Древний род 3

Вниз

Анника с Плутоном начали уборку. Чистящий набор действительно вымыл всю пыль и грязь, но постирать, разобрать хлам да и просто прибраться он не мог. А перед Альбертли возник другой вопрос: а где Анника будет спать? По этикету древних домов, до свадьбы, пары из волшебников не должны засыпать вместе в кроватях одного из них. Кроме того, многие придерживались этого правила и после свадьбы. В любом случае, пока Анника, формально, гостья, она должна иметь отдельную кровать и точка.

Сам Альбертли, конечно, мог поспать на диване, тем более что он стал гораздо чище. Но как долго это будет продолжаться? Диван был ветхим как и большая часть мебели в доме. Надо было решать этот вопрос. Первым делом Хозяин дома поднялся на чердак. Убедился, что там ничего напоминающего кровать нет, и пошел в подвал. Первый этаж подвала был небольшим помещением, где хранились припасы, посему там ничего искать не имело смысла, Альбертли спустился на этаж ниже. Плутона взял с собой, скорее для поддержки. На минус втором этаже хранились магические вещи, которые несли пользу или были безвредными. За все годы тут скопилось немало вещей. И конечно были кровати.

Пока маги пробирались через завалы и разгребали хлам, Альбертли спросил:

— А почему у вас, Алхимиков, такие странные шутки? Я заметил на дне рождения.

— Про наркоманию? Это всё дурацкий кодекс. — Отмахнулся Плутон. — За нами пристально следит инквизиция, кодекс алхимиков включает в себя четыре "Не" касающиеся наркотиков, "Не рассказывать", "Не изготавливать", "Не распространять", "Не употреблять". Кроме алхимиков о существовании наркотиков вообще мало кто знает.

— А…

— А шутить можно. Так или иначе исследования этой темы проводятся, случайно, и поделиться ей на конференции не выйдет. Остаются шутки внутри компаний.

— Почему такая строгость? — Удивился Альбертли.

— В нашем мире слишком много веществ которые очень легко получить, очень легко выработать от них зависимость и умереть. До введения кодекса, эпидемия, которая получила в архивах кодовое название "радужная чума", выкосила подчистую несколько городов. Маги буквально стирали в памяти людей любое упоминание наркотиков. С алхимиками так не выйдет.

Наконец маги нашли где хранились кровати. Они стояли стопкой, друг на друге, в отдельном углу. На каждой стояла печать предка, который её сюда положил. В самом низу была грубо сколоченная кровать «Маститого воина», на ней стояла свинцовая печать, горячей штамповки, сама кровать была массивной и очень тяжёлой, сколоченной из толстых грубых досок. Покрыта была большим количеством шкур, хорошо выделанных и сохранившихся не без магии. В печати было пояснение:

После подвига на поле боя ложись в эту кровать, и принесет она тебе сон чудный, сон вещий, и что бы ни приснилось, сон сбудется. Но не ложись ты, коле не было битвы и коли струсил ты, тогда…

Альбертли отмахнулся, читать дальше смысла не было. На ней стояла другая кровать, кровать воина была двуспальной, а эта меньше на пол метра, и тонкие, резные ножки глубоко врезались в шкуры. Печать была тонкой, принадлежала явно представительнице рода Саронов — дочернего клана. Но в печати было предупреждение, если опустить все тонкости этого сложного языка, уснуть на ней могла только та, кто не испытывала чувств. Опять-же странный артефакт предков.

Третья кровать была моложе предыдущей веков на семь. Она была легкой, односпальной, на печати из воска было выдавлено колесо телеги. Эта печать принадлежала пять раз прадеду. Он был путешественником, эта кровать дарила силы и спокойный сон, только если была перенесена за пять километров от предыдущего места, где стояла. Иначе человека ждала бессонная ночь. Такое условие казалось бессмыслицей, если не взять во внимание что бывали профессии когда тебе просто необходимо много передвигаться. Тогда кровать давала дополнительный стимул… Или ты возьмёшь ноги в руки и продолжишь путь, или спи на земле.

— Гуррон! У меня в роду были одни философы! — выругался Альбертли.

— А по-моему, одни фанаты своего дела, оттого и кровати у них были. Соответствующие. Отдавали себя своему ремеслу полностью, без остатка.

На самом верху стояла двуспальная кровать, печать на ней была сделана на поколение позднее чем на самой первой, но несмотря на это, на нее был спрос, на ней нельзя было спать одному. Обо всех свойствах этой кровати Альбертли знал и даже не стал смотреть на печать.

— Других кроватей здесь нет. Я пойду в деревню, к столяру. Может у него что есть. — Сказал Альбертли.

— А я продолжу уборку.

Саронский поднялся вверх по лестнице и увидел, как Анника лёгкими и изящными жестами руководит расстановкой книг на полки. Книги переставлялись в алфавитном порядке. Пока ногами он искал обувь, загляделся на эти чёткие и аккуратные движения.

Альбертли двинулся в деревню, он знал, где расположился столяр. Новый мастер значительно подвинул “корягоделов”, которые обитали в деревне и делали кривые табуретки. Это был настоящий краснодеревщик, любящий дерево и преданный столярному ремеслу. Издали было видно его дом, сияющий цветом свежего белого дерева и украшенный резными фигурками различных зверей. Старые мастера были недовольны появлению такого конкурента, их мебель выглядела совершенно невзрачной и кривой по сравнению с его. Впрочем, прочие жители деревни не были согласны с ними и послали в мастерскую к нему своих детей. Сам же мастер аргументировал это так: "Тяжелее всего доставить лес, мебель легче чем доски"

Столярная мастерская стояла в центре деревни, у него всегда кипела работа, с десяток учеников что-то колотили, строгали и пилили. Грузовые телеги то и дело приезжали к цеху и забирали мебель, увозя её на рынок в Кухтанкау. Но сейчас внутри стояла тишина, слышался только редкий надрывный кашель, от которого дрожали стёкла.

Зайдя, Ученый понял, в чем дело. В доме так сильно пахло креозотом, что дышать было опасно. Пройдя сквозь сильный запах, он застал Столяра за работой на складе, а точнее за обработкой всех досок, из которых он был построен. Услышав за спиной кашель, столяр аж подпрыгнул. Мужик весом килограмм в сто пятьдесят, широкоплечий и двухметрового роста так обнял мага, что чуть не раздавил, а потом быстро выволок его на улицу.

— Маг! Как я рад, что вы здесь! Вы даже не представляете, как вы вовремя! Спасайте! Древоед завелся на складе! Прям сил нет. За неделю весь материал попортил скотина! Я вот, даже креозоту заказал, ан нет, и эта гадость его не берет! Выручай! — сказал столяр, дергая себя за бороду.

— Разве можно так? Креозотом. — Скривился Альбертли, вонь была отвратной.

— Да что там… Покрою всё лаком, пахнуть перестанет. А то дерево что уже есть на складе — считай пропало.

— Древоед дело нехитрое. — Альбертли потёр подбородок. — Секунду. — Сказал Альбертли, а сам связался со зверомагом. — Плутон… Ты меня слышишь?

— Конечно… В чем дело?

— Не помнишь руну от древоеда? — Спросил Альбертли.

— Руну? У меня есть отличный рецепт препарата! Не помню, но сейчас найду справочник…

— Плутон! Пожалуйста, продашь ему препарат чуть позже, сейчас мне нужна руна.

— Ну хорошо, сейчас найду. — Негодуя ответил зверомаг.

Спустя пол часа, сарай был проветрен, руны начерчены, и Альбертли отдал столяру стамеску.

— Вот спасибо! Чем я могу отблагодарить тебя? Правда непорченой и сухой древесины у меня нет. Но как только кто-то из этих жадных корягоделов таки продадут мне куб свежих досок, смогу сделать тебе что угодно.

— Сделай пожалуйста кровать, достойную того, чтоб на ней спала красивая колдунья из знатного рода. — Сказал Альбертли.

— Сделаю в лучшем виде! Из древесины тинары, резную, покрытую лаком из масла горного артаписа. Если материалы доставят быстро, то через пару недель заходи. — Сказал столяр с улыбкой. — Не буду же я для колдуньи делать кровать из простого подпорника! Попрошу нанести руны на кровать, чтобы она служила вам веками! Я же знаю ваши потребности. — Подмигнул столяр.

— А сейчас есть какая-нибудь кровать? Временная.

— Увы, все продал. — Развёл руками столяр. — Если бы не продал, её бы съели.

Альбертли уходил слегка расстроенный, видимо придется две недели спать на диване.

Когда маг проходил по площади перед ратушей, его поймал за рукав старейшина. Единственный человек в деревеньке, который относился к нему как к равному, или даже скорее как к знакомому, который моложе его. И старческим дребезжащим голосом заговорил:

— Привет, Альбертли. Ты слыхал? Иван таки попал в золотой купол. — Сказал он с осуждением в голосе.

— Неужели?! — Маг был искренне удивлен, ошарашен и немного опечален предстоящим выговором. Дело в том что он, как официальный маг этой деревеньки, должен был сопроводить мальчика. Так повелось. Магические способности — доминантная аллея, и она передаётся по наследству. Если в семье простых людей родился ребёнок с магическими способностями, обычно косо смотрят именно на мага живущего поблизости. Но Иван был копией своего папаши, поэтому к Альбертли и не приходили с вилами, факелами и пустыми сундуками под откупные.

— Да! Ты представляешь! Сам дошел! — Продолжал старейшина пока Альбертли раздумывал.

— Неужели… — Вновь растерянно ответил маг, по инерции. Значит помимо осуждения в деревне он сполна получит когда объявится в академии. Там тоже будут недовольны что мальчишка пришёл сам. Каким бы добрым не был мир Полактоса, подобное путешествие это не то, чем должен заниматься ребёнок в… а сколько лет Ивану?

— Да, но я не за тем. Кто та магиня в фиолетовом, что шарилась по деревне? Ты должен знать. — Спросил старейшина с ухмылкой.

— Нууу, это моя… знакомая. — Сказал Альбертли.

— Да? О-о-о-о, ну повезло тебе. И ей наверное. — Ухмыльнулся старейшина.

— А что?

— Да ты бы видел, какая толпа мужиков на нее пялилась. Такой красоты тут давно не ведали, и магиня вдобавок. Вот я и подумал, не к тебе ли это… — Старейшина кашлянул, затем почесал подбородок и внезапно резко сменил тон. — В общем ты поосторожнее, чую произойдет что-то скоро. Я ведь маг слабый, да и не маг почти, так, предсказатель. Но вся деревня у меня здесь, в моем сердце, и ежели что плохое, ох чую. И в сердце колит, и душа так и трепыхается. Ох не проста она, эта магиня. Да и земля тряслась сегодня, говорят ручей обмелел.

— А, ручей, это я… — Засмущался Альбертли. А сердце… Да это у вас просто с сердцем плохо. Вы вартульки свежие запарьте, попейте. Помогает. — Отмахнулся Альбертли. — Или к Плутону за лекарствами зайдите.

— Ой не учил бы ты меня, я различаю, что мое сердце, а что сердце села трепыхается. — С обидой нахмурился старейшина.

Этот разговор не выбил из колеи Альбертли, но посеял сомнение. В конце концов, мало ли что могло быть с сердцем у старика, но с другой стороны… Нельзя просто взять и отмахнуться от старика с экстрасенсорикой.

— Какой красивый сад! — Издали закричала Анника.

Когда Альбертли вернулся, Анника стояла у небольшого, по пояс, заборчика вокруг сада. Недалеко от того места, где он был разрушен. Тут была ровная, песчаная дорожка, которая заворачивала в сад и терялась там. Растения переплелись между собой, превратившись в сплошную цветущую стену, словно джунгли. Это зрелище казалось каким-то невероятным, на верху этой стены из растений лежал снег, но от них поднимался пар. Сад казался чем-то нереальным, кусок джунглей выдрали из экватора и закинули в снега. У забора росли относительно безопасные растения.

— Э нет! Не заходи туда. Это очень опасно! — Прокричал ей в ответ маг.

— Почему? — Анника отстранилась от изгороди.

Альбертли подошёл к изгороди и посмотрел на лениво шевелящиеся ветки. — Мой прадед был садоводом. Он выращивал очень редкие растения, на которых ставил опыты. Растения менялись таким образом, что некоторые становились крайне опасны или вовсе плотоядны, — Альбертли показал пальцем на лозу которая медленно выползла из-за заборчика к ноге Анники.

— Твой дед был злодеем? — Ответила Анника прижимая лозу каблуком.

— Мой прадед был ученым, который занимался наукой, невзирая на методы и последствия. — Пожал плечами Альбертли. — Он хотел вывести растения способные самостоятельно справляться с вредителями. Поначалу так и было, они успешно уничтожали вредителей и пускали их на компост. Но постепенно переопылялись все и теперь в компост могут пойти даже люди. Помимо этой гадости он вывел много целебных растений. А эти… Он очень любил их, и у него не поднималась рука их уничтожить. Правда за века без суровой руки и специальной подкормки, цветочки подросли и озлобились… По идее, если удобрять их азотом, подрезать шипы и клыки, они перестанут кидаться на людей.

— Так почему растения не уничтожили? Ты бы мог уничтожить их очень быстро. Пара дней и здесь получится развести нормальный сад. — Анника подняла бровь.

— Ну, как тебе сказать, это не так просто. — Улыбка Альбертли удивила Аннику.

Она попыталась магией отрезать лозу, которая упорно ползла к её ноге. За ней ползло ещё несколько, зрелище жуткое. Это выглядело будто лоза просто покачивается на ветру, но с каждым движением она была всё ближе. Удар отсекающей магии не возымел на лозу ожидаемого воздействия, на лозе появилась зарубка. Лоза мягко, но решительно обвилась вокруг её ступни, Анника попыталась дёрнутся и поняла что лоза крепкая как плетёный канат. Она применила несколько мощных заклинаний и наконец применив огненные чары, пережгла растение, отпрыгнула от забора на пару шагов назад.

— И всё равно!! Они же очень опасны! Я уверена что огненной магией ты мог бы выжечь здесь всё!

— Не было такой нужды. Да и цветы пахнут очень приятно. И если бы не они, я бы не познакомился с Плутоном.

— Правда? — сказала Анника улыбнувшись. — И как вы познакомились? — Она пошла дальше, маскируя под желанием прогуляться, желание отойти подальше от хищных растений.

— Я был совсем ребенком, и играл в песке, тут, недалеко. — Альбертли показал большим пальцем на песок возле выхода на задний двор.

— Лепил куличики? — Усмехнулась Анника.

— Почти. Строил из песка боевые башни и заставлял их пускать искры в ряды солдатиков из глины… Солдатики тоже были ожившими, они “штурмовали” башни, пытались забраться наверх. — Альбертли замахал руками и невольно улыбнулся, двигая руками. Ему это явно доставляло удовольствие.

— Ну и игры у тебя в пять лет… — Хихикнула Анника.

Альбертли вздохнул, возвращаясь из воспоминаний к рассказу: — Я сидел в песочнице и услышал мяуканье со стороны сада. Я вскочил и сразу побежал туда. Большая кровососущая бегония обвила котенка стеблем и душила его, а бутон уже выпустил шип и пытался его ужалить. Нам повезло, бегония достаточно медленно шевелиться. Я схватил котенка и попытался выдернуть из хватки цветка. Цветок ужалил меня, но не проткнул ткань робы. Я хотел оставить его, но он повернулся и посмотрел на меня таким взглядом. Я закричал, неизвестно откуда у меня появилось столько силы, схватив цветок за корень, не взирая на многочисленные укусы в руку я с силой его дернул и… Выдернул с корнем, точнее пол корня оборвалось. Прямо так, с извивающимся цветком и хрипящим котенком, бегом побежал в башню к отцу. Тот что-то смешивал в пробирке, но как только увидел меня, сразу бросил колбу и взял нож. Быстро разрезав цветок, освободил котенка. Котёнок потерял сознание, но дышал. Тогда отец осмотрел его и сказал что это не кот, а молодой зверомаг. И что ему уже, наверное, пять лет. Как и мне.

— То есть вы с Плутоном ровесники?! — удивилась Анника.

— Почти. — Альбертли ощутил подозрительную вибрацию под ногами. Он повернулся к Аннике, в эту секунду она казалась ему невероятно красивой.

— Поразительно, я даже не могла подуууумаааа… — Песок дорожки неожиданно ушел у Анники из под ног, Альбертли схватил её, и они вместе полетели вниз. Яма была глубокой, но Альбертли сделал хитрый прием, которому он научился ещё в академии. Он с силой ударил телепатией в землю. Удар огромной силы, отскочил, срикошетил, и уже не твердый, а мягкий телекинез поймал их в подушку. Удар был не жестким, но сильным. Несмотря на звон в ушах, Маг вскочил и поднял Аннику. Только потом осмотрелся.

— Альб, где мы? — Простонала колдунья.

Альбертли осмотрел колонны, ряды полок заваленных хламом и сказал: — Это… минус третий этаж…