Дуэльный Кодекс. Том 4: Ритуал

Глава 2

Сновидец закричал, вытягивая из своего тела клочок черной жижи.

— Тебе придется умереть, чтобы наше дело жило! — Заорал он и отбросил ком слизи в сторону.

В следующее мгновение, Шепчущий просто испарился, будто никогда и не существовал.

— Сука, — выругался я, разжав магическую хватку, — изворотливый подонок сбежал!

— Паша! — Крикнула за спиной Катя, — вон там!

Черный комок зашевелился и стал расти. Спустя мгновение, раздалось шипение, напоминающее змеиное, а потом из жижи начали расти лапы. Длинные паучи лапы, каждая из которых заканчивалась золотым шипом. Спустя мгновение слизистый мешок лопнул, и из него выбрался огромный паук. Он обратил на нас свое «лицо» — жуткий человеческий череп.

— За-а-ам-я-я-ят-и-и-ин, — прошипел паук.

Я нахмурился и заслонил собой Катю, поднял руки. По пальцам тут же забегали молнии.

Паук вздохнул, словно человек, и я увидел, как воздух вокруг, втягивается в его безгубый рот скелета, превращаясь в туман. Сновидец исторг из себя паукообразное чудовище, и кем бы оно ни было, в нем содержался туманный ореол.

Паук дунул. Струя тумана ударила в меня. Я защитился машинально, приказав мане выстроить передо мной щит. И это был удачный ход, потому что туман оказался горячим паром. Все вокруг снова заслонила серая пелена испарений. Воздух нагрелся. Я почувствовал, как от влажности мокнут волосы.

— В этом существе есть часть Шепчущего Во Снах, — кричала за моей спиной Катя, — я ее чувствую! И эта часть — большая!

— Тогда, — сжал я зубы, — мы разберемся с большей частью нашего врага.

Я выбросил руки, и щит изогнулся вперед, заключая клубы пара внутрь себя. Паук зашипел, когда увидел, что весь пар втягивается внутрь магического шара, в который превратился щит. Я отвел руку для броска, сжал шар, словно мяч, чтобы уплотнить пар внутри. А потом метнул магический снаряд в паука.

Монстр пытался уйти от удара: прыгнул в сторону, да так быстро, что расплылся, как огромная черная клякса. Хлопнуло. С невероятной силой горячий пар вырвался из лопнувшей магической оболочки. Он хлынул в разные стороны, словно взрывная волна.

Паук взвыл, как чудовище, когда пар накрыл его. Я же, защитил нас с Катей полем. Купол тут же возник над головой. Пар добив до нас, обтёк щит, как вода камень. Однако, мы все равно почувствовали, как жарко стало внутри защитного поля.

Пар рассеялся, и я взмахнул руками. Купол лопнул, а остатки смертельной дымки сдуло, словно бы ветром.

Теперь горячий пар остыл и правда превратился в туман. Он повис над этим местом, кутая собой основания деревьев.

— Будь здесь, — проговорил я Кате, — я проверю.

Медленно я пошел к пауку. Туман истончался по мере приближения. А потом я увидел его. Паук лежал на спине, сжав лапы. Его жуткий череп раззявил рот и так и замер.

— Он мертв, — приблизилась Катя, — Шепчущий с этого момента мертв.

— Но не Сновидец, — я не отрывал взгляда от трупа паука, — он еще вернется.

— Но это будет уже не Шепчущий Во Снах.

— Предки! Ну наконец-то!

— Он очнулся⁈

— Просыпается. Отойдите, девочки, Игнату нужно больше воздуха.

Первым делом я услышал обеспокоенные женские голоса. Вернее, два обеспокоенных и один спокойным. Пелагея, как настоящая лекарка, сохраняла, видимо, спокойствие, даже в условиях, когда пациент находится в тяжелом состоянии. А то что я был в тяжелом, ясно говорило болевшее тело. Оно ныло так, будто меня поживал дракон.

Я медленно раскрыл глаза. Надо мной нависли три женские мордашки и одна мужская физиономия. И последняя — очень небритая.

— Я же сказал, — проговорил Виктор, — что все с ним будет в порядке. Пелагея говорила, что его состояние стабилизировалось после этой… светомузыки.

— Какой светомузыки? — Спросил я хрипловато.

Язык слушался плохо, и мне казалось, будто он стал чужим.

— Свет из глаз, рта, — обеспокоенно заглянула мне в глаза Тома, — словно бы мана рвалась из тебя наружу.

— Причем в такой концентрации, — кивнула Пелагея, — что ее можно было увидеть невооруженным глазом.

— Мы все почувствовали, — согласился Виктор, — как скакнул ее уровень в помещении. Чародейская душа быстро среагировала на такой наплыв магической силы.

— Угу, — прозвучал голос Светы, — на мгновение мне показалось, что я плеваться огнем начну, так сильна была концентрация.

Пелагея заглянула мне в один глаз, потом во второй, послушала сердце, прильнув к груди.

— Да. Ты был словно батарейкой для магии, — задумчиво проговорила Пелагея, — вернее, даже ее источником.

Я с трудом поднялся, принял сидячее положение. Как я узнал позже, во время битвы с Шепчущим, мое тело, находясь в реальном мире пережило многократные конвульсии. Мышцы сокращались так, что если бы не усилия девочек, а особенно Пелагеи, я бы точно получил физические повреждения. Правда, была пара душевных травм, но, по словам Светы, они исчезли так же внезапно, как появились.

— Тебе нужно время, чтобы восстановиться. Не делай резких движений, — проговорила медичка.

— Мы победили, — улыбнулся я, когда сел на кровать, — я был прав. Сновидец правда приходил в нигде за Катей, но я отбил атаку. И…

Я хотел было попробовать взаимодействовать с маной так же, как в нигде, без заклинаний и проводников, но быстро понял, что не могу. Словно здесь, в этом мире магия, которую стала излучать Катя, просто не действовала.

Что это было? Раньше я никогда не чувствовал подобного эффекта, а Катя никогда не проявляла таких способностей. Сновидец назвал ее «батарейкой для магии». А его мысли, что я помнил про источник… все это было крайне странно.

— И? — Заглянула мне в глаза Тома, — что «И»?

— Мне бы перекусить, — проговорил я, игнорируя ее вопрос.

Чтобы прийти в себя мне потребовалась неделя. Бой в нигде оказался гораздо более разрушительным для моего тела, чем я думал. Первые сутки я просто провалился в сон без снов. Следующие — лежал в какой-то полудреме. И только на третий день смог встать с кровати.

— Что ты здесь делаешь, Игнат? — Выглянула Света из холодильника.

— А? Что? — Улыбнулся я, — Ты сначала прожуй, потом говори.

Девушка смешно поживала то, что только что выхватила с полки, и с трудом проглотила. Прокашлялась.

— Я проголодался. Хочу позавтракать, — сказал я.

— Так позвал бы кого-нибудь из нас, — обеспокоенно посмотрел на меня Света, — мы бы принесли поесть.

— Нет спасибо, — мотнул я головой, — я не хочу чувствовать себя беспомощным. Лучше разомнусь. Пожарю вот, — я достал с дверной полки холодильника яйца, — яичницу.

— Ну, — пожала она плечами, — как скажешь!

Из головы у меня не шел бой со Сновидцем. С Катей мы уже ни раз обсуждали, что произошло. Она говорила, что понятия не имеет, что это было, и как она смогла дать мне магическую силу в нигде.

— Все случилось как-то само собой, — звучал ее голос в голове, — и это тоже было удивительно! Девушка замолчала, а потом зазвучала как-то задумчиво, — мне казалось, что в тот момент я была на своем месте. Исполняла свое предназначение.

— И все же, — ответил я мысленно, — в реальном мире я пользуюсь магией как и раньше, с помощью заклинаний. А знаешь что?

— Что?

— Втяни меня в нигде сегодня ночью. Попробуем еще раз провернуть что-то подобное.

К началу августа я восстановился окончательно, а к первой его трети мы со Светой достаточно напрактиковались в сновидчестве, чтобы суметь переместиться в нигде, чтобы закончить убежище для Кати. Начать сам процесс предстояло в ближайшие дни.

Дела не ждали, и пока я восстанавливался мои домочадцы пытались разобраться со своими проблемами.

Например, Тома с Виктором, пока я целую неделю востанавливался, уехали в Москву. Девушке не давало покоя то обстоятельство, что ее дедушка был в плену у Ордена. Когда я узнал что она уехала, подвергнув себя опасности, хотел отчитать Тамару, но не стал. Решил, что она и так натерпелась достаточно.

А вот Виктору я был благодарен. Он сам вызвался помочь девушке, пока я был небоеспособен. Их поездка, кстати, не дала результатов. Виктор пытался что-то узнать через свои каналы, но, казалось, и Орден и Роялисты залегли на дно и прекратили любую активность.

Тома при этом пыталась держаться, как обычно, но я знал, что, оставаясь одна, она очень переживает. Несколько раз девушка плакала у меня на руках, после возвращения из Москвы.

— Я пообещал тебе, — проговорил тогда я, — что спасу твоего дедушку, и я сдержу обещание. Одно я знаю точно: Твой дедушка нужен Сновидцу и потому жив.

— Я на это очень надеюсь, — отвечала мне Тома.

— Важна также и твоя безопасность, — говорил я ей, — помни, что ты видела тогда, в ночь битвы. Помни, что Сновидец говорил о Тени.

Несколько раз я видел, как Виктор улетал куда-то, обращаясь вороном. Когда я спросил, куда именно он летает, дядя грустно вздохнул и ответил:

— Помнишь, я говорил тебе об одном человеке, что спас мне жизнь. Вытащил из плена Сновидца?

— Помню.

— Я пытаюсь искать ее. Хочу узнать, что с ней. Но пока зацепок нет. И потому я хотел попросить тебя об одолжении.

— Слушаю, — кивнул я.

— Ты сможешь съездить со мной в одно место?

— Куда же?

— Туда, где была моя темница.

Венера, в последнее время была нелюдима и задумчива. В ночь битвы она исчезла куда-то из Предлесья и вернулась только через пару дней. Вернулась раненная. В чем дело, она не признавалась довольно долго, пока я наконец ее не разговорил.

Выяснилось, что она участвовала в ставках на дуэли, и проиграла какому-то дворянину из Москвы. Была ранена и лечилась у Хлодвига Пушкина.

— Он, кстати, — проговорила девушка, осматривая свежую повязку на бедре, когда мы беседовали об этом в привычной нам гостиной, — просит тебя на пару слов. Надеется, что ты сходишь к нему в ближайшее время.

— У него какая-то работа? Или просьба? — Спросил я.

— Он не уточнял.

— Схожу, — я кивнул, — но у меня будет просьба и к тебе, Венера.

— Слушаю?

— Я взял тебя в Предлесье, чтобы у меня была возможность защитить тебя. Когда ты покидаешь его в одиночку, по ночам, никому ничего не сказав, я не могу прийти к тебе на помощь.

Венера вздохнула, потом проговорила:

— Ты прав. Но я не могу сидеть сложа руки, пока дышит Лодычев.

— Необдуманные поступки, — улыбнулся я, — обычно приводят вот к этому, — я указал на раненое бедро девушки. Что я просил тебя сделать?

— Ты просил, — вздохнула она снова, — чтобы я просто отвлеклась и отдохнула в Предлесье.

— Верно. И прошу об этом еще раз.

— Хорошо, — девушка опустила глаза, — прости, что ушла той ночью.

— Да чего уже говорить. Ладно. Попросить Пелагею заехать после смены? — Кивнул я на рану Венеры.

— Ты уверена, что готова оставить нигде в таком виде, Катя? — Проговорила Света.

— Да, — улыбнулась девушка, — зима и весна — мои любимые времена года. Пусть вон там, — Катя указала направо, — лежит снежок, а там, — теперь налево, — зеленеет молодая трава.

Когда уладились дела с остальными домочадцами, мы наконец приступили к работе над убежищем для Кати. Это заняло несколько дней, но результат оказался впечатляющим. Я окинул взглядом то, что у нас вышло. У Кати было довольно забавное представление о прекрасном.

Ее защищенное убежище представляло из себя висящий в синем небесном пространстве островок земли. В его центра возвышалась небольшая башенка. У ее подножья — маленькая деревушка. Пока что пустая, она вскоре будет заселена ненастоящими людьми, что ведут себя, как живые. Заселена человечками-воспоминаниями.

Остров был поделен на две части. Правая представляла собой заснеженный хвойный лес с озером, и снежной поляной в центре. Левая же — опушку лиственного с примыкающим к ней зеленым полем. Растения там цвели вечно, а солнце не пекло, но приятно грело. Разделяла всю эту красоту неширокая спокойная река, которая тянулась вдоль всего острова. Башенка находилась на правом берегу, деревня — на левом.

— Пришлось потрудиться, — утерла пот Света, — чтобы ограничить всю эту красоту. Мне понадобилось с полдюжины снотворческих заклятий, чтобы нигде работало нормально. Хоть это место и похоже на сон, но все же отличается от него.

— Жаль ограничивать себя, — вздохнула Катя.

— Но так надо.

Мы стояли на том самом каменном мостике, что отделял правую сторону острова, от левой. Внизу тихо журчала спокойная прозрачная вода. По синему небу медленно двигалось солнце.

— Спасибо, Света, — Катя улыбнулась Сновидице, — мне было приятно поговорить с еще одним живым человеком за столько лет. Это целое событие для меня.

— Да не за что. Я тоже рада знакомству, — Света улыбнулась, — и благодарна вам с Игнатом… или… Пашей. Предки! Вы самая удивительная пара, что мне попадалась! И без вас, я уже давным-давно отбросила бы копыта!

— Ты тоже помогла нам, — улыбнулся я.

— Тут теперь безопасно, — вздохнула Света полной грудью, — никакие Шептуны и прочие шалуны не проникнут на остров.

— Нам не следует терять бдительность, — задумчиво сказал я, — теперь, когда мы убили его часть, он станет только ожесточеннее.

— Пока ты со мной, — Катя прижалась ко мне, — я чувствую себя в безопасности.

Я настолько привык видеть ее обнаженным, что легкое белое платье Кати, казалось мне немного инородным. Странно было видеть ее в одежде, и очень хотелось снять ее. Однако, Катя сотворила одежду и для себя и для меня. Ради приличия. Теперь здесь была снящая.

— Кстати, — скулы Светы подернул румянец, — у меня вопрос есть. Можно? Или даже… Просьба.

— Какая?

— Я бы хотела пообщаться с Катей. У меня так много вопросов, относительно нигде. Ты долгие годы жила, по сути, во сне. Пусть нигде сон и не в полном смысле этого слова. Все же, я бы хотела узнать об этом всем побольше. Да и о тебе тоже, — она посмотрела на меня, — о вас обоих. Ваших способностях.

— Ты хочешь научиться посещать нигде, — догадался я.

— Если Катя будет мне в этом помогать, — Кивнула девушка, — я думаю, что справлюсь.

— Ты… — Катя удивленно посмотрела на сновидицу, — хочешь общаться со мной?

— Ну да, — непонимающе сказала та.

Понимая, к чему все идет, я улыбнулся.

— Правда, хочешь⁈

— Ну… да…

Катя бросилась на Свету и обняла ее. Обе девчонки смешно завизжали — Катя от радости, Света от неожиданности.

— Ты чего⁈

— Я не общалась ни с кем, кроме Паши уже двадцать лет! Паш! Можно? — Она посмотрела на меня молящими кошачьими глазками.

— Можно, — кивнул я, — пробуйте.

Катя взвизгнула от радости и бросилась теперь ко мне. Обняла, прижавшись и чмокнула в губы. А потом прошептала:

— Помнишь, ты просил меня кое о чем?

— Конечно, — ответил я вполголоса.

— Я сделала, что ты просил. Но чтобы показать, — она опустила глаза и покраснела, — нам нужно уединиться.

Где-то в Москве.

После битвы в нигде.

Сновидец вздрогнул и выгнулся дугой. Глубоко вздохнул. Все это время он сидел в трансе, на коленях. Но очнувшись, завалился набок.

— Господин! — Поспешил к нему Бром.

Зал был полупустым и его заливал смешенный холодно-теплый свет луны и свечей. Большинство роялистов разошлись по своим постам. За ритуалом следили только несколько специальных магов, а также охрана.

Бром бросился к Сновидцу, попытался его поднять.

— Пошел… прочь… — просипел сновидец и оттолкнул слугу. Потом поспешно снял маску и его вырвало кровью. От такой раны сложно будет избавиться быстро. Провидец был мертв.

Сновидец оставил одну из своих душ в нигде, чтобы сам он мог спастись. Когда он создавал и воплощал в жизнь заклинание Шепчущий Во Снах, чтобы иметь возможность ходить в нигде, он работал как Сновидец. Как маг-профессионал. Подвергалась же колдовству душа Провидца. И поэтому, когда Сновидец насильно отделил себя от него, то потерял и туманный ореол, и возможность возвращаться в нигде. Теперь его план был провален. Однако, был и другой, запасной план.

— Вы в порядке, господин⁈

— Лекарей мне! — Кричал Сновидец.

— Один момент, господин!

Охрана было метнулась к Сновидцу, чтобы помочь подняться, но он остановил их жестом, встал сам. Посмотрел на тела своих воинов. Все роялисты лежали мертвые в ложах, на лучах пиктограммы. Он потерпел крах.

Как? Как так вышло? Разум Сновидца был той вещью, куда он не допускал никого, кроме своей второй, мертвой уже души. Как Замятин умудрился посетить его? А то что, он был в разуме Сновидца, тот понял очень точно. Но как это вышло? И как Замятин умудрился пользоваться магией в нигде? Ни того, ни другого Сновидец не знал. Даже не видел во снах. Это его пугало.

— Стой, Бром. Ко мне.

Слуга вернулся.

— Вам нужно отдохнуть, господин.

Бром еще не знал, что случилось с Провидцем. Когда узнает, это будет шоком для старика. Он станет мучиться. Его ненаглядный господин потерял часть себя.

— Я проиграл битву, но не войну. Замятин оказался сильнее, чем я думал, а его связь с Гекатой гораздо более крепкой, нам казалось.

— И… и что теперь?

Сновидец с трудом выпрямился, но тут же пошатнулся, и Бром поддержал его. Однако тот снова оттолкнул старика.

— Первородная мана, — начал он, — мне ее не хватит. Нужно больше.

— Но… мы не посещали Ее уже много лет… Последни раз это было после войны…

— И теперь время пришло, — кивнул Сновидец, — пришло время навестить Ее, чтобы взять еще силы. Пока Геката все еще не в моих руках, придется действовать так.

— Но… вы же знаете, что было в прошлый раз? Чем кончился ваш поход!

— Конечно! Баран! — Соглнулс Сновидец, и снова приподнял выпачканную кровью маску и согнулся. Его вырвало темно-красной жижей.

— Предки, господин, да что с вами⁈

— Душевная травма, — отплевался он, — конечно, я помню, что было в прошлый раз! Тогда маги обделались от страха, что мана покинет их, и приняли кодекс.

— А что же будет теперь? Что же будет, если повторить визит к ней⁈

— Я не знаю, — поправил он маску, — мне все равно. Я иду за телепортарием. Он нужен мне, чтобы вернуться к Ней.

— Вы раздали ключи от него как роялистам, так и членам Ордена. Чтобы имперцы никогда не могли заполучить их. Даже узнать о них. Чтобы задействовать телепоратий, нужно сначала собрать ключи.

— Да, точно, — сказал Сновидец уже ровнее. Несмотря на то, что он чувствовал себя ужасно, едва живым, он старался держать спину прямо при подчиненных. Пока получалось, но Сновидец знал, что продержится недолго.

— Всех членов Ордена Новой Маны под нож. Отобрать ключи. А потом мы отправляемся на юг, к телепортарию. Планы поменялись. Причем сильно.

— Всех под нож⁈ — Испугался Бром, — но почему⁈ Провидец же может приказать им…

— Провидца больше нет, — злорадно проговорил Сновидец, посмотрев на Брома сквозь маску.