Дух Древнего

Глава 14

Парень на месте не стоял. Подтянул спортивные штаны. Помахал клинком, выписывая восьмёрки. Да покрутил головой во все стороны, улыбаясь собирающейся толпе.

Задели его мои слова, задели. Вон как разошёлся. «Ответить». «Струсил». Печально, что всё это публично и вариантов особых у меня нет. Надо держать марку, раз назвался графом и публично осадил Осокина. Ни шагу назад, только вперёд. И в этом проблема.

Когда-то давно, когда Титаны пытались захватить мир живых, одна из них — Феба, навела на меня проклятие. Тогда я ещё не достиг пика могущества, и её заклинание отразить не смог. Потому долгие века, если я брал в руки оружие, то любая схватка кончалась смертью моего врага.

Только после победы над Титанами я смог снять это проклятье, и то частично, потому что оно глубоко укоренилось в моей ауре. Стало практически неснимаемым. Сейчас смерть моему противнику грозила лишь тогда, когда я начну атаку. А как победить не атакуя?

— Граф, ну что же Вы? — на показ рассмеялся мечник, — сдулись? Вот какова цена графсикм словам оказывается!

Толпа воодушевлённо и возмущённо зашумела, а у меня возникла идея.

— Нет, — я шагнул к клинку, а в голове вырисовывался план, как выйти из ситуации без крови и с прибытком, — только есть одно условие, — я указал рукой на парня, — если я выиграю, то Вы перейдёте в мой кружок. Идёт?

— Идёт! — весело прокричал парень и захохотал, — потому что я не проиграю!

— Слово? — усмехнулся я, и парень нахмурился.

— Вы сомневаетесь во мне, граф? — в его глазах заиграло ехидство, а сам он напоказ выпрямился и громко прокричал: — слово княжьего сына, клянусь фамилией рода. Рода Волковых.

Я подошёл к мечу. Нагнулся. Пальцы ощутили шершавую кожу обмотки и рукоять легла в ладонь как влитая. Выпрямился и взмахнул клинком.

Тяжеловат, длинноват. Хорошо ещё не шпагу бросил. Надо запомнить на будущее и заказать себе Скифос. Он мне привычнее.

— Никакой магии, — улыбнулся парнишка и отсалютовал своим клинком, — только ловкость и сноровка.

— И сила, — добавил я, от чего парень лишь улыбнулся.

— Порхай как бабочка, и жаль, как оса! — прокричал кто-то из толпы.

Хороший совет, но не сегодня. Сегодня всё решит голая сила. Потому что иначе он умрёт.

Парень принял замысловатую стойку. Выставил вперёд левую ногу. Чуть присел. Левую руку откинул назад, будто для баланса, а правую, с клинком в кулаке, вскинул над головой. Прям скорпион, а не человек. Смотрится пафосно, но бесполезно.

Понтоваться не стал. Просто встал ровно, а руку с клинком опустил вдоль бедра.

— Сразу видно диванного эксперта, — ощерился парнишка, — снимите пиджак и примите стойку, граф.

— Спасибо, мне и так удобно, и я больше по настойкам, — хмыкнул я, — на диване с ними проще, сон крепче.

В толпе зрителей послышались смешки. Кто-то засуетился. Возникла какая-то возня, а потом я расслышал, как неизвестные мне люди принимают ставки.

— Сто рублей на Волкова.

— Двести.

— Десять на Волкова.

— На Орлова пять, — я узнал голос Тихона.

Волков сделал шаг вперёд. Его ноги напряглись для скольжения вбок. На плечах дрогнули мышцы, которые отвечали за взмах.

— Минуту, — я махнул свободной от клинка рукой, — таймаут.

Дожидаться реакции противника не стал. Развернулся и пошёл к зрителям. Туда, где стоял Тихон.

Публика моего манёвра не поняла. Послышались удивлённые возгласы. Десятки глаз сверлили во мне дыры со всех сторон. Я же увидел по дороге, что среди зрителей стоит Жорик. Тот заметил мой взгляд. Вздрогнул и отступил за спины зрителей.

— Тихон, — я подошёл к другу вплотную и склонился над его ухом, — у меня в кармане пиджака сто пятьдесят рублей, возьми и поставь всё на меня.

— Но…

— Делай, как прошу, — я отстранился и глянул ему в глаза, — давай.

Тихон кивнул, достал деньги и отступил с первого ряда. Растворился в толпе. Я расслышал его голос и только тогда обернулся к противнику.

— Вы намиловались граф? — улыбнулся Волков, поигрывая клинком.

— За такие шутки, княжий сын, — я задумчиво посмотрел на него, выбирая часть тела, которую буду ломать, — не только в зубах бывают промежутки.

— А где же ещё, — фыркнул княжич.

— Меж рёбер, — бросил я, выходя на центр импровизированной арены. — Вы и дальше скулить будете, или атакуете?

Переход от благодушия к злости оказался моментальным. Только что глаза Волкова сверкали весельем, но в миг налились кровью.

Его лицо вспыхнуло красным. Ноздри раздулись. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки. Он зарычал, как волк, и кинулся ко мне.

Ложный взмах. Рубящий удар летит сверху и тут же меняеет направление.

Я просто подставил клинок под его меч.

Звон от столкновения вышел громкий. Чистый. Словно кто-то стащил треугольник из симфонического кружка и ударил по нему палочкой.

Руку княжича тряхнуло. Ей передалась вибрация от меча. Прошла от пальцев до плеча. Долбанула в суставы. Ладонь разжалась, и меч полетел на землю.

— Ай, — волков затряс отсушенной рукой, — я же сказал, без магии.

— А я согласился, — хмыкнул я и вдарил ему в челюсть с левой.

Он даже не вскрикнул. Рухнул как подкошенный. Только шлейф от двух вылетевших зубов напоминал, что только что передо мной стоял человек.

— Ну, вот и всё, — я обвёл взглядом зрителей, — не знаю, называется ли это у вас фехтованием, но сила рук важна.

Песок под ногами разъезжался. Зрители расходились в стороны. Кто-то захлопал. Сначала медленно и вяло, но потом апплодисменты стали сильней. Кто-то свистнул, выкрикнул браво. До ушей доносились обсуждения боя. Предположения о моей физической силе.

Вот, кто ещё тут диванный эксперт. Я все шесть лет занимался со штангой. Восстанавливал себе физическую форму. Интересно, они держали в руках копьё? Настоящее, боевое.

Оно так-то не тяжёлое, но постой с ним целый день. Или в бою им поработай несколько часов. Вот я и использовал вместо копья гриф от штанги. Проработал связки так сказать.

— Княжич, — я воткнул клинок в песок и протянул ему руку, — надеюсь, Вы смиренно примите урок, что не стоит бросаться оскорблениями, и выполните обещание?

Я ожидал, что сейчас начнётся торговля. Он начнёт и дальше обвинять меня в использовании магии, но он удивил. Бросил взгляд в сторону, где стоял незнакомый мне преподаватель рядом с заведующим кафедрой Конрадом Бергсоном, и ухватился за руку:

— Зубы я залечу, но урок запомню, — он кроваво улыбнулся и встал на ноги, — моё слово твердо, хоть Ваша победа, граф, и не совсем по канонам фехтовального спорта.

— Зачем портить клинок, когда можно решить вопрос руками? — улыбнулся я.

Волков напрягся на секунду, но тут же кивнул:

— Этот урок я тоже запомню, — он утёр губы тыльной стороной ладони, — надеюсь, вы научите меня этому блоку?

— Научу, — кивнул я, чувствуя, как одним вопросом становится меньше. Теперь в новый клуб надо искать не троих, а лишь двоих.

— Кстати, что у Вас за кружок? — спросил Волков, убирая меч в ножны за спиной.

— Сам пока не знаю, — пожал я плечами и улыбнулся, — только иду его открывать. — Я протянул ему руку, — и давай на «ты», Кирилл.

— Владимир, — ответил на рукопожатие Волков, а в его глазах читалось удивление.

— Приятно познакомиться, — кивнул я и отвернулся от него: — идём, тут где-то мой друг ждёт. Найдём ещё двоих человек и пойдём в деканат.

Волков ничего не ответил. Я же огляделся в поисках Тихона. Не нашёл его и пошёл туда, где слышал его в последний раз.

Песок под ногами взметнулся пылью, и я услышал голос Тихона:

— Эй, я ставил сто пятьдесят пять рублей!

— Так тебе их и отдали.

— Но я выиграл, — возмущался Тихон.

— Он магией воспользовался, разве не почувствовал? — отвечал другу какой-то толстяк чем-то похожий на Георгия, — скажи спасибо, что ставку отдал

— Это воровство, — стоял на своём Тихон.

— Слышь, малой, а я сейчас как дам тебе в лоб…

Договорить толстяк не успел. Я с ходу дал ему под дых, схватил за шею и приподнял на цыпочки.

Рука задрожала. Тело напряглось до предела. Потянуло в лопатке и пояснице. Пришлось полностью сосредоточиться на действии. Только и успел заметить, как вытянулось лицо Волкова.

— Ты сколько весишь, боров? — прошипел я не от злости, а от тяжести.

— Сто тридцать, — просипел толстяк и обмяк ещё сильнее, от чего стал тяжелее килограмм на двадцать.

— Ты и сейчас магию чуствуешь? — просипел я.

— Нет, — тот попытался помотать головой, и я его отпустил.

Толстяк взмахнул руками. Не смог поймать равновесие и шлёпнулся на пятую точку.

— Раз вопрос о магии снят, то выворачивай карманы, — я вздохнул с облегчением, тяжелая это работа, тащить бегемота, и посмотрел на Тихона: — сколько он должен?

— Две тысячи, — промямлил Тихон, не сводя глаз с моей руки, и, неожиданно, спросил: — а ты подкову разогнуть сможешь?

— Ага, две, из алюминия — пожал я плечами, — но ладони потом болят, ты деньги забирай, — я кивнул на толстяка.

Он как раз вывернул карманы, и на траву, рядом с ним, вывалились мятые купюры.

Тихон кинулся к деньгам. Уронил очки, поднял их, собрал купюры в кучу. Пересчитал и, свернув в две пачки одну протянул мне, а другую положил рядом с толстяком.

— Там больше оказалось, — пояснил он, поймав мой взгляд, а Волков лишь хмыкнул и покачал головой, — нам же чужого не надо?

— Не надо, — согласился я и глянул на толстяка, — претензии есть? А если найду?

— Нет, нет, — пискнул тот.

— Сразу бы так…

— Кирилл Дмитриевич, — послышался сзади медовый голосок, — Вы снова похваляетесь силой, обижаете маленьких и слабых?

— Лидия Фадеевна, — я натянул на лицо улыбку и обернулся, — свет очей моих, рад лицезреть Вас. Только о чём Вы? Разве, — я указал на толстяка, — этот витязь маленький и слабый? Да он же боевая машина. Прямо тяжёлый танк.

Лидия в ответ лишь хмыкнула, зато Маша, стоявшая рядом, махнула рукой, будто траву косила и произнесла:

— Здорово Вы их, Кирилл, — глаза её заблестели, а ладошки сжались в кулачки, — я так болела за вас, так переживала. — Она запнулась, её грудь в вырезе белого платья приподнялась при вздохе, и она добавила — Когда Вы снова зайдёте в гости?

Лида при её словах как-то странно посмотрела на неё. Перевела взгляд на меня…

— Позвольте представиться, княжич Волков Владимир Дмитриевич, — третий член моего будущего клуба шагнул из-за моей спины и, коротко поклонившись, стал поедать Машу глазами.

Тихон тут же нахмурился, а мне (как хорошо, что Волков рядом оказался), пришлось представлять девушек.

— Ну а это сын дворянский Стоев Тихон Павлович, — я повернулся к Волкову, — мой друг и второй человек моего клуба.

Тихон нахохлился словно воробей. Попытался выпятить грудь вперёд и протянул руку княжичу.

— Ваш клуб? — ресницы Маши затрепетали, а голос наполнился восторгом.

— Да, — протянул я, — решил вот…

— Я иду к Вам, можно? — она сцепила ладошки в замочек и прижала их к груди. — Можно? — её глаза стали похожи на кошачьи, когда это благородное животное выпрашивает еду.

Уверен, я пожалею об этом. Да, Одиссей меня снова на Трою повези, просто уверен в этом. Но, дают — бери.

— Можно, — кивнул я.

— Ой, как здорово, — она аж подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши, — а чем мы будем заниматься?

— Да, чем? — спросила Лидия, наблюдавшая за нашим общением с каким-то странным взглядом. Ревнует что ли?

— Пока не знаю, — пожал я плечами, и резко развернулся, но толстяка уже и след простыл. — Эх, ушёл, — покачал я головой, вновь поворачиваясь к девушкам. — Нужно пять человек, а нас пока четверо.

— Успехов Вам, граф, в поисках ещё двоих, — губы Лидии слегка приподнялись в усмешке, а в глазах мелькнули золотистые искорки, — а мы пока подберём себе клуб по интересам. Машуль, пойдём, там, кажется, показывают артефакты.

— Хрошо, иди, — кивнула Маша и посмотрела на меня, кокетливо улыбаясь, но тут же спохватилась и горячо произнесла, — может, ты с нами пойдёшь? Будешь пятой.

Искры в глазах Лидии стали больше. Её носик дёрнулся, и она, огладив по бокам красное платье в котором я видел её в поезде, посмотрела на подругу.

— Ну, пожалуйста, — протянула Маша, — мне без тебя будет так непривычно.

Весь её вид выражал одну сплошную мольбу.

— Ну, хорошо, — кивнула Лидия и посмотрела на меня, — надеюсь, граф, в вашем кружке всё будет прилично.

— За качество отвечаем, — улыбнулся я, чувствуя, что с плеч валится просто огромная гора. Оглянулся на всех четверых и провозгласил: — вперёд, в деканат.

Попасть в деканат археологического факультета сразу, мы не смогли. Даже попасть в здание. Стоило нам двинуться вперёд, как раздался голос Маши:

— Ой, а это что такое? — девушка упорхнула к шатру, задрапированному фиолетовой тканью.

Странные звуки доносились из-под полога. То ли пение, то ли вой. Девушка в чёрном балахоне, увешанная кристаллами, протянула нам листовки. За её спиной, наполняя воздух сладковатым дымом, две ученицы размахивали вазочками с благовониями.

— Кружок медитативного пения. Познайте силу звуковых вибраций, — её голос взвился высокой нотой, заставив поморщиться проходящих мимо студентов.

— Нет, спасибо, — скривился я, отмахиваясь от назойливого дыма.

Мне хотелось чихнуть и поскорее добраться до деканата, но Маша жестом попросила одну минуту и юркнула в палатку.

Другие студенты проходили мимо. Кто подходил к шатру. Морщился, чихал от дыма. Отмахивался от листовок и уходил восвояси. А мы стояли и ждали уже больше пяти минут.

Запах благовоний всколыхнул воспоминания. Похожий аромат витал в храме Дельф, когда две музы, сёстры Каллиопа и Терпсихора, исполняли священный танец.

Их тела извивались подобно шёлковым лентам в руках рыночного умельца. Тонкие одежды струились в лучах заходящего солнца. Они знали, что я смотрю. Знали и, то приближаясь, то отдаляясь в танце, дразнили меня.

Золотые браслеты звенели в такт движениям. Длинные, чёрные волосы взвивались, словно орлиные крылья. А их глаза… их глаза мани….

Их больше нет. Все девчонки исчезли вместе с Богами.

Тряхнул головой, прогоняя воспоминание. Рядом стояла Маша. Она только что выскочила из шатра и мы….

И Маша повела нас за собой. Словно ребёнок она металась от одного шатра к другому. Слушала хор акапеллы. Смотрела показательное выступление рукопашников. Пристраивалась к группам студентов. Вставала на цыпочки, тянула шею, чтобы увидеть и услышать, что происходит около палаток.

— А у нас соревнование! — кричал кто-то с боку. — Клуб обычной и магической кулинарии бросили друг другу вызов. Спешите за столы и определите победителя!

Студенты рассаживались на длинные лавки за двумя столами. Тянулись к горшочкам и кастрюлькам. Брали салатницы. Накладывали из них себе на тарелку. Маша, конечно же, оказалась в их рядах.

Вспомнились пиры на Олимпе. Такое же…

— Пойдёмте, — раздался голос Маши, — там всё жирное, мне нельзя.

Я не успел удивиться. Лида покачала головой, а Волков лишь хмыкнул. Только Тихон улыбался и старался не отставать от Марии.

В какой-то момент мы их потеряли.

Я стал озираться по сторонам. Прошёл чуть вперёд. Повернулся и в толпе у очередного шатра замаячила знакомая белокурая макушка.

Маша крутилась у стенда театрального кружка. Примеряла какую-то корону. Золочёный обруч съехал ей на бок, придавая забавный вид. А Тихон что-то увлечённо зачитывал из буклета.

— Театральный — это так романтично, — пролепетала Маша, когда мы подошли ближе.

Она прижала корону к груди, а её глаза засияли:

— Представляете, в конце года поставят большой спектакль, — она посмотрела на меня, — Можно будет сыграть Ромео и Джульетту.

— Я больше по комедиям, — протянул Волков, провожая взглядом театралов в шутовских нарядах, — трагедии мне хватает на отцовских уроках по делам рода.

— А мне нравится Шекспир, — легонько кашлянул Тихон.

— Мы тратим время, — фыркнула Лидия, забрала у Тихона буклет театрального клуба и пошла вперёд. — Бальтазар, забирай Джульетту и догоняйте.

Тихон дёрнулся, не зная, что делать. Маша со вздохом отложила корону и упорхнула за подругой. Волков молодецки ухмыльнулся, расправил плечи и, пошутив: «а я не против сыграть и Пьетро,» — пошёл вслед за девушками. Они быстро вырвались вперёд. Хорошо хоть, направление взяли верное.

— Пьетро — это слуга кормилицы Джульетты, — протянул Тихон, шагая рядом со мной.

— Дружище, — ухмыльнулся я, — он намекал, что кормилица — это Лидия.

— А, — протянул Тихон и лицо его вытянулось. — О.

Мы догнали ребят около стендов артефакторов. Маша как раз принялась разглядывать украшения, но, узнав, что их нельзя примерить, махнула рукой и вновь попыталась вырваться вперёд.

— Далеко не уйдёт, — хмуро бросила Лидия, когда я с ней поравнялся, — дальше развилка на твой факультет.

Тихон при этих словах ускорился и заспешил за Марией, я же посмотрел на Лидию.

— Уже все знают, что я на археологический поступил?

— Это Академия, — пожала она плечами, — считай провинция в столице, слухи разлетаются…

— Ты на археолога поступил⁈ — воскликнул Волков и покачал головой, — хотя, мы только познакомились, но это явно в твоём стиле.

— Влезать в чужую беседу невежливо, — фыркнула Лидия, а в её глазах блеснули золотистые искорки.

— Да больно надо, — хмыкнул Волков, — Пьетро увольняется, — он крутанул ладонью и заспешил вслед за Тихоном, который уже догнал Машу.

— Милая леди…

— Кирилл, давай на ты, — прервала меня Лидия, — это всё забавно, и мне нравится не меньше, чем Маше, но настроение не то.

— Кто же тебе его испортил? — развел я руками на ходу.

— Неморшанский, — поморщилась Лида.

— Тот длинноволосый третьекурсник из поезда? — удивился я и решил добавить в наше общение толику безумства (дамы такое любят): — как? Ты скажи, а…

— На дуэль вызовешь? — губы Лидии обнажили беленькие зубки, и она весело фыркнула, — мальчишки, тебе лишь бы подраться, да?

— Нет, — я пожал плечами, — но, если прекрасную даму обижают, — я замолчал не договорив.

— Не обижают, — вздохнула Лидия, — Неморшанские друзья нашего рода и у них горе.

— Какое?

— Кирилл, ты, вроде бы здесь, но ощущение, словно из другого мира, — возмутилась Лидия, а потом махнула рукой, — уже вся академия слышала, что он потерял доступ к стихии воды.

— Ну, я не вся академия, — протянул я, вовремя обрывая себя, чтобы не ляпнуть, что слухи не собираю. Это ж сразу минус сто очков в моём интересе к Лидии, а у нас только начал выстраиваться диалог. Мостик навёлся, так сказать.

— И это плохо, — тоном учительницы стала говорить Лидия, — ты граф, должен быть в курсе всего происходящего вокруг себя.

Всех, кого должен, я приду и отдолжу по полной, конечно же. Но она в чём-то права. Пора уже обзаводиться информационной выжимкой об окружении.

Это ж сколько мне предстоит сделать? Так, куда Николай запропастился? Для него нашлась работа.

Мы догнали ребят, и наша беседа оборвалась. Наша компания свернула в сторону корпуса археологического факультета. Под милое щебетание Маши мы покинули территорию ярмарки. Прошли по дорожке и поднялись на крыльцо.

Эхо от наших шагов отразилось в пустых коридорах. Греческие статуи проводили нас взглядами каменных глаз. Позади остались стенды с археологическими экспонатами и мы оказались в приёмной деканата.

— Слушаю вас, — подняла голову от монитора сухонькая старушка секретарь.

— Здравствуйте, — легонько поклонился я, — граф Орлов, нас пять человек и мы хотим открыть свой клуб.

— Похвальное решение, — вздохнула старушка, убрала руки с клавиатуры и достала из папки в держателе пустой бланк, — у нашего факультета мало клубов на общем фоне, поэтому у вас есть шансы, — она положила бланк перед собой, взяла шариковую ручку и уточнила: — Название и чем будете заниматься?

Я думал об этом, пока решал вопрос поиска остальных членов клуба. Мне нужен кружок для того же, для чего нужна учеба в Академии — для алиби. Только в деле с кружком алиби нужно, чтобы ко мне не лезли с вопросами, где я пропадаю.

А ещё, после встречи со странным духом, я решил, что мне обязательно надо сделать место для общения с Хароном. Навесить на него пологи скрытности и отражения магического фона. Не дело это, если каждая собака в округе будет знать, что он со мной на связь выходит. Даже, если они и не понимают, что происходит. Надо защититься от чужого любопытства.

Это две важнейшие задачи для меня. Иначе на всей задумке об Академии и возврате сил от местных магов можно ставить крест.

Вот и получается, что легче всего открыть кружок артефакторов. Я смогу делать по минимуму, легко покажу результат, подкинув раз в месяц поделку, а Тихон заполнит отчётность.

— Уже есть, — старушка отдёрнула кончик ручки от бланка.

— Боевых артефактов, — предпринял я новую попытку.

— И это есть, и бытовых тоже, — вздохнула старушка, поднимая на меня неожиданно острый взгляд серых глаз, — факультет артефакторики в другой части парка.

— А если клуб древних артефактов, — протянул из-за моей спины Тихон, он бросил взгляд на Машу, вышел вперёд и пальцем поправил очки, — поиск, восстановление и реплика.

— Вы будете замом главы, я правильно понимаю, — спросила старушка, начав заполнять бланк, дождалась кивка от меня и Тихона, и добавила: — помещение нужно?

— Да, — сказали мы с Тихоном одновременно и друг, расправив плечи, бросил быстрый взгляд на Машу.

— Подпись главы, — старушка протянула мне ручку и подвинула бланк, — ключи от лаборатории, — она положила передо мной толстый брусок металла, словно от амбарного замка.

— А где…

— Единственное помещение факультета для клубной деятельности, которое соответствует нормам безопасности и отдалённости от остального фонда, — бодро выдала старушка, и я слегка прибалдел от её скороговорки, — это хозяйственный ангар на полигоне, — она указала рукой на окно, — можете его увидеть отсюда.

— Здорово, — протянул я, подойдя к окну, и обернулся, — а полигон можно использовать?

— Почему нет, — повела головой старушка секретарь и стала прятать бланк в папку.

— Что там, дай посмотреть, Тихон, а за ним и остальные двинулись к окну.

Прижались к подоконнику. Вытянули шеи. Завертели головами.

— А где? — спросила Маша.

— Это? — округла глаза Лидия.

Она повернулась ко мне и указала рукой на сарай посреди лужайки парка.

Крыша на нём зияла дырами. Стены покосились и, я подозревал, что доски подгнили.

Что там внутри я не знал.

— Вам надо привести его в порядок за две недели, — произнесла старушка. — Там лет десять складировали старый мусор и поломанные инструменты, уборка тоже на вас. Ещё насекомых надо извести. Кажется, рабочие жаловались на тараканов и крыс. Если за две недели не приведёте в порядок, то клуб аннулируют.

— Я не буду этого делать, — покачала головой Лида, а глаза у неё налились золотом.

— Там же крысы, — жалобно, чуть не плача, протянула Маша, — и занозы.

— Ну, я обещание выполнил, но на такое не подписывался, — покачал головой Волков, — да и строитель из меня так себе.

Только Тихон промолчал. Повесил голову и посмотрел себе под ноги.

Лидия оглядела ребят и отошла от подоконника.

— Мы уходим, — бросила она.

— Ну, — протянула старушка секретарь, — раз не набирается пять человек.

Она вытащила наш бланк-заявление из папки и собралась его порвать.

Граф Василий Сергеевич Огонь-Догоновский. Клуб при Благородном Собрании столичных аристократов.

Стук бильярдных шаров разносился по помещению. Маневрировал среди дубовых колонн-подпорок. Отражался от обшитых тёмным деревом стен. Смешивался с голосами беседующих людей. Перемежался с вызванным удачной шуткой смехом и, приглушая бульканье разливаемого из бутылок в фужеры коньяка, вяз в густых облаках сигарного дыма.

— Вы слышали о последних новостях на границе с Империей Цинь?

— Катастрофа, как по мне.

— Господа, поздравьте, у меня родился сын.

— Если мне не изменяет память, то восьмой. Вы хотите собрать спортивную команду?

— Нет, что Вы, но от экспедиции в Африку не откажусь.

— Думаю, что Германия выглядит более ценным партнёром, чем Франция…

Василий Сергеевич Огонь-Догоновский пребывал в отличном настроении. Развалился в мягком кресле клубного помещения и, держа в руке коньячный бокал, да покуривая сигару, слушал разговоры благородного столичного общества.

Вчера Василий Сергеевич обрубил все хвосты, которые вели к нему после убийства юного графа Орлова. Бандит Тарелка вместе со всей бригадой попал в засаду на трассе.

Никто не выжил и Василий Сергеевич праздновал исполнение замечательного плана.

«Как два пальца об асфальт, — мелькнула у него отнюдь не благородная мысль».

Василий Сергеевич полуприкрыл веки и стал наблюдать за своими партнёрами, союзниками и противниками, а в его голове, как у сытого тигра, медленно ворочались мысли.

Старик Орлов не мог узнать о наследнике так скоро. Значит, не успел изменить завещание. Но это и не важно. Он снова остался один. Остался доживать свой век. Сколько ему осталось? Ещё лет пять, не больше.

Василий Сергеевич умел ждать. Да он уже ждал целых двадцать лет. Ждал, когда наконец-то, сможет забрать свой приз за победу в той давней войне родов. Приз, на который у него огромные планы.

«Кто бы мог подумать, — усмехнулся Василий Сергеевич, — что старик Орлов сможет так долго продержаться и сохранить для меня…».

— Василий Сергеевич, рад Вас видеть, — рядом с Огонь-Догоновским, прерывая его мысли на самой приятной ноте, появился невысокий, толстенький мужчина.

— Борис Аркадьевич, — кивнул Василий Сергеевич и затянулся сигарой.

— Василий Сергеевич, — толстяк не стал дожидаться излишней вежливости, улыбнулся и обозначил причину своего визита в личное пространство графа: — помните давнюю войну родов, где никому неизвестный Уваров при вашей поддержке победил графа Орлова и основал род Уваровых-Орловых?

— Без малейшего понимания, о чём Вы говорите, Борис Аркадьевич, — усмехнулся Огонь-Догоновский, — Вы стали собирать и верить в слухи?

— Конечно нет, что Вы, — протянул Борис Аркадьевич, — все слухи я проверяю.

— Видимо, здесь не до конца, — хмыкнул Огонь-Догоновский, — мельчает разведка рода Граббе, да, Борис Аркадьевич?

— Полно Вам, Василий Сергеевич, — поморщился Борис Аркадьевич Граббе, — зачем Вы так? Я всего лишь хотел поделиться интереснейшей и неожиданнейшей новостью, — Борис Акрадьевич взял бокал с коньяком с подноса официанта и, сделав глоток, продолжил, — в столице радость, Бестужев ликует: Орловы вернули себе имя, и глава рода Кирилл Дмитриевич вчера поступил в академию.

Лицо Василия Сергеевича осталось равнодушным. Рука не дрогнула. Только поднесла к губам сигару, и Огонь-Догоновский затянулся.

— Но, раз Вам не интересно, — продолжил Граббе, — то прошу меня простить за назойливость. Не смею больше докучать своим вниманием.

Граббе ушёл, а Василий Сергеевич ещё пятнадцать минут продолжал неспешно курить и пить коньяк. Внешне он ни капли не изменился. Делал мелкие глотки и аккуратные затяжки.

Василий Сергеевич допил. Докурил. Неспешно поднялся из кресла и направился на выход. По пути он кивнул знакомым. Бросил несколько слов приятелям и союзникам. Разминулся с официантом и вышел в коридор.

Василий Сергеевич остановился напротив плаката о вреде курения и алкоголизма. Поморщился от вида фотографий прокуренных лёгких. В голове мелькнула мысль, что надо бросать. Он убедился, что за ним никто не наблюдает и достал телефон.

— Гена, — просипел он в трубку сквозь сжатые зубы, — твой Тарелка нас обманул, он жив.

Трубка начала что-то отвечать, но Василий Сергеевич прервал собеседника:

— Орлов жив, — процедил Василий Сергеевич, — он в академии. Реши вопрос и быстро.