Дуэльный Кодекс. Том 2: Черная Книга

Глава 12

На этот раз в “нигде” была ночь. Теплый ветерок приятно шуршал листвой деревьев. На ночном небе тут и там проскакивали искры падающих звезд. Полная луна освещала все вокруг.

Катя ждала меня у аккуратного шалаша, который был построен под большим раскидистым дубом. И девушка снова была иной. Выглядела не так, как раньше.

Когда мы с Петриным вернулись в лагерь, было около четырех утра. Первым делом я пошел к Малиновскому. Сколькзий тип удрал с фестиваля, а мне пришлось вернуться в шатер. Спать хотелось чудовищно. Мне казалось, что я едва не теряю сознание.

Непонятно было, что сыграло тут больше: общая усталость, черная жижа, что теперь занимала весь мой черный ореол или, может, это Катя звала меня? О последнем я подумал только тогда, когда оказался в нигде. Забавно было, что я даже не помнил, как упал на свою лежанку.

— Паша, — улыбнулась девушка, — я соскучилась.

Я не ответил, только улыбнувшись направился к ней. Как обычно, в нигде я был в своем настоящем теле. И как обычно, обнаженным.

Обнаженной была и Катя. Когда я увидел, как девушка, изящная и гибкая, стояла у шалаша, то сразу заметил, что в ней что-то изменилось. Но только приблизившись, в свете луны я понял, в чем было дело: кожа Екатерины изменила свой цвет.

Если раньше Катя была странным серокожим существом, то теперь все было иначе. Ее идеальное тело стало белокожим, а на щечках, от смущения играл румянец.

— Ты другая, — улыбнулся я шире, — совсем другая. И выглядишь живой.

— Я только закончила делать для тебя новый зеленый ореол, Паша, — подняла она бровки, — как мы нашли новое слово. Представляешь? Нам осталось последнее слово!

— Новое слово? Это чудесно! — обрадовался я, а потом задумался, — но в каком заклинании оно было? Заклинание из сангвинарики? Магия крови?

Внезапно Катя изменилась в лице. Она будто бы погрустнела и отвела глаза. Поджала пухлые губы.

— На самом деле, — проговорила она, и голос звучал тревожно, — это были очень странные чары. Когда ты забираешь у кого-то заклинание, я каждый раз это чувствую. Пропускаю магию через себя и так узнаю, есть ли слово в ней, — она подняла глаза на меня, я же молчал и внимательно слушал девушку, — новое слово “и”. А заклинание звучит как “Месть И Забвение”.

— Месть и забвение, — проговорил я задумчиво и слова показались мне неприятными на вкус, — это не сангвинарика.

— Нет, — Катя отрицательно покачала головой, — это что-то темное и жуткое. Я ощутила невероятную тоску, когда эта магия прошла сквозь мое тело. Но рада, что все кончилось, — девушка сделала шаг мне навстречу.

Я стоял в задумчивости. Месть И Забвение. Эти слова крутились у меня в голове.

— Черное заклинание, — проговорил я и поднял глаза на Катю, которая была уже совсем близко, — Черная Спора, — догадался я.

— О чем ты? — девушка была уже почти рядом.

Я почувствовал дрожь во всем теле. Нет, дрожал не я. Мне казалось, что-то рвется наружу. В следующее мгновение я увидел, как черные тонкие щупальца вытянулись из кожи моих рук и потянулись к Кате.

— Назад! — крикнул я и отступил, девушка посмотрела на меня испуганно, — не подходи!

— Что это?! — она округлила глаза, видя, как черное нечто тянется к ней.

— Черная Спора, — проговорил я, — это магия роялистов. Неизвестно, как она повлияет на тебя!

Катя растерянно посмотрела на меня, ее зрачки забегали.

— Слово мы нашли в этих чарах? — сглотнула она.

— Да, — проговорил я и рассказал все о битве с магом крови и колбе с черной спорой.

— Тебе… тебе больно? — спросила девушка, — эта магия болит внутри?

— Нет, — я осмотрел свои руки, — но она тянется к тебе. Кажется, она может причинить тебе какой-то вред. Я не могу на этой пойти.

— Я думаю, — девушка посмотрела на меня решительнее, — я смогу тебе помочь.

— Как?

На миг она задумалась. Потом махнула рукой, и позади, у дерева, возникла лавочка.

— Подожди меня немного, прошу, — улыбнулась она.

— Время в нигде идет иначе, верно? У меня еще много дел сегодня. А вечером дуэль, — пожал я плечами, — которая я даже не знаю, как пройдет. У меня, — я кивнул на черные отростки, вот это. А мой соперник весь изранен.

— Да, — она заботливо посмотрела на меня, — время бежит тут по-другому. Так, как захочу я.

Я не ответил, только кивнул.

— Присядешь? — Катя указала на лавочку.

Когда, сторонясь Кати, я прошел к дереву и сел, девушка вернулась в шалаш.

— Кать, — внезапно я захотел спросить о Шепчущем Во Снах, потому что вспомнил о нем, — Кать слышишь? — встал, заглянул внутрь деревянной хижины. Там оказалось пусто.

— Надо же, — хмыкнул я, — исчезла. Ну, подождем.

С этими словами я вернулся на место. Ветер приятно обдувал кожу. Было тепло и свежо. А главное — спокойно. Вокруг полянки, на которой росло дерево, развернулся лес. Он выглядел темно-синим в свете луны. Где-то кричала сова. Там и тут пели сверчки.

Прошло совсем немного времени, кажется, меньше часа. Признаться, я почти не заметил этого. Был погружен в мысли о проблемах и том, как их следовало решить.

— Паш? — девушка появилась у дерева. Я даже не услышал, как она вышла из шалаша.

— Да? — встал я.

— У меня есть для тебя новый, зеленый ореол. Его я сделала, когда мы получили слово из магии Виктора Орловского. А из нового слова я сделала кое-что другое.

Что же?

Она приблизилась. Сначала быстрым шагом, но на миг остановилась и замерла, как бы решаясь.

— Если ты не уверена, — серьезно сказал я, — не испытывай судьбу. Я найду иной способ.

— Я не оставлю своего мужчину без поддержки, — решительно проговорила она и приблизилась, мы обнялись.

Мои руки скользнули по ее изящной спине, талии, попе. Правую я решил положить на крепкое бедро Кати. Она же забросила свои руки мне на плечи и мы поцеловались.

Все это время, наш контакт сопровождался странным эффектом. Щупальца, что раньше тянулись к Кате, теперь снова появились, но теперь они словно бы сторонились девушки, убегали от нее.

Когда я оторвался от ее губ и поцеловал в шею, Катя вздохнула и застонала. Щупальца же, просто исчезли, рассеялись как дым.

Я сел на лавочку и настойчиво поманил девушку следом. Она оседлала мои бедра.

— Что ты сделала? — с улыбкой проговорил я.

— Зеленый ореол. Он ставится над серым. Когда чужая магия проходит сквозь нее, сколько бы в заклинании не было слов, — девушка внезапно замолчала, застонала, потому что все это время, я целовал ее грудь, — не было… — глубоко дыша продолжила она, — ты сможешь им пользоваться и не думать о магическом выгорании. Ох… Паша… — дыхание Кати все учащалось, я же уже занимался ее сосками, — ты вообще слушаешь, что я говорю?

— Мгм, — промычал, не отрываясь от дела.

Катя захихикала, а потом застонала вновь и откинула голову назад.

— Ох… А новый ореол… прозрачный… мммм… Он пуст и ты… — она была уже не в силах говорить от возбуждения, только стонала. А я был не против. Что-то мне больше не хотелось ничего слушать. По крайней мере, сейчас.

— Прозрачный ореол, — проговорила Катя, когда все кончилось и мы перевели дух, — я вижу в тебе черный ореол. Сейчас он наполнен этой странной магией. Все заклинания искажены.

— Верно, — проговорил я, уставившись в звездное небо, — они приобретают необычную форму.

Мы лежали под деревом, прямо на траве. Странно, но зелёная подстилка казалась мягкой и теплой, как одеяло. Нигде подчинялось Катиной воле.

— Прозрачный ореол пуст. Именно поэтому я смогла сделать его так быстро. И он работает как сосуд. Если поставить его поверх черного, — девушка повернулась ко мне, забросила ножку на мои бедра, а руку — на грудь, — то можно гонять эту магию из одного ореола в другой, когда тебе будет нужно.

— Переключение режимов.

— Верно, — улыбнулась она.

— Спасибо, — я посмотрел в светло-голубые глаза Кати.

— Теперь ты станешь еще сильнее, — она поцеловала меня в плечо, — и преодолеешь все преграды.

— Я это знаю, — я кивнул, — и рад, что ты тоже так думаешь. Кстати.

— Ммм? — девушка отстранилась от моего плеча, оставив на коже пятнышко слюны.

— Как с Шепчущим Во Снах?

— С тех пор, как ты напугал его, — посерьезнела Катя, — он больше не появлялся. Но, мне кажется, он еще вернется.

— Ты делаешь то, что я просил?

— Да. Чаще меняю нигде и всегда остаюсь начеку.

— Отлично, — взглянув на нее, я улыбнулся, — если эта тварь объявится снова, мы будем готовы.

— Что? Бояринов? — нахмурилась Нордическая Дама, — маг крови был здесь?

— Был, — Олег Петрин, встал со своего места, — но теперь он умер. Доказательства тому, — он хлопнул по шкатулке красного дерева, что держал в руке, — лежат вот здесь.

Ближе к одиннадцати часам утра, я, прокуратор Петрин и представители четырех знатных домов-организаторов встретились, чтобы обсудить произошедшее с Петриным.

Еще до этого, почти сразу по возвращению в лагерь, я поспешил в шатер Малиновского. Но оказалось, что мага нет в лагере. Этот скользкий тип свалил еще ночью. Как я узнал позднее, он сослался на какие-то срочные дела в академии магии. Знает, сукин сын, что я пока что не могу до него добраться там. Не могу задать интересующие меня вопросы. Но это только до поры до времени.

Новое заседание проходило уже в другом месте. Не в судейском ложе, как в прошлый раз, а в просторном шатре, который занимал князь Сикорский.

Его тент был огромным и состоял как бы из трех частей. Со стороны они выглядели как три шатра, соединенные между собой перемычками и украшенные черно-золотыми цветами Сикорских.

Что было в двух других шатрах, я не знал. В том же, где сидели мы, расположилось что-то вроде большой и шикарной гостиной. Богатая мебель, дно устлано коврами. Да здесь было даже пианино. На нем, перед собранием, нам сыграла чудесная дочка князя. Та самая, что кидала записки в чашу.

Когда она вышла, мы начали разговор.

— Маг крови ошивался на фестивале и творил здесь свои черные дела? — Выпучил глаза толстый дворянин.

— Верно, — кивнул Олег, — и тут замешаны многие, не только маг крови. Вообще, мне кажется, — он проницательно посмотрел на всех присутствующих по очереди, — что фестиваль использовался как прикрытие для какой-то преступной схемы. Чтобы добиться своих, преступных же целей.

— Я не ослышался? — нахмурился Сикорский, — вы подозреваете кого-то из нас?

Главы домов-организаторов загалдели. Они явно были недовольны. Молчал лишь старик, что носил в прошлый раз военную форму. Теперь он, кстати, явился одетый в гражданское. Штатская одежда старила его еще сильнее.

— Он нет, — конечно, нет, примирительно поднял руки Олег, — тем более что среди вас присутствует Его Величество Князь Фомин. Главный прокуратор Екатеринодара, — он посмотрел на старика, — рад видеть вас в добром здравии.

Князь Фомин? Надо же. Глава дома Фоминых, того самого дома-хранителя магии, к которому сейчас принадлежит драконица Мира, еще и главный прокуратор города. Не слабо.

Князь Фомин встал.

— Никто никого не подозревает, дорогие друзья, — начал он медленно, хриплым голосом, — однако даже сейчас, на фестивале, мне приходится работать. Ну что поделать. Того требует безопасность империи.

Пока что я молчал, внимательно наблюдал за всеми присутствующими. Когда главы домов собирались, я заметил забавный факт: князь Сикорский прихрамывал на левую ногу. Когда я спросил его в чем дело, он проговорил:

— Катался на лошади утром. Неудачно упал, — он указал на ссадины на лице, — слава предкам, кости целы, но с ногой, — помассировал колено, — беда.

После этого началось заседание. А мне показалось, что Сикорский брешет как сивый мерин. Кстати, оказалось, что выпустить грифоницу на фестивале — это его инициатива. Он один из тех, кто поддерживает имперский заповедник деньгами. А грифоница — реклама его благотворительной деятельности.

— Мы с главным прокураторм, — продолжал Олег, — посоветовались, и пришли к выводу о необходимости проведения прокураторского расследования.

Услышав это, толстый дворянин растерянно посмотрел на Нордическую Леди и старика-прокуратора. Дама же нахмурилась. Сикорский, напротив, не выражал совершенно никаких эмоций. Он единственный, кто никак не отреагировал на эту новость.

— Команда прокураторов в сопровождении имперских следователей, — продолжал Олег, — прибудет завтра. Но не переживайте, уважаемые. Они никак не помешают ходу фестиваля. Их интересует лишь смерть Бояринова и некий орден Новой Маны, — он достал из кармана ту самую записку, что я нашел на столе в башне, — который тут замешан.

Я хмыкнул. Подумал, что хватка у Петрина точно имеется. Он сообразил забрать записку как доказательство.

— Уверяю вас, — приподнял подбородок молодой прокуратор, — мы раскопаем правду.

— Я не сомневаюсь, — вмешался Сикорский, — но, боюсь, нам пора заканчивать, — он посмотрел время на золотых карманных часах, — через два часа мы выпускаем Машеньку.

Насколько я понял, Машенькой называли самку грифона. Мне показалось это имя не милым, а каким-то издевательским.

— В любом случае, — взяла слово Нордическая Дама, — цель достигнута. Многоуважаемый Игнат Орловский выполнил свое обещание. Он нашел Олега Петрина, и дуэль состоится сегодня.

Мы с Петриным переглянулись.

— Условия чаши соблюдены, и фестиваль может продолжаться. А вас, дорогой Игнат, — мило улыбнулась Дама, — ждем вознаграждение. Я и мои коллеги, — она оглянулась на остальных глав домов, — собрали для вас приятную сумму в пятьсот тысяч рублей. Прошу, передайте моему слуге, — она указала на скромного юношу, стоящего у входа в шатер, — свои платежные реквизиты. Деньги поступят немедленно.

— Благодарю, госпожа, — сдержанно поклонился я.

— Я в вас не сомневалась, — Нордическая Дама очень странно стрельнула в меня глазками. Я сделал вид, что не заметил.

Единственным необычным событием сегодняшнего дня стало то, что Машеньку не выпустили. Ближе к обеду совершенно внезапно пошел дождь. С самого утра было ясно, а тучи, набежали почти сразу после нашего собрания. Почему их не разогнали магией, мне было не известно.

Над ареной натянули тент. Снаружи, один за одним, прокатились раскаты грома, блеснула молния. Тем не менее, на арене был аншлаг.

Людей набилось еще больше, чем в день моего первого поединка. С семи вечера шли дуэли. Теперь же было десять. И пришло наше с прокуратором Петриным время.

Сейчас я стоял на арене и слушал, как гул дождя сливается с гулом толпы. Передо мной, на том конце обновленного поля (без следов прошлых поединков), стоял Петрин.

Он выглядел ослабшим. Несмотря на то, что перед главами домов он пытался держаться молодцом, теперь, какжется, утомление и раны брали верх. Одетый, как и я в темные брюки, белую рубаху и антимагический жилет, он держал в низко опущенной руке свой проводник.

Я извлек свой. Еще до дуэли некоторое время я учился осваивать новый прозрачный ореол. Если войти в медитацию, он выглядел как еще одно, более широкое кольцо вокруг черного. И магия Черной Споры перетекала из черного ореола в прозрачный. Тогда я мог пользоваться заклинаниями, как обычно. Если же перелить спору обратно, включался этот чудовищный режим.

Я решил, что буду использовать его только в крайних случаях. И никогда в публичных дуэлях, таких как эта. Слишком опасно было показывать всем такую магию.

— Будем биться? — крикнул Прокуратор через поле, когда натянули антимагический барьер.

— Поединок должен состояться, — ухмыльнулся я, — а мы должны выявить победителя.

— Что ж, — это будет тяжеловато, — в моем сегодняшнем положении. Но я все равно не отступлю.

Я знал, что Петрин в такой форме просто ничего не сможет мне противопоставить. Тем не менее, дуэль должна состояться.

— Что ж, — ухмыльнулся я, — я тоже.

— Дуэлянты готовы? — раздался усиленный голос судьи, — если да тогда начнем. Дуэлянты…

— Стойте! — крикнул я и подозвал дуэлянта.

— Да, господин, — приблизился ко мне парнишка лет двадцати в дурацком белом паркие… предки, когда ж их уже отменят…

— Согласно статье две тысячи триста сорок восемь, — начал я, — части второй Дуэльного Кодекса, исковая сторона имеет право один раз поменять оружие. Чаша назначила меня истцом.

— Хотите сменить? — посмотрел на меня паренек.

— Верно, — ухмыльнулся я, — хочу.

— Понял, — он серьезно кивнул, — будьте добры сказать, на какое же?