Дурацкие игры магов. Книга первая.

Глава 10.

Керонский замок.

Занимался рассвет. Лучи оранжевого солнца вырвались из-за горизонта и разбудили Золотые степи. Травы вспыхнули янтарным светом, тысячи бабочек взмыли в воздух, чтобы начать свой бесконечный, прекрасный танец. Оранжевые лучи подползли к гномьим шатрам, пробежали по тёмному кругу кострища, ласково коснулись щеки Хранительницы и устремились дальше, будить мир к новой жизни.

Станислава проснулась, но глаза открывать не спешила. Всю ночь ей снился Дима, и даже сейчас, когда сон растаял, мучительно красивое лицо возлюбленного не покинуло её мысленного взора. "Мы встретимся, и я разрушу все преграды, стоящие между нами", - прошептала Хранительница, и тут в небе раздалось призывное ржание. Мохноногие лошадки ответили на зов, и лагерь ожил. Гномы высыпали из шатров и устремили взгляды в небо: над стоянкой кружила золотая колесница, запряжённая огненно-рыжим крылатым скакуном.

- Королева Алинор! - зазвучали восторженные голоса, и возле потухшего костра приземлилась владычица Острова Синих Скал.

Алинор гордо держала поводья и царственным взглядом осматривала лагерь. Длинные рыжие волосы ниспадали на спину пышной волной, на лбу, таинственной звездой, сверкал обруч с огромным изумрудом. Правильные губы, сложенные в высокомерную улыбку, выражали отношение королевы к происходящему и к миру вообще. Надменный взгляд остановился на Стасе. Алинор небрежно бросила поводья и величественной походкой направилась к дочери. Поднявшись на ноги, Хранительница заворожено смотрела на приближающуюся к ней женщину, не в силах поверить, что это её мать.

Немного помешкав, женщины обнялись, и Вин ван Гогену с сожалением отметил, что они похожи не на мать с дочерью, а на врагов, заключивших временное перемирие. Алинор разомкнула объятья, пристально посмотрела в глаза Стасе и торжественно изрекла:

- Приветствую тебя на родной земле, Маргарет.

- Свершилось! - прошептал главный гном и склонился перед ними так низко, что седая борода коснулась земли.

- Рада видеть тебя, посол, - равнодушно проронила королева и повернулась к нему спиной.

Возникла неловкая пауза. Гномы подобрались, их руки легли на рукояти топоров, но Алинор словно не заметила проявления враждебности. Она смотрела на дочь, и глаза её блестели.

- Ты поедешь со мной, Маргарет, - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнесла она.

- Куда? - робко спросила Станислава, разглядывая мать: этой гордой и властной женщиной можно было восхищаться или преклоняться перед ней, но на роль мамы она никак не годилась.

- Домой. Туда, где тебе надлежало пребывать согласно твоему положению, принцесса. Фёдор поступил, как последний мерзавец, лишив тебя законного статуса!

Слова матери резанули слух. Стася вспомнила боль в глазах отца, когда тот говорил об Алинор, и у неё возникло желание послать мать куда подальше. Но в Кероне ждал Дима…

- Я поеду с тобой… - Хранительница помедлила и добавила: - мама.

Королева удовлетворённо кивнула и прошествовала к колеснице. Стася пошла было за ней, но вдруг остановилась и тепло улыбнулась Вин ван Гогену:

- Спасибо вам, гномы, я всегда буду помнить, что вы были первыми, кто встретил меня в Лайфгарме.

Алинор обернулась, и в её взгляде мелькнул интерес: "У девочки есть потенциал. Впрочем, неудивительно. Она же моя дочь!"

Когда колесница поднялась в воздух и стала быстро удаляться от лагеря гномов, из шатра выскочил всклокоченный Валечка и, простирая руки к небу, завопил:

- Стасенька! Куда же ты? А я?

Но колесница уже превратилась в маленькую точку на горизонте.

Алинор уверенно правила крылатым конём, не глядя на дочь. Стася тоже не смотрела на мать, её взгляд был прикован к бирюзовой полоске на горизонте: где-то там, посреди моря, лежал Остров Синих Скал…

В лицо хлестал свежий утренний ветер. Он гулял под просторной отцовской рубашкой, забирался в прорехи потёртых джинсов. Хранительница поёжилась и с завистью покосилась на Алинор: королева в плотном шерстяном платье, отороченном широкими полосами пушистого серого меха, чувствовала себя превосходно. Ощутив взгляд дочери, Алинор обернулась к ней и приободрила:

- Потерпи чуть-чуть. Скоро мы будем на месте и подберём наряд, соответствующий твоему титулу.

Стася неопределённо пожала плечами и посмотрела вниз. Над степью хаотично перемещались радужные тучи бабочек, а среди жёлтой травы чернели редкие низкорослые деревья. Солнце, встающее позади колесницы, медленно превращалось в огромный оранжевый шар. Воздух постепенно наполнялся трелями птиц и солёным ароматом моря. Внизу промелькнула арахисовая полоска пляжа с одинокой рыбацкой лодкой, возле которой стоял человек. Хранительнице почудилось, что он помахал им рукой, и она улыбнулась в ответ, словно незнакомец мог увидеть её улыбку…

- Это Зеркальный пролив, - сухо сообщила Алинор, и Станислава перевела взгляд на бирюзовую, гладкую, как стекло, поверхность.

В прозрачной воде резвились огромные белые рыбы, похожие на земных дельфинов. Они высоко выпрыгивали из воды и падали, обдавая друг друга фонтанами бирюзовых брызг, потом устремлялись в глубину и замирали, будто играя в прятки…

Наконец, на горизонте показался остров, и, когда колесница подлетела ближе, Стася поняла, почему его называют Островом Синих Скал. Из бирюзовой воды, точно армия иссиня-чёрных великанов, на берег наступали скалы. Мрачным, грозным кольцом они окружали остров, точно взяв его в вечную осаду.

- Добро пожаловать в Годар! - восторженно воскликнула Алинор, и колесница начала снижаться.

С по-детски открытой улыбкой Стася залюбовалась дикими каменистыми пляжами, густыми лесами, неровными квадратами вспаханной земли, одинокими усадьбами, вычурными замками, маленькими и большими деревнями, и, украдкой взглянув на неё, Алинор подумала: "Какая же она на самом деле, моя дочь?"

Обычно королева с первого взгляда определяла, что представляет собой тот или иной человек. Но Станислава поставила её в тупик: девушка выглядела доверчивой и бесхитростной, но поверить в то, что их с Фёдором дочь - простушка, Алинор не могла. "Неужели она настолько сильна, настолько уверена в себе и настолько хорошо владеет собой, что даже я не чувствую фальши? - спросила себя королева и не нашла ответа. - Привезти её прямо во дворец - безумие! Я должна понять. - И она направила колесницу на побережье, к своему загородному дому. - Там, по крайней мере, я смогу поговорить с ней без свидетелей".

Колесница опустилась на уютную лужайку перед одноэтажным особняком из бело-розового мрамора. Алинор не глядя бросила поводья запыхавшемуся слуге, сошла на траву и, взяв дочь за руку, повела в дом. Своим неожиданным появлением правительница Годара подняла жуткий переполох, и челядь носилась, как угорелая, исполняя сыпавшиеся из её уст распоряжения. Королева быстро прошла по светлым, ослепительно красивым коридорам и галереям и вступила в услужливо распахнутые двери своих покоев. Стася надеялась, что теперь суета закончится и она останется наедине с матерью, но надежды не оправдались: в покоях матери она угодила в заботливые руки горничных. Хранительницу подхватили под руки, отвели в ванную комнату, раздели и усадили в тёплую мыльную воду. Чья-то рука потянулась к амулету, но Стася крикнула: "Нет!", и рука отдёрнулась.

Служанки принялись тёреть принцессу мягкими мочалками, смывая дорожную грязь, и постепенно Станислава расслабилась, закрыла глаза и стала думать о Диме…

Алинор же наблюдала за дочерью, всё больше запутываясь в собственных мыслях: "Она ведёт себя так, словно и не жила среди плебеев! Она чувствует себя принцессой! Откуда что взялось?!" Слуги тем временем втащили в ванную комнату кресло, и королева, удобно расположившись в нём, взяла с подноса бокал вина. Она настороженно проследила, как служанки, закончив купать Станиславу, облачили её в роскошное тёмно-зелёное платье с длинной пышной юбкой, подвели к большому напольному зеркалу и усадили на мягкий пуфик. Дочь выглядела расслабленной и умиротворённой, и как только парикмахер занялся укладкой её волос, королева решилась начать допрос.

- Тебе было хорошо с отцом? - спросила она, внимательно наблюдая за выражением лица дочери.

- Папа заботился обо мне.

- Он учил тебя магии?

- Магии? Конечно, нет. Там, где мы жили, магию не изучают. Папа научил меня гадать и разбираться в травах.

- Странно… - протянула Алинор и забарабанила пальцами по подлокотнику кресла. - Он маг.

- Я не знала, что он маг.

- Это немыслимо! Фёдор не мог молчать об этом. Он всегда любил славу!

- На Земле он был скромным травником.

- Травником?! - презрительно скривилась королева, и Стася сжала губы, не позволив грубым словам вырваться наружу. - А чем занималась на Земле ты? - невозмутимо продолжила Алинор, словно не замечая метаморфоз, происходящих с лицом дочери.

- Я работала переводчицей, а потом организовала магический салон.

- Работала? Какой ужас! Но не волнуйся, Маргарет, здесь, в Лайфгарме, тебе не придётся работать. Мы найдём тебе достойного супруга и…

- Нет уж! Такого счастья мне не надо! Я была замужем. Хватит!

- Неужели Фёдор позволил… - вспыхнула Алинор, но осеклась и напряжённо поинтересовалась: - У тебя есть дети?

- Нет.

Королева облегчённо выдохнула и поспешила сменить тему:

- Почему ты не отправилась в Лайфгарм с Димой?

- Я решила вернуться самостоятельно, чтобы ни от кого не зависеть, - резко ответила Станислава и с досадой вспомнила, что забыла Валечку в лагере гномов. "А… Не пропадёт!"

- А тебе не кажется, что Дмитрий очень милый мальчик, - с лукавой улыбкой проронила Алинор, не отводя взгляда от лица дочери. - Разве он не понравился тебе? Керонские дамы утверждают, что в постели он великолепен.

- Мой бывший муж тоже был очень милым мальчиком и в постели хорош, однако для замужества этого мало!

- Дима сделал тебе предложение?

- Нет, но…

Стася замолчала, подбирая слова, и Алинор участливо спросила:

- Вы были близки? Не стесняйся, девочка. Я твоя мама, и ты можешь быть откровенной со мной.

- Нет, конечно! Мы знакомы всего четыре дня. Это слишком мало, чтобы…

- Что ж, я рада. Ты разумная девочка. И, сказать честно, Дима тебе не пара. Ты принцесса, а он - плебей, выбившийся в люди благодаря моему мужу, - беззаботно проворковала королева и неожиданно спросила: - Если ты не собираешься замуж, значит, у тебя какие-то другие планы, Марго?

- Я хочу найти отца.

- Зачем?

- Он мой отец, и я люблю его.

Услышав признание дочери, Алинор с трудом подавила гневный крик.

- Тебе не следует искать его, дочка! - строго и властно сказала она. - Ты только что пришла в наш мир, и много не понимаешь. Отец, которого ты знала, остался в твоём детстве. Здесь, в Лайфгарме, нет твоего доброго папочки. Есть грозный и опасный маг Фёдор. Он любит только себя, власть и славу! Поверь, я знаю, что говорю! Фёдор обманом заставил меня передать тебе Ключ и сбежал, оставив меня в замке, захваченном врагом! К счастью, Олефир оказался куда более порядочным и добрым человеком, чем твой отец. Он помог мне пережить потерю ребёнка. Ведь Фёдор бросил меня беременной!

Стася оттолкнула парикмахера, вскочила и полными ярости глазами впилась в лицо матери:

- Ложь!

- Ложь? - Алинор нервно расхохоталась. - Спроси Олефира, и он расскажет тебе, как я страдала! Я едва не умерла при родах! Ребёнок родился мёртвым, а меня Фира спас чудом! Фёдор - убийца! Это он убил моего ребёнка!

Станислава почувствовала, как пол уходит у неё из-под ног.

- Ты врёшь… - еле слышно произнесла она и опустилась на услужливо пододвинутый пуфик.

- Ты маг, и знаешь, что я говорю правду, Марго, а уж принимать её или нет - дело твоё! Жду тебя в карете!

Алинор встала и стремительно покинула комнату, а Хранительница застыла, словно статуя, не обращая внимания на суетящихся вокруг людей. Парикмахер что-то делал с волосами, служанки поправляли платье и щёлкали замочками украшений, но ей было всё равно. Стася считала отца олицетворением доброты и порядочности, и сейчас пыталась убедить себя в том, что мать солгала, но сердце подсказывало, что она говорила правду…

Горничные проводили расстроенную, безразличную ко всему принцессу до кареты, усадили на мягкий бархатный диван, и Алинор как ни в чём не бывало поинтересовалась:

- Тебе нравится платье?

Гордая и выдержанная королева сорвалась и теперь злилась на всех: на Дмитрия, который оказался прав, назвав Стасю обыкновенной; на новоявленную принцессу, так горячо любящую Фёдора; на себя, за то, что искала в дочери то, чего в ней нет; на проклятое пророчество, карликов, слуг и прочее, прочее, прочее… Но Алинор ни на миг не забывала о том, что она королева, и не позволила себе выказать слабость. С абсолютно прямой спиной она восседала на диване, излучая радость и счастье от долгожданной встречи с дочерью.

- Я никогда не носила таких платьев, - выдавила Хранительница и опустила глаза: ей было стыдно за отца…

Алинор кивнула, заодно отметив, что Станислава абсолютно не умеет держать себя в руках и все её эмоции крупными буквами написаны на лице. "Происхождение - царское, манеры плебейские", - подвела итог королева и устремила взгляд в окно: мнение о дочери сложилось, а значит, продолжать с ней беседу не было нужды да, впрочем, и не хотелось. Стася тоже не горела желанием разговаривать с женщиной, чьи слова заляпали светлый лик человека, которого она любила, почти обожествляла, и доверяла ему, как никому другому.

Имение королевы Годара располагалось в трёх часах пути от столицы, но за всё это время мать и дочь больше не обмолвились ни словом. Алинор обдумывала свои дальнейшие действия, а Стася вспоминала счастливое детство с отцом, беззаботную юность, прошедшую под его мудрым руководством, и старательно убеждала себя в том, что столь замечательный и добрый человек не мог быть таким, каким описывала его мать. "Обязательно найду его и всё выясню", - решила Станислава, подняла голову и отодвинула занавеску на окне кареты. И, как выяснилось, сделала это совершенно не вовремя: королевский экипаж въехал в Керон. Приветственные крики собравшихся у городских ворот людей оглушили и испугали новоявленную принцессу. Под тысячами взглядов она почувствовала себя то ли выставленным на всеобщее обозрение экспонатом, то ли преступником, которого везут к месту казни. Последняя ассоциация особенно не понравилась ей и, покраснев как рак, Стася задёрнула занавеску и вжалась в мягкую спинку дивана. Сквозь маленькую щёлочку между занавесками она смотрела, как горожане осыпают карету цветами, бросают их под ноги лошадям, а от громких приветственных криков, едва ли уши не закладывало. Умом Стася понимала, что должна последовать примеру королевы - Алинор, полностью раздвинув занавески, с материнской улыбкой взирала на подданных и приветливо махала им рукой - но как она ни уговаривала себя, показаться на глаза ликующей толпе так и не смогла.

Алинор же, не переставая улыбаться керонцам, с горечью думала: "И всё-таки она простушка… От неё так и несёт подворотней! Чтобы превратить девчонку в принцессу, нужно потратить массу сил и времени. И, если Фира думает, что я буду заниматься её воспитанием, он глубоко ошибается!"

Карета прокатилась по подвесному мосту, миновала приветливо распахнутые ворота и остановилась возле парадного входа. Слуги распахнули дверцы, и сердце Стаси едва не выпрыгнуло из груди - на нижней ступени широкой каменной лестницы в окружении толпы разряженных женщин и мужчин стоял Дима. Он выглядел ещё прекраснее, чем на Земле. Высокие кожаные сапоги с карминовыми отворотами, узкие чёрные брюки, белая шёлковая рубашка с пышными воротником и манжетами, длинный чёрный плащ с тёмно-красным подбоем. Своим присутствием Дмитрий словно прогнал страхи, и, не обращая внимания на предупреждающий окрик Алинор и пристальные взгляды керонской знати, Стася выскочила из кареты и бросилась ему на шею:

- Дима!

Чувства возлюбленной захлестнули мага. Он прижал к себе хрупкую и нежную Хранительницу, и все его клятвы растворились в волнующем трепете её тела: он любил эту женщину больше жизни и готов был заплатить за свою любовь любую цену.

- Я пришла к тебе, Дима, - прошептала Стася и доверчиво посмотрела в ярко-голубые глаза.

- Мы поговорим позже, - тихо отозвался маг, неимоверным усилием воли взял себя в руки и, бережно отстранив Хранительницу, церемонно произнёс: - Добро пожаловать домой, Маргарет.

- Спасибо, - хрипло сказала Станислава и мысленно добавила: "Я с тобой!"

Дима порывисто сжал её ладонь и поднёс к губам: "Мы будем вместе, во что бы то ни стало!"

- Димочка, мальчик мой, я понимаю, что Марго поразила твоё воображение, но может быть, ты поможешь мне?

Хрустальный голос грозовым раскатом пронёсся над толпой притихших керонцев, и маг очнулся. Он выпустил пальцы принцессы, шагнул к карете и с поклоном подал руку Алинор:

- Всегда к Вашим услугам, повелительница.

Королева ступила на каменные плиты двора, выверенным движением расправила юбки и, окинув придворных благожелательным взглядом, проворковала:

- Знаю, что вам хочется поболтать, дети мои, однако нас ждёт король. Но не огорчайтесь! Теперь, когда Маргарет вернулась домой, у вас будет много времени для бесед.

Она похлопала Диму по плечу, взяла Стасю под руку и повела в замок. Королева не умолкала ни на минуту. Перескакивая с одного на другое, она рассказывала о залах и галереях, через которые они проходили, попутно обещала свозить дочь то в Илис, где ткали лучшие в Лайфгарме ковры, то в Герминдам, самый необычный город мира, то в Рогул, где добывали самые большие и чистые изумруды. За Алинор и Стасей следовала молчаливая толпа придворных, во главе которой шагал мрачный, как осенняя туча, Дмитрий. Керонцы не смели даже перешёптываться: в королевском семействе назревал скандал, и они боялись попасть под горячую руку власть имущих. Воспитанник короля и принцесса Маргарет явно симпатизировали друг другу, и даже больше - в их взглядах пылала любовь. Но весь замок знал, что Алинор выбрала в жёны Дмитрию Дарину Лорнийскую, показав тем самым, что не желает отдавать дочь безродному ученику мужа, и керонцы гадали, чью сторону в назревающем конфликте примет Олефир. В отличие от придворных, Дима не сомневался в его выборе: хозяин обожал жену и потакал всем её капризам.

Стася громко рассмеялась, и Алинор ласково погладила её по щеке:

- Какая же ты у меня красавица! Я рада, что ты вернулась, Марго. Мне так не хватало тебя! Теперь нас никто не разлучит, доченька.

Дима зло посмотрел на королеву: "Что ты задумала, стерва? Решила, что нашла себе новую игрушку? Не позволю!" Сгорая от ярости, маг вошёл в тронный зал вслед за дамами и занял обычное место - слева и чуть позади хозяина. "Притухни! - прозвучал в его голове сердитый голос Олефира. - Ты зарвался! После приёма будешь сопровождать Алинор, и только попробуй выказать ей непочтение. А когда я закончу дела, мы поговорим".

Король Годара по-отечески обнял Хранительницу, усадил в кресло рядом с собой, и толпа высокородных гостей и придворных разразилась ликующими криками. Дождавшись тишины, Олефир ударил резным посохом об пол, торжественно объявил Маргарет принцессой Инмара и Годара, и длинная очередь аристократов потянулась к принцессе, дабы засвидетельствовать ей своё почтение.

Пышный приём, бесконечная череда склоняющихся перед ней людей, огромный зал, утопающий в роскоши смутили Стасю, не меньше чем ликующие толпы керонцев. К тому же здесь нельзя было задёрнуть шторки и спрятаться в спасительном полумраке кареты. Щёки Хранительницы порозовели, глаза расширились и лихорадочно заблестели. Она сидела в кресле с напряжённо прямой спиной и несмело улыбалась, принимая поклоны годарской знати.

"Бедная моя девочка… Такая растерянная и трогательно красивая, - подумал Дмитрий и скрипнул зубами. - Тебе предстоит многому научиться, чтобы выжить в Керонском замке".

К принцессе подходили всё новые и новые люди, и, вскоре, у неё закружилась голова от количества имён, титулов и званий. Лица мужчин и женщин сливались, и Стася тоскливо смотрела на них, чувствуя, что силы покидают её. Алинор покосилась на дочь и что-то тихо шепнула мужу. "Наконец-то, сообразила, что бедняжка вот-вот упадёт в обморок", - мысленно выругался Дмитрий, из последних сил сохраняя спокойствие.

"Уймись, щенок!" - одёрнул его Олефир, встал и ударил посохом об пол:

- Церемония окончена!

Придворные и гости моментально покинули тронный зал, и Стася, с облегчением вздохнув, обернулась к Диме:

- Теперь мы можем поговорить?

- Позже! - отрезал король, схватил её за руку и перенёс в свой кабинет.

Едва они исчезли, улыбка сползла с лица Алинор. Медленно, словно просыпающийся вулкан, она поднялась с трона, повернулась к Дмитрию, и клокочущий бешенством взгляд вонзился в ненавистные голубые глаза.

- Метишь на престол, ублюдок?! Думаешь: "Охмурю неразумную девочку, и дело в шляпе"? Ошибаешься! Я напомню, где твоё место, плебей! Следуй за мной!

"Началось", - мрачно констатировал Дмитрий и поплёлся за королевой.

Кабинет Олефира был прост и изыскан. Одну стену целиком занимали книжные полки, у другой возвышался громадный шкаф, сквозь стеклянные дверцы которого виднелись аккуратно сложенные старинные свитки. Возле окна, занавешенного тяжёлыми, бордово-красными шторами, стоял массивный стол из полированного чёрного дерева, рядом - два больших кожаных кресла. Не дожидаясь приглашения, Стася уселась в одно из них и уныло подумала: "Хоть бы поесть предложили, с утра маковой росинки во рту не было. Еще чуть-чуть, и со мной голодный обморок случится".

Прочитав её мысли, Олефир расплылся в радушной улыбке:

- Пока мы беседуем, в твоих покоях накрывают стол.

- Спасибо, - вежливо кивнула Хранительница и замолчала, рассматривая Диминого учителя.

На вид ему было не больше сорока, но в пронзительных голубых глазах светились опыт и мудрость веков. "Сколько же тебе на самом деле?" - оторопело подумала Стася, и маг усмехнулся.

- Наконец-то ты заняла место, предназначенное тебе по праву, принцесса, - тоном доброго дядюшки произнёс он. - Сейчас ты растерянна и утомлена, но со временем, ты привыкнешь к своему новому положению и по достоинству оценишь его. Керонский замок станет тебе родным домом.

- Я в этом не уверена, - осторожно возразила Хранительница.

- Ты просто устала, детка. Скоро ты поймёшь: мы - одна большая, дружная семья, мы любим тебя, и готовы оберегать и защищать от любой напасти.

"Все хотят меня защищать. От кого? Друг от друга?.. Никому нельзя верить!" - раздражённо подумала Стася, и Олефир улыбнулся ещё шире.

"Думай о собственной значимости, сколько влезет, дорогая. Маг ты никакой, а как женщина наивна до предела. Ни амбиций, ни чётких целей. Тебе никогда не стать величайшей из Хранительниц, как кричит на всех углах твой разлюбезный папаша. Обывательница-магичка - не более того! Но раз уж ты здесь, поиграем". Олефир встал, подошёл к принцессе и галантно подал руку.

- Мы побеседуем завтра, красавица моя, - многозначительно произнёс он и, склонившись к её запястью, чуть коснулся губами бархатной нежной кожи.

Тёплая волна пробежала по спине, ногам, и Стася густо покраснела, польщённая вниманием короля-мага. Олефир лукаво подмигнул Хранительнице, взял со стола серебряный колокольчик, и в воздухе разлился приятный мелодичный звон. Дверь тотчас приоткрылась, в кабинет проскользнул худощавый невысокий юноша и с глубоким поклоном склонился перед повелителем.

- Проводи принцессу в её покои, Матвей, - приказал маг и, проводив гостью "ласковым" взором, подытожил: "Рыжая, похотливая дрянь!" Он уселся в кресло, сотворил бокал вина и стал хмуро наблюдать за своей новообретённой родственницей, которая следом за слугой шла по запутанным коридорам Керонского замка.

Едва Хранительница оказалась вне досягаемости завораживающего взгляда короля-мага, мысли прояснились, и она вспомнила, зачем пришла в Лайфгарм. "Интересно, где сейчас Дима? Мы ведь даже не поговорили! Как же я хочу его видеть!" Ключ на груди потеплел, и Стася остановилась, словно натолкнувшись на невидимый барьер. Она повернула голову, и взгляд наткнулся на высокие белоснежные двери.

- Это покои королевы, Ваше высочество! - почтительно сообщил слуга.

- Значит, мне туда.

Стася взялась за кручёную золотую ручку и потянула дверь на себя.

- Остановитесь… - испуганно прошептал керонец, но Хранительница лишь отмахнулась и вошла в покои матери.

Слуга клацнул зубами, затравленно огляделся по сторонам и со всех ног помчался в кабинет короля.

- Меня не проведёшь! Паинькой прикидываешься?! Смотри мне в глаза! - Грозный голос Алинор пригвоздил Стасю к месту. - Олефир слеп! Он вырастил в своём доме бешеного пса! Но я вырву твои клыки!

Нервно сглотнув, Хранительница на цыпочках пересекла холл, приоткрыла дверь, из-за которой раздавался голос матери, и увидела Дмитрия. Лицо возлюбленного было мертвенно-бледным, а поза настолько жалкой, что Стася содрогнулась.

- Смотри мне в глаза, падаль! - взвизгнула королева.

Дима поднял голову, его равнодушный взгляд наткнулся на испуганное лицо Хранительницы, и в бледно-голубых глазах промелькнула беспомощность: "Зачем ты здесь? Ты не должна этого видеть…"

- Так-то лучше, ублюдок! - усмехнулась Алинор и ударила его по щеке.

В глазах Димы вспыхнул холодный белый свет.

- Твоя гнусная сущность так и лезет наружу! Ты ненавидишь людей, которые вытащили тебя из грязи! Крестьянский выродок! - Она снова влепила ему пощёчину. Дима дернулся, но ни словом, ни жестом не остановил королеву. - Я вышвырну тебя на помойку! Там твоё место, подонок!

- Не смей! - не своим голосом заорала Станислава, подскочила к матери и вцепилась в её запястье. - Не смей!

"Опять эта дура!" - зло подумала Алинор. Осыпая Диму пощёчинами, она почти успокоилась, но глупая дочь помешала ей окончательно прийти в себя. И всё же королева сумела справиться с гневом: дикая злоба на лице волшебным образом сменилась мягкостью и добродушием, губы растянулись в улыбке, а взгляд стал всепонимающим и сладким, как патока:

- В чём дело, Марго? Зачем ты здесь? Иди, отдыхай. Поговорим завтра.

- Поговорим сейчас! - Хранительница сильнее сжала запястье матери. - Я не буду молча смотреть, как ты унижаешь Диму, и не уйду, пока ты не объяснишь, что здесь происходит!

- Не вмешивайся, Марго. Дима получил по заслугам. Я люблю его всей душой, но он совершил проступок, который требует наказания, - попыталась отговориться королева, но Стася отрицательно замотала головой:

- Он не мог сделать ничего плохого!

Алинор глубоко вздохнула и перешла на официальный тон:

- Я правительница Годара, Маргарет, и в курсе всего, что происходит в моём замке. Я не допущу, чтобы репутация королевской семьи была запятнана!

- И чем же Дима запятнал репутацию семьи?

- Это не стоит твоего внимания, принцесса! Я сама разберусь с ним! Уходи!

- Ни за что! Я не позволю бить его! Отец учил меня, что каждый человек достоин уважения! Нельзя издеваться над людьми, мама!

- Да что ты знаешь о нём? Фёдор - подлец и убийца!

- Ложь! Он любил тебя, а ты…

- Любил? Он не умеет любить! Он умеет только разрушать!

- Он добрый! Он лечил, а не убивал! Не пытайся оболгать его, мама! Я верю ему, а не тебе! Ты лицемерка! Ты всё время врёшь! Ты любишь только себя!

Алинор побледнела и закусила губу, едва сдерживаясь, чтобы не залепить дочери пощёчину.

- Не надо, Стася, остановись! - громко и отчётливо произнёс Дима и заслонил собой возлюбленную.

- Это всё ты! - с наслаждением простонала королева, получив объект, который можно безнаказанно пинать. - Это всё ты! - с придыханием повторила она и с размаха ударила воспитанника по лицу.

Холодным белым взглядом Дмитрий смотрел на разъярённую Алинор, а та в ярости хлестала его по лицу, не замечая ни полыхающих глаз, ни тонкой струйки крови, стекающей по подбородку. Станислава на миг опешила, а потом выскочила из-за спины мага и изо всех сил толкнула мать в грудь. Алинор пошатнулась, наступила на край своего роскошного платья и, нелепо взмахнув руками, рухнула на ковёр.

- Мне не нужна такая мать! - рявкнула Стася, схватила Диму за руку и потащила его к двери.

Алинор же лежала на полу и безумным взглядом смотрела им вслед. Отныне, у неё было два врага - нахальный безродный щенок и наглая распутная дочь. "Вы сдохнете! Оба! Клянусь!" - мысленно прокричала она и, вскочив на ноги, кинулась к мужу…

Станислава неслась по коридору, крепко держа Диму за руку, и слуги шарахались в стороны, бросая испуганные взгляды на окровавленное лицо принца.

- Куда теперь?

Хранительница неожиданно остановилась, и маг едва не налетел на неё.

- Прямо, твои покои в конце коридора, - сухо произнёс он и попытался выдернуть руку, но Стася не отпустила.

- Господи, да ты весь в крови! - ахнула она и, не дав возлюбленному опомниться, вновь потянула за собой. Распахнув дверь, ураганом ворвалась в свои покои и обнаружила служанок, которые заканчивали накрывать на стол. - Прочь! - рявкнула принцесса, и девушки, сломя голову, бросились вон.

Станислава усадила Диму в кресло, схватила со стола салфетку, чтобы стереть кровь с его лица, но маг перехватил её руку и резко произнёс:

- Не надо! Ничего не надо!

- Надо! - упрямо сказала Хранительница и потянулась к разбитым губам.

Дмитрий разжал пальцы и нахмурился. Он позволил возлюбленной стереть кровь, а затем осторожно провёл рукой по губам, и от ссадины не осталось следа. Стася замерла: "Господи, что они с ним творят? Она бьёт его, он лечит себя, и она снова бьёт его?! Почему он не уходит?"

- Спасибо, - мрачно выдавил Дима, старательно избегая взгляда возлюбленной.

- За что тебя так? - осторожно спросила Стася, присела на корточки и внимательно посмотрела в его лицо.

- Тебе мало своих проблем?

- Я хочу понять.

На секунду их взгляды встретились, и Дмитрий поспешно отвернулся:

- Ты слаба и беззащитна. Не вмешивайся в то, что здесь творится. Сегодня нам повезло, но Алинор не простит.

- Я не боюсь ни Алинор, ни Олефира! Ричард сказал, что я надёжно защищена заклятьем отца!

Маг с тоской посмотрел на неё и покачал головой:

- На тебе нет никакого заклятья.

- Но оно было…

- Было. Но теперь его нет.

В изумрудных глазах заметался испуг:

- Как же так… Что же теперь…

- Так вот откуда эта смелость, моя маленькая воительница, - с нежностью глядя на возлюбленную, прошептал Дима. - Ты должна быть очень осторожна, Стася. Тебе не под силу справится ни с Алинор, ни, тем более, с Олефиром.

- А как же ты?

- Я… Я прошу тебя, не вмешивайся. Не надо меня защищать. Неужели ты думаешь, что я не могу противостоять королеве? Но сейчас положение таково, что я вынужден участвовать в её дурацких играх.

Стася отпрянула:

- Играх?! Ты называешь это игрой?!

- Да. Есть вещи куда серьёзнее. Придя в Лайфгарм, ты ввязалась в борьбу за императорский престол, - холодно сказал Дмитрий. Он помолчал, внимательно разглядывая Станиславу, а потом тихо, словно сомневаясь, надо ли это говорить, спросил: - Ты хочешь власти, принцесса?

- Я хочу быть с тобой.

Маг опустил голову и уставился на полыхающую в перстне "О":

- А я хочу, чтобы ты жила. И чем дальше ты будешь от Керонского замка, тем больше шансов у тебя выжить. Тебе вообще не нужно было приходить в Лайфгарм. Я не могу защитить тебя здесь. Я не свободен. Я слишком многим обязан учителю, чтобы снова предать его. Обещай, что при первой же возможности ты уйдёшь из Керона.

- С тобой я готова уйти хоть сейчас.

Станислава уселась на колени к возлюбленному и обняла его за плечи.

- Это невозможно!

- Ну, пожалуйста, - умоляюще произнесла Хранительница, заглянула в лицо Дмитрия, и её окатило волной чужого сочувствия: маг смотрел на неё, как на глупое, неразумное дитя, играющее с боевой гранатой. Станислава обиженно поджала губы, отбросила салфетку и встала: - Раз ты не хочешь идти со мной, я остаюсь! Я разберусь в том, что здесь творится! И я не стану игрушкой Алинор и Олефира! Мне плевать на Лайфгарм! Мне нужен ты! Слышишь, Дима?!

- Я просил тебя оставаться на Земле, но ты пришла в Лайфгарм. Я прошу тебя покинуть Керон, но ты остаёшься. Я хочу спасти тебя, но ты упрямо рвёшься к смерти, - мёртвым голосом произнёс маг и накрыл ладонью перстень, чтобы не видеть размытой и потускневшей буквы.

- Значит, я умру.

Дрожащей рукой Стася налила себе вина, но пить не стала. Дмитрий с сочувствием смотрел на возлюбленную: "Совсем запуталась, бедняжка…" И, словно в ответ на его мысли, Хранительница закрыла лицо ладонями и жалобно всхлипнула. Маг на секунду обречённо прикрыл глаза, а потом резко поднялся из кресла и нежно провёл рукой по рыжим шелковистым волосам. Стася отстранилась.

- Меня все бросили, - вымолвила она и горько заплакала.

Дима притянул её к себе:

- Слёзы не помогут.

- Не желаешь уходить, останемся вместе в Кероне.

Станислава хотела погладить возлюбленного по щеке, но Дима перехватил её руку. Он вскользь поцеловал изящные пальчики и, отступив, церемонно поклонился:

- Мне жаль, что я доставил Вам столько хлопот, принцесса. Вам нужно отдохнуть. Позвольте мне удалиться.

- Останься! - воскликнула Стася, чувствуя, что возлюбленный вновь ускользает от неё.

- Как прикажете, Ваше высочество.

Маг опустил голову, руки его безвольно повисли вдоль тела, и Хранительница в ужасе закрыла ладонью рот: в одно мгновение Дима поставил её на одну ступень с Алинор и был готов потворствовать любым капризам. К горлу подкатил комок, сердце сжалось.

- Уходи, пожалуйста, уходи, - выдохнула Стася и отвернулась.

Дмитрий поднял голову.

- Никому не верь… даже мне, - чуть слышно произнёс он и исчез…

Хранительница шагнула к столу, отломила кусочек хлеба, подержала в руке и выронила. Её трясло, как в лихорадке. Станислава отвернулась от стола и побрела в спальню. Стащив с кровати покрывало, она закуталась в него с головой, но озноб не отступал. "Сколько у тебя лиц? Что с тобой сделали, любимый?.." Стася забралась на кровать, сгребла на себя одеяла и зарылась в них с головой, мечтая об одном - забыться и ни о чём не думать.

Дмитрий стремительно шёл по коридору, и каждый шаг изгонял тоску из его сердца, освобождая место ярости. Он ворвался в свои покои и в бешенстве начал громить мебель. Без магии: кулаками, ногами и всем, что попадалось под руку. А когда остановился, комната выглядела так, словно по ней пронёсся ураган.

- Ко мне! - гаркнул воспитанник короля, и на пороге появился испуганные слуги. - Уберитесь здесь!

Слуги кинулись наводить порядок, а Дима, бросив на них безразличный взгляд, развалился на кровати, ухнув сапоги на белоснежное покрывало. Лёгким движением, он выудил из воздуха дымящуюся сигарету и стал с наслаждением курить, стряхивая пепел на пушистый лирийский ковёр. Эта сигарета была последним желанием смертника.