Дуэльный Кодекс. Том 4: Ритуал

Глава 5

Пять дней до вышеописанных событий.

Где-то в Москве.

Мясницкий закончил круг почти на треть. Когда за дверью грохнуло, он даже не вздрогнул. Только поднял взгляд от пола.

Герцог понимал, что круг материи — последнее, что он сделает в своей жизни. Скудная еда, тяжелая работа и постоянное беспокойство уже подкосили здоровье старика. Долго ему не протянуть.

Когда стало ясно, что снаружи, в помещениях подземного комплекса Ордена, идет бой, он воспринял это спокойно. Лишь мысли о его внучке не давали Мясницкому покоя. Герцог искренне считал, что Тамара — лучшее, что было в его жизни. И только ее судьба беспокоила его сейчас. Он надеялся, что Орловский сможет защитить ее. Самому Мясницкому уже не представится такая возможность.

Дверь с грохотом распахнулась, и внутрь вбежали два гвардейца Ордена.

— Старик! — Крикнул один, — ты можешь держать оружие?

— Это Мясницкий, — возразил второй, — он же предатель!

— Роялисты жмут по всем фронтам! После смерти Провидца половина Ордена разбежалась! Если мы хотим прорваться наружу и выжить, нам нужен каждый, кто сможет сражаться! Старик, ты хочешь жить⁈

— Смерти Провидца? — Мясницкий сел на колени.

Внезапно грудь первого гвардейца разорвалась кровавыми брызгами. Он даже не вскрикнул, рухнул навзничь, как подкошенный.

Заорал второй, но крик — последнее, что он успел сделать, перед тем, как лопнула его голова. Кровавые ошметки и куски мозга брызнули во все стороны. Кусочки черепа защелкали о каменный пол. Тело рухнуло.

Мясницкий с трудом встал, сгорбившись уставился на вход. Внутрь ввалились около десятка солдат-роялистов в черных мундирах. Их вел лидер — высокий и мощный мужик в черном плаще и железной маске. С ним был помощник, одетый также, он был худощав и ниже здоровяка.

— Князь Сикорский, — изумился Мясницкий, — когда здоровяк снял железную маску, — Ты переметнулся к Роялистам?

— Сновидец сделал предложение, — низким урчащим голосом проговорил князь, — от которого сложно было отказаться.

— Отец, — прозвучало из-под маски того, кого Мясницкий посчитал помощником Сикорского, — этот еще шевелится. Живучий сукин сын, — он указал на гвардейца с пробитой грудью.

— Так добей, — Сикорский даже не посмотрел на сына, — приказ был ясен — весь орден под нож.

— Прекрасно, — Мясницкий даже улыбнулся, — этот треклятый круг меня вымотал. Только сделайте это быстро.

— О, нет, герцог, — бесстрастное выражение лица князя даже не изменилось, — тебя приказано доставить живым.

— Куда доставить?

Сикорский младший извлек проводник и добил раненного Руптисом в голову.

— Старика схватить, — начал Сикорский.

— Господин, а круг? — Обратился к нему один из солдат-роялистов.

— Сновидец велел забрать и его. Начинайте выковыривать пиктограмму из пола. Если испортите, новый круг будет написан вашей кровью.

Военный госпиталь Екатеринодара.

Настоящий момент.

— Здравствуйте, — сказал Фомин облысевшему и худощавому старику в форме военного медбрата, который сидел за широкой стойкой регистрации посетителей.

Старик не отреагировал. Продолжил водить взглядом по записям большой книги, лежавшей перед ним.

— Доброе утро, — повторил Фомин, — он что, глухой? — оглянулся он и осмотрел нас взглядом.

— У военной аристократии даже в медвойсках дурацкая привычка развилась, — скривил губы Петрин, — сидеть на своих должностях до упора, пока вперед ногами не вынесут.

— Прошу прощения, уважаемый, — сказал я погромче, пройдя вперед.

Мужик снова не среагировал, так и водил взглядом по строчкам рукописного текста. Я нахмурился. Перевалившись через стойку, хлопнул книжкой, закрыв ее перед лицом упрямца. Тот даже не вздрогнул. Медленно поднял ко мне слезящиеся бесцветные глаза.

— Что вы себе позволяете? — Проскрипел он неприятным голосом.

— Это вы позволяете себе неуважение к ожидающим господам. Игнорируете нас, — проговорил я холодно.

— Да как вы смеете? — Он выпятил впалую грудь, — я дворянин!

— И тогда, ваше поведение вас не красит еще сильнее.

— Господа, — раздался моложавый голос, — прошу простить Евгения. Почему вы снова конфликтуете с посетителями, Евгений Сидорович?

У стойки, откуда ни возьмись, появился высокий, худощавый врач в больших очках. Очки совершенно не гармонировали с квадратным лицом и мощным подбородком врача.

— Дожили, — забухтел старик, — ни манер, ни воспитания у современного дворянства…

— Прошу, будьте снисходительны, — проговорил врач примирительно, — сделайте скидку на возраст Евгения.

— Ему, кажется, пора на пенсию, — хохотнул Петрин.

— Не дождетесь, — скрипнул старик из-за стойки.

Все уставились на него. Замолчали. Первым нарушил тишину врач:

— Что вы хотели?

— Нам нужно поговорить с Игорем Прилепиным, — Фомин прочел имя выжившего по бумажке, — академ-гвардейцем, который лежит у вас уже несколько дней.

— Это тот, что после несчастного случая на тренировочных полях? — Спросил врач.

Мы переглянулись. Кажется, в академии сочинили какую-то легенду для всех пострадавших, чтобы скрыть то, что произошло на самом деле.

Фомин снова опустил взгляд в бумажку, потом посмотрел на врача. Ответил:

— Да.

— Вы родственники раненого? Из дома Прилепиных поступило распоряжение пускать только родственников. Там считают, что несчастный случай, совсем неслучайность. И все еще бояться за его жизнь.

— Да, — удивил всех Петрин, — мы его родственники.

Я посмотрел на молодого прокуратора с укором. Он растерянно пожал плечами. Фомин обернулся к нему, нахмурившись.

— Очень хорошо, — кивнул врач, — прошу, вас продемонстрировать гербы рода.

— Мой напарник погорячился, — улыбнулся Фомин растерянно, — мы не родственники раненного.

— Тогда сожалею, но я, как ответственный за это крыло госпиталя, должен отказать вам.

— Не рубите с плеча, доктор, — улыбнулся Фомин, — я имперский прокуратор из дома Фоминых, это — он указал на меня и Петрина, — мои помощники. Мы ведем расследование несчастного случая, и скажу вам по секрету, он и правда был неслучайностью. Возможно, тут имеет место нарушение кодекса.

— Из дома Фоминых? Дома-хранителя? — удивился врач, — рад встречи! Очень приятно познакомиться с представителем такой знатной семьи. Однако, пропустить я вас все равно не могу.

— Это прокураторское расследование, — сказал Петрин жестко, — а вы ему препятствуете.

— Если оно официальное, — приподнял врач свой мощный подбородок, — тогда прошу вас показать ордер гильдии, или же приказ имперской службы прокураторов.

По растерянным взглядам Фомина и Петрина я понял, что ни того ни другого у них нет. Еще бы, ведь расследование никакое не официальное.

— Кажется, я оставил ордер в штабе гильдии, — вклинился я, притворно похлопал по карманам, — мы вернемся за ним, и тут же явимся к вам.

— С ордером на руках я вас сразу пропущу.

Оба прокуратора нахмурились, недоуменно посмотрели на меня.

— Отлично. Тогда, чтобы мы не отвлекали вас от работы, скажите этаж и номер палаты, в котором лечится господин Прилепин. Мы вернемся очень скоро и надеемся, что, — я указал на старика, — Евгений нам поможет. Не хотелось бы отвлекать вас по пустякам.

— Этаж этот, четвертый. А палата тридцать семь, — кивнул врач, — будет ордер, будет и проход. Только поторопитесь, после двух мы не принимаем посетителей.

— Что? Какой еще ордер, Игнат? — Удивился Фомин, когда мы вышли на улицу, — и что ты вообще делаешь?

— Эта была тридцать пятой, из холла видел номер, — указал я на одно из окон четвертого этажа, а вот та, значит, тридцать седьмая.

— Что ты задумал? — Ухмыльнулся Петрин.

— Идемте.

Я направился в тень большого тополя, что высился над полупустой парковкой, сбоку здания. Прокураторы заинтересованно направились следом.

— Встаньте по обе стороны от меня. Хорошо. А теперь давайте навестим господина Прилепина.

— Стой… Что ты?.. — Только и успел проговорить Фомин, прежде чем мы втроем упали в Тенехождение.

— Здравствуй… Замятин… — Прозвучало в моей голове, когда я вел ошалевших от происходящего Петрина и Фомина по теневым тропам.

— Всеволод Аврамов, — ответил я шепотом.

— Ты… давно не бывал здесь… многое изменилось…

— Я не вижу изменений, Всеволод.

— Новая душа ходит по теням. Не наша душа, чужая… Она появилась лишь недавно… но ведет себя, словно хозяин внутри этих теней…

— Проклятье! Что это было⁈ — кряхтел Фомин, поднимаясь с пола.

— Как? Как ты это сделал?

Мы вышли из тени, что отбрасывала больничная койка. Вывалились кубарем, быстро встали.

— Потом расскажу, сейчас не время, поднялся я.

На койке лежал мужчина, в окровавленных бинтах. Вся его грудь была перемотана, как и культя правой руки. Мужчина с трудом обратил к нам опухшее от гематом лицо, окинул усталым взглядом.

— Просим прощения, — начал я серьезно, — вы Игорь Прилепин?

— Я ждал вас, твари из теней, — слабо проговорил Прилепин, — и готов к смерти.

— Отлично! Прекрасная работа, Орловский, — хлопнул в ладоши Фомин, и тут же прошел к двери, щелкнул дверным замком.

— Мы не твари из теней, — я подвинул табурет ближе к койке, сел, — мы хотим помочь. Найти и убить того, кто сделал это с тобой. И нам нужно задать пару вопросов.

— Мы прокураторы, — вклинился Петрин, — тебе ничего не угрожает.

— Отомстите? За меня? — Он с трудом поднял на меня глаза.

— Верно, — я кивнул я.

— Если вы возникли из тени, значит, сможете победить ту тварь. Ведь она сама была тенью. Я расскажу все, что знаю. Я давал присягу защищать академию, исполню ее хотя бы так.

За два дня до нападения на академию.

Особняк Лодычева. Москва.

Петр Ильич Лодычев боялся. Орден был разрушен. Как вышло, что лидер, Провидец погиб, он не знал. Но как только это произошло, роялисты перешли в наступление. По всей Москве гудели новости о покушениях на высокородных дворян. Большинство заканчивались убийствами.

Однако, немало из бывших приспешников Провидца перебегали на сторону Роялистов. Лодычев и сам об этом задумывался. По правде сказать, его останавливало только то, что он вращался в кругу верных погибшему лидеру Ордена людей. Они ведь не поймут.

Проблемы были и с его подпольной тренировочной организацией. По большей части внешне, она представляла собой ряд клубов по интересам. Их участники называли себя безобидными коллекционерами оружия, которые раз в месяц выбираются на тренировочные полигоны, пометать заклинания по мишеням.

Никто и представить не мог, что под этой поддельной личиной скрывается целая школа по подготовке наемников. Лодычеву больших усилий стоило собрать профессиональных инструкторов и поставить обучение наемников на поток. И пусть, группы пока были небольшими, Орден щедро платил за его людей. И не только орден, но и некоторые дворянские рода тоже.

Вот только теперь, когда противостояние Роялистов и Ордена перешли в горячую фазу, его наемники перестали осуществлять свою главную функцию — приносить деньги. Сейчас они только жрали бюджеты Лодычева со страшной скоростью. И все потому, что князь со страху окружил себя ими. Окружил своими наемниками, пытаясь защитить свою жизнь от роялистов. Пока получалось. Однако, в последнее время становилось все более тревожно. Особенно когда часть его инструкторов перешли на сторону врага.

Уже третий день Лодычев ночевал в своем кабинете. Он осунулся, под глазами появились мешки. Дали о себе знать старые болячки и ранения молодости.

— Кто же мог знать? — Прошептал он себе под нос, уперев голову в кулаки, — кто же мог знать, что я выбрал не ту сторону?

Лодычев выпрямился, подвинулся ближе к столу, за которым сидел, потянулся к бутылке с коньяком.

— Тебе пока что дают шанс выбрать сторону, — прозвучал за его спиной дерзкий молодой голос.

Лодычев услышал мерное жужжание заклинания Феррум — призрачного клинка, что окутал проводник пришедшего.

— Ты… ты вернулся, Седрик, — тут же вспотел Лодычев, — как ты прошел через мою охрану?

— Древнее искусство моего отца, наконец, покорилось мне. Хотя старик сопротивлялся долго. Но сила Сновидца творит чудеса.

Лодычев не ответил, с трудом сглотнул загустевшую слюну.

— У тебя два пути, князь. Первый — чистки в рядах твоей школы наемников, и переход ее под контроль роялистов. Другой — смерть. Выбор за тобой.

— Что? Чистки?

— Верно. Придется убить всех инструкторов, кто остался верен Ордену.

— Но это почти половина! Их будет недостаточно…

— Это уже не твоя проблема, — голос прозвучал угрожающе, — творя проблема сделать выбор.

— Мне разрешат…

— Ты останешься руководителем школы и сможешь оставлять себе часть прибыли.

Это прозвучало уже как бизнес-предложение, и страх немного отпустил. Лодычев выдохнул.

— А что… что собирается делать Сновидец? Что все это значит?

— Наступают новые времена, князь. Роялисты уходят на юг империи. Там сокрыто наше светлое будущее. Там мы вырвем у судьбы господство над империей. А потом и над миром. Ты можешь быть с победителями, а можешь умереть.

— Если я умру, — он облизал ссохшиеся губы, — школа распадется.

— Поэтому Сновидец дает тебе выбор.

— Ладно, я согласен, — торопливо ответил Лодычев.

— Прекрасно, князь, — человек убрал свой клинок, — тогда в ближайшее время, как только закончится чистка, ты отправляешься на юг. Я сам еду туда завтра утром.

— На юг? Ну что я там забыл? Я совершенно не привык к жаре. У меня разыграется астма! — Лодычев набрался смелости, чтобы обернуться.

Бастард, а этот человек был бастардом, стоял позади, облаченный в черный мундир роялистов и плащ с капюшоном. Его светлые глаза блестели в полутьме кабинета.

— Ничего. В стенах Академии магии можно подстроить климат под себя магическим путем.

— Что? В стенах академии магии? Но зачем?

— Скажи, Петр Ильич, слышал ли ты когда-нибудь о телепортарии?

Академия магии и чародейства Екатеринодара

Вечер того же дня

— Благодарю вас, господа, за то, что все же смогли встретиться с господином Прилепиным, — проговорил ректор академии магии и чародейства Юлий Сергеевич Феоктистов, — судя по тому, что вы рассказали, даже сама встреча была непростой задачей.

Этим вечером мы собрались в кабинете ректора академии. Просторный и полукруглый, он больше походил на лабораторию безумного мага, чем на кабинет имперского чиновника, кем по факту и являлся ректор Феоктистов.

Он восседал за высоким и, видимо, древним столом из мореного дуба. Ректор был стар: короткие седые волосы и гладковыбритое морщинистое лицо делали его похожим на старушку, а не на старика.

По правую его руку стоял загадочный мужчина в черной учительской униформе академии. Длинные темные волосы он носил распущенными. От этого его вытянутое лицо казалось еще более вытянутым. Внимательные глаза метались от прокураторов ко мне, как бы оценивая.

— Значит, господин Прилепин рассказал о странной твари, передвигающейся в тенях.

— Верно, — я кивнул, — она словно бы и была тенью. Не имела материального тела.

— Но наносила вполне материальные раны, — заметил Фомин.

— Мы пришли к выводу, — проговорил я, — что нужно внимательно осмотреть место битвы. Прилепин говорил, что тварь орудовала когтями, как зверь. Там могли остаться отметины после битвы.

— Я понимаю, к чему вы клоните, молодой человек, — начал высоким старческим голосом мужчина, — некоторые заклинания могут оставлять после своего воздействия магический фон. Вы надеетесь распознать его.

— Верно, — я кивнул.

— Мы уже думали об этом, — кивнул ректор, — но ничего не нашли. Ни единой отметины.

— Все же, будет нелишним, — вклинился Петрин, — проверить еще раз.

— Я тоже считаю, что следовало бы проверить, — вклинился незнакомец. Все обратили свое внимание на него.

— Ой! Вы так тихо себя ведете, господин Рамов, — что я даже позабыл о вашем присутствии!

— Прошу прощения, — приятным голосом проговорил Рамов и поклонился нам, — скрытность — это моя работа. А быть незаметным — профдеформация.

— Была вашей работой, — поправил ректор, — теперь вы помощник доцента Лакруа, преподавателя кафедры углубленной милитарики.

— Я только недавно на этой должности. Едва ли пару дней, — вежливо поклонился он снова, — и мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Барон Седрик Рамов, — посмотрел я на мужчину в черном, — это ни о вас ли говорил несчастный гвардеец Прилепин? Вы ведь спасли его от смерти, верно?

— Верно, — он улыбнулся бледными губами, — недалеко от зала с сейфом располагается дуэльный зал для старших курсов. Господин Лакруа поручил мне провести инвентаризацию имущества в зале перед началом учебного года, — он вымученно улыбнулся, потер шею, — и имущества оказалось столько, что я просидел там до самой ночи. А когда услышал звуки боя, то тут же отправился на помощь.

— Когда подоспел господин Рамов, — добавил ректор, — то застал только израненного Прилепина.

— Да, — Рамов кивнул, — я видел только, как чья-то тень проскользила по стене. И подумать не мог, что тень, и есть опасность.

— Вам очень повезло, — проговорил я, — что эта тварь не напала на вас.

— Должно быть, испугалась, — пошутил Седрик Рамов, но даже не улыбнулся при этом.

— Давайте не будем терять время, господа, и все же осмотрим место битвы. Я думаю, мы обязательно что-то найдем.

— Отлично, — поднял руку ректор, — я выделю для вас академ-гвардейцев для сопровождения.

— Нет, не стоит, господин ректор, — посмотрел на него Рамов, — я проведу господ сам. Гвардейцы пусть лучше останутся на своих постах. И пусть тварь не появлялась уже три ночи кряду, нельзя ослаблять бдительность и охранение.

— Что ж, — кивнул ректор, — так тому и быть.

Катакомбы под школой казались дикими и почти необработанными пещерами. Однако, человеческую руку здесь все равно можно было заметить. Каменные лестницы, двери, арки проемов — все это выглядело вполне цивилизованно.

Следуя по коридорам, я внимательно смотрел по сторонам. Хотел рассмотреть в окружении какие-либо признаки, указывающие на лабораторию алхимии. Однако ничего похожего мне не попалось.

— Вот этот зал, — указал Рамов, — здесь все произошло.

Зал представлял из себя куполообразную полость с гранитным полом и большой стальной дверью на центральной стене.

— Это, значит, и есть сейф? — Спросил Петрин, — а там что? — Он указал на большие провалы в полу у дальней стены. Приблизившись к ним, он заглянул вниз.

— Кажется, внизу плещется вода.

— Под школой подземное озеро, — Начал Фомин, — место силы. Большое скопление пресной воды положительно влияет на мановый фон. Ученикам проще впитывать ману.

— Оттуда и выбралась эта дрянь, — Проговорил Рамов, — и туда же ушла.

— Вы так в этом уверены, барон? — Спросил я.

Мне не слишком нравится этот Рамов. Да, он спас гвардейца, но было в нем что-то подозрительное. Что-то во взгляде.

— Здесь проход только один. Иначе не войти, — убежденно сказал Рамов.

— А если эта тварь бестелесная? — Посмотрел я на него.

Он не ответил, отвел взгляд.

— А что там? — Указал он на дальнюю каменистую стену, — там было больше всего тел, когда я пришел. Кажется, в том месте шла самая активная часть боя. Осмотрим?

— Давайте, — кивнул Фомин, — прошу вас, господа, идите первыми.

Герцог Фомин и Петрин пошли первыми. Рамов застыл, ожидая, что я пойду следом, однако я стоял на месте. Он хмыкнул и двинулся за ними. Я зашагал последним, держась за его спиной.

Тусклые световые шары, сделанные из магии, висели высоко над полом. Всюду плясали тени, отбрасываемые каменистыми уступами стен. Мы вошли в самую большую тень.

— Действительно, что-то есть, — Сел на корточки Петрин, — кажется.

— Сегодня оно вернется, — проговорил Рамов зловеще.

— Что? — Нахмурился я.

Внезапно, звякнуло. Рамов раскинул руки. Я успел заметить, что в кулаках зажаты короткие проводники с широким клинком.

— Герцог! Олег! Берегитесь!

Прокураторы обернулись, я дернул проводник из ножен. Рамов не выкрикнул заклинание. Его проводники блеснули белым. Из тела мага в разные стороны выскочили острые щупальца, черные, как тени. Олег вскрикнул, когда одно из них вонзилось в него. Герцог Фомин издал какой-то странный всхлип и согнулся, рухнул на колени. Острая, словно кол, тень вонзилась в меня. Боль прострелила все тело.

— Сновидец передает привет, граф, — блеснули глаза Рамова в темноте.

Я хотел было, отпрыгнуть, но не успел. Тело словно сковало. Я почувствовал, как проводник выскальзывает из онемевших пальцев. Это было знакомое чувство, только усиленное на порядок. Я понимал, что случится в следующее мгновение.

— Добро пожаловать в мои тени, — добавил Седрик Рамов, когда мы стали проваливаться в черноту тьмы.