится за свой стол и углубляется в бумаги.

Д я д я В и л л е м (рассуждает вслух). «Может, и стану»… Так-то всякая может.

А н н а (не поднимая головы). В чем дело?

Д я д я В и л л е м. Плотник тут один кривую балку поставил, да чем бы ее, кривую-то, сразу выбросить, он давай ее тесать да подтесывать, пока она не…

А н н а (подняла глаза). Ну, ну?

Д я д я В и л л е м (возбужденно). Если ты с этим бугаем Лемкулем из-за трактора заигрывать станешь, смотри, от него дешево не отделаешься. Дай ему палец — всю руку утянет… А там и всю бабу на забаву!

А н н а (наблюдая за ним). Нужда заставит, черт перекрестится… С голодухи корова забор глодает.

Д я д я В и л л е м (подошел к ней). Ты себя к корове не равняй, Анна! Когда гляну я на тебя… Эх, кабы мне опять двадцать лет! Ты бы на меня не пожаловалась, так его по шляпке! На-ка, пощупай-ка. (Кладет ее руку на свои мускулы.) На кисель не похоже, верно? А эта бочка пивная, Лемкуль этот, пиявка проклятая, он у нас у всех вот где сидит…

А н н а (с хитрецой). Ты уж слишком-то его не черни!

Д я д я В и л л е м. Выходит, он и тебя оплел? То-то они все и молчат, какое у него от трактора зерно сгорело! В зерне-то в том — хлеба ни зерна!

А н н а. Похоже на то, дядя Виллем, ты сам сегодня с бочкой беседовал?

Д я д я В и л л е м (с жаром). Ты дяде Виллему не веришь? Спроси Карла Уккера! Лемкуль на той неделе ночью рожь прямо в поле обмолотил, солому всю пожег, а зерно прибрал. А потом и говорит, что рожь от искры сгорела, вот, мол, он и не может поставку сдать!

А н н а. Что же ты до сих пор ни гугу об этом?

Д я д я В и л л е м. Да я сам об этом только краем уха слышал.

А н н а. А народ что молчит?

Д я д я В и л л е м. Да ведь они все у этого мироеда в долгу, он их в кулак зажал (понизив голос), ты бы заглянула к нему в ригу, там, говорят, второй трактор стоит, незарегистрированный, его солдаты бросили, а он (с выразительным жестом) и заприходовал.

А н н а. «Говорят», «говорят»! И ни у кого духу не хватило об этом прямо в глаза сказать! Герои! Пьют у него на даровщинку, а потом никак не рассчитаются!

Д я д я В и л л е м. Это у кого духу не хватает? Да я его самого — так его по шляпке — вместо вола в этот трактор запрягу: пускай из риги выволакивает! (Рассвирепев, кидается к выходу.)

А н н а. Постой! Пока шуму не подымай! Нам первым делом крышу на школу надо. Все силы на это! На тебя-то хоть можно надеяться, дядя Виллем?

Д я д я В и л л е м. Для тебя, Анка, хоть палец себе отрублю!

А н н а (смеясь). Ты его побереги!

Быстро входит Г а н с Р а п п, двадцатилетний тракторист — юнец, полный неподдельного энтузиазма.

Г а н с. Трактор в полном порядке, я там свечу сменил, теперь на нем хоть на Северный полюс поезжай!

А н н а. Золотой ты парень, Ганс!

Г а н с. Что возить — доски или черепицу?

Д я д я В и л л е м. Постой, а Лемкуль знает?

Г а н с. Я ему и не говорю, а то он меня опять за дровами пошлет.

Д я д я В и л л е м. Ты ведь как будто к нему нанимался?

Г а н с (с воодушевлением). Разве в этом сейчас дело, куда нанимался? Мы не для кого-то строим, а для всей деревни. «Это нам маяк будет», как Анна говорит. Да что ты, старый хрыч, в этом понимаешь?

Д я д я В и л л е м. У иного старого хрыча в голове начинки побольше, чем у такого сопляка!

Входит бывший бургомистр кулак Л е м к у л ь, пятидесятилетний астматический толстяк. Манера прикидываться невозмутимым.

Л е м к у л ь. Ага, слетелись мухи на мед? (Гансу.) Тебе что, Анна трактор тут налаживает?

Г а н с. Трактор в исправности.

Л е м к у л ь. Только искры от него, как от паровоза!

Г а н с. При мне ни разу не искрил.

Л е м к у л ь. Заткнись! Заржавел он весь до самого выхлопа! Я-то думал, тракторист из тебя путный выйдет! В армии служил, а с машиной обращаться не умеешь!

Г а н с. Я всего год и был на действительной, да и то в пехоте.

Л е м к у л ь. Оно и видно! Да, братцы, в мое время не так нам доставалось! Три года в кавалерии, и чтобы конь и сбруя всегда блестели, а то (показывая) хлесть-хлесть ремнем, да еще с пряжкой!

А н н а (деловито). Да ведь трактор опять пошел.

Л е м к у л ь. А я говорю, в ремонт его надо! (Гансу.) А ты все еще тут околачиваешься? Марш в мастерскую! Пятьдесят центнеров ржи у меня в трубу вылетело — до того ты машину загадил. Не знаю, чем поставку сдавать буду, тебя по-настоящему выгнать к дьяволу надо…

Г а н с (красный от гнева). Может, и мне словечко сказать?

Л е м к у л ь. Сейчас по морде получишь!

А н н а (спокойно). Только не здесь, Лемкуль!

Л е м к у л ь. Прямо срам с этой сволочью наезжей! Переселенцы!

Г а н с (подступая к нему). Кто это тут сволочь?

А н н а (становится между ними). Ступай к машине, Ганс, тебе скажут, что делать.

Г а н с выходит обозленный.

Ты в правление пришел, Лемкуль, — таким тоном дома разговаривай.

Л е м к у л ь. Ого! Этот сопляк мне рожь спалил, а я его еще… целовать должен?

Д я д я В и л л е м. Ты себя при бургомистре прилично вести должен.

Л е м к у л ь. Скажи пожалуйста! Не ты ли меня учить будешь?

Д я д я В и л л е м (наступая на Лемкуля). Очень может быть!

А н н а (удерживая его). Дядя Виллем, иди на стройку, а то как бы бабы там чего не напутали.

Д я д я В и л л е м (уходя, Лемкулю). Ты, кстати, подумай, рожь у тебя сгорела или одна солома?

Л е м к у л ь (краснеет). Слыхал я однажды, что у одного старого осла в башке солома загорелась — до того он на бабу распалился!

Д я д я В и л л е м. А я видал однажды, как борова холощеного — так его по шляпке — самого опалили!

А н н а (выпроваживая его). Доски пилить, слышал?

Д я д я В и л л е м уходит. Недолгое молчание.

Я бы на твоем месте, Лемкуль, не стала так горячиться; это тебе не на пользу.

Л е м к у л ь. Ты о чем это?

А н н а. Понимаешь, шеф-то мой бывший, там, в городе, тоже был мужчина плотный, вроде тебя, и у него точь-в-точь такие жилки на висках были…

Л е м к у л ь (отходит налево к зеркалу). Жилки на висках?

А н н а. И вот в один прекрасный день он тоже чего-то расстроился и вдруг как брякнется — и все!

Л е м к у л ь (испуганно). Помер?!

Анна кивает.

Удар? (Снова подходит к зеркалу, тише.) Жилки… Знаю я, в лечебнике написано: не пить, не курить, с бабами не играть… Того нельзя, этого… Нельзя да нельзя, сразу в гроб ложись…

А н н а. Да ты уж не преувеличивай.

Л е м к у л ь. Чего уж, видно, так оно и есть… Ну, ничего, я и к этому приготовился, можешь не сомневаться. (Жалобно.) Все на бедную мою головушку! Надеялся я, что сынок помощником выйдет — пшик вышел! (Смотрит на Анну; неожиданно.) Мне бы в дом такую головку, как у тебя, ты любую стену проломишь…

А н н а. Не перехваливай.

Л е м к у л ь. Уж не скромничай! Я всегда говорю: у Анны у этой мозгов — на двоих мужиков хватит! Для моего хозяйства она бы клад была.

А н н а. Полегче, полегче, тебе, может, и клад не помог бы.

Л е м к у л ь. Как так?

А н н а. К примеру, с пожаром-то с этим.

Л е м к у л ь. А! Это верно! Полсотни центнеров ржи — псу под хвост! Тебе их с моей поставки списать придется… Вот напасть!

А н н а. Да, напасть! Кто еще при этом был?

Л е м к у л ь. Старик Уккер и мой сын, Маттиас.

А н н а. Пусть и они твое заявление подпишут.

Л е м к у л ь (с деланной веселостью). Ого! Уж учишь бывшего бургомистра?

А н н а. А солома тоже сгорела?

Л е м к у л ь. При чем тут солома? Это что, Виллем тут сплетни разносит? Ты мне веришь или этому старому ослу? Вишь ты! Писанины-то у тебя с этими поставками! И помочь некому! А ты еще с постройкой связалась.

А н н а. По-моему, не я одна, мы все с ней связались.

Л е м к у л ь. Знаю, знаю. (Пытаясь иронизировать.) Так наш верховный бабий парламент решил, а что решено, то решено! Но ты сама посуди: что же, мы и отцы наши дураками, что ли, вышли оттого, что зимой, бывало, иной раз в школу не сходишь?

А н н а. Что бывало, то прошло! Теперь нужно, чтобы в нашей деревне своя школа была.

Л е м к у л ь. В деревне, по-моему, одно нужно — чтобы у мужика своя рига была.

А н н а. И рига нужна и школа нужна — и то и другое!

Л е м к у л ь (снисходительно улыбаясь). Ишь ты какая скорая, а сама говорила — не горячись.

А н н а. А ты говоришь — «мужику своя рига нужна»… Сам же с Уккера восемь центнеров зерна требуешь за то, что он в твою ригу сено свалил? У тебя небось две большие риги стоят, а у него ни одной.

Л е м к у л ь. Ну и что?

А н н а. Дело законное?

Л е м к у л ь. Уж и это незаконно? Ну и ну! Не моя это рига, что ли? Не на свои собственные деньги я ее строил, может? Все на новый лад переделывать хотите? Молоды вы еще меня учить!

А н н а (глядя ему в глаза). Это я так спросила.

Л е м к у л ь (задетый за живое). Ты и моим трактором распоряжаться не прочь, словно он ваш, а не мой собственный! Думаете, зарегистрировать заставили — он уже и казенный? Я зарегистрировал — порядок должен быть! Замечательно! Теперь трактору капут! А все из-за горячки! И молоти и строй! Пляши сразу на двух свадьбах! А потом выпутывайся как знаешь!

А н н а. А может, ты меня надоумишь?

Л е м к у л ь. Я?

А н н а. У тебя ведь опыт богатый.

Л е м к у л ь (польщенный). А в чем дело?

А н н а. Нет ли где второго трактора?

Л е м к у л ь. Господи боже, еще чего захотела! Второго трактора!.. Послушай-ка, Анна! Заварила ты кашу с этой школой и сама не расхлебаешь, а главное — все зря!

А н н а (показывая на виски). Спокойней, спокойней, Лемкуль! Жилки!

Л е м к у л ь. Пусть они хоть лопнут! (Вдруг снова жалобно и тихо.) Вон чего лесничий прислал! (Достает бумажку.) Тоже на меня навалили: дрова еще из лесу возить. А ты, Анна, школу пока что в засол пусти, а то пропадешь ты с ней… Жаль хорошую девку…

А н н а. Спасибо тебе за такую заботу.

Л е м к у л ь (подвигается к ней). Такая девушка… у тебя от этих забот морщины пойдут, руки в мозолях будут, как у мужика…

А н н а. Что поделаешь, раз от мужиков ничего не добьешься.

Л е м к у л ь. За мной дело не станет! (Грубо обнимает ее.)

А н н а (высвобождаясь). Ты что это вздумал?

Л е м к у л ь (совсем разошелся). Может, во мне лоску того нет, что у городских, в конторе твоей строительной, но погоди, устроит старик Лемкуль в воскресенье праздничек — стены закачаются! И красавицу нашу — бургомистершу — милости просим, со всем бабьим эскадроном! Уж ничего не пожалею!

Снаружи слышатся голоса. Дверь распахивается, входят У р с у л а, т е т к а У к к е р и ее сын Ю п п, двадцати пяти лет, бывший военнопленный. Он одет в старый, выцветший мундир. На мгновение все ошеломлены.

Т е т к а У к к е р (еще не отдышавшись). Это… работаем мы, значит, на стройке… господи, думаю, видение мне какое явилось…

Ю п п (быстро идет к Анне, но вдруг останавливается). Анка!

А н н а (оторопев). Юпп… (Протягивает ему руки.)

Ю п п. Он самый! (Обнимает ее.)

Л е м к у л ь. А она говорит — настоящих мужчин тут нет!

Т е т к а У к к е р. А он сразу: где Анна?

У р с у л а. И прямо сюда — и домой не зашел!

Т е т к а У к к е р. Все мужчины такие!

Ю п п (смеясь). Ладно уж, мать!

Л е м к у л ь. А ты как по заказу явился, Юпп! Хлеб убрали — вот мы заодно и отпразднуем. Сегодня же начнем, хоть всему свету конец! Вечером ты у Лемкуля!

Т е т к а У к к е р (загораживает Юппа). «У Лемкуля!» — это не пойдет! Навоевался, накуролесил — будет! К своим пора — к отцу с матерью, под родную крышу!

Ю п п (не сводя глаз с Анны). Точно, мать.

А н н а. Да ты хоть сядь, Юпп.

Все садятся.

Т е т к а У к к е р (лаская сына). Отощал ты на казенных харчах, отхаживать тебя придется.

Ю п п. Погоди, мать. Кончено с солдатчиной проклятой… Теперь только жить начну! (Потягивается.) Эх, до чего хорошо дома! (Все еще не сводя глаз с Анны.) А главное, что вы все на месте, а?

У р с у л а (прильнув к нему). И ты с нами!

Ю п п (усаживает ее к себе на колени). Ну и выросла ты, сестренка, здоровая да крепкая какая, барышня уже… Сколько же лет я дома не был? Три года, четыре или шесть? (Смеется.) А, чего там, на войне все вдвое считается, день за два считай, коли жив остался. Товарищ рядом упал — тебе за двоих достается! Да, «на войне — все вдвойне» — вот как у нас говорили!

Т е т к а У к к е р (укоризненно). И даже отпуска не взял?

Ю п п. Меня только малость поцарапало, мамаша: да и машину не хотелось бросать; стоящий водитель свою машину, как невесту, любит, другому не даст — верно говорю?

Л е м к у л ь. Вот это по-нашему! Будешь теперь мой трактор водить!

Т е т к а У к к е р. Тут не ты один распоряжаешься!

Л е м к у л ь (с насмешкой взглянув на Анну). Батюшки, я и забыл! Ведь надо, чтобы бургомистерша резолюцию наложили!

Ю п п. Бургомистр? Это кто же?

А н н а (среди общего молчания, улыбаясь). А ты подумай — кто?

Т е т к а У к к е р (тихо). Да я же тебе говорила.

Ю п п. Что?

Т е т к а У к к е р. Мы Анку в бургомистры выбрали.

Ю п п. В бургомистры? (Так как все смущенно молчат, он, поглядев на Анну, подмигивает.) Мое почтение! Далеко ты пошла! Унтер-офицера Юппа Уккера, бывшего пленного, намного обскакала! (Вскакивает, становится навытяжку.) Что прикажете, господин бургомистр?

А н н а (смеясь). Можете сесть, господин унтер-офицер!

Ю п п (развеселившись). Ну, братцы, чего мне только за эти годы в голову не приходило, но что вы меня так разыграете… (Берет Анну за плечи, смотрит ей в глаза; она спокойно выдерживает его взгляд.) Эх, черт возьми, Анка, девка ты стала хоть куда, но до бургомистра… (Качает головой.)

Л е м к у л ь. Ты еще ее узнаешь, Юпп! (С иронией.) Она и бургомистр хоть куда! Командует нами, старыми хозяевами, как хочет: «Чтоб в этом месяце школа была!», «Все на стройплощадку становись!» Ты и здесь от муштры не уйдешь, Юпп.

А н н а. Не так уж это все страшно, Юпп. Может, кое-кому из стариков за нами и не поспеть. А все-таки новую жизнь нам всем строить надо!

Ю п п. Вот это да, Анка! Пожить мне хочется!.. За шесть лет наверстывать надо. Тут я времени терять не стану! (Берет ее под руку.) Пойдем к нам, Анка!

А н н а. Вечером, Юпп, сейчас не могу.

Л е м к у л ь. Ай да Анна, молодец! Делу время, потехе час! А тебе, Юпп, пора бы знать: у бургомистра дела государственные!

Ю п п (резко). Опять «бургомистр»? Что она — из другого теста? Девка ведь! А я шесть лет воевал — так я пешка, что ли? Пошли, Анка!

А н н а (тихо). Ну пойми же, Юпп.

Т е т к а У к к е р. Да уж, Юпп, Анка наша — кремень!

Ю п п. Не таких обламывали. Ладно, не будем себе настроение портить. Лемкуль нам небось поставит?

Л е м к у л ь. Еще бы! Сегодня дюжину-другую раздавим! (Уводит всех, кроме Урсулы и Анны.)

Короткая пауза.

У р с у л а. Ты пойми его, Анка.

Анна молчит, борясь с собой.

Можно же денек-другой попраздновать.

А н н а. Денек-то не беда, Урсель, а вот если он к Лемкулю в лапы попадет…

У р с у л а. Вот и плохо, что ты с ним не пошла!

А н н а (взволнованно). Пьянствовать да безобразничать там с ними, когда нам каждая минута дорога? Ведь стройка — это нам всем экзамен, дисциплина для нас — все! А вы все сразу как с цепи сорвались! (Тихо.) Сколько лет я с ним не виделась, так хотелось поговорить…

У р с у л а (быстро). Я его позову!

А н н а (удерживая ее). Не надо!

У р с у л а (вырывается). Он еще не ушел! (Убегает.)

А н н а (хочет бежать за ней, но останавливается, откидывает рукой со лба волосы). «Не таких обламывали»…

Быстро входит Ю п п. Подходит к Анне.

Ю п п. Ну что, Анна, одумалась?

А н н а. Присядь, Юпп!

Ю п п. Нас там все ждут.

А н н а. «Все»… А обо мне ты совсем забыл?

Ю п п (вскакивает, обнимает ее). Анка!

А н н а (прильнула к нему). Как долго тебя не было!

Ю п п. Зато теперь я тут, никуда не денусь! Ах, Анка, как я, бывало, по ночам ворочаюсь с бока на бок, все представляется что ты снова со мной, близко, близко…

А н н а. Правда?

Ю п п. А ты — как ледышка! Как ты меня встретила? Эх ты! (Смотрит ей в глаза.) Бургомистр! Чепуха какая!

А н н а. Хватит об этом, Юпп.

Ю п п (не поняв). Верно, хватит. Ведь ты все та же. Милая ты моя девочка, как я мечтал о тебе, когда кругом пули свистели!

А н н а. А ты правда мечтал обо мне?

Ю п п. Еще как!

А н н а. О такой, какой я была?

Ю п п. В точности!

А н н а. А вдруг я стала другой?

Ю п п. С другим гуляла?

А н н а (улыбаясь). Разве ничего другого на свете нет? Юпп… Слушай, милый, за эти шесть лет много воды утекло. У вас как было: шагай да шагай, стреляй, падай, раны, кровь… Снова в поход… Но ведь думать о том, как жить — о хлебе, о жилье, о работе, — вам не приходилось. А для нас с этого все и начиналось.

Ю п п. Что?

А н н а. Все то, что нас так изменило. Контору нашу разбомбило ночью… Я на улице осталась в чем мать родила… все потеряла… Поступила на кожевенную фабрику, на побегушках там была; месяца не прошло — и от этой фабрики ничего не осталось… Так оно и шло без конца. Куда ни придешь работу искать — всюду очереди, такие же девчата стоят, ожесточились все, надо было силой пробиваться… Под конец я на каменщика учиться стала.

Ю п п. Здорово! Посмотрел бы я, как ты кирпичи кладешь!

А н н а. Далеко ходить не надо. А как война кончилась, и это бросить пришлось… Кое-как добралась до нашей деревни и у бургомистра стала работать…

Ю п п. У Лемкуля?

А н н а. Ведь я конторскую работу знаю, может, лучше него… А когда стали нового бургомистра выбирать, меня и выбрали.

Ю п п. Понятно, в аварийном порядке. Ну, побаловались, и хватит.

А н н а. Ты о чем это?

Ю п п. Как поженимся, ты ж эту должность бросишь!

А н н а. Вон ты как! А кто ж тут работать за меня будет?

Ю п п. Работать кто? Да кто угодно. (Вдруг.) Ведь это ж ни на что не похоже.

А н н а. Почему?

Ю п п. Не бабьего это ума дело.

А н н а. Пока справлялась.

Ю п п. Это ты говоришь, а Лемкуль говорит — ты с этой стройкой мужиков прямо загоняла.

А н н а. Никого я не загоняла… Но только жизнь у нас, конечно, другая стала.

Ю п п (резко). Со мной этот номер не пройдет! Над унтер-офицером Уккером никому больше не командовать, а уж юбке — и подавно!

А н н а (спокойно). Сам увидишь, что у нас хорошо, что — плохо!

Ю п п. Хорошо то, чего душа просит! (Обнимает ее.)

А н н а (с силой отводит его руки). Если это… по душе.

Ю п п. Для того мы шесть лет воевали, чтобы бабы тут стали каменные?

А н н а. Какие мы ни есть — с первого дня не узнаешь.

Ю п п. И тут, стало быть, воли никакой — руки-то как клещами зажала! Ладно, повоюем!

А н н а. А ты домой что — мародерствовать пришел?

Ю п п. Что же, мужику не взять того, что ему положено?

А н н а. А вдруг руки коротки?

Ю п п (гневно). Не то брали, бургомистр! Посмотрим, кто тут хозяин! (Выбегает, хлопнув дверью.)

А н н а (глядя ему вслед). Посмотрим.

Комната в доме Уккеров. Вечер. На столе хлеб, колбаса, начатая половина окорока, огурцы, водочные бутылки и рюмки, за столом сидят У к к е р ы, Р а п п ы, Х а в е р к о р н ы, К н о р п е л ь и другие к р е с т ь я н е. На почетном месте, рядом с Ю п п о м, царит Л е м к у л ь; видно, что ветчинку и водку принес он; по бокам сидят его сын З а и к а и д я д я В и л л е м.

Ю п п. Так вот, соседи, не будем сегодня друг у друга сучок в глазу искать! Я так скажу: да здравствует душа общества — наша скатерть-самобранка, наш кум и благодетель Лемкуль! Да здравствует! Салют, туш, хох!

Л е м к у л ь (чокаясь со всеми). А я скажу: да здравствует наш бывалый воин, наш Юпп! С его приездом на наших квелых мужичков свежим ветерком потянуло!

Г а н с. Кто там себя квелым считает — это его личное дело. (Обнимает Урсулу.) Что, Урсель, мы себя как будто не плохо чувствуем?

Л е м к у л ь. Заткнись, ты, рожа!

У р с у л а. Смотри, как бы Ганс тебе по роже не съездил!

Л е м к у л ь. Что это там коза мекает?

Т е т к а Р а п п. Если боров хрюкает, чего ж козе не мекать?

З а и к а. Тебе, пе-пе-туху залетному, н-надо бы зоб за-за-ткнуть!

Г а н с (вскакивая). А ты еще не вылупился, а туда же, кудахтать? Тебе бы…

Ю п п. Руки прочь, а то я тебя успокою!

Л е м к у л ь. Не плохо бы, Юпп, кабы молодежь в чувство привел, а то совсем от рук отбились.

Ю п п. Это не велика штука. Не таких вояк уламывали!

Т е т к а Р а п п. Я думала, мы тут навек отвоевались.

У р с у л а. Оставьте вы Юппа! Пусть он расскажет что-нибудь.

Д я д я В и л л е м. Валяй, Юпп. Ты ведь, говорят, в Африке побывал?

Ю п п. Как будто случалось. (Усаживается и принимает позу.) Да, дети, кое-что пришлось там повидать, в пустыне, у самого экватора… Жара такая, что чертям тошно: положишь яйцо в песок — через пять минут готово!

Т е т к а Р а п п. Откуда же это яйцо, в пустыне-то?

Д я д я В и л л е м. А они птицу-страуса гоняли: страус видит — ему податься некуда, ну, он и скинет яйцо, чтоб легче бежать было, верно, Юпп?

Ю п п (не теряясь). Верно! Мы им еще, бывало, брюхо пощекочем, чтобы скорее яйца клали!

Смех.

Самая там чертовская штука — это жара, в тени до шестидесяти градусов доходит…

Д я д я В и л л е м. Вот-вот, и я слыхал — говорят, у вас там трое солдат однажды на поверку не явились; кинулись искать — а от них только мундир да кожа остались, остальное все испарилось начисто!

Ю п п. Точно, дядя Виллем! А вот если бы ты там с нами был, здорово бы ты у нас там ахнул!

Д я д я В и л л е м. Ахнул? Уж только не я бы ахал!

Ю п п. Как раз ты! Только что потом уж ни мундира, ни кожи бы не нашли, ничего, брат: ты бы от тамошней жары просто-таки взорвался — в нутре-то ведь спиртное!

К н о р п е л ь (среди общего смеха). Просто-таки взорвался… Здорово, Юпп!

Д я д я В и л л е м (смеясь вместе со всеми). Всё лучше, чем засохнуть! Бывай здоров, Юпп!

У р с у л а (полная гордости за брата). Расскажи еще, Юпп!

Ю п п. Что же вам еще рассказать? Разве что про желтую собаку?

Х а в е р к о р н. Только чтобы про Африку!

Ю п п. Это дело было в разведке. Заехали мы в такой, значит, оазис, где пальмы финиковые растут. Ребята в тени и задремали, а я сижу консервы наворачиваю. Глядь, откуда ни возьмись здоровый желтый пес, уселся рядышком и на меня поглядывает. Я думаю: «Надо и песику что-нибудь дать», кинул ему кость, он — ам! И проглотил.

Г а н с. Откуда ж там этот пес взялся?

Ю п п. Пес, значит, встал и уходить собрался… Тут я скорее за свой фотоаппарат, щелкнул его, а когда потом стал пленку проявлять…

Л е м к у л ь (громогласно). Сейчас он сказанет! Там небось целый гарем оказался с черными бабами!

К н о р п е л ь. Ничего там не оказалось, потому как все начисто испарилось!

Ю п п. Мимо, Кнорпель! Там, брат, оказалась здоровенная львица, потому как этот самый желтый пес…

Во время этого разговора входят т е т к а Д р е в с с А н н о й и Г р е т о й; Ганс первым замечает их.

Г а н с. Слыхала, Анка? Юпп в Африке львицу консервами кормил!

А н н а (с деланной серьезностью). Раз Юпп так говорит, значит, так оно и есть!

К н о р п е л ь. Твое здоровье, Юпп! Это был номер!

Д я д я В и л л е м. Анна, к нам! Мы тебя заждались!

Л е м к у л ь. Стоп! Тишина! Внимание, внимание! Начальству — почет! Честь и место! (С преувеличенной почтительностью освобождает свое место для Анны.)

А н н а (садится рядом с дядей Виллемом). Тут тоже неплохо.

Т е т к а Р а п п. Молодец девка! От своих строителей — никуда!

Ю п п. Минутку! Сегодня как будто и я тут голос имею. Сто лет человек дома не был, теперь вернулся на родину — бургомистру положено его приветствовать, по старому обычаю!

А н н а. Юпп совершенно прав. (Подходит к середине стола, останавливается рядом с Юппом.) Уж простите, соседи, что я так поздно пришла, раньше никак нельзя было.

Л е м к у л ь. Еще бы, у бургомистра всегда дела.

А н н а (не слушая его). Зато теперь я уж тут и могу сказать, что думаю. Все мы рады, что Юпп наконец-то опять с нами и с нами останется! Надеюсь, ему у нас понравится.

Л е м к у л ь. Если бургомистерша захочет, ему будет не житье — а масленица.

А н н а. Ему и без того житье: он у нас сегодня вроде именинника.

С т а р и к У к к е р (встает, сильно пошатываясь). Именины — так именины! Давай, Юпп, лезь на стол и требуй, чего желаешь, сынок!

У р с у л а (Гансу). А ты чего бы пожелал, Ганс? Ты ведь тоже недавно вернулся.

Л е м к у л ь (в то время как Юпп, в центре общего внимания, нерешительно поглядывает на Анну). Валяй, Юпп! Не робей, старый вояка! Сегодня твой день! Чего хочешь желай, все твое будет! Верно ведь, бургомистерша? По мне — хоть гармошку, хоть корову, хоть невесту!

С т а р и к У к к е р. Невесту… Невеста — она, вон она!

Т е т к а У к к е р (пытаясь его остановить). Уже нализался!

С т а р и к У к к е р (высвобождаясь). Пусти, мать… сегодня гуляем… До самой Африки… Теперь он Анку за себя взять может…

Ю п п (насильно усаживает его). Сиди спокойно, отец! Твое здоровье!

С т а р и к У к к е р. Будь здоров, мальчик! А Юпп — парень хоть куда, Анка… я тебе говорю — первый сорт!

Ю п п (не слушая его). Пью за Анну!

Л е м к у л ь (наливая Анне полный стакан водки). За бургомистра!

Ю п п. А я говорю — за Анну! Хох!

А н н а. Твое здоровье, Юпп! (Чокается с ним, немного отпивает.)

Ю п п. Ты не допила.

А н н а. Ведь тут целый стакан.

Ю п п. Пей до дна, а то, значит, не от чистого сердца.

А н н а. Не переношу я эту штуку, Юпп.

Т е т к а Д р е в с (тихо). Анна, уважь его.

Г р е т а (тянется к нему с рюмкой). За твое счастье, Юпп!

Ю п п (обнимает ее одной рукой, глядя на Анну). Спасибо, Грета! Хорошая ты девчонка! (Пьет, привлекает ее к себе.) Молодец у тебя сестра, бургомистерша! Садись сюда, Грета!

Л е м к у л ь (втискивает стакан в руку Анне). Пей, солдатская невеста!

А н н а (со стуком ставит стакан на стол). Солдатская невеста?

Ю п п (задетый). А что ж тут худого? Мы головы своей не жалели, а теперь, выходит, хуже собаки всякой?

А н н а (снова спокойно). Никто тебя собакой не называл, Юпп, никому бы и не посоветовала.

К н о р п е л ь. Не бойся, Юпп, невеста тебе тут найдется.

Л е м к у л ь. Без бургомистерши все же не обойтись.

А н н а (глядя на Юппа и Грету; с деланной шутливостью). Мне кажется, Юпп и сам неплохо обходится.

Ю п п. Нам с тобой никого не нужно, верно. Грета?

Г р е т а (тихо). Не надо при Анне так, Юпп.

Ю п п (взрываясь). Все Анна да Анна! Свет перевернулся, что ли? Бабы брюки надели, а мужиков в юбки нарядили?

Л е м к у л ь (пытаясь иронизировать). Тихо, Юпп, ты в этом ничего не смыслишь! Ты давно тут не был, тебе и невдомек, что у нас тут новое времечко настало! Теперь бабы верх взяли! Нынче все по-другому пойдет: каждому мужику трактор преподнесут, а рабочему — хлеб бесплатный! Нынче рай на земле настанет!

А н н а (спокойно). О рае, к сожалению, и говорить не приходится. Но уж если Лемкуль так о райской жизни размечтался, он, наверно, не откажется своим ближним помочь. Я уверена — он с радостью переселенцам и беднякам лошадьми подсобит, соседям одну ригу уступит.

Т е т к а Д р е в с. Помолчи, Анна.

С т а р и к У к к е р. Вот это да, Анна! (Своей жене.) Слыхала, мать? Он нам должен ригу уступить и зерно с нас не возьмет!

Л е м к у л ь (яростно). Ригу тебе подавай, восемь центнеров зерна и, может, еще мой трактор в придачу, а, грабитель?

Т е т к а У к к е р (вскочив). Кто это — грабитель?

Ю п п. Успокойся, мамаша, никто тебя грабителем не называл.

А н н а. Погодите, соседи. Тут недоразумение вышло! Лемкуль вас грабителями не называл, и мы его грабителем не называем. Разве грабитель мог бы свой трактор деревне предоставить?

Л е м к у л ь (с пеной у рта). Кто его предоставил, змея ты подколодная?

А н н а (показывая на висок). Жилки, Лемкуль, жилки!

Л е м к у л ь. Не твоя это забота! (Юппу.) Реквизируют его, если я его не зарегистрирую в округе для работы, реквизируют, понимаешь? Ну и времечко настало: и твое не твое!

А н н а. Да что ты, Лемкуль, теперь все твое (с иронией) — вся деревня твоя… и наша.

Т е т к а Р а п п (тетке Древс). Ай да, здорово она его!

С т а р и к У к к е р (с пьяной храбростью). А у кого две риги — одну должен предо-став-вить! Бесплатно! Штыки примкнуть!

З а и к а. Отец, идемте д-домой, т-тут жарко становится!

Т е т к а Р а п п (хватает его через стол). Тебе мы сейчас дадим жару, свиненок!

Л е м к у л ь (отталкивая ее). Сгинь, ведьма! (Юппу.) Видишь, Юпп, до чего тут дошло? Бабы правят!

А н н а (любезно). Что вы, что вы, хозяева! Мы вас разве обижаем? Пожалуйста, милости просим в правление! Давайте свои предложения, как с молотьбой, как с озимыми управиться, как доски и черепицу подвезти…

Л е м к у л ь. Ах, какие вы добрые! Это для школы-то подвезти?

Т е т к а Р а п п. Ясно, для школы! А школу построим, хоть ты лопни тут!

Л е м к у л ь (с издевкой). Ну, желаю успеха, строители!

Д я д я В и л л е м. А ты свой трактор готовь.

Г а н с. Трактор в полной готовности.

Л е м к у л ь (бьет его по лицу). Чей трактор? Мой или твой?

Г а н с (замахивается скамейкой). Я тебе отвечу!

Ю п п (хватает его). Пока я тут хозяин!

Д я д я В и л л е м. Ребята, раз-два — и в дамки!

А н н а (бросается разнимать). Будет вам, хозяева! Шабаш!

Во время общей суматохи сзади открывается дверь и входит л е с н и ч и й — шестидесятилетний, седобородый мужчина в ведомственном мундире. Вначале его не замечают.

Л е с н и ч и й. Добрый вечер, господа! Надеюсь, я не помешал?

Все смущенно оборачиваются к нему. Тишина.

Я уже слышал… Праздник в честь нашего возвратившегося воина. (Подает Юппу руку.)

Ю п п. Присаживайтесь к нам, господин лесничий!

Л е с н и ч и й. Благодарю, благодарю! Проезжая по деревне по дороге домой, услыхал тут веселые голоса…

Л е м к у л ь. Молодость, молодость, господин лесничий, — у́держу не знают! Стакан господину лесничему! Прошу без церемоний! Как говорится, жизнь идет, жизнь катится — кто не пьет, не поет — тот спохватится!.. Теперь и наш бургомистр компанию поддержит! А ну-ка, Анна!

Л е с н и ч и й. Ах, как кстати!

Л е м к у л ь. Вы только не пугайтесь, господин лесничий, она у нас не всегда кусается… Лошадка, правда, с норовом, зато породистая, словом — на любителя!.. Выпьем! За нашу новую школу!

А н н а. Это тут ни при чем!

Л е м к у л ь. Вот так так! А только что она говорила — построим школу, хоть бы все лопнуло!

Д я д я В и л л е м. Правильно! Через две недели — раз-два — и в дамки — крышей накроем!

Л е с н и ч и й. Позвольте, позвольте! Если вы уж так ставите вопрос, то не мешает узнать мнение инстанций! Поскольку мы оба здесь… (В наступившей напряженной тишине достает из своего портфеля несколько бумаг, Анне.) Вы ведь получили протест лесного ведомства?

А н н а. И считаем его несвоевременным.

Л е с н и ч и й. «Несвоевременным»… Люблю это слово. Особенно приятно звучит оно в юных устах, непривычных к тонкостям юридической терминологии. Но, кажется, никакие «своевременные» новшества не меняют правовых отношений, если не ошибаюсь? Участок, на котором вы ныне беззаконным образом возводите школьное здание…

А н н а. Беззаконным образом?

Л е с н и ч и й. …названный участок, о приобретении коего община в январе тысяча девятьсот сорок пятого года ходатайствовала перед лесничеством…

А н н а. Мы его купили за тридцать тысяч марок!

Д я д я В и л л е м. И оплатили сполна!

Л е с н и ч и й. Это не занесено в поземельную книгу!..

Д я д я В и л л е м. Потому что наш бывший бургомистр, Лемкуль, в ту пору, как нацистской империи конец пришел, забился, ровно боров, в свой хлев и на все на свете нахрюкал!

Л е с н и ч и й. Боров там или не боров — поскольку в кадастре записи не значится, покупка не имеет законной силы.

А н н а. А как проведена у вас сумма, уплаченная лесничеству?

Л е с н и ч и й (свысока). Данную сумму можете списать в убыток.

Д я д я В и л л е м (наступает на него, делая вид, что прочищает себе ухо мизинцем). «В убыток»? А ну-ка повтори! (Угрожающе.) Как бы вам тут в убытке не остаться, господин хороший!

А н н а. Спокойно, друзья! Господин лесничий, где мы живем — на земле или в царстве святого Бюрократия?

Л е с н и ч и й (с трясущейся бородой). Смею вас заверить, почтеннейшая, «царство святого Бюрократия» скоро исчезнет из нашего лексикона, когда вы получите предписание округа немедленно прекратить строительство!

А н н а (страстно). Этого никогда не будет!

Д я д я В и л л е м (наступая на лесничего). И передайте вы этим канцелярским крысам: дядя Виллем, если нужно, им гайки подвернет, не то… ребята, раз-два — и в дамки! (С устрашающей вежливостью.) Разрешите проводить вас к выходу, господин хороший?

Л е с н и ч и й (оробев). Я один дойду.

Л е м к у л ь. Куда вы, господин лесничий? Не обращайте внимания на этого пьянчужку!

Д я д я В и л л е м (кидается к нему). Это я пьянчужка?

А н н а (тянет его к двери). Пойдем, дядя Виллем!

Л е м к у л ь (побагровев). Да, давай, давай бургомистерша, отчаливай со своим ухажером!

Т е т к а Р а п п. Уж ты бы об ухажерах помалкивал…

Г а н с. Сам-то каждую ночь в своей риге…

Л е м к у л ь (хватая его). Вы, голодранцы, у меня еще наплачетесь!

Г а н с (схватив со стола нож). Тронь!

Ю п п (отшвырнул Ганса в сторону). Щенок!

Т е т к а У к к е р. Вон отсюда! Все вон! Тут вам не кабак!

Общая потасовка и суматоха. Л е м к у л ь и л е с н и ч и й незаметно испаряются; т е т к а У к к е р выгоняет о с т а л ь н ы х. Анна, пытаясь удержать Юппа от участия в драке, загораживает ему выход.

А н н а. Юпп, на два слова!

Ю п п. С тобой?

А н н а (идет с ним к столу). Юпп, я пришла сюда, потому что не хотела тебя обидеть, а ведь я знала, чем дело кончится, раз тут будет Лемкуль.

Ю п п. Все Лемкуль да Лемкуль! А ты небось голубок невинный?

А н н а (спокойно). Может, мне и не надо было ему отвечать, да ведь я и не ему отвечала, а тебе.

Ю п п. Мне?

А н н а (понизив голос). Юпп, тебя очень долго здесь не было, может, слишком долго.

Ю п п (смотрит ей в глаза). Ты правда это чувствуешь? Правда? Или только вид делаешь? Не беда, теперь все наверстаем! (Обнимает ее.)

А н н а (удерживает его руки). Нет, Юпп. Ты пойми, здесь все совсем не так, как было… Все изменилось…

Ю п п. А я как раз радуюсь, что здесь все по-старому… Мать, может, немножко поседела, отец сдал немного, а в общем все те же мои старики. Да ведь и ты (берет ее за плечи) все та же Анна — веселая, здоровая, прямо кровь с молоком! И все та же сорвиголова, так ведь?

А н н а (улыбается). Так, Юпп!.. Лицо, волосы, руки — те же; только… (Медлит.)

Ю п п. Только — что?

А н н а. Другое…

Ю п п. Что другое?

А н н а. Я, по правде, не хотела об этом сегодня говорить, Юпп; но сам видишь — тут Лемкуль язвит, да еще лесничего нелегкая принесла, драку затеяли…

Ю п п (смеясь). Такая драка только на пользу, можно плечи поразмять!

А н н а. Ты бы мог в другом месте плечи размять, Юпп.

Ю п п (с раздражением). Ах, это на стройке? Нет — не пойдет!

А н н а. Выслушай меня, Юпп! Мы ведь прежде всегда понимали друг друга, хоть, бывало, мы с тобой — как огонь с водой!

Ю п п. Смотри, как бы огонь воду не высушил!

А н н а (задорно). Как бы вода огонь не залила! (Снова спокойно.) Глупости все это, Юпп; нам с тобой теперь заодно действовать надо.

Ю п п. Перестань ты об этом!

А н н а. Я-то могу перестать. Да ты сам на каждом шагу с этим сталкиваться будешь, потому что новая жизнь везде и всюду, как молодые всходы, из земли подымается! С неодолимой силой! Попробуй обойди ее — споткнешься, нос разобьешь! Для нее, для новой жизни, и ребят мы учить должны, чтоб не были они больше «серым мужичьем», чтоб голова у них на плечах была!

Ю п п (обиженно). А мы что — безголовые?

А н н а. С головой-то мы с головой, вот и попали с этой своей головой в хорошую кашу. Тоже умные головы ее заварили, а нам расхлебывать приходится. (Страстно.) Нет, Юпп, нам теперь другая голова нужна. Такая голова, чтобы нам никогда больше этой каши расхлебывать не приходилось, ни нам, ни детям нашим! Для того-то ребятам нашим и школа нужна, для того и учиться они должны не как-нибудь, не когда погода позволит, а засучив рукава, как сено перед грозой сгребают.

Ю п п. Большое спасибо, мне такой грозы не надо. Я к Лемкулю в трактористы пойду, буду спокойненько свой хлеб зарабатывать.

А н н а. Нет нынче этой спокойной жизни, о какой ты думаешь, Юпп! Всем засучить рукава нужно, всей деревне! Никто в стороне не останется, даже Лемкуль!

Ю п п. Меня тебе долго ждать придется.

А н н а (смотрит ему в глаза; неожиданно). Берегись Лемкуля, Юпп, и его «спокойной жизни»! (Быстро выходит.)

Ю п п (некоторое время озадаченно глядит ей вслед, потом наливает себе водки и пьет). Будь здоров, Лемкуль! (В раздумье.) Говорить-то она умеет!

Входят т е т к а У к к е р, с т а р и к У к к е р и Л е м к у л ь.

Т е т к а У к к е р (Юппу). Это Анна тут была?

С т а р и к У к к е р. Куда она ни придет, там сразу заварушка. Вот когда я в солдатах был, Юпп, девочки были — что твой сахар…

Т е т к а У к к е р. Помолчал бы ты, трещотка! (Юппу.) Если бы твой отец в свое время столько вокруг меня ходил, сколько ты вокруг Анны, я бы его из дому поганой метлой выгнала.

Л е м к у л ь (усаживаясь). Хватит бабьей болтовни! Я хочу с Юппом еще по одной выпить.

С т а р и к У к к е р. Я тоже, разрази меня на этом месте!

Л е м к у л ь (стучит по столу). Ты меня понял, зубочистка старая?

С т а р и к У к к е р. Какая такая зубочистка?

Т е т к а У к к е р. Иди уж! (Уводит его из комнаты вправо.)

Л е м к у л ь (наливая себе и Юппу). Ну как, весело у нас тут?

Ю п п. Что ж, сами вы до этого допустили.

Л е м к у л ь (наблюдая за ним). Новое время.

Ю п п (вскипев). Не дело это, чтобы такая девчонка старыми солдатами командовала, которые, может, по всему свету промаршировали!

Л е м к у л ь. Ты, Юпп, не волнуйся; завтра ты у нас опять замаршируешь — на стройку.

Ю п п. Только не я!

Л е м к у л ь. А ты, я вижу, и впрямь парень стоящий, Юпп. С тобой в деревне словно свежим ветром потянуло. (Понизив голос.) Тебе надо бы с мужиками поговорить, чтобы завтра никто не выходил!

Ю п п. Это раз плюнуть! Завтра бастуем! Только уговор — я у тебя трактористом.

Л е м к у л ь (с деланной грустью). Да, если б только трактор мой был!

Ю п п. Так он же твой!

Л е м к у л ь. И да и нет, брат… И мой он и не мой.

Ю п п. Это как?

Л е м к у л ь. Да видишь, Юпп, это-то она и есть, новая мода. Раньше ты, бывало, разъезжаешь на тракторе куда душе угодно и денежки зарабатываешь, а теперь его «регистрируют», чтобы он для деревни работал, не за ломаный грош.

Ю п п. А ты его не давай!

Л е м к у л ь. Оштрафуют! Лучше всего его бы в щепки разбить.

Ю п п (поспешно). Такую хорошую машину! Ты что, спятил?

Л е м к у л ь (выжидательно). Если бы его можно было на время из строя вывести…

Ю п п. Он у тебя на бензине ходит?

Л е м к у л ь. Да.

Ю п п. Негодный карбюратор поставить, а потом новый-то ищи-свищи!

Л е м к у л ь. Ну и голова у тебя! (Обнимает его.)

Ю п п (в раздумье). Только, знаешь, уж очень мне хочется опять баранку в руки взять.

Л е м к у л ь. Возьмешь, возьмешь, Юпп: мы ведь его только на время…

Ю п п. Все-таки жалко.

Л е м к у л ь. Ну, уж теперь давай не кисни, Юпп! Такой парень! (Берет его под руку и идет с ним к выходу.) И чтоб никто из мужиков завтра не вышел на стройку, слышишь? Никто!

Оба уходят.

Строительная площадка. Виден только левый внешний угол строящейся школы. На площадке доски, необожженные самодельные кирпичи, бочки с цементом, решетка для просеивания песка, лопаты, деревянные молотки, мастерки и прочий инвентарь.

От центра вправо — временная контора, открытая спереди; рядом, под навесом из гофрированного железа, стоит низкая каменная печь с двумя большими суповыми котлами.

На площадке кипит работа. Работают одни ж е н щ и н ы и д е в у ш к и; из мужчин только д я д я В и л л е м и Г а н с. Часть женщин готовит в корытах цементный раствор, другие режут ножницами толстую проволоку и делают из нее гвозди, третьи подают дяде Виллему на верстак доски. А н н а, одетая, как и многие другие, в синие брюки и свитер, помогает дяде Виллему.

Д я д я В и л л е м (перестал строгать, в раздумье). Черт возьми, кабы знал я, где эти бревна достать!

А н н а. Брось, дядя Виллем, достанем мы бревна!

Д я д я В и л л е м. Э нет! Не так-то это просто, Анна. Сейчас словно как бомбу бросили, и кругом пыль столбом стоит. Ничего-то сквозь нее не видать.

А н н а. Поначалу на стройке всегда пыль. Если мы, молодежь, по-настоящему за дело не возьмемся и свою инициативу не проявим, никогда нам сквозь эту пыль света не увидать!

Д я д я В и л л е м (все еще в раздумье). Ну где же мне эти бревна для стропил достать? (Анне.) Получила ты бумажку?

А н н а. Бумажку?

Д я д я В и л л е м. Ну, наряд на материалы из округа?

А н н а (несколько неуверенно). Наверно, скоро придет.

Д я д я В и л л е м. Там определенно этот черт лесной впутался, у него зимой снегу не выпросишь! Подай мне рубанок, Анка!

А н н а (подает рубанок). А ну-ка, представь себе, что это перед тобой не доска, а сам лесничий!

Г а н с. Я с ним сам справлюсь! Пусть только попробует тебе слово сказать!

Д я д я В и л л е м (ревниво). Да ты тут при чем, птенец? Мы с Анной без тебя обойдемся!

А н н а (смеясь). Оба вы — герои что надо!

В другой группе т е т к а Д р е в с, которой помогают Г р е т а и Р е з и, делает из толстой проволоки гвозди.

Т е т к а Д р е в с. Даже гвозди самим делать приходится.

Д я д я В и л л е м. Как раз подходяще для нашей школы, у нас все свое, верно, Анна?

А н н а. Если мы будем дожидаться, пока сверху пришлют…

Р е з и. А в городе должны теперь опять гвозди быть; взять бы да съездить.

Г р е т а. Юпп говорил, он сегодня едет.

Г а н с. На чем, верхом на палочке, что ли?

Г р е т а. Он мотоцикл раздобыл.

Р е з и. Да, чего он захочет, добьется!

Г а н с (взглянул на Анну). Нечего сказать, «добился»!

Г р е т а. Правильно он поступает!

А н н а. Что это значит, Грета?

Грета молчит.

Д я д я В и л л е м. Слышь-ка, Ганс, а трактор правда поломан был?

Г а н с (продолжая работать). Вчера не был, а сегодня утром карбюратор к черту пошел… Прямо как будто его подменили.

А н н а. Как это так?

Г а н с. Не знаю я.

Справа появляется т е т к а У к к е р с лопатой.

Т е т к а У к к е р (Анне). Мужиков-то все нет как нет!

А н н а (не глядя). Урсель тоже нет.

Т е т к а У к к е р. Она в правлении, пишет что-то.

Г р е т а. Юппу карточки выписывает.

Т е т к а У к к е р. А по-твоему, как, дуреха, не нужно ему, что ли? Шесть лет парень на войне был — может, как ни как, две недельки попрохлаждаться.

Г а н с (с насмешкой). Вот-вот, и я так считаю… У Лемкуля за выпивкой!

А н н а (быстро). Ты что — поменяться с ним хочешь?

Г а н с. Нет, спасибо.

Т е т к а У к к е р (Гансу). До чего же народ завистливый!

А н н а. Да нет, я тоже считаю: один человек — это не беда.

Подошла т е т к а Р а п п.

Т е т к а Р а п п. А что, если ни один мужик не придет, тогда как?

Д я д я В и л л е м (стругает с ожесточением). Волк меня заешь, мы, стало быть, и не мужики?

А н н а (дяде Виллему). Вы — настоящие мужчины, и ты и Ганс, а вот остальные — просто мошкара! Посмотрим, что они запищат, когда увидят, что в доме пусто.

Т е т к а У к к е р. Хотела бы я поглядеть, как мой сам себе готовить станет!

Слева входит У р с у л а в выходном костюме.

Так долго в правлении сидела?

У р с у л а. Делопроизводство тоже не бросишь.

Г р е т а. Сегодня разве у нас воскресенье, Урсель?

У р с у л а. Господи, какая же ты любопытная!

Т е т к а У к к е р. Нечего трепать хорошую жакетку, Урсель! А ну-ка, сними!

У р с у л а. Что-то холодно сегодня.

А н н а. Какие новости?

У р с у л а. Округ запрашивает, почему до сих пор отстаем с отчетом о поставках. Ландрат предупредил, что сегодня сам будет.

Д я д я В и л л е м. Вот этот как раз вовремя надумал! Мы у него спросим — так его по шляпке, — до каких пор эти канцелярские крысы будут нас с материалами мариновать!

А н н а (Урсуле). Это все?

У р с у л а. Копш и Хаверкорн заявили, что они сегодня должны лесничеству дрова возить.

Т е т к а Р а п п (возбужденно). «Должны»? Кому это они «должны»? Как это надо понимать, Анка? Бывало, всегда десять мужиков на стройке работают! А сегодня, когда все повестки получили, — ни одного нет.

Д я д я В и л л е м. Подавиться мне, если это не Лемкуль их настропалил!

Т е т к а Р а п п. Если мы это так оставим, бабы, грош цена всему правлению!

У р с у л а. Пожалуй, ландрату надо доложить?

Т е т к а У к к е р. Что ж ты, на отца родного и на Юппа доносить пойдешь? Уж лучше я за них ночь отработаю!

Слева входит т е т к а Х а в е р к о р н с несколькими женщинами.

Т е т к а Х а в е р к о р н. А главное, они еще над нами издеваются, а Лемкулев Заика прямо при всех там повестку порвал и говорит: «Мужиков на работу можете до турецкой пасхи ждать»… (Анне.) С этим делом придется к ландрату!

М н о г и е ж е н щ и н ы. Обязательно! А то нам всем просто позор!

А н н а. Погодите, бабы! Нам позор? Почему это? Позор нам будет, если мы сами с мужиками не справимся! Сумели же мы школу построить. Мы сами, одни женщины… понятно, с дядей Виллемом и Гансом, у которых в голове мозгов побольше, чем у десятка прочих мужиков.

Г а н с (толкнув дядю Виллема локтем). Слыхал? «Побольше, чем у десятка прочих»!

Д я д я В и л л е м. Да ты тут при чем?

А н н а. Чего же мы к ландрату жаловаться пойдем? Он ведь тоже мужчина! А ворон ворону глаза не выклюет, дело известное!

Т е т к а У к к е р. Верно! Как бы он еще к чему-нибудь не придрался.

А н н а. А у нас, бабы, для них и так хорошее средство есть: мы ведь решили с нынешнего дня прямо на площадке все вместе обед варить! Голод-то не тетка, посмотрим, кто кого переупрямит!

Т е т к а Р а п п. А кто на работу не выйдет — табаку не выдавать! Так правлением и постановим!

Д я д я В и л л е м. Подходяще, мне бы как раз добавка к пайку не помешала!

Т е т к а Х а в е р к о р н. Я назло своему старику сама на старости лет закурю!

Т е т к а Д р е в с. Как бы тут до смертоубийства не дошло?!

А н н а. Ну, до этого не дойдет, мама; я думаю, всего лучше на них внимания не обращать, пускай бастуют! Докажем, что и без них со строительством справимся!

Т е т к а У к к е р. Анна — девка гордая!

Т е т к а Р а п п. Анна правильно говорит! Дожидались мы досок и камней? Нет, сами старую ригу разобрали! Дожидались мы гвоздей да кирпичей? Нет! Сами наготовили! А дожидайся мы — тут бы и сейчас пустырь был!

А н н а (быстро). За дело!

Женщины снова берутся за работу.

У р с у л а (отводит Анну в сторону; тихо). А если ландрат придет, а ведомости не в ажуре?

А н н а. Я отвечаю. Скоро обед: смотри, чтобы вовремя людей накормить!

Урсула идет к печке и начинает готовить.

Д я д я В и л л е м (подходит к Анне). Слышь-ка, Анна, ну и задам я сегодня ландрату жару.

А н н а. Ты о чем?

Д я д я В и л л е м. А о том, что материалов не шлют, а главное — лесу!

А н н а (взволнованно). Дядя Виллем, об этом и не заикайся!

Д я д я В и л л е м. Почему это?

А н н а (отводит его дальше в сторону). Потому что выйдет страшный скандал!

Д я д я В и л л е м. А как же тут без скандала — так его по шляпке, — когда лес нам положен, а его чуть не год не шлют!

А н н а (понизив голос). В этом-то и беда, что нет, Виллем! Окончательного решения на строительство еще нет, потому что материалов на этот год выделить не могли.

Д я д я В и л л е м (как громом пораженный). Ну, тогда мы влопались! Анка, как же ты могла такую штуку устроить, ведь на правлении говорила…

А н н а (взволнованно). Потому что постройка на будущий год запланирована, а ландрат мне, можно считать, сам дал согласие…

Д я д я В и л л е м. «Можно считать»… Он написал резолюцию или нет?

А н н а. Нет. Все равно я на это для ребят пошла, чтоб у них была своя школа!

Д я д я В и л л е м. Что теперь делать будем?

А н н а. Дальше строить! Дядя Виллем, мне одной отвечать, я ведь бургомистр! Самое большее, меня снимут, а ведь школу все равно разбирать не станут, только бы нам успеть ее крышей накрыть! Виллем, я только на тебя надеюсь! Ты должен лес достать!

Слева, покуривая, появляются Ю п п и З а и к а.

З а и к а. Т-т-тут и есть б-ба-бабья школа, Юпп! Т-т-тут б-б-бабы в портках ходят!

Т е т к а Р а п п. А тебе, сопляку, нужно бы по-по-по-портки спустить да всыпать!

Ю п п (подходит к Урсуле и достает из кармана бумажку). Гляди-ка, Урсель, здесь печать не поставлена!

У р с у л а (берет бумажку). Ой, я и позабыла.

Ю п п. В порядочном учреждении о таких вещах не забывают.

У р с у л а. Да-а, Анна печать-то заперла.

Ю п п (с деланной безобидностью). А разве бургомистр не при исполнении обязанностей?

А н н а (подошла). Доброе утро, Юпп; тебе на нас поглядеть захотелось?

Ю п п (Урсуле). А когда можно надеяться застать бургомистра на месте?

З а и к а. Ты про ка-ка-каменщицу?

Т е т к а У к к е р (с мастерком). Придержи язык, суслик, а то мы тебя головой в бочку с цементом сунем!

Ю п п. Мамаша, отец уже два раза насчет обеда свистел.

А н н а. Мы как раз варим для всех тут на стройке, ты, наверно, не прочь с нами пообедать, Юпп?

Г а н с. После прогулки особенно аппетит разыгрывается!

Ю п п. Тебе, что, сосунок, материнского молочка уже захотелось? (Грете.) Эй, Грета! Значит, завтра я в город еду, — ты как — надумала?

Г р е т а (тихо). Тише!

А н н а (она наблюдала за Юппом, не отрываясь от работы). А почему тебе не съездить, Грета? Завтра у тебя работы нет. В городе много перемен, Юппу там трудно будет разобраться, что где. Надо же помочь приезжему!

Г р е т а (радостно). Значит, можно, Анна?

А н н а (глядя на Юппа). Конечно.

Слева появляется г р у п п а м у ж ч и н во главе со с т а р и к о м У к к е р о м, Х а в е р к о р н о м и маленьким К а р л о м К н о р п е л е м, все они заметно навеселе — очевидно, выпили для храбрости.

С т а р и к У к к е р (свистит в два пальца; тетке Уккер). Пора обедать! Ты что, оглохла?

Т е т к а У к к е р (продолжая мешать цемент). Я думала, ты собаке свистишь.

С т а р и к У к к е р. С каких это пор собака обед варит?

Т е т к а У к к е р. С каких это пор жене свистят?

С т а р и к У к к е р. Вот так дьявол! В первый раз это, что ли?

Т е т к а У к к е р. Ну, значит, в последний!

С т а р и к У к к е р. Что?!

Х а в е р к о р н. Не трать слов, кум! С бабами надо иначе разговаривать! (Идет на площадку и хватает свою жену за руку.) Кончай тут, Минна! Пошли домой!

Т е т к а Х а в е р к о р н (замахнувшись большими ножницами для резки проволоки). Я тебе мозги вправлю, чучело!

Х а в е р к о р н. Ты еще ворчать, когда тебя муж зовет? (Пытается отнять у нее ножницы.)

Д я д я В и л л е м (разнимая). Оставь свою жену в покое, Хаверкорн!

К н о р п е л ь. Ты тут что, гарем завел, старый развратник?

Д я д я В и л л е м (толкает его так, что Кнорпель летит кубарем). Получил?

А н н а. Виллем, будет! Отойди, Кнорпель! У нас сейчас обед, наварили мы вдоволь… (С легкой насмешкой.) Я думаю, на одного-другого гостя хватит, как считаете, бабы?

Т е т к а Р а п п (тоже с насмешкой). Еще бы, парочку слабосильных мужичков можем подкормить.

К н о р п е л ь. Тебе сразу пару мужиков надо? Может, ты сперва с одним попробуешь?

Т е т к а Р а п п (засучив рукава). А ну, выходи!

С т а р и к У к к е р. «Выходи»? (Сбрасывает куртку.) Когда мы в четырнадцатом Маас форсировали, наш капитан сказал: «Ребята, говорит…»

Т е т к а У к к е р (с полной лопатой цемента). Убирайся домой, старый, а то я тебя сейчас угощу!

К н о р п е л ь (старику Уккеру). И ты это стерпишь?

З а и к а (с тоненькой дощечкой). На, дай ей по ба-ба-башке!

Т е т к а У к к е р. Это кому, мне? Ах ты сопляк. (Выхватывает у Заики из рук дощечку, ломает ее, хватает Заику, перекидывает через ногу и шлепает по задней части.) Кто следующий?

Т е т к а Р а п п (схватив Кнорпеля). Ты как будто хотел попробовать?

К н о р п е л ь (кричит). Караул!

С т а р и к У к к е р (свистит в два пальца). Ребята! В атаку марш, марш!

А н н а (разнимая). Назад!

Ю п п (та же игра). Уйди, отец!

Г а н с (наступая на Юппа). Кто тут не работает, проваливай!

Ю п п (хватает его). Ты что тут из себя воображаешь, козий орех?

А н н а (Юппу, глядя ему прямо в глаза). Вот ты и пришел на стройку, Юпп! Хочешь с нами остаться?

Ю п п (в бешенстве). Ничего я не хочу! (Уходит.)

Т е т к а Х а в е р к о р н (с лопатой). Кому тут делать нечего…

Х а в е р к о р н. Мне, по-твоему, тут делать нечего, швабра?

О с т а л ь н ы е м у ж ч и н ы (наступая). Подавайте нам наших жен!

Ж е н щ и н ы (наступая с лопатами, молотками и кусачками). Получайте!

М у ж ч и н ы, поняв, что женщины не шутят и силой тут ничего не добиться, отступают перед сплоченной, наступающей армией женщин и покидают стройплощадку.

Х а в е р к о р н (ласковым голосом). Пойдем же, Минна! Мы ведь с тобой всегда душа в душу жили.

Т е т к а Х а в е р к о р н (продолжая просеивать песок). Душа в душу, когда ты из меня душу вытряхивал!

Х а в е р к о р н. Не позорь хоть семейство!

Т е т к а Х а в е р к о р н. Школу строить — ничего позорного нет!

Х а в е р к о р н. Старая кочерга! (В бешенстве уходит.)

Т е т к а Р а п п. Ага, наутек, герои?!

Т е т к а Д р е в с. А ведь нам без них не обойтись: возить-то кто будет?

Г а н с. Эх, кабы трактор был в порядке!..

Т е т к а У к к е р. И верно, как же мы черепицу и бревна подвезем?

А н н а. Как подвезем? Опять вы сомневаетесь? (Страстно.) Бабы, больше полдела уже сделано! Все доделаем, хоть бы мне самой в телегу запрячься пришлось!

Г а н с. И я с тобой впрягусь!

У р с у л а. И я! Можешь на меня рассчитывать!

Г р е т а. Раз так, никуда я завтра не поеду!

А н н а (обнимает девушек за плечи). Еще как доедет наша тележка.

Справа появляется задумавшийся д я д я В и л л е м с плотницким топором.

(Задорно.) Права я, дядя Виллем?

Д я д я В и л л е м. По мне, ты всегда права, Анка!.. Вот только бревна… Бревна? — Тетка Уккер, у вас за сараем ведь целый штабель лежит.

Т е т к а У к к е р. Об этом надо тебе с мужиками потолковать.

Д я д я В и л л е м (чешет затылок). Стало быть, — так его по шляпке — с мужиками.

Слева появляется Л е м к у л ь с л е с н и ч и м и л а н д р а т о м — энергичным мужчиной лет тридцати пяти. За ними, продолжая держаться на заднем плане, показываются недавно отступившие м у ж ч и н ы.

Л а н д р а т (перешагивая через камни и бревна). Значит, тут и есть поле сражения?

Л е м к у л ь (ухмыляясь). Строительная площадка новой школы, господин ландрат!

Л е с н и ч и й. Участок, согласно поземельной книге, принадлежащий лесничеству!

Л а н д р а т (осматриваясь). Полный хаос!

Л е с н и ч и й. Более чем хаос!

Л а н д р а т. Идемте в правление, к бургомистру!

Л е м к у л ь (показывая на Анну). Бургомистр тут!

Л а н д р а т. А, верно! (Пристально смотрит на Анну, которая подходит к нему в своем синем, забрызганном известкой, рабочем костюме.) Фрейлейн Древс?

А н н а. Господин ландрат?

Л а н д р а т (очень сердито). При исполнении каких служебных обязанностей имею удовольствие вас застать?

А н н а. За строительством нашей новой школы, господин ландрат.

Л а н д р а т. Попрошу вас предъявить разрешение на строительство…

А н н а (поспешно). Попрошу вас, господин ландрат, зайти в помещение.

А н н а пропускает л а н д р а т а и л е с н и ч е г о в контору и закрывает за собой дверь; женщины остаются на площадке; Лемкуль пытается проскользнуть в дверь, но дядя Виллем загораживает ему дорогу.

Д я д я В и л л е м (с наигранным пафосом). Служебная тайна!

Л е м к у л ь. Не валяй дурака, Виллем, бутылка за мной!

Д я д я В и л л е м (упираясь ему доской в живот). Ни за какие коврижки!

В сторожке А н н а усаживает гостей на табуретки, сама она не садится.

Л а н д р а т (Анне). Значит, вы строите без разрешения?

А н н а. Да.

Л а н д р а т. Вы знаете, что это означает?

А н н а. Да.

Л е с н и ч и й. Более чем хаос.

Л а н д р а т (полный священного негодования). Это означает, фрейлейн бургомистр, что если каждый пожелает так поступать, то все наше планирование пойдет насмарку! Это означает, что вы, как должностное лицо, нарушила самые элементарные нормы! (Повысив голос.) Это означает, что вы действуете как анархистка!

А н н а. Господин ландрат…

Л а н д р а т. Прошу меня не прерывать!.. Вы, очевидно, не представляете себе, с каким трудом и старанием на десятках заседаний вырабатывали мы план очередности строительства, учитывая каждый гвоздь, каждую доску…

А н н а. Простите, господин ландрат, я вас перебью. А вы себе представляете наших малышей, которых ждут грипп, ангина, воспаление легких, когда они будут в снег и дождь ходить за четыре километра в школу, если мы до зимы не закончим стройку? И осталось-то нам только крышу покрыть…

Л а н д р а т. Что поделаешь, переходный период!

А н н а. Неужели вы хотите отделаться словами? Господин ландрат! Я не знаю, болели у вас когда-нибудь дети гриппом или ангиной…

Л е с н и ч и й. Прямо неслыханно! Кого интересуют эти ваши гриппы и ангины? Может быть, вы случайно слыхали, что не так давно была война, где наши солдаты и не то переносили?

А н н а. По-моему, господин лесничий, наши дети, к счастью, не солдаты, а с последствиями войны нам нужно как можно скорее кончать!

Л е с н и ч и й (дрожа от злости). Не сверяясь с поземельной книгой? На территории, принадлежащей лесничеству?

А н н а. В том числе и на территории, принадлежащей лесничеству, господин лесничий!

Л е с н и ч и й (вне себя, ландрату). Вот, пожалуйста!

Л а н д р а т (отводит его несколько в сторону). Как демократы мы можем все же признать здесь доброе намерение действовать в интересах общего блага.

Л е с н и ч и й. Странная точка зрения.

Л а н д р а т (снова Анне). Перейдем к делу! Все ваши человеколюбивые доводы, фрейлейн Древс, не могут затушевать того факта, что вы грубо погрешили против указания властей.

А н н а (страстно). Против буквы, может быть, но не против духа нашего культурного строительства! Может быть, вам неизвестно, господин ландрат, что уже больше девяти месяцев назад мы направили срочную заявку с настоятельной просьбой разрешить строительство и до нынешнего дня не получили никакого ответа?

Л а н д р а т. А вам, может быть, известно, что у нас таких заявок больше трех десятков? Что каждая из них должна быть изучена культурными и техническими инстанциями в округе и выше.

А н н а. Все это так. А мы, чтобы не терять времени, стали действовать. Камни для фундамента взяли от старой риги, сами кирпичей наделали, сами гвоздей из проволоки наготовили, досок сами раздобыли — словом, как говорится, проявили инициативу.

Л е с н и ч и й. Инициатива, нечего сказать!

А н н а. Разве это преступление?

Л а н д р а т. А, собственно говоря, зачем тогда мы существуем, как вы полагаете, дикая вы козочка? Если все, чьи заявки нельзя сразу удовлетворить, начнут проявлять такую инициативу.

Л е с н и ч и й. Зачем существует закон и поземельная книга? Я настаиваю, чтобы требования закона были удовлетворены и чтобы данная стройка была аннулирована!

А н н а (в лицо ему). А ну, попробуйте!

Л е с н и ч и й (задыхаясь). Вы осмеливаетесь…

Л а н д р а т. Господин лесничий, подобными методами мы ничего не добьемся.

Л е с н и ч и й. Вся надежда на наши, демократические, в стиле «а ну, попробуйте!». (Выбегает.)

Дядя Виллем, Лемкуль и другие глядят ему вслед.

Л е м к у л ь. Ну, видно, была гроза! У этого вы больше лесу не получите!

Д я д я В и л л е м. Не беспокойся, получим!

В конторе ландрат нервно ходит взад и вперед, выходит. Анна расстроена. Ландрат снова заходит в контору и что-то записывает.

Л а н д р а т (останавливаясь перед Анной). Вы приостановите строительство!

А н н а. Господин ландрат…

Л а н д р а т. Вы меня поняли?

А н н а (взволнованно). Может быть, вы тоже, как лесничий, хотите, чтобы мы разобрали здание?

Л а н д р а т. Это, конечно, вздор. Но зачем же мы тогда сидим и планируем и камни, и бревна, и кирпичи, и гвозди, если вы все наши планы срываете?

А н н а. Наоборот, господин ландрат, мы хотим не сорвать план, а перевыполнить его по своей инициативе!

Л а н д р а т (с недоверием). По своей инициативе?

А н н а (страстно). План и инициатива не противоречат, а дополняют друг друга. Именно благодаря нашей инициативе, инициативе молодежи и женщин.

Л а н д р а т. …женщин, которые бросили своих мужей и все хозяйство и чуть ли не гражданскую войну тут с мужчинами начали…

А н н а. Война уже окончена, господин ландрат. Вы видите, мы и тут сами себе помогли.

Л а н д р а т (недовольно). Я вижу, что вы — бургомистр — здесь в роли простого строительного рабочего, но я не вижу вас в правлении. Я не вижу в окружном правлении ваших ведомостей о поставках зерна, молока, мяса, яиц. Так вы выполняете свои обязанности перед обществом и государством?

А н н а. Дети…

Л а н д р а т (теряет терпение). К черту ваших детей! Перестаньте вы наконец бить на чувства! Стройка приостановлена до тех пор, пока не будет получено разрешение правительства! Вы меня поняли? (Смотрит на часы.) Господи, как я тут задержался! Через час мне надо делать доклад в правительстве — теперь наверняка опоздаю!

А н н а (осененная внезапно идеей). Через час? Может быть, вы еще поспеете, господин ландрат, если поедете не по шоссе, а напрямик, через Кирхгайм.

Л а н д р а т. Правильно, так гораздо ближе. (Выходит с ней на улицу, подставляет ладонь под дождь.) Только вот опять дождь начинается. Проеду ли я по той дороге?

А н н а (пристально глядя на него). Там наши ребята всегда в школу ходят, господин ландрат. Если бы мне можно было с вами, мы бы как раз заодно в правительстве выяснили, где там наша заявка застряла.

Л а н д р а т (отвечая ей пристальным взглядом). Упрямы вы, одно могу сказать. Но только… головой о стену биться — можно голову прошибить.

А н н а. Или стену, господин ландрат.

Л а н д р а т. Неисправима! Значит, едем!

А н н а. Я только за пальто сбегаю, господин ландрат. (Быстро уходит влево.)

Л е м к у л ь (стоя в левом углу, обращается к Кнорпелю). Вон она пошла и нос повесила. (Подходит к ландрату.) Разрешите спросить, господин ландрат, должны мы еще для строительства упряжки выставлять или как?

Л а н д р а т. Пока что обождать.

Л е м к у л ь. Спасибо, господин ландрат! (Обращаясь к остальным.) Что я вам говорил? Идите по домам, соседи!

Ландрат снова заходит в контору и что-то записывает.

К н о р п е л ь (в одной из групп мужчин). Анна отыгралась.

С т а р и к У к к е р. Как опять станешь бургомистром, Лемкуль, ты мне с аренды за ригу скинешь?

Л е м к у л ь (важничая). Тут, брат, не только этим пахнет! Тогда вам не житье будет, а малина!

Ю п п (подойдя). Вы что — Анну уже хороните?

Л е м к у л ь. Теперь скоро на мой трактор сядешь, Юпп!

Ю п п. Сам на него садись! (Отходит в сторону.)

Д я д я В и л л е м (Юппу, который хочет пройти мимо). Юпп, хочу спросить кой-что.

Ю п п. Наверно, тоже в бургомистры захотел?

Д я д я В и л л е м. Это я-то?.. Не-е, брось. Слышь-ка, Юпп, нам бы бревен несколько нужно для стропил.

Ю п п (притворяясь, что не понимает). У тебя ведь стропила в порядке как будто.

Д я д я В и л л е м. Для школы, ясное дело! Ведь у вас на дворе — так его по шляпке — целый штабель лежит. Отдадут тебе, не бойся!

Ю п п (смотрит на него). Кто тебя послал?

Д я д я В и л л е м. Меня посылать никому не нужно.

Ю п п (делая вид, что обдумывает предложение). Взаймы, говоришь?

Д я д я В и л л е м (с живостью). Взаймы, понятно. По рукам?

Ю п п (внезапно). Ничего не выйдет! И передай ей, если она чего от меня хочет, пускай сама придет! (Уходит.)

Д я д я В и л л е м. Чтобы Анна к тебе ходила кланяться да умасливать? Да лучше дядя Виллем чертову бабушку из ада притащит и из нее бревен наделает! (Снова начинает строгать доску.)

Справа входит А н н а, подходит к конторе. Она в костюме и дождевике.

А н н а. Мы можем ехать, господин ландрат?

Л а н д р а т (выходя из конторы, озабоченно глядит на небо). А мы там проедем?

А н н а. Не сомневаюсь, проедем.

Мимо проходит Ю п п.

Постой, Юпп.

Юпп останавливается.

Господин ландрат, может быть, захватим с собой на всякий случай Юппа Уккера? Он первоклассный автомеханик.

Ю п п. Спасибо. В таком деле я не могу дать гарантии.

А н н а (быстро). Тогда я даю гарантию, господин ландрат, все пойдет как по маслу. (Уходит с ландратом влево.)

Слышно, как заводят мотор и машина отъезжает. Юпп с чувством страстного автомобилиста, готового с радостью ехать куда угодно, провожает машину взглядом.

Г р е т а (подойдя к нему). Юпп, завтра поедем?

Ю п п. Может, я вообще уеду. (Уходит.)

Г р е т а (хочет бежать за ним). Что это значит, Юпп?

Р е з и (удерживая ее). Что ж ты, еще бегать за ним станешь?

Г р е т а (берется за лопату). Ну и пусть едет! (С жаром принимается просеивать песок.)

Просцениум изображает проселочную дорогу. Слева входят л а н д р а т и А н н а. Льет дождь. Справа слышится рев мотора завязшей в грязи машины. Звук этот то усиливается, то ослабевает, превращаясь то в беспомощный стон, то в сердитое фырканье, и вновь глохнет. Ландрат, с трудом вытаскивая из вязкой грязи ноги, закатывает насквозь пропитанные грязью брюки и пытается вытереть свои грязные руки платком. Он не слишком радужно настроен.

Л а н д р а т (кричит шоферу). Этого еще не хватало! Что там слышно с машиной?

Г о л о с В и л л и. Пока что ничего хорошего, господин ландрат.

Л а н д р а т (прислушиваясь к глохнущему мотору, яростно). Это почему?

Г о л о с В и л л и. Потому что не тянет мотор, господин ландрат… дорога-то плоховата!

Л а н д р а т (в бешенстве кидается к машине, но останавливается, увязнув в грязи). Вы еще издеваться? «Дорога!» Какая это, к дьяволу, дорога? Это болото какое-то, похлебка из резинового клея! (Анне.) Это трясина! Вы не отрицаете?

А н н а (очень спокойно). Нет, господин ландрат!

Л а н д р а т. Вы это знали?

А н н а. Я могла себе это представить.

Л а н д р а т. И вы обещали, что дело пойдет как по маслу?

А н н а (улыбаясь). А разве не идет дело?

Л а н д р а т. Что?

А н н а. Господин ландрат, мы всего только два километра проехали, и вам только пару минут по этой грязи пришлось прошлепать…

Л а н д р а т (с возмущением). И у вас это называется «как по маслу»? У меня уж ботинки насквозь промокли, ноги коченеют…

А н н а. И вот представьте себе, господин ландрат, дети тут и ходят в школу в Кирхгайм, туда и обратно…

Л а н д р а т (рассвирепев). А ну-ка, скажите еще раз «наши деточки»!

А н н а (глядя ему в глаза). Я ведь уже молчу.

Л а н д р а т (мрачно). Что и требовалось доказать?

А н н а (тихо). Да.

Л а н д р а т (так же). Значит, первый раунд в вашу пользу: один — ноль.

А н н а. Спасибо.

Короткая пауза.

Л а н д р а т. Что же теперь будет? Мы тут прилипли, как мухи. (С некоторым злорадством.) А как же насчет вашей заявки в правительстве?

А н н а. Для меня в первую голову важно было выяснить ваше мнение, господин ландрат!

Л а н д р а т (возмущенно). Это вы такими методами «выясняете»? Человек может на тот свет отправиться!

А н н а. Если вы боитесь простуды, господин ландрат, давайте я вам разотру ноги.

Л а н д р а т. Бросьте вы это! Ну, ладно. Второй раунд — тоже в вашу пользу: два — ноль. (Ворчливо.) Конечно, в такую погоду детям ходить нельзя. Но какого черта вы мне это раньше не обрисовали?

А н н а. Во всех своих заявках я это обрисовывала.

Л а н д р а т. Нагляднее надо было это сделать, фрейлейн бургомистр, нагляднее!

А н н а. Чтобы стало наглядно, господин ландрат, нужен подходящий случай; вот, пока мы до Кирхгайма доберемся, станет еще нагляднее!

Л а н д р а т (испуганно). Еще нагляднее? Вы с ума сошли! (Кричит шоферу, повернувшись вправо, откуда снова доносится звук мотора.) Можем мы хоть назад повернуть, Вилли?

Г о л о с В и л л и. Назад можно, господин ландрат!

А н н а. Господин ландрат, могут ли дети и община надеяться…

Л а н д р а т. Загнали человека в трясину, на верную погибель, и теперь еще вымогать собираетесь?

А н н а (улыбаясь). Просто спросить, господин ландрат.

Л а н д р а т. Три — ноль в пользу вашей школы! (Подает ей руку.) Вилли, мы идем! (Шлепает с Анной по грязи вправо к машине.)

Слышится натужный рев мотора отъезжающего автомобиля.

Сельское правление. Ю п п разговаривает по телефону. У р с у л а сидит за своим столом и что-то пишет, внимательно прислушиваясь к тому, что говорит Юпп; в то же время с т а р и к У к к е р что-то ей внушает.

С т а р и к У к к е р. Да ты — так-перетак — сообщила или нет?!

У р с у л а. Еще утром. Ты уж не больно-то, отец.

С т а р и к У к к е р (рассвирепев, замахивается на нее). Я те дам «не больно»! Семь кубометров, это тебе что — баран начихал?

Ю п п (в трубку). Что-что, что вы говорите?.. Точно, украли! Точно, бревна… Даю по буквам — Берта, Рихард, Елена… Винтовка, Начальство, Амуниция. Бревна… А?.. Да-да, из дерева, а не из козьих орехов… Да-да, за ригой лежали, оттуда и украли. Это тоже по буквам?.. Приняли? Наконец-то! (Кладет трубку.)

У р с у л а. Что же, надо было сразу на весь свет раззвонить?

С т а р и к У к к е р (вне себя). А что ж, прикажете утереться и спасибо сказать? А, квочка? А назавтра они еще простыню из-под меня стащат?

Снаружи шум. Входит А н н а, за ней н е с к о л ь к о к р е с т ь я н. Анна быстро идет к своему столу и садится.

А н н а. Только, граждане, давайте по одному, а то так голова закружится.

Х а в е р к о р н. Вот квитанция за сдачу овса, вот за молоко по третьему кварталу. (Бросает бумажки на стол.)

К н о р п е л ь (делает то же). А вот мои — за рожь, молоко и яйца.

Т р е т и й к р е с т ь я н и н. На-ка мои!

Ч е т в е р т ы й к р е с т ь я н и н. Тут за пшеницу и масличные.

А н н а. Тише, по очереди, по очереди! Что это вы сегодня все сразу?

Х а в е р к о р н. Да ведь тебя тут никак не застанешь…

К н о р п е л ь. Ты же все время на строительстве…

К р е с т ь я н и н. Что это у вас стряслось сегодня?

С т а р и к У к к е р (с жаром). Такое тут стряслось, люди добрые! (Подойдя к Анне.) Ты у меня теперь из правления не уйдешь, пока я не узнаю, куда мои бревна делись! Грабеж, люди добрые, в нашем селе пошел, средь бела дня раздевают!

А н н а. Да успокойтесь вы, дедушка Уккер! Мы уж и в полицию сообщили!

С т а р и к У к к е р. «В полицию сообщили»… Толку-то что? Тут правительство поднять на ноги надо! Правительство!

Ю п п (пытаясь увести его). Да будет тебе, отец!

С т а р и к У к к е р (не унимаясь). Колея свежая к лесу идет, а оттуда к шоссе, а там, ясное дело, в город, к спекулянтам… Пока полиция раскачается, бревна — поминай как звали! Тут правительство надо на ноги поднять!

Х а в е р к о р н (Анне). Получу я справку в конце концов?

К н о р п е л ь (наступая на Анну). У меня тоже время не краденое.

У р с у л а. Останьтесь двое, остальные подождите снаружи!

В то время как она выпроваживает ч а с т ь м у ж и к о в, шумно входят Л е м к у л ь, д я д я В и л л е м и т е т к а У к к е р.

Л е м к у л ь. Где бургомистерша? Подать ее сюда!

Т е т к а У к к е р. Да тише ты, дело не ахти какое!

Л е м к у л ь (отстраняя остальных, подходит к Анне). Показать вам вора?

Д я д я В и л л е м (с трубкой во рту, выступает вперед). Мне лакея не надобно, чтоб обо мне докладывать. (Анне.) Вот он!

А н н а (оторопев). Что это значит, Виллем?

С т а р и к У к к е р (ошеломленно). Что? Ты — бревна…

Ю п п (подскочив к нему). Украл?

Д я д я В и л л е м (попыхивая трубкой). Взаймы взял, Юпп, взаймы, вам ведь отдадут, ручаюсь; только сейчас вот нам срочно надо было для крыши.

Ю п п. Для школы?

Д я д я В и л л е м (кивает). Для нее, Юпп!

Ю п п. Зачем же ты ночью полез?

Д я д я В и л л е м. Да ведь ты днем не давал!

Л е м к у л ь. Ну, что скажешь, бургомистерша?

А н н а. Я должна сперва с каждого в отдельности показания снять. Первый — дядя Виллем.

Л е м к у л ь. Ага, хитришь, стало быть? Своих выручаешь?

А н н а (пристально посмотрев на него). Как ты тут поступал, когда бургомистром был, я не знаю. А сейчас прошу тебя покинуть помещение!

Л е м к у л ь (остальным). Э-э-э, соседи, они тут концы хотят схоронить!

Д я д я В и л л е м (наступая на него). Если ты отсюда моментом не выкатишься, я тебя самого схороню! По первому разряду!

Х а в е р к о р н (Анне). Нам же справки надо получить!

К н о р п е л ь. Насчет поставок.

С т а р и к У к к е р (с прежним жаром). Арестуйте вора!

Т е т к а У к к е р (хватая его). Вон отсюда, раз бургомистр велел!

Х а в е р к о р н. А мы хотим тут быть, когда тут…

Д я д я В и л л е м (хватает стул, вертит его над головой, с наигранным бешенством). До воровства меня довели, не доводите до смертоубийства!

Все с ужасом пятятся от него к дверям: А н н а бежит за д я д е й В и л л е м о м, пытаясь удержать его. Лемкуль, который спрятался за дверью, останавливает выходящего Юппа и тащит его в комнату.

Л е м к у л ь (закрывая дверь). На этом она себе шею свернет. Она с Виллемом заодно, об заклад побьюсь!

Ю п п. Ты же сам слыхал — это для школы.

Л е м к у л ь. «Школа», «школа»! (Хватает его.) Воровство!

Ю п п (отталкивая его). А хоть бы и так. Осточертело мне это все; я в город подамся! Я — автомеханик, я хочу по специальности работать, скучаю я без машины… Машины — вот чего мне не хватает!

Л е м к у л ь. Тебе совсем другого не хватает, Юпп.

Ю п п. Интересно, чего это?

Л е м к у л ь. Бабы тебе не хватает, Юпп, не для женитьбы… женить такого парня жалко… (Вынимает из бумажника кредитку.) На, Юпп, катай-ка в город, повеселись там денек-другой и приезжай обратно!

Ю п п (засовывает деньги в карман Лемкулю, лезет в свой карман, достает карбюратор). Это тоже твое, карбюратор от трактора.

Снаружи слышатся голоса.

Л е м к у л ь (испуганно). С ума сошел! Спрячь! Оба в тюрьму попадем!

Юпп снова засовывает карбюратор в карман.

Пойду посмотрю, как бы они чего там не натворили.

Л е м к у л ь выходит, входят А н н а и У р с у л а. Анна смотрит вслед Лемкулю, потом глядит на Юппа, который отходит к окну.

А н н а (Урсуле). Дядя Виллем с твоим отцом пусть там подождут!

Урсула поняла намек, выходит.

(Собирает квитанции, брошенные крестьянами, и кладет их под пресс-папье, пытаясь собраться с мыслями, затем садится.) Присядь, Юпп!

Юпп подходит к столу, останавливается.

Вот до чего мы дошли…

Ю п п. Знаешь, Анна, меня все это теперь не интересует.

А н н а. Интересует или не интересует, а заявление о покраже написано и подано.

Ю п п (ему, очевидно, не по себе). Дядя Виллем ведь сам признается, что бревна украл.

А н н а (глядя ему в глаза). Это я его подговорила.

Ю п п. Что?

А н н а. Да.

Ю п п (немного подумав). Я возьму свое заявление назад.

А н н а. Оно уже ушло к ландрату, да и Лемкуль постарается повсюду об этом деле растрезвонить.

Ю п п (беспомощно). Анка, да как же так? Не хотел я этого… Мне и в голову не приходило… Это просто бред какой-то! Мы ж с тобой пара… Или нет? Вот видишь, все это школа дурацкая, она во всем виновата… И глупость эта, что ты в бургомистры запряглась!

А н н а. Что и говорить, запряглась!

Ю п п (его вдруг осенило, и он сам этим потрясен). Послушай-ка, Анка, если бы ты была моей женой, ты б тогда и бургомистром не была, и школа эта проклятая на тебе не висела бы, и покражи бы не было!..

А н н а. И Анны такой бы не было…

Ю п п (взволнованно). Анка, брось ты всю эту ерунду!

А н н а. Плохо ты меня знаешь, Юпп! Нет, Юпп, как раз теперь я это дело бросить не могу.

Ю п п (резко). Дело, дело!

А н н а. И дядя Виллем не бросит. А если он в тюрьму за кражу попадет, то и я с ним пойду.

Ю п п (ревниво). Понятно, с ним-то ты пойдешь!

А н н а. Он-то ведь со мной пошел.

Ю п п. Конечно! Потакает он всем твоим фокусам со школой этой… Вертишь ты им как хочешь… Но от меня ты этого никогда не дождешься!

А н н а (улыбаясь). Это я знаю, Юпп; у тебя ведь воля железная, ты — мужчина с характером.

Ю п п (неуверенно). Не в этом сейчас дело.

А н н а (роясь в бумагах). А так как ты заявление о покраже подал… (Роясь в бумагах, сбросила на пол квитанции.) Ах ты господи, сегодня все из рук валится, а я еще с квартальным отчетом так задержалась. Всю ночь сегодня сидеть придется.

Ю п п (помогая ей собирать бумаги). Пустяки. Я, когда диспетчером был, мигом такие отчеты составлял. Если будешь хорошей девочкой, я тебе помогу.

А н н а. Хорошо… если только меня до этого не арестуют.

Ю п п (сердито). Брось, Анна! Это Виллем сделал, и все тут.

А н н а. Нет-нет уж, Юпп: я кашу заварила, мне, бургомистру, ее и расхлебывать.

Ю п п. «Бургомистру!» Ты все свое! А я тебе должен ночью помогать, чтобы ты назавтра опять на постройке торчала?

А н н а. Ты ничего не должен, Юпп.

Ю п п. А я и не буду! Хватит с меня этого бабьего царства! Я в город подамся, там работать буду автомехаником. Завтра уеду. Пиши мне выписку!

А н н а (ошеломленная). Ты хочешь уехать?

Ю п п. Да.

А н н а (в отчаянии, пытаясь найти выход). Разве тебе здесь не найдется работы? Нам так нужен хороший механик для нашего трактора… а может, еще и второй трактор будет… Конечно, Юпп, ты бы на нем лес возил в лесничество. Тогда бы тебе никакого дела не было ни до бургомистра, ни до бабьего царства, ну вот нистолечко!

Ю п п (ворчливо). Ах, так! А ты тогда с Гансом останешься?

А н н а. Он с Урсель гуляет.

Ю п п. Или с Виллемом, бабником старым?

А н н а. Да Виллем не такой уж и старый; у него еще пороху хватит.

Ю п п. «Пороху хватит»!.. Поздравляю!

А н н а (невинно). Юпп, у нас же много хороших девчат… И бургомистров среди них больше нет!

Ю п п (резко). Ни за какие деньги бургомистра не возьму, уж поверь ты мне. Мне таких важных птиц не надо. Тогда уж лучше вашу Грету!

А н н а. Верно, Юпп! Я тебе давно еще хотела сказать. Грета как раз в твоем вкусе! Чудесная девушка, работящая, а главное — смирная! Она-то мужа слушаться будет!

Ю п п. Нужна мне такая гусыня! Что ей ни скажи, только и знает: «да-да-да», «га-га-га»!

А н н а. Выходит, тебе и смирная не нужна?

Ю п п. На это ты меня не купишь.

А н н а. Чего же ты, собственно, хочешь, Юпп?

Ю п п (он загнан в тупик). Уехать отсюда я хочу! Уехать — и все! Давай мне мою выписку!

А н н а (сдерживаясь, деловито). Да, тут уж ничего не поделаешь. Сию же минуту выписать, Юпп?

Ю п п. Да, завтра еду.

А н н а (роется в ящике стола). Куда это бланки провалились и печать? Юпп, позови, пожалуйста, Урсулу, куда она их дела?

Ю п п. Ничего себе порядочек тут у вас! (Уходит.)

Анна быстро подходит и столу Урсулы, вынимает из ящика печать и поспешно сует ее в карман. Снаружи голоса. Анна снова садится к своему столу, за бумаги. Входят л а н д р а т, Л е м к у л ь и с т а р и к У к к е р.

Л е м к у л ь (с пафосом). Доверьте мне, господин ландрат, жители возмущены! Среди бела дня тут грабят! Того гляди, резать начнут!

С т а р и к У к к е р. Так точно, того гляди, зарежут, последнее отберут, господин ландрат! На ходу подметки режут! Двадцать бревен со двора — как корова языком слизнула, господин ландрат…

Л а н д р а т (раздраженно). Господа, я еще раз прошу вас пока подождать за дверью!

Л е м к у л ь и с т а р и к У к к е р шумно выходят. Анна встает и идет навстречу ландрату, на полпути она останавливается.

(Перед Анной.) Ну — опять «дело как по маслу идет»?

Анна смотрит на него.

А я-то как раз вчера в правительстве добился выделения участка для строительства школы, добился, несмотря на все попытки бюрократов из лесного ведомства.

А н н а. Спасибо вам, господин ландрат.

Л а н д р а т. Вам спасибо, фрейлейн бургомистр, что вы этим делом с кражей опять меня подвели и одновременно парализовали дальнейшее строительство школы.

А н н а (взволнованно). Нет!

Л а н д р а т. Да!

А н н а. Неужели дети за это должны расплачиваться?

Л а н д р а т. Дети могли бы именно вас спросить, почему вы не могли подождать, а опять стали очертя голову действовать? Но теперь вам действительно крыша на голову свалилась, то есть не вам, а тому старому плотнику.

А н н а. Что же сделают с дядей Виллемом?

Л а н д р а т. С дядей Виллемом? Ах, это с вором? Под суд пойдет; ведь вы сами дали ход заявлению о краже.

А н н а. Да, это так. (Поколебавшись.) Но я кое-что позабыла сообщить, господин ландрат.

Л а н д р а т. Что?

А н н а. Что дядя Виллем, по сути дела, не виноват. Он только выполнял мои указания.

Л а н д р а т. Указания — украсть бревна?

А н н а. Да.

Л а н д р а т. Ну, уж дальше ехать некуда! Знаете ли вы, уважаемая, что это означает? Я обязан немедленно снять вас с работы.

А н н а. А тогда дядя Виллем не попадет под суд?

Л а н д р а т (поняв, неодобрительно качает головой). Ай-ай, девчонка, козочка вы упрямая! Все вам напролом хочется! Сколько же крыш вам должно на голову свалиться, пока вы ума-разума наберетесь?

А н н а. Если бы я такая разумная была, стройка бы еще долго не началась.

Л а н д р а т. Теперь с ней все покончено.

А н н а. Покончено? (Страстно.) Школа будет построена!

Л а н д р а т (сердито). Это мы еще посмотрим!

А н н а (спокойно). В этом же году она будет закончена, при мне или без меня.

Л а н д р а т. Во всяком случае — без вас. Прежде всего вам придется немедленно сложить с себя обязанности бургомистра. Вы меня поняли?

А н н а. Да, господин ландрат.

Л а н д р а т. Сдайте мне ключи от стола и печать.

А н н а (запирает стол, передает ландрату ключи). Пожалуйста! (Вынимает из кармана печать и собирается подать ее ландрату.)

В этот момент с шумом вваливаются д я д я В и л л е м и Ю п п. Анна быстро прячет печать снова в карман.

Д я д я В и л л е м (вне себя). Этот боров ревет на всю деревню, будто Анну сняли с должности! Правда это, господин ландрат?

Л а н д р а т (ошеломленно). Кто это говорил?

Ю п п. Лемкуль!

Д я д я В и л л е м. Пиявка проклятая! Орет, будто он опять бургомистром станет! Уж всех к себе в подвал пьянствовать зазывает…

Л а н д р а т. Это же…

Д я д я В и л л е м. Забирайте меня, господин ландрат, так мне, старой перечнице, и надо… Взял я бревна для школы, точно, и — так его по шляпке — будет дядя Виллем за это отдуваться, но Анну вы не троньте, Анна…

А н н а (быстро). Анна, дядя Виллем, дала тебе указание.

Д я д я В и л л е м. Ты? (Прочищает себе уши.) Что? Вот те и в дамки! Ты дала указание? Ты и знать не знала, откуда эти бревна взялись.

Л а н д р а т. Вот оно как?

Ю п п. Так точно, господин ландрат, сама на себя наговаривает, лишь бы с этим стариканом вместе в тюрьму попасть.

Д я д я В и л л е м. Насчет старикана — это мы потом поговорим! Анну в тюрьму запрятать… Ишь, чего захотели!.. Как перед истинным богом, господин ландрат, клянусь: кроме меня, к этому делу никто не причастен.

Ю п п (в сердцах). Будет тебе тут распинаться! Слышать об этом не хочу! Дарю их вам — эти бревна!

А н н а. Не надо нам подарков!

Л а н д р а т. Стоп! Если налицо законная дарственная…

Д я д я В и л л е м (рассвирепев). Никаких дарственных! Ничего нам задаром не надо. Заложу свое хозяйство и заплачу за эти щепки паршивые.

Ю п п (оскорбленно). Щепки?

А н н а. Бревна эти, Юпп, хорошие, и заплатят за них как следует.

Ю п п. Не хочу я денег за эту дрянь. Дарю их вам, сказано!

Л а н д р а т (ничего не может понять в этой сумятице). Минутку, минутку, господа… Значит, пострадавший берет свою жалобу обратно, а плотник хочет оплатить бревна, но пострадавший в свою очередь отказывается от оплаты и настаивает на дарственной… Но при всем том жалоба уже в окружном правлении и Лемкуль трезвонит об этом деле на всех перекрестках…

Ю п п. Лемкуль лучше бы помалкивал.

Л а н д р а т. Что вы имеете в виду?

Ю п п (вытаскивает из кармана карбюратор) Вот!

Л а н д р а т. Какая-то деталь?

Д я д я В и л л е м. Это от трактора?

Ю п п. Карбюратор.

А н н а. Это от лемкулевского трактора, который должен был работать на перевозках для общины?

Ю п п. Мне Лемкуль его снять велел, а вместо него поставить дефектный…

Д я д я В и л л е м. Вон во что этот боров тебя втравил!

Л а н д р а т. Черт знает что такое!

Ю п п. Вот мы теперь и квиты. (Анне и дяде Виллему.) Принимайте меня в компанию.

Л а н д р а т. Хорошо, что вы сами об этом заявили.

А н н а. Первым делом, Юпп, я тебя попрошу поставить исправный карбюратор на трактор и подогнать машину сюда.

Л а н д р а т. Нет. Попрошу вас всех сохранять это дело в строжайшем секрете.

Д я д я В и л л е м. Еще один вопросик, господин ландрат: Анна останется бургомистром?

Л а н д р а т. До выяснения дела — да. (Анне.) Бургомистр, возьмите и спрячьте карбюратор под замок!

А н н а (деловито). Разрешите ключ, господин ландрат?

Л а н д р а т (посмотрев на нее, возвращает ей ключ от письменного стола). Пожалуйста!.. О дальнейшем вы узнаете завтра.

Л а н д р а т уходит, остальные растерянно смотрят друг на друга.

Д я д я В и л л е м. Вот так история! Ну и ну!

Ю п п. Я сейчас же сбегаю к своему старику, чтобы он заявление обратно взял.

А н н а. Погоди-ка. (Берет обоих за руки.) А теперь подайте друг другу руки, вы, правонарушители!

Ю п п. А тебе лишь бы командовать!

А н н а. И теперь, если уж отвечать придется, то всем вместе! Тут мы все трое маленько маху дали!

Д я д я В и л л е м. Лишь бы теперь маху не дать! (Выбегает.)

Юпп бежит вслед за ним.

А н н а. Юпп, ты ведь позабыл.

Ю п п (уже у двери). Что?

А н н а (помедлив). Выписку.

Ю п п. Да-да… верно. (Смотрит на нее.) Главное, чтобы бургомистр об этом не забыл.

Входит взволнованная У р с у л а.

У р с у л а. Он тебя снял, Анна?

Ю п п. Не трепи языком!

У р с у л а. Лемкуль говорит, он сам слыхал! Он к себе на вечер всех мужиков назвал. Ты пойдешь, Юпп?

Ю п п. Скажи лучше, где печать?

У р с у л а. Ах, да! (Идет к своему столу, роется в ящике.) Еще утром тут была… (Анне.) Тебе она сейчас нужна?

А н н а. Да Юппу, видишь ли, выписка понадобилась.

У р с у л а. Выписка?

А н н а. Он хочет в город, механиком собрался там устроиться. Понимаешь? Сделай ему выписку!

У р с у л а (села за стол и вынула из ящика бланки, начинает писать, но останавливается и обращается к Юппу). А мать что скажет?

Ю п п. Пиши знай! Только без печати этот бланк недействителен. Это же липа. Сперва надо печать найти!

А н н а. Успокойся, Юпп, найдется.

Ю п п. Завтра еду, будь что будет! (Уходит.)

У р с у л а (растерянно). Господи, неужели нельзя из двух дураков хоть одного умного сделать?

Подвал у Лемкуля. Низкий, грубо побеленный свод, освещенный электрической лампой. Вход слева. Всюду бочки, автомобильные шины, канистры для бензина, ящики и инструменты. Задний план закрыт брезентовым полотнищем, свисающим с потолка. На переднем плане большой сундук, на нем расставлены бутылки с водкой и стаканы. Вокруг на ящиках и канистрах сидят с т а р и к У к к е р, Х а в е р к о р н, К н о р п е л ь и д р у г и е к р е с т ь я н е; сам Л е м к у л ь восседает в центре.

Пьянка в самом разгаре.

Х а в е р к о р н. А я побожусь, соседи, Лемкуль так всегда говорил: «С бургомистершей добром не кончится»… Хоть коронную присягу приму!

С т а р и к У к к е р. Что значит коронная присяга?

К н о р п е л ь. Потому как он у Лемкуля выпас арендовал, дурья ты голова, и в долгу как в шелку, а главное, пьяница он присяжный! Раскумекал, старый гусак?

С т а р и к У к к е р (упрямо). Врешь, балаболка! Это еще не коронная присяга!

Х а в е р к о р н (стучит бутылкой по столу). Тихо, я так скажу: да здравствует Лемкуль, наш бывший и будущий бургомистр!

К н о р п е л ь. Хох!

В с е. Хох! Хох! Хох!

Все чокаются с Лемкулем, который чувствует себя героем дня.

Л е м к у л ь. Спасибо, хозяева, на добром слове! (Он уже входит в роль бургомистра, произносящего речь по случаю своего избрания.) Я принимаю ваш тост как знак нашего единодушия и вашего доверия, благодарю, друзья! Хаверкорн тут сейчас сказал: «С бургомистершей дело худо кончится…» Кто это вам говорил с самого начала, помните?

Х а в е р к о р н. Ты говорил, что верно!

Л е м к у л ь. А почему я это говорил, хозяева? Почему? Потому как бабья власть — это самый корень зла, что в доме, то и в деревне… Потому как это против заповеди господней! Потому как господь, когда свет сотворил, он Еве сразу сказал: жена да убоится мужа!

С т а р и к У к к е р. Во-во, так он и говорил!

Л е м к у л ь. А чего же наши бабы захотели? А? Захотели свет вверх ногами поставить! Девка еще коровы от быка отличить не может, а захотела целой деревней заправлять! Школы строить! Пыль в глаза пускать! Трах! Одна пыль и осталась!

К н о р п е л ь. Теперь этой стройке конец!

Х а в е р к о р н. Как Лемкуль бургомистром станет, крест на ней.

Л е м к у л ь. Можешь быть уверен! Эта школа — от гордыни все! Просто бабы хотят показать, что им, мол, и книги в руки! Эта школа, хозяева, — башня вавилонская! Гордыня это новомодная! От нее наши денежки плачут!

К н о р п е л ь. Потому как бабьи умы разоряют домы…

Х а в е р к о р н. Им бы только мотать…

С т а р и к У к к е р. Руки им отшибить надо…

Х а в е р к о р н. Горе то, что они в правление залезли!

Л е м к у л ь. До каких же это пор, хозяева? Кто ж тут мужики — вы или ваши бабы?

О д и н и з к р е с т ь я н. Тебе хорошо говорить, Лемкуль, ты свою схоронил.

К н о р п е л ь. Все едино! Надо баб — вон! Долой юбки!

С т а р и к У к к е р. Как это «долой юбки»?

Х а в е р к о р н (опрокинув одну за другой две рюмки водки). Как? Я ночью возьму да у своей юбку в ларь запрячу, пускай идет в правление, без юбки-то!

К н о р п е л ь (тоже выпивает для храбрости). А я утром, когда она на строительство соберется, ворота запру!

Л е м к у л ь. Ты лучше ее угости чем ворота запирают!

К н о р п е л ь. Попробуй, отец родной, попробуй! Честь и место! Она, брат, здорова, как лошадь.

Л е м к у л ь (потеряв терпение). Трусы вы несчастные! Слюнтяи! Мы, мужики, за что боремся? За свое право! Для такого дела ни живота, ни добра своего жалеть нельзя, а вы уже в штаны напустили.

Х а в е р к о р н (обиженно). Кто это в штаны напустил?

Л е м к у л ь (войдя в раж). А то как же? Один — «здорова, как лошадь»! Другой — «ворота запру»! И все такое прочее! И это когда нам так подфартило, что мы эту школьную стройку сразу прикрыть можем! Бургомистр злоупотреблениями занимается! Мы сейчас перевыборов можем требовать! Мы, мужики, должны как один человек стоять!

С т а р и к У к к е р (встает пошатываясь). Стоять как один человек — вот это по-нашему!

Х а в е р к о р н. Хох! Все как один!

Л е м к у л ь (величественно). А кто с бабой своей справиться не может — выкладывай, родной, Лемкуль выручит! Еще у тебя что болит — говори, Лемкуль мигом пособит!

С т а р и к У к к е р (растроганно обнимает его). Лемкуль, родной ты наш, я ж так и знал! Как же теперь с ригой-то?

Л е м к у л ь. С ригой?

С т а р и к У к к е р. Аренду ты мне простишь, браток?

Х а в е р к о р н (почуяв, куда ветер дует). Вот еще с выпасом, Лемкуль, куманек, благодетель ты наш, неужто не скинешь? Двадцать-то центнеров — куда их?

Л е м к у л ь. Вот шакалы!

К н о р п е л ь. Вот и мне бы ты упряжку твою на недельку ссудил, а, голубок?

Л е м к у л ь (в бешенстве). Стало быть, и благодетель Лемкуль и брат родной! Один я здесь остался хозяин старого закала, а вы, как воронье, кружитесь надо мной! От живого наследство делить задумали, живое тело на куски рвать! (Впадает в слезливый тон.) Ну что ж, нате ешьте, хороните своего бургомистра, пока он еще на пост не вступил! Знаю я вас!

Х а в е р к о р н. Да что ты, разве мы чего худое!

Л е м к у л ь. Толкуй мне! Я вас насквозь вижу, вижу, как вы с бургомистершей за моей спиной сговариваетесь!

К н о р п е л ь. С бургомистершей?

Л е м к у л ь (вскакивая). Она мне тоже приговаривает: «Берегись, Лемкуль, жилка лопнет!» Чего вы на меня уставились? (Достает карманное зеркальце.) Вот она, жилка-то, на виске на самом. Дни твои сочтены, говорит! Хватит тебе хлеб на водку перегонять, как по-твоему? (Вне себя.) А вы чего ухмыляетесь? Думаете, водка мне в голову ударила? (Сталкивает Кнорпеля с места, срывает попону, на которой тот сидел.)

Открывается большой, черный, полированный гроб с металлическими пальмовыми листьями на крышке. Поднимает крышку гроба. На внутренней ее стороне приклеен пестрый плакат с изображением сильно декольтированной танцовщицы.

Вы думали, меня безносая врасплох застанет? Нет, друзья дорогие! Хороший хозяин обо всем подумает! (Становится в гроб.) Вот! А теперь Лемкуль пошел в постельку!

К н о р п е л ь (оробев). Ведь это же гроб!

Л е м к у л ь. Постелька моя это, други милые, райская постелька, куриные твои мозги! Так и быть, братья! Хороните своего Лемкуля. (Хочет улечься в гроб.)

Х а в е р к о р н (удерживает его). Брось ты это, сердешный!

К н о р п е л ь (Хаверкорну). Он уже не впервой так дурит!

Л е м к у л ь. «Дурит»? Хочу, чтобы меня схоронили! (Со слезами в голосе.) Примите последнее целование! Я готов!

С т а р и к У к к е р (робко подходит). Богатый гроб, хоть бы и барону впору!

О д и н и з к р е с т ь я н (щупая гроб). Мореный дуб.

Л е м к у л ь. Что же мне, в сосновый ящик ложиться? Червям на поживу? А если жилка лопнет, удар… В случае чего, если меня живого захоронят… (Достает из гроба две бутылки водки, копченый окорок и большой нож.) Не так-то просто Лемкуля на тот свет спровадить!

К н о р п е л ь (подойдя поближе к плакату с танцовщицей). И бабу свою он тоже на тот свет прихватывает!

Л е м к у л ь. Чтоб мне там не скучать, друг милый! Мне и на том свете нехудо будет!

К н о р п е л ь (подавленный такой предусмотрительностью). Ведь ни о чем не забыл, ей-богу!

Л е м к у л ь (торжественно). А теперь простимся, родимые! (Ложится в гроб, но, приподнявшись на локтях, следит за всем происходящим.) Схороните меня… для пробы. (Прочувствованно.) И спойте мне мою песню, любимую, как я в завещании велел: «Темный лес, лес густой, сердце бедное, не ной!»

Х а в е р к о р н (смущенно). Не стоит лучше.

Л е м к у л ь (оживленно). Стоит, братцы, стоит! Споем Лемкулю отходную! (Протягивает им бутылку.)

Бутылка идет вкруговую; все основательно прикладываются, и начинается песня.

Х о р.

С т а р и к У к к е р (переходит на песню «Утренняя заря», за ним и остальные).

Л е м к у л ь (вскочив, швыряет бутылкой в старика Уккера). «В темный гроб», стервятник? Рига тебе не достанется, коршун!

С т а р и к У к к е р (отступая, хватается за брезентовую перегородку и срывает ее; становится видно, что было за ней спрятано — трактор и самогонный аппарат). Батюшки-светы!

Х а в е р к о р н (подбежав). Что это тут?

К н о р п е л ь (подбежав). Тут трактор стоит!

О д и н и з к р е с т ь я н. Самогонный аппарат…

С т а р и к У к к е р. Вот откуда водка-то…

Л е м к у л ь. А ты Лемкуля в темный гроб законопатить захотел, дармоед? Вы что, думаете, гробик мой с неба свалился? (Хвастливо.) В пятьдесят литров водки он мне обошелся… Зато лучший столяр в городе делал!.. Пятьдесят литров, все собственного производства!

О д и н и з к р е с т ь я н. Вот на что зерно идет. (Направляется к выходу.)

Л е м к у л ь (хватает его). Стой, Иуда! Ты что — на своего брата доносить собрался?

К р е с т ь я н и н (отталкивая его). Тоже «брат» нашелся!

С т а р и к У к к е р (у самогонного аппарата). Хлеб переводит… а я не знаю, как до урожая дотянуть. (Хочет уйти.)

Л е м к у л ь (загораживает ему дорогу). Что, к бургомистерше своей собрался, зубочистка старая? (Набрасывает на гроб крышку.) Валяйте, пусть она вами и дальше командует! (Поднимает бутылку, пьет из горлышка.) Да здравствует школа и бургомистерша!

К н о р п е л ь (выхватывает у него бутылку). Брось чепуху болтать, Лемкуль, так никто не говорил! (Пьет.)

Входит Ю п п. Некоторое время он молча оглядывает пьяную компанию.

Л е м к у л ь. А-а, друг желанный! Лучше поздно, чем никогда! Сюда, Юпп! Я тебя заждался, Юпп!

Ю п п (старику Уккеру). Пойдем домой, отец!

К н о р п е л ь. Ты что, нянька ему, Юпп?

С т а р и к У к к е р (вырываясь). Мне нянек не надо, черт меня задави!

Л е м к у л ь (со стаканом в руке). Выпьем, Юпп!

Ю п п (пристально смотрит на него, пьет). На пару слов, Лемкуль!

Л е м к у л ь. С тобой — хоть на двадцать!

Ю п п. Завтра я в город уезжаю.

Л е м к у л ь (важно). Это теперь ни к чему, Юпп. С завтрашнего дня ты тут будешь начальником транспорта… инспектором… техническим директором!

Ю п п. Ты пьян, вот что.

Л е м к у л ь. Ха-ха-ха-ха, это я — пьян? А, соседи? Кто я такой?

Х а в е р к о р н. Лемкуль опять нашим бургомистром будет.

К н о р п е л ь. Бургомистерша-то теперь отчирикала…

Х а в е р к о р н. И полетела!..

Ю п п. Кто это вам наболтал? Анна полетела?

С т а р и к У к к е р. За бревна!

Ю п п. За которые мне дядя Виллем уже заплатил?

Л е м к у л ь. Украл, а потом заплатил? Здорово!

Ю п п (невозмутимо). Наличными заплатил, чистоганом, как подобает! (Подходит к самогонному аппарату.) Ага, вот оно что! Самогон тут гонишь? Собственное производство?

Л е м к у л ь (с деланным дружелюбием). Понятно, господину начальнику транспорта, как положено, отсюда каждый день бутылочка пойдет.

Ю п п (подойдя к трактору). Начальника транспорта больше всего интересует, что тут форменный гараж!.. Еще один трактор! Надо думать, зарегистрированный?

Л е м к у л ь. Шутник у нас Юпп! Твое здоровье, Юпп!

О д и н и з к р е с т ь я н. Без шуток, Юпп, Лемкуль его завтра хочет зарегистрировать, чтобы мы все от него пользу видели.

Л е м к у л ь (злобно). Заткнись, дубина!

Ю п п. Замечательный трактор… (Поглаживает его.) И он тут ржавеет.

Л е м к у л ь (поспешно). Теперь уж не долго, Юпп…

Х а в е р к о р н. Потому, раз Лемкуль теперь бургомистром станет…

Ю п п (вновь выходит вперед). Вот вы про что? И уж нового бургомистра обмываете? (Внезапно.) Ни хрена с этим не выйдет, вот что я вам скажу! Анна останется!

Л е м к у л ь (яростно). Эге, опять под ее дудку, как мартышка, пляшешь? Соседи, мне ландрат сам сказал…

Ю п п. Он сказал, что Анна остается.

К н о р п е л ь. Не оттого ли, что она за дрова заплатила?

Л е м к у л ь (наступая на Юппа). Или оттого, что она опять тебя к своей юбке пришила?

Ю п п (с трудом сдерживаясь). Нет, оттого, что она человек порядочный, а ты свинья!

Л е м к у л ь (бросаясь на него). Это ты — мне?..

Х а в е р к о р н (удерживая его). Значит, Юпп, пойдешь к девчонке под команду?

Ю п п. Девчонка не девчонка, я хочу работать по своей специальности, затем и в город еду. А если бы Анна в городе была, хоть бы начальником мастерской, такая вот, как она тут, — чего ж… я бы, конечно, к ней работать пошел, понятно! Анна, она знает, чего хочет. А хочет она не худого! За свое дело она хоть в огонь, не хуже иного солдата.

К н о р п е л ь (Хаверкорну). Здорово это она его обломала, прямо на свою голову приделала.

Ю п п (все больше горячась). А ей незачем кому-то свою голову приделывать, ей голова самой нужна, для общества… У нее она, слава богу, хорошо работает, получше, чем у нас с тобой!

К н о р п е л ь. Что ж ты эту голову в город не берешь? Захватил бы с собой.

Ю п п. Не беру? Ну, знаешь… Она же тут остается, хочет школу достроить, и достроит, будь покоен.

Л е м к у л ь (в бешенстве). Школу! Может, ты ей еще помогать будешь?

Ю п п (задетый). Все может быть.

Л е м к у л ь (с издевкой). Слыхали? Он уж к ней в помощники записался, чего лучше! Ну а вы что на это скажете, соседи?

К н о р п е л ь. Что ж тут скажешь!

О д и н и з к р е с т ь я н. Раз она бургомистром остается…

Х а в е р к о р н. Раз ее не сняли…

Входят У р с у л а и Г а н с.

Л е м к у л ь. Ага, вот еще помощники явились.

У р с у л а. Кому помочь?

Л е м к у л ь. Школьной стройке.

Г а н с (насмешливо). С твоего разрешения. А пока мы Анне с отчетом помогаем.

У р с у л а (к остальным). Завтра можете получить квитанции. (Юппу.) И справка о выписке тоже готова: у Анны она.

Ю п п (стоит как громом пораженный). Выписка? (Смотрит на Урсулу и выбегает.)

Л е м к у л ь (ухмыляясь). Э-э-э, зря старался, выходит, птенчик мой! Она тебя уж списала!

У р с у л а (старику Уккеру). Пойдем домой, отец, мать ждет.

У р с у л а берет под руку с т а р и к а У к к е р а, Г а н с уходит за ними.

Х а в е р к о р н (встает). Мне тоже пора.

Л е м к у л ь (пытаясь его удержать). Старухи своей испугался, что ли?

Х а в е р к о р н. Тебе хорошо говорить. (Высвобождается и идет к выходу.)

К н о р п е л ь (так же). У меня башка трещит, завтра работы много.

Л е м к у л ь. «Работы много»… На стройке, что ли? Не будь дурнем, Кнорпель, оставайся!

К н о р п е л ь. Не, не, будет с меня, Лемкуль; спасибо за хлеб-соль.

К н о р п е л ь выходит, о с т а л ь н ы е следуют за ним. Лемкуль остается один. Некоторое время он стоит без движения, затем хватает бутылку, наливает стакан водки, опорожняет его одним глотком и швыряет стакан в трактор.

Л е м к у л ь. «Спасибо за хлеб-соль»… Сволочи! Коршунье! Голодранцы проклятые! Пили мою водку, как бочки бездонные. «Хох новому бургомистру!» А только этот кобель про свою бургомистершу набрехал, вся шатия и лапки кверху… Что белое было, стало черное… (Изо всех сил пинает попавшийся под ноги ящик, так, что тот летит через весь погреб.) И все из-за нее, с ее школой!.. Стой теперь тут Лемкуль, как чучело… как пес побитый… (С лихорадочной поспешностью выпивает еще две рюмки водки.) Она останется и школу достроит — так этот болван сказал… Школу достроит… Попросту сказать: верхом она на нас сядет… Ее верх, новая мода настанет! Новое время, хох! Отдавай концы, Лемкуль! Так, что ли? Стоп! Лемкуль пока что тут еще… (Размышляя.) У него тоже голова на плечах есть (ухмыляется), да еще с жилкой! Посмотрим, чья крепче! (Поспешно ковыляет к бензиновым канистрам.) Не все вам водкой греться… Есть кое-что получше, с огоньком… (Тихо, весь захваченный своим планом.) Огоньку в твою честь, бургомистерша!.. (Берет две канистры.) Две кружки за твое здоровье, бургомистерша… (Хихикая, выходит с канистрами на улицу.)

Помещение сельского правления в ту же ночь. А н н а сидит за своим столом, на котором навалена кипа ведомостей и квитанций. У р с у л а и Г а н с сидят за столом секретаря; они регистрируют и подшивают квитанции. Анна работает над отчетом о поставках. Все переутомлены.

А н н а (подняв глаза). Ребята, идите домой. Скоро рассвет.

У р с у л а. Еще пару квитанций, Анка, — тогда можно все к ландрату.

Г а н с (поднимает пачку листов). Солидная штука! Ландрату ворчать не придется!

У р с у л а. А он не так уж и ворчит, когда с ним Анна разговаривает!

А н н а. Кроме ландрата еще кое-кто есть на свете, Урсель.

Г а н с. Точно!

Все продолжают молча работать. Анна в полном изнеможении подпирает голову руками и закрывает глаза. Урсула подталкивает Ганса; он сочувственно кивает в знак того, что понял; оба продолжают работать, разговаривая вполголоса. Анна задремала.

У р с у л а. Что слишком — то уж слишком!

Г а н с. «Слишком» — это дело растяжимое, Урсель: что одному «слишком», то другому — в самый раз.

У р с у л а. Она себя так заморит.

Г а н с. Школа, знаешь, — это дело большое!

У р с у л а. А жизнь — не большое дело, Ганс?

Г а н с (глядит на нее, целует). Спрашиваешь!

У р с у л а (высвобождаясь). Юпп домой пришел прямо сам не свой, сразу на меня налетает: «Где выписка?» — и скорей вещи свои в чемодан пихать начал. А выписка-то до сих пор у нее.

Г а н с (улыбаясь). Значит, он сюда за ней прийти должен?

У р с у л а. Ничего тут смешного! Человек — это тебе не бумажка! А Юпп, в конце концов, может требовать…

Г а н с. …чтобы она бургомистром не была? Он ведь вот что требует! Только так не бывает, чтобы ручей в гору потек!

У р с у л а (строптиво). С каких это пор бургомистр — гора, а человек — ручей? Человек — это человек, с душой и телом, и с сердцем живым…

Г а н с. …и с головой…

У р с у л а. Тогда, значит, Анна права и Юппу надо уезжать?

Г а н с. Не будем спорить, Урсель: нам-то что до этого?

Снаружи хлопает дверь. В сенях слышны поспешные шаги. Анна вздрагивает и начинает протирать глаза. Входит взволнованная т е т к а Х а в е р к о р н.

Т е т к а Х а в е р к о р н. Моего старика тут не было?

У р с у л а. Он у Лемкуля был, тетенька Хаверкорн.

Т е т к а Х а в е р к о р н. Там темно уже. Хотела бы я знать, куда эти пьяницы девались?

Г а н с (смеясь). Может, они на стройке решили ночь отработать?

Т е т к а Х а в е р к о р н (гневно). Ты бы помолчал, желторотый! Как эта стройка началась, со стариком невесть что делается.

А н н а. Я с ним завтра поговорю, тетушка Хаверкорн.

Т е т к а Х а в е р к о р н (сердито). Вот как раз ты его в покое оставь! От этой стройки одни свары в деревне, да еще неизвестно, будет ли какой толк от нее!

А н н а (резко повернувшись к ней). Что? Ты, может, тоже у Лемкуля была?

Т е т к а Х а в е р к о р н. При чем тут Лемкуль? Я своего мужа ищу! Конечно, школу строим… знаю, слыхала! Только на что мне эта школа, если в семье разлад? (Выбегает.)

Короткая пауза.

Г а н с. Не придавай значения, Анна; мы, молодежь, за тебя.

А н н а. Я знаю, Ганс, только сейчас по домам!

Г а н с. Ну, тогда спокойной ночи, Анна! (Уходит с Урсулой.)

Анна подходит к письменному столу: в это время У р с у л а снова возвращается.

У р с у л а. Для Юппа у тебя больше ничего нет?

А н н а. Выписка тут.

У р с у л а. Это все?

Анна подает ей бумагу.

(Читает.) Печати-то нет.

А н н а. Зато на обороте кое-что есть.

У р с у л а (перевертывает бумажку, читает). «Ну разве можно быть таким глупым?» Это ты написала? (Возвращает ей справку.) Больше ничего?

А н н а. Ничего.

Урсула направляется к выходу.

Минутку, Урсель! Скажи Юппу, я жду, что тот, кто снял карбюратор с трактора, поставит его на место.

У р с у л а. Карбюратор?

А н н а. Скажи ему!

У р с у л а пускается догонять Ганса.

(Вновь села за стол; смотрит в пространство.) «На что мне эта школа, если в семье разлад?..» И ты, значит, духом упала, тетушка Хаверкорн? А вот у Ганса с Урсель никакого разлада нет… Правда, она ведь и не бургомистерша, Урсель наша… Глупости, Анна, всего сразу не получишь! Либо одно, либо другое! (Прислушивается.)

В сенях слышны шаги. Слегка пошатываясь, входит Х а в е р к о р н.

Х а в е р к о р н. Доброго утречка, бургомистерша… Можно тут на бивак устроиться?

А н н а. Только что твоя жена тут была, Хаверкорн.

Х а в е р к о р н. Какая там жена, бургомистерша! (Упрямо.) Хочу тут на бивак устроиться… У Кнорпеля в риге холодновато, роса, понимаешь… А главное, кузнечики меня заели…

А н н а (пытаясь выпроводить его). Иди домой, Хаверкорн!

Х а в е р к о р н. Не трожь, лапочка!.. Чем я тебе хуже Юппа?.. Он ведь тоже там со мной был… у Лемкуля…

А н н а. У Лемкуля?

Х а в е р к о р н. У него, у благодетеля нашего, у кормильца…

А н н а (подтаскивает его к двери). А ну-ка, двигай!

Х а в е р к о р н. Двину, бургомистерша, расчудесно…

В то время как он, пошатываясь, выходит, входит Ю п п; он глядит вслед Х а в е р к о р н у, а потом поворачивается к Анне, которая снова подошла к столу.

Ю п п (несколько натянуто). Так рано у тебя прием начинается?

А н н а. Случается, когда ночью люди гуляют.

Ю п п (с деланной веселостью). Надо же погулять на прощание! Все готово, осталось мне только выписку получить.

А н н а (достает бумажку). Вот она.

Ю п п. С печатью?

А н н а (достает из ящика печать, секунду колеблется, потом дышит на нее и с силой прикладывает к справке). С печатью!

Ю п п (берет бумажку). Ну, значит, Анна, всего наилучшего!

А н н а. Тебе того же, Юпп! (Протягивает ему руку, но вдруг опускается на стул и закрывает лицо руками.)

Ю п п (подбежав). Анка!

А н н а (вновь овладев собой). Усталость дурацкая! Мне еще ведомости пришлось заполнять для ландрата.

Ю п п. Может, я мог бы помочь?

А н н а. Ганс и Урсель уже помогли.

Ю п п. Я ведь тоже хотел.

А н н а. И на том спасибо. Ты хоть хорошо повеселился?

Ю п п. Еще бы!

А н н а. Понятно. Ты ведь сам себе хозяин. (Смотрит ему в глаза.) А там, у Лемкуля, бургомистерше, наверно, досталось на орехи?

Ю п п (принимая вызов). Ясное дело.

А н н а. А ты?

Ю п п (несколько смешавшись). Я…

А н н а. Тоже ей косточки перемывал?

Ю п п (смущенно). Что ж, по правде тебе сказать…

А н н а. Я так и думала.

Ю п п (берет ее за руку). Анка, послушай…

А н н а (вырвав руку). Пусти! (Теряя самообладание.) Все, все прахом идет! На дядю Виллема вы донесли, мужиков Лемкуль всех к рукам прибрал, и тебя тоже, Юпп, даже тебя! А тут еще бабы из-за своих мужей бесятся! Что же я, одна должна школу строить?

Ю п п (подошел вплотную к ней). Эй, Анка, если бы ты только не такая упрямая была! Ну, сама посуди, пропадаешь ты тут ночи напролет, пишешь, считаешь, царапаешь чего-то — ведь у тебя уже глаза не глядят!.. На пользу это молодой женщине, как ты думаешь?

А н н а (соглашаясь). Не легко это.

Ю п п. Вот видишь! А мужу может это понравиться?

А н н а (вновь готовая к отпору). Правильно, значит, бургомистерше подходящего мужа не найти. Выходит, мы с тобой вполне согласны.

Ю п п (обиженно). Ну и чудно! (Берет шляпу.) Значит, еще раз, Анна, желаю тебе.

А н н а (поспешно). И раз уж мы впервые сумели как следует договориться и ты теперь уезжаешь, я тебе могу сказать… По правде говоря, жалко, Юпп… (Достает из ящика карбюратор и бессознательно поглаживает его.) Но вот эту штуку я тебя попрошу все же поставить на трактор. А то ведь тут, кроме тебя, никто этого как следует сделать не сумеет.

Ю п п (берет карбюратор). Пожалуй, что так.

А н н а. А мы еще собирались для общины второй трактор купить.

Ю п п (с живостью). Зачем покупать? У Лемкуля под брезентом стоит второй и ржавеет! А регистрировать он его и не думал, пари держу.

А н н а. У Лемкуля? Второй? Ты его видел?

Ю п п. Только что… во время «нежного прощания».

А н н а. Трактор? Видишь, какие тут дела?

Ю п п (с ударением). Вижу. (С жаром.) Что ж я — дубина?

А н н а. Ты о чем?

Ю п п. Человек же я, Анка! (Привлекает ее к себе.) Вот мы теперь расстаемся, ладно! Пускай так! А знаешь, укладываю я вещи, а сам думаю: если бы Анна с проклятой школой разделалась, ведь тогда бы у нее и для мужа своего время нашлось…

А н н а (улыбаясь). У бургомистерши?

Ю п п. Хоть бы и так.

А н н а (испытующе). А ведь на этой должности в наше время столько работы, что я порой ночами в правлении сижу, а приду домой — валюсь как камень!

Ю п п. Как камень?

А н н а. Да.

Ю п п. О том-то я как раз и говорю: либо надо быть женщиной, женой, либо бургомистершей… камнем!

А н н а. Почему же это так сразу «или — или», Юпп? «К черту бургомистершу!», «ну ее, каменную!» Ведь у каждого своя дорога в жизни, Юпп, а если нет этого — тогда и жить не стоит!

Ю п п (выпустив ее, с сердцем). Ладно, пойдем каждый своей дорогой — я своей, а ты — своей! Строй свою школу, бургомистерша! Только будут ли у тебя дети, кому в ней учиться, — это еще вопрос!

А н н а. Как знать! (Машинально второй раз ставит печать на справку.)

Ю п п. Ты ведь уж поставила печать.

А н н а. Теперь и на обороте есть, крепче будет. Проверь-ка, все ли там в порядке.

Ю п п (не глядя, сует справку в карман). Все в порядке будет. (Вновь подходит к ней, собираясь пожать ей руку.)

В это время снаружи доносятся крики: «Пожар! Горим!». Слышится набат. Юпп подбегает к окну, распахивает ставни. На небе огненное зарево.

Школа!

А н н а (подбежав). Горит? Юпп, скорей!

Оба выбегают. Несколько секунд комната остается пустой. Затем вбегают Г а н с и д я д я В и л л е м, за ними т е т к а У к к е р и У р с у л а.

Д я д я В и л л е м. Давай ключ от пожарного сарая!

У р с у л а (достает ключ из стенного шкафчика). Вот!

Г а н с. Звони в округ, Урсель! Пожарную команду чтобы слали!

Д я д я В и л л е м. Какая сволочь это могла сделать? (Выбегает с Гансом.)

Т е т к а У к к е р (пока Урсель добивается соединения). Где Юпп?

Т е т к а Х а в е р к о р н волочит за собой Х а в е р к о р н а.

Т е т к а Х а в е р к о р н. Где насос? Окатите его, а потом к школе!

Х а в е р к о р н (жалобно). Да не надо меня, мать, я так дойду!

Т е т к а Х а в е р к о р н (у окна). Вот он! (Засучивает рукава.) А ну, все качать! (Выходит с Хаверкорном.)

Тотчас же появляется К н о р п е л ь. Он робко осматривается и, увидев женщин, устремляется к выходу.

Т е т к а У к к е р (хватает его). Стой, заячья душа! Хватит водкой накачиваться — давай воду качать!

К н о р п е л ь (величественно). В первый раз, что ли, тетка Уккер? Где Кнорпель — там победа! Вперед!

Т е т к а У к к е р и К н о р п е л ь уходят.

У р с у л а (у телефона). Да, да, новая школа!.. Велик ли пожар? Не знаю… Что?.. Обязательно шлите пожарную машину! Как? Ландрат уже выехал?.. Хорошо, сообщу! (Вешает трубку и подходит к окну.)

Зарево пропадает. Входит с т а р и к У к к е р в ночной рубашке, кое-как заправленной в брюки. Он еще не совсем протрезвился.

С т а р и к У к к е р. Где брандмейстер?.. Пожарный отряд где?.. Так разве тушат? Так детишек крестят!

У р с у л а (накидывает на него свое пальто). Не простудился бы ты, отец!

С т а р и к У к к е р (у окна). Штурмовую лестницу вынести! Трубач, вперед! (Урсуле.) Вот когда у нас в казарме на чердаке загорелось, капитан дал команду: «Первый пожарный отряд, бегом! Лестницу раз-вер-нуть! Сапер Уккер, к насосу!» Вот он как сказал! А тут?.. (Оглядываясь.) Где пожарный обоз?

Вбегает Р е з и.

Р е з и (запыхавшись). Поймали!

У р с у л а. Кого?

Р е з и. Лемкуля, это он поджег!

У р с у л а. Лемкуль?

С т а р и к У к к е р (хватает ее). Что? Не ври!

Р е з и. Юпп его сам поймал, а он Юппу бензиновой канистрой голову разбил.

У р с у л а. Где Юпп?

Р е з и. Там, возле школы, они ему перевязку делают, а пожар уже потушили.

Входят т е т к а Х а в е р к о р н с Х а в е р к о р н о м, К н о р п е л ь и н е с к о л ь к о ж е н щ и н.

Т е т к а Х а в е р к о р н (совершенно растерзанному Хаверкорну). И с такой свиньей ты пьянствовал? С таким бандитом?

Х а в е р к о р н (растерянно). Кто же мог знать, мать?

Т е т к а Х а в е р к о р н. Кто мог знать? А кто вас на законных жен науськивал? Не Лемкуль? Кто против школы агитировал? Не он? Вся постройка сгореть могла!

К н о р п е л ь (с пафосом). Вся деревня!

Т е т к а Х а в е р к о р н. Скажи на милость, и ты тут оказался!

К н о р п е л ь. Как это оказался? Я первый тревогу поднял, первый и на месте был!

Снаружи шум. Д я д я В и л л е м, Г а н с, т е т к а У к к е р и н е с к о л ь к о ж е н щ и н вводят Л е м к у л я. За ним входят А н н а и Ю п п, его голова перевязана носовыми платками.

Д я д я В и л л е м. Вот он, «благодетель»!

Т е т к а У к к е р. Поджигатель! Паразит!

Т е т к а Х а в е р к о р н. Зря вы его на месте не повесили!

У р с у л а (подойдя к Юппу). Что у тебя с головой, Юпп?

Ю п п. Маленький подарочек от милого соседушки! Канистрой он махал…

Т е т к а Х а в е р к о р н. Надо было тебе его задницей на огонь посадить!

Д я д я В и л л е м. Это, милая, еще тогда надо было, как он солому спалил, а сказал, что рожь!

Г а н с (Лемкулю). Эй ты, сегодня-то небось опять от трактора загорелось?

А н н а (подойдя к Лемкулю). Зачем ты это сделал?

Л е м к у л ь (как затравленный зверь). Зачем?.. Кабы я сам знал… Где ж тут знать? (Неожиданно.) Спьяну! Спроси хоть Кнорпеля, Хаверкорна…

Х а в е р к о р н (испуганно). Меня? Чего тебе от меня надо?

К н о р п е л ь. Он нас всех погубить хочет.

Л е м к у л ь (судорожно пытаясь найти выход). Вот-вот, водка проклятая, она меня погубила… Вы-то разве со мной не пили? Скажете — нет?.. И я, конечное дело, с вами… признаться, переложил немного… Тут уж человек сам себя не помнит, где уж тут знать…

Д я д я В и л л е м. Ясно, чистый ягненок… так его по шляпке! Где ж ему знать!

Ю п п. Все забыл, сам себя не помнит… Забыл, наверно, как школу всю ночь проклинал?

Л е м к у л ь. Школу? Постой… Ну да (остальным), а вы-то разве не против школы этой были, соседи? Нынче ведь каждый может свое мнение иметь… Свобода!

А н н а. Что скажете, соседи, про такое мнение? С огнем и с бензином по стройке разгуливать! Ничего себе, мнение, а? Как по-вашему?

Х а в е р к о р н. Боже упаси, Анна, мы не поджигатели!

Т е т к а Х а в е р к о р н. Тряпки вы, а невесть чего о себе воображаете!

Т е т к а У к к е р. Пьяницы проклятые!

Л е м к у л ь (хватается за соломинку). Верно тетка Уккер говорит, пьяницы мы проклятые, что верно, то верно! Все этот спирт, шнапс треклятый!

Входит л а н д р а т. Он вне себя от гнева. Быстро подходит к Лемкулю.

Л а н д р а т. Вот, значит, как! Это правда?

Л е м к у л ь (пытаясь вновь овладеть положением). Прошу прощения, господин ландрат, я как раз соседям своим говорю: до чего только водка проклятая не доводит… Первый и последний раз это — говорю… ведь у нас тут проводы были… Юппа Уккера провожали и, конечное дело, шнапс… больше, чем нужно, шнапсу-то… я, по совести сказать, не в себе был, господин ландрат…

А н н а. Настолько не в себе, господин ландрат, что он Юппа канистрой по голове ударил, когда тот его задержать хотел.

Л а н д р а т. На месте поджога?

Ю п п. Когда он с другого конца поджечь хотел.

Л е м к у л ь. Господин ландрат, кабы вы знали…

Л а н д р а т. Знаю, знаю, вы были пьяны и думали, что дома печку растапливаете или на елке свечи зажигаете.

Л е м к у л ь (притворяясь обиженным). Господин ландрат, тут не до шуток, дело очень печальное. Неужто вам никогда не случалось под мухой быть?.. А наш брат, простой мужик, как выпьет — так безобразничать начинает. Верно ведь, соседи? Один орет как чумовой, посуду бьет, другой жену колотит…

Т е т к а Х а в е р к о р н. Дальше ехать некуда! Ты меня колотишь, Хаверкорн?

Х а в е р к о р н (испуганно). Я — тебя?

Л е м к у л ь (войдя в роль). И другие прочие глупости делают, а все из-за шнапсу… добро свое раздают… ведь обещал я тебе ночью свою ригу, папаша Уккер?

С т а р и к У к к е р (приложив к уху ладонь козырьком). Ригу? Мне?

К н о р п е л ь. Шиш он ему обещал, а не ригу!

С т а р и к У к к е р. Понятно, шиш… а не ригу!

Л е м к у л ь (снисходительно). Вот до чего шнапс доводит, господин ландрат. (Победоносно.) Я ему ее подарил, вот оно как, а он и не помнит! Все шнапс! Ну, конечное дело, и у меня в голове туман стоял, от шнапса-то (с деланной игривостью), а то нешто стал бы Лемкуль свою ригу дарить? То-то и оно! А ты, Хаверкорн, небось тоже позабыл, что я тебе аренду за выпас простил? (Подмигивает ему.) При свидетелях повторяю… простил!

Х а в е р к о р н (с хитрецой). Ну, раз при свидетелях…

Л е м к у л ь (окончательно распоясавшись). Стало быть, и ты как след не помнишь? То-то и есть — все шнапс!.. Память-то — ровно решето!

Ю п п. Но хоть про подвал свой ты не забыл, что там есть?

Л е м к у л ь. Что?

Ю п п. Что у тебя там второй трактор стоит?..

Л е м к у л ь (перебивая). Это тут при чем?

Ю п п. Да так, насчет памяти и шнапсу. (Упрямо.) Может, припомнишь, зарегистрирован он в округе или так у тебя там ржавеет?

Л а н д р а т (насторожившись). Второй трактор?

Л е м к у л ь (в бешенстве, Юппу). Все равно тебе им не владеть, стервятник! (Забываясь.) Лучше я туда еще три канистры вылью, все к черту сожгу!

Л а н д р а т. Пожалуй, Лемкуль, вам больше случая не представится, поедете со мной в город, куда следует.

Л е м к у л ь (наступая на ландрата). Вы за это ответите!

Л а н д р а т. Слышал я эту песенку! (Анне.) Выделите двух мужчин покрепче для сопровождения.

Д я д я В и л л е м. Раз, два — и в дамки! (Хватает Лемкуля.) Пошли, пташечка!

Г а н с (подходит к Лемкулю с другой стороны). Мне тоже найдется, о чем там рассказать… Как трактор «искрил», как рожь он припрятал…

Л е м к у л ь (в то время как Ганс и дядя Виллем берут его за руки). Голодранцы проклятые! На вас и гроба жалко!

Д я д я В и л л е м и Г а н с выводят его; о с т а л ь н ы е следуют за ними. В комнате остаются только ландрат, Юпп и Анна.

Л а н д р а т (распахивает окно настежь. На дворе уже совсем рассвело). Еще одна ночь без сна — и все из-за вашей школы. Когда это наконец прекратится, фрейлейн Древс?

А н н а. Как только школу закончим, господин ландрат.

Л а н д р а т. Нда. На этот раз вам еще повезло.

А н н а. Не просто повезло, господин ландрат. Вся деревня помогала тушить. А больше всех вот — Юпп Уккер.

Л а н д р а т (подойдя к Юппу и показывая на повязку). Надеюсь, не очень сильно?

Ю п п. Пустяковина, господин ландрат!

Л а н д р а т. Смотрите! Маленькие раны тоже бывают опасны. (Анне.) Вы, фрейлейн бургомистр, во всяком случае, позаботьтесь, чтобы за больным был соответствующий уход.

А н н а. Будет сделано, господин ландрат.

Л а н д р а т. И еще прошу позаботиться, чтобы ваша знаменитая школа была поскорее достроена, а то у вас тут не прекратится осадное положение! Кстати, разрешение на строительство вы получите при открытии школы. (Протягивает ей руку.) По рукам?

А н н а. По рукам, господин ландрат!

Л а н д р а т уходит; Анна, проводив его до двери, возвращается и подходит к столу.

Ю п п. Тебя, значит, можно поздравить?

А н н а. С чем?

Ю п п. Со школой!

А н н а. А-а, да.

Ю п п. Ну, и как бургомистра — ведь главному твоему врагу, Лемкулю, теперь крышка!

А н н а. Это все так, да ведь всегда что-нибудь новое найдется.

Ю п п. Например?

А н н а. Например… Вот ландрат дал задание обеспечить соответствующий уход за пострадавшим на пожаре…

Ю п п. Ну, это дело небольшое… Ведь у больного уже выписка в кармане.

А н н а (слегка поколебавшись). Да ведь больной еще не поглядел, все ли там в порядке!

Ю п п (достает выписку). Как так? Выписка из… число, подпись, печать.

А н н а. А на обороте?

Ю п п (перевернув листок, читает). «Ну разве… можно быть… таким глупым!» Это — ты?..

Анна смотрит ему в глаза.

Ю п п (подбежав к ней). Анна, неужели я правда такой дурак?

Анна, улыбаясь, отбирает у него и рвет бумажку.

(Обнимает ее.) Анка, милая, бургомистр. Неужели так бывает?

А н н а. Так будет, милый!

Ю п п. Знаешь, я хочу сегодня же на трактор сесть… Помочь тебе на стройке.

А н н а (поправляя ему повязку). Разве ты мне уже не помог?

З а н а в е с.

Перевод В. Володина, Вс. Розанова.