Дух Древнего

Глава 10

Время словно замедлилось, а мысли ускорили свой бег.

Неизвестный гигант застыл напротив меня. Прошло всего мгновение после удара, а он уже успел защититься, и над ним стало формироваться заклинание стихии земли. Мощное, судя по эманациям элементов магии, но для ближнего боя, так что не страшно. Я просто отпрыгну в сторону.

А вот потом начнётся схватка не на жизнь, а на смерть. Даже, если его арсенал ограничен ближними атаками, что вряд ли. Он раскрыл ауру при подготовке удара, и я увидел духовным зрением, как в ней переливаются силой все элементы стихий и энергий.

Передо мной стоял Бакалавр по местной градации сил. Не меньше четвёртого ранга. Возможно, даже Магистр, тут я ещё не до конца разобрался. Да это и не важно.

Важно, что у него две ведущих стихии (земля с огнём). Что у него есть артефакты. Как минимум один. Важно, что гигант силён и превосходит меня в резервах.

Пусть так. Это даже отлично! Давно я не сражался на грани сил, с живым, сильным противником. Мне есть чем удивить его.

Сердце ухнуло и застучало быстрей. Магия застыла на кончиках пальцев правой ладони. Тело подобралось для схватки. Ноги мягко спружинили.

Я прижал к себе сумку левой рукой. Артефакты отозвались моей воле. Приготовились сработать по приказу. Они слабые и готовились на продажу, но их много, и я могу использовать их разом. Одновременно. Посмотрим, как это понравится противнику.

Гигант увидел мою реакцию. Оценил. Его глаза прищурились. Руки напряглись для удара.

— Бегите Кирилл Дмитриевич! Он в боевом безумии! — между нами возник пухлый коротышка в красной мантии. — Я не смогу Вас защитить!

— Меня? — я отшагнул назад, когда появился коротышка.

— Бегите Сир Конрад! — коротышка растопырил руки и не слышал меня. — Я не смогу Вас защитить!

— Меня? — Гигант тоже отшатнулся от новой переменной в схватке.

— Император казнит Вас за нападение на графа! — продолжал надрываться коротышка.

Он зажмурил глаза. Закрутился юлой и, тонко вереща, как девочка, замахал руками.

Визг сверлом вкрутился в уши, и я отступил ещё на шаг.

— Что это с ним? — спросил Гигант. Он тоже отшагнул и развеял заклинание. Его защита также исчезла.

— Без понятия, — покачал я головой, отзывая магию и успокаивая артефакты. — Кто это вообще?

— Директор института, — гигант, глядя на коротышку, осторожно обошёл его и протянул мне руку: — Конрад Бергсон, новый заведующий военной кафедры.

Он нахмурил густые брови и бросил взгляд на мою сумку, но ничего не добавил. В его водянистых глазах отражалась усталость. Лицо заросло двухдневной щетиной, а через левую щёку до самого уха змеился застарелый шрам.

— Кирилл Орлов, абитуриент, — я ответил на рукопожатие и качнул головой, — боевое безумие?

— Рефлексы, а у него, — пожав плечами гигант, посмотрел на коротышку, — возможно и безумие. Это многое бы объяснило.

Коротышка продолжал крутиться и верещать. Его визг давно перерос человеческие возможности и походил на пожарную сирену.

— Слышал, — я поморщился и махнул рукой в сторону выхода из корпуса, — там есть институт медицины. Может, позвать кого-нибудь на помощь.

— Да, психиатр не помешает, — протянул Конрад, и мы с ним одновременно хмыкнули.

— Вы уже помирились? — коротышка резко остановился, оборвал визг и спросил как ни в чём ни бывало.

— Мы и не ссорились, — пожал плечами Конрад и, разворачиваясь и шагая к выходу, посмотрел на меня: — было приятно познакомиться, Кирилл. До встречи на занятиях.

— Взаимно, — хмыкнул я, провожая его взглядом.

— Фух, замечательно, — со мной поравнялся коротышка, — замечательно, что всё так хорошо кончилось, а то эти рыцари с их посттравматическим синдромом… — он махнул рукой и, глянув на меня, неожиданно сменил тему: — Вы на экзамен, Кирилл Дмитриевич?

— Русский язык, — кивнул я, — второй кабинет.

— Что ж, успехов Вам, — протянул коротышка и понизил голос: — надеюсь, всё улажено? Вы не засудите Академию за этот инцидент? А то, знаете, мы можем принять Вас и без экзаменов.

— Да? — оскалился я.

— Ну, мне надо будет проконсультироваться, — коротышка отвёл взгляд в сторону. — Но…

— Не стоит, — я окончательно успокоился, отвернулся от него и зашагал к кабинету номер два. — Я сам справлюсь.

Дверь скрипнула. Я поправил сумку на плече и перешагнул порог. В нос тут же ударил запах мела и пыли, а ребята за ученическими партами повернули головы и дружно посмотрели в мою сторону.

— Проходите скорее, — махнул рукой щуплый мужичок за преподавательским столом, — последнее место свободно, только вас ждём.

Место действительно оказалось последним. За первой партой, недалеко от двери.

Туфли шаркнули по паркету. Сумка задела плакат на стене, и я, уместив её на коленях, уселся на стул. Сосед по парте хотел что-то сказать, но глянул на мои руки и, поморщившись, отодвинулся.

Ха, видимо он ушел из магического зала раньше моей демонстрации. Сам с треугольным кольцом нетитулованного дворянина на пальце, а туда же. Ну и тартар с ним, пусть попробует с Осокиным подружиться. Будут обтекать вместе.

— Сейчас начнём, минутку, — бросил преподаватель.

Он снял серый пиджак. Встряхнул его и повесил на спинку стула. Затем провёл платком по красному лицу. Вытер лоб, взъерошив редкие волосы, и потянулся к своему портфелю у стены.

Я огляделся. Заклеенные, как на зиму, окна объяснили, почему тут так душно. Плакаты на стенах подсказали, что это кабинет истории Египта, а не русского языка. А возмущённые взгляды абитуриентов подтвердили мои выводы, что большинство аристократов жалкие выскочки.

— С вещами припёрся, — прошептала соседке девушка на задней парте, — как на рынок за покупками.

— Заставил всех ждать, — громко усмехнулся длинноволосый парень через ряд от меня, — типичный валенок.

— Как вообще, здесь оказался простолюдин? — возмутился мой сосед по парте и, недовольно засопев, с вызовом посмотрел на меня.

Вздохнул и, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, просунул за воротник два пальца. Вытащил золотую цепочку с перстнем и посмотрел прямо в глаза соседу.

Секундная пауза и волки превратились в щеночков. Волшебство, да и только.

— Эм, — сосед судорожно отпрянул, вскочил на ноги и метнулся к двери.

— М-можно я ч-через час приду со следующим п-потоком? — замерев у выхода, с надеждой во взгляде он уставился на преподавателя?

— Да, но можно и сей… — парень выскочил из кабинета, а преподаватель растерянно посмотрел на нас, — что это с ним?

— Словесное недержание, — пожал я плечами, — говорят, лечится хорошим воспитанием.

— Нда, что ж, — протянул преподаватель и встал из-за стола, — начнём экзамен.

Он вышел на середину класса и, неожиданно, его голос приобрёл властные нотки.

— Я профессор Смирнов Анатолий Альбертович. Сейчас вы напишите сочинение на тему: «Роль истории в современном мире». Старайтесь писать развёрнуто и компактно, чтобы я успел проверить за сегодня. Соблюдайте аккуратность, очень не люблю корявый почерк и черкаши…

— Черкаши никто не любит, — донеслось откуда-то сзади, но шутка не удалась. На весельчака зашикали.

— Поэтому дам бумаги с запасом, — закончил речь Профессор, — если ошибётесь, то перепишите начисто.

Он прошёл вдоль рядов. Раздал стопки разлинованных листов с письменными принадлежностями, и вернулся за преподавательский стол.

— Время пошло, — сообщил он, разворачивая газету. — У вас сорок минут.

Я подвинул к себе бумагу. Ручка привычно скользнула меж пальцев. Стройными рядами побежали мысли.

Первая строка вышла на русском, вторая скользнула в древнегреческую манеру изложения.

Я чертыхнулся. Скомкал лист. Взял новый.

Теперь пошли шумерские обороты. За ними египетские.

Гора скомканной бумаги росла рядом со мной и под моими ногами. Я писал на русском, но манера мышления постоянно срывалась в бронзовую древность. Слова не желали строиться в нужном порядке. Метафоры упрямо выходили из других эпох.

Нда. Слишком много времени я провёл в Вавилоне. Долго жил в Тинисе и Мемфисе. Ещё дольше в Тиринфе и Спарте. Правильно говорят, что хорошо знаешь язык только когда думаешь на нем. Причём так, как коренной житель страны.

У многих это занимает десятилетия. Мне же достаточно пары лет. Так что русский я знаю в совершенстве, и думаю на нём. Дело в другом — я также думаю сразу на всех языках, и не всегда могу распознать на каком именно. При разговорах это незаметно, а вот при письме манера изложения сразу же бросается в глаза. Ох, нужен новый лист…

У меня пот выступил на лбу. Языки путались в голове, как змеи в корзине заклинателя. Тридцать веков истории давили на плечи. Русский, думай только на русском. Современный, живой язык.

— У вас всё в порядке? — профессор выглянул из-за газеты, и посмотрел на растущую горку скомканной бумаги.

— Да, — выдохнул я, комкая очередной лист, — нужные слова подбираю.

Профессор тряхнул газетой. Я заметил, как на меня косится девушка на соседнем ряду. Увидев мой взгляд, она тут же отвернулась.

Новый лист лёг передо мной. Ручка замерла над бумагой. Я представил, что диктую писцу в храме. Затем, как разговариваю с Тихоном. В голове всплыли воспоминания о школе, как я справлялся там, и на бумагу потекли ровные строчки.

Каждая буква выводилась с особым старанием. Сказывались века занятий каллиграфией. В голове стройными рядами проносились знания о частях речи и падежах, спряжениях и склонениях. В очередной раз я понял, что русский язык сложнее древних. Понял, и эта мысль крутилась в голове, пока последняя точка не легла на бумагу.

Выдохнул и перечитал. Ошибок не нашёл и, сложив листок вдвое, размашисто подписал внизу: «Граф Кирилл Орлов».

Только после этого я понял, что в кабинете достаточно шумно.

Елозили по полу стулья. Скрипели парты. Шуршала бумага. Кто-то нервно постукивал ногой, а сзади, вообще, причмокивал.

Огляделся. Девушка через проход прикусила губу так сильно, что та побелела. Её взгляд не отрывался от ручки профессора, которая летала по строчкам.

— Кхрм, — откашлялся Анатолий Альбертович. — В целом неплохо. Не лучший результат, что я видел, но вы получаете нужный балл по русскому языку.

Девушка откинулась на спинку стула и выдохнула. Её губа тут же налилась краснотой.

— Ещё кто-нибудь готов? — профессор посмотрел на аудиторию, и я поднялся из-за парты. — Посмотрим, что за поэму Вы сочинили, — усмехнулся он, когда я сдал сочинение.

Сил отвечать не было. Поэтому я молча вернулся на своё место и принялся ждать. Кто бы мог подумать, что экзамен по русскому языку может отнять столько сил? Ощущения, будто только что с Одиссеем в Итаку вернулся.

— Кхрм, — профессор прекратил проверять моё сочинение и поднял голову от листа, — Отлично, молодой человек. Правда, отлично. Мне нравится, как Вы изящно показали связь времён от древнего Египта и Микенского царства до наших дней. — Он улыбнулся, — если позволите, я покажу коллегам Вашу работу, как пример богатого на метафоры с эпитетами язык.

— Конечно, — кивнул я, выдыхая.

Получилось! Самое сложное испытание позади. Осталась лишь История, но там я справлюсь. Надо только выдохнуть и собраться с силами. Бой с Керрой не так меня вымотал, как это сочинение. Мне в соседний кабинет идти, но из-за усталости кажется, будто поход за золотым руно предстоит.

Кабинет для экзамена по истории походил на предыдущий один в один. Даже плакаты на стенах висели такиеже. Прежним составом мы зашли в него и принялись ждать преподавателя.

— Прошу, разбирайте билеты, — голос преподавательницы, стоило ей войти, прокатился по аудитории бархатной волной. — Поторопитесь, у нас мало времени.

Абитуриенты вскочили с мест. Заспешили к преподавательскому столу, а я оказался на месте своих врагов — замер на стуле, словно громом поражённый.

Калипсо⁈

Я помотал головой и зажмурился.

Этого не может быть!

Вновь посмотрел на преподавательницу.

Тёмные волосы убраны в строгий пучок, только две прядки обрамляют лицо. Гармонируют с тонкими стрелками бровей. Алеют изгибы губ. Подчеркивают светлый тон кожи. Карие глаза смотрят серьёзно, но с лёгкой смешинкой…

Она надела очки в тонкой оправе и наваждение исчезло. Я встал из-за парты, выбрал билет и вернулся на место.

Нет. Всё же не Калипсо, но, как похожа. Уж я-то знаю. Целых семь лет мы с ней жили под одной крышей, пока Одиссей пытался выбраться с острова…

— Начнем экзамен по истории древних цивилизаций, — прервала мои мысли преподавательница и написала своё имя на доске. — Я профессор Виктория Сергеевна Светлова. У вас сорок минут.

Её каблуки отстучали чёткий ритм по паркету. Строгая юбка-карандаш подчёркивала каждое движение изящных ног, и она уселась за преподавательский стол.

Сорок минут? Да это же история. Я и за пять справлюсь.

Я глянул на билет.

Тема,Древний Египет и Микенское царство, как колыбель цивилизаций. Опишите социальную структуру Египта времён третьей династии. Назовите основные торговые пути между Микенами и Критом. Опишите ход битвы при Тиринфе в 3112 году до нашей эры.

Ну вот, о чём я и говорил. Пути я прокладывал, в Египте учился врачевать, а Тиринф защищал,

Ух, как давно это было. До сих пор помню, как мы с отрядом защищали северную стену. Как жрецы благословляли наше оружие, а лучники поливали врага стрелами. Именно тогда я впервые использовал молнии в бою. Весь город потом называл меня Громовержцем, пока не родился Зевс и я не подарил ему это прозвище.

Ручка второй раз за день заплясала по бумаге. Пять минут — и готово. Встал из-за парты. По аудитории прокатился удивлённый шёпот.

Подошёл к преподавательскому столу. Виктория Сергеевна склонилась над свежим номером «Исторического вестника». Её пальцы рассеянно поглаживали глянцевую страницу с фотографией недавних раскопок на Апеннинском полуострове. Заголовок гласил: «Новые находки ставят под сомнение привычную хронологию».

Кашлянул и она подняла голову. В карих глазах промелькнуло удивление:

— Уже? Прошло всего, — она посмотрела на часы.

— Пять минут, — улыбнулся я, протягивая листы и добавил: — Кирилл Орлов. Можно просто Кирилл.

— Вы студент, и я буду называть вас по имени отчеству, — она удивлённо посмотрела на меня и, забрала листы, вчиталась в ответы.

— Виктория, — произнёс я мягко.

— Виктория Сергеевна! — в её голосе прорезалась сталь, повеяло холодом, но глаза выдавали интерес.

Она сосредоточенно пробежала по ответам. Брови поползли вверх, а губы приоткрылись от изумления.

— Это невозможно, — она подняла взгляд. — Слишком быстро и развёрнуто. Вы списали.

— Обижаете, — улыбнулся я, внимательно разглядывая её.

Ни кольца аристократа, ни титула при представлении. Прекрасно. Все условия для осуществления моего плана, как на подбор.

Все пять минут, что я отвечал на вопросы, она не выходила из моей головы. Поразительное сходство. В мыслях возникали картины из времён жизни с Каллипсо.

При виде Виктории молодое тело затребовало своего. А связываться с местными аристократками себе дороже. На утро либо под венец поведут, либо придётся объясняться с разъярёнными родственниками из-за поруганной чести. Продажная любовь тоже мимо. Не терплю. Никогда не платил за такое.

— Просто немного разбираюсь в истории, — добавил я, поймав взгляд её тёмных как мёд глаз, и она замерла, — история Древней Греции и Египта — это моя жизнь.

— Действительно? Вам настолько нравится? — её брови взлетели вверх, а пальцы нервно забарабанили по столу, но взгляд она не отводила. — Это объясняет детали, которые в обычных учебниках не раскрывают. — Она откинулась на спинку стула, и усмехнулась, — просветите, в каких источниках Вы прочитали о расположении комнат в Тиринфском дворце. Даже наши светила всё ещё спорят об этом.

Наклонился ближе, опираясь на стол.

— Ну, если вам так интересно, — я улыбнулся, глядя, как она прекращает ухмыляться и машинально поправляет прядку возле лица. — Могу рассказать подробно. Только, за ужином.

Она покачала головой, но в глазах блеснули азартные искорки и она произнесла:

— Хорошо, — она накрыла ладонью статью в журнале, которую читала, — когда был построен первый храм в Тиринфе?

— Завтра в 19:30, — улыбнулся я.

— Что? — она нахмурилась и захлопала глазами.

— Ужин, в ресторане, — ответил я, — где Вы узнаете, что это прекрасное, особенно на закате, когда последние лучи окрашивают ступени в золото, здание было построено в 3200 году до нашей эры.

В её глазах промелькнуло восхищение, но тут же сменилось торжеством, и она произнесла:

— Вы читали статью в историческом вестнике? Это не трудно.

— Нет, — покачал я головой, — я не читаю имперских газет.

— Это журнал, — она указала на свой экземпляр.

— Тем более, — усмехнулся я, — впервые вижу, но, подскажите, в каком из номеров писали о составе краски стенной росписи Кносского дворца?

Виктория прикусила нижнюю губу. Её взгляд на секунду поднялся к потолку, и она покачала головой.

— Я все номера читала, даже архивные. Такого не писали.

— Вот видите, — наигранно возмутился я, — тема различия красок на разных этажах дворца не столь интересна редакторам, так зачем читать не интересные журналы?

Она ничего не ответила. Только улыбнулась. На её щеках расцвёл румянец, а глаза засияли непониманием происходящего и восторгом одновременно. Я же вновь наклонился к ней и, понизив голос, произнёс:

— Неподалёку есть отличный ресторан. Там подают блюда по древнегреческим рецептам. Могу рассказать, как на самом деле готовили в Древней Греции.

— Простите, Кирилл, — она замялась на мгновение и попыталась добавить строгости в голос, — Орлов. Я не встречаюсь со студентами.

— Мы с вами уже встретились, — парировал я.

Боги, как давно я не чувствовал такого воодушевления от простого разговора.

— Я про отношения, — она не удержалась и улыбнулась

— А я тоже не встречаюсь со студентами, — развёл я руками, и широко улыбнулся. — Видите, у нас много общего.

Девушка на первой парте прыснула со смеху. Виктория одарила её хмурым взглядом, и бедняжка чуть не упала со стула. Но уголки её собственных губ предательски дрогнули.

— Вы можете идти, Кирилл Орлов, — она вернула себе строгий вид преподавательницы и поставила на мой листок размашистую пятёрку, — Идеально. Жду вас на занятиях, — её глаза сверкнули, уголки губ дрогнули, но она смогла сохранить серьёзный вид, — проверим ваши остальные знания в другой раз.

— В любое время, — кивнул я, улыбнувшись. Забрал сумку со своего места и, спиной чувствуя множество взглядов, пошёл к выходу. Оборачиваться не стал.

Две рыжих студентки в коридоре подсказали мне дорогу к общежитию. За спиной захлопнулись двери корпуса археологии. Свежий воздух в парке выдул из головы всю любовную хмарь, и мощёные булыжником дорожки привели меня к нужному зданию.

Общежитие напоминало собой средневековый особняк, только в пять этажей. Я настолько устал, что не стал его рассматривать. Сразу же поднялся на крыльцо. Разминулся со встречными студентами и, задев дверной косяк, заскочил внутрь.

Сумка на плече звякнула артефактами и я, чертыхнувшись, прижал её к себе.

Сколько раз за день им уже доставалось сегодня? Со счёт сбился. Надо скорее встретиться с местным криминалом и договориться о сбыте. А то деньги утекают как вода. Накоплений хватит от силы на пару месяцев.

— Проходи, чего застыл? — раздался хриплый голос.

Поднял голову и увидел за стойкой администратора, как в отеле, женщину лет шестидесяти.

Седой пучок волос качнулся, словно старый одуванчик, подзывая к себе, чтобы подуть на него. Стальной взгляд впился в меня, обшарил с ног до головы. Словно ветеран из древней Спарты осматривал молодого бойца перед первым боем.

— Здравствуйте, — я шагнул к ней и положил локти на стойку. — Граф Орлов, мой друг Тихон Павлович Стоев должен был снять нам комнату люкс.

Женщина даже не моргнула. Достала и положила передо мной журнал. Медленно, словно совершая священный ритуал, открыла его, и её палец пополз по строчкам, начиная с буквы «А».

— Орлов на «О», Стоев на «С», — подсказал я.

— Тише, граф, — её голос скрипнул, как несмазанная дверь и она откашлялась. — Наберись терпения, оно тебе понадобится.

За моей спиной послышались шаги. Через минуту возникли недовольные вздохи.

— Долго там еще? — произнес кто-то, — чего вахтёрша копается?

Но женщина никак не отреагировал. Она продолжала медленно, как будто специально, на показ, вести пальцем по всему списку, словно учила наизусть.

— Можно быстрее, — поторопил кто-то, а я не стал оборачиваться. — Что так медленно? я буду жаловаться коменданту общежития.

— Хоть ректору жалуйся, — проскрипела вахтёрша, и её палец, наконец, достиг буквы «О».

— Орлов? — произнесла она.

— Он самый.

— Третий этаж, там комнаты люкс, девятая. — Её глаза сузились, и она поймала мой взгляд. — Мальчик, — на морщинистой руке заплясал огонёк, — Чтобы никаких хождений по девчонкам и драк, ты меня понял?

— Конечно, в мыслях не было, — улыбнулся я, — мы тут грызть гранит науки собрались, а не праздно гулять.

— Смотри мне, — погрозила она пальцем. — Всё, иди!

Я кивнул ей. Поблагодарил и заспешил к лестнице.

На третьем этаже кипела жизнь. Сновали студенты с чемоданами и сумками в руках. Из-за раскрытых дверей раздавались голоса. Там уже раскладывали вещи и протирали пыль новые жильцы. Слуг в общежитии не предусматривалось.

Взгляд зацепился за табличку с номером пять. Скользнул вперед. Отсчитал еще четыре двери. И наткнулся на Жорика. Он стоял возле моей комнаты и в одних майке и брюках остервенело долбил кулаком в створку.

— Быстро открыл, — требовательно бубнил он, — Я из тебя котлету сделаю. Ты меня слышал?

Надо же, никак не уймётся. Всё пытается достать Тихона. Что ж, придётся объяснить доходчивее.

Опустил голову и бесшумно, как тень, скользнул мимо него. Поставил сумку на ковровую дорожку. Развернулся.

Жора замахнулся для нового удара. Приготовился бросить новую угрозу. Моя рука упала на его плечо. Развернула резким рывком, и пальцы сжали его кадык.

— Ты? — вырвался у него из горла сип, а в глазах заплясал страх

— Ага, — кивнул я, — Тебе чего надо? Не успокоился еще? Услышь меня, не трогай Тихона.

— Отвали, — прохрипел он, багровея, а его руки вцепились в мою и попытались освободить горло. — Плевать на него. Моя комн…

Поднял взгляд на дверь. Там висел номер семь.

Отпустил пальцы и Жора рухнул на пол.

— Ты ответишь за это, — он поднялся с колен, а дверь за его спиной приоткрылась и показались две рожи знакомых кабанчиков с улыбками до ушей.

Они уставились на меня и тут же убрали свои лыбы.

— Прости, перепутал, — пожал я плечами и поднял сумку.

— Граф, — встал на ноги Жора, его лицо исказилось от гнева. — Скоро ты пожалеешь! Клянусь.

— К твоим услугам, — хмыкнул я и отвернулся от него. На глаза тут же попалась дверь напротив, а на ней номер девять.

В лабиринте минотавра проще дорогу найти, чем здесь нужную комнату. Кто додумался вести отсчет в шахматном порядке?

Шагнул, потянул ручку вниз. Заперто. Искать или ждать Тихона не стал. Хотелось скорее разобрать вещи и принять душ. Да и поесть не помешает.

Магия откликнулась на зов. Воля сформировала заклинание. Направила его в замок. Механизм щёлкнул, ручка опустилась. Я толкнул дверь и замер на пороге.

Время остановилось, сердце ухнуло и застучало быстрей, а в горле пересохло.

Свет из окна очерчивал изгибы юного тела с дерзостью молодого скульптора. Капли воды стекали по белоснежной коже. От прохладного воздуха на груди налились спелые вишни. Плоский живот нырял под кружевную полоску светлых трусиков, в которых видне…

— А-а-а-м, — протянул я, чувствуя, как кровь схлынула от головы к животу, — Прошу простить.

Зажмурился. Развернулся на пятках и захлопнул дверь. Но увиденный образ не уходил из головы. Словно статуя Афродиты — увидишь раз, запомнишь на всю жизнь, он поселился в моих мыслях.

— Кирилл? — в голосе Маши не слышалось ни капли смущения или возмущения. Скорее любопытство и что-то ещё, женское, не объяснимое. — Где же Ваши манеры, Вы ко всем обнажённым девушкам врываетесь?

— Это недоразумение, — произнёс я горячо, открыл глаза и вонзил взгляд в узор на обоях. Спина горела от ощущения её взгляда. — Номера комнат, с ними что-то не так. Они не на своих местах.

— Конечно, — она мягко рассмеялась, и её смех стал приближаться ко мне, — Это традиция разыгрывать первый курс. Создать шумиху, и кучу проблем новичкам.

Дожидаться приближения не стал. Рванул дверь на себя и выскочил из комнаты. Захлопнул за собой. Замер на месте, пытаясь вдохнуть полной грудью. В горле образовался ком.

И тут замок сзади щёлкнул. Меня схватили за плечи и затянули внутрь.