Дважды разыскиваемые

4 .

Борис вошел в кабинет несмело, остановился у порога, посмотрел вокруг, словно искал кого-то, прокашлял в кулак.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, Борис Яковлевич. Пожалуйста, проходите, садитесь… У пас будет долгий разговор.

Борис так же несмело подошел к указанному стулу, медленно сел, не отрывая от Сорокина настороженных глаз.

- Вы меня сегодня отпустите?

Сорокин выключил радиоприемник, стоявший рядом на тумбочке, внимательно посмотрел на Бориса.

- Сегодня, пожалуй, не отпущу.

- Почему?

- Вы сначала должны рассказать мне все, что знаете.

- К сожалению, мне пока неизвестно, в чем меня обвиняют! Надеюсь, вы скажете?

- Скажу. Мы обвиняем вас в ограблении шоферов такси. Кстати, это вам уже известно.

- В ограблении шоферов такси?- удивленно протянул Борис.- Вы, по-видимому, путаете меня с кем-то. Я думал, речь идет о том проклятом инструменте, который я загнал по пьянке. Клянусь!

- Ну это другое дело…- Сорокин положил на стол кепку, забытую грабителями в машине Селезнева.- Нравится?

Насмешливая улыбка скривила губы Бориса.

- Продаете, что ли?

- Примерьте. Если подойдет, то может быть, и сторгуемся?

- Пожалуйста.

Кепка была великовата. Она легла Борису на уши. Он, словно, шут, прошелся по кабинету, засунув руки в карманы брюк, потом, очевидно, поняв, что хватил лишнего, быстро сел на прежнее место. Сорокин сделал вид, что не обратил внимания на глуповатую выходку.

- Значит, у него голова побольше вашей.

- У кого?

- У вашего товарища, разумеется. Он дорого оценил свою кепку. Потребовал у шофера всю дневную выручку.

На этот раз что-то похожее на испуг промелькнуло в глазах Бориса.

Сорокин спрятал кепку в стол.

- Таким образом, мы установили личность второго участника ограбления. Теперь очередь за остальными. Итак?..

Борис неожиданно ощетинился.

- Никаких грабителей я не знаю! Не пришивайте мне чужое дело. Ничего у вас не выйдет. Я не из таких. Понятно?

- Ладно. Предположим, что вы, действительно, не из таких. Может быть, тогда Иван Сергеевич из таких?- воспользовался Сорокин сообщением фрезеровщицы Ткаченко.

Борис медленно поднял голову, посмотрел на Сорокина так, словно хотел убедиться, он ли это упомянул имя Ивана Сергеевича.

- Я не знаю, о ком вы говорите.

- Возможно, все-таки знаете? Ему около пятидесяти лет…

- Я не знаю, о ком вы говорите!- повторил Борис.- Не пришивайте мне чужое дело. Отпустите меня домой. Через час начинается смена. Доходит до вас это или не доходит? Увидите, обо всем расскажу где надо. Обо всем! Думаете, вам так пройдет издевательство надо мной и над моей матерью? Она сердечница, ей покой нужен. Покой.

- Значит, вы не знаете Ивана Сергеевича,- будто согласился Сорокин.-Ладно. Давайте пока отложим разговор. Поговорим о вашей матери. Зачем вы огорчаете ее?

- Я не огорчаю! Это вы огорчили! Ворвались в дом и наговорили черт знает что! Г де ваш начальник? Проводите меня к нему! Сейчас же! Я имею право на это!

Борис преображался на глазах. Это был уже другой человек- не тихий, опечаленный, переживающий свое падение, нет - грубый, истеричный. «К подполковнику, пожалуй, можно сводить его. Я это обязательно сделаю,- подумал Сорокин.- Только не сейчас, еще не настало время для этой встречи… Ты, Борис, виноват, иначе не устраивал бы истерик, Женька, пожалуй, будет держаться лучше…»

- Вы поговорите с начальником отдела, я предоставлю вам такую возможность!

Цыбин поднялся.

- Пойдемте!

- Только прежде небольшая процедура.- Сорокин взял телефонную трубку.- Лоринька, соедини меня с Тимохиным… Тимохин, потерпевшие еще не пришли? Только что? Хорошо. Приведи ко мне хулиганов. Не знаешь, каких? Тех, что задержали в «Спутнике». Минут через пять присылай потерпевших. По одному. Договорились?.. Садитесь, пожалуйста,- положив трубку, посмотрел Сорокин на Цыбина.

- Не сяду, пока не поговорю с начальником. Вы обещали проводить меня к нему. Обещания нужно выполнять.

- Садитесь,- почти, шепотом произнес Сорокин. Его высокий лоб прорезала глубокая складка.

Борис нехотя сел, уставился на графин с водой. В его глазах появилось безразличное выражение, кончики губ опустились, подбородок округлился и будто сросся с шеей.

В кабинет вошел Тимохин. Следом появились сопровождаемые милиционером четыре парня, задержанные в кинотеатре «Спутник» за нарушение общественного порядка.

- Прошу любить и жаловать!- широко расставил руки Тимохин.- Блудливы, как кошки, трусливы, как зайцы. На улице кочерыжатся, портят людям настроение. Мнят себя героями. На самом деле - гнилье!

- Вижу.- Сорокин усадил хулиганов рядом с Цыбиным.- Слушайте меня внимательно. Сейчас сюда придут водители такси. Они посмотрят на вас: скажут вам, возможно, несколько любезных слов и уйдут. От вас требуется пока только одно: сидеть и молчать. Вы вчера хорошо наговорились в кинотеатре.

Борис снова пошел в атаку.

- Вы за все ответите, за все! Я этого так не оставлю, увидите! Вам дорого обойдется этот спектакль. Очень дорого!

- Напрасно беспокоитесь,- как можно мягче сказал Сорокин,- В течение дня вы убеждали меня, что не участвовали в грабежах и даже не садились в такси. У этих «деятелей» больше оснований для беспокойства,- кивнул Сорокин на четверку.-Между тем, они ведут себя прилично.

- Чего там, давай, начинай спектакль,- осмелел один из «деятелей» - длинный и топкий, как жердь.

Сорокин повернулся к Тимохину.

- Товарищ лейтенант, пришлите, пожалуйста, Петрова.

Петров был невысокого роста, щупленький, с большими выпуклыми глазами. Он тихонько подошел к Сорокину, послушно остановился около него, вытер платком лоб и щеки.

- Вы знаете этих людей?

- Эт-тих? Не-ет.

- Посмотрите лучше,- попросил Сорокин - Может быть, вы все-таки знаете кого-нибудь. Может быть, с кем-ни-будь встречались на улице или в общественном месте?

- Нет,- сказал Петров, снова внимательно оглядев всех.

- Хорошо. Идите.

Другой потерпевший, шофер Арипов, был полной противоположностью Петрова. Он заговорил таким раскатистым басом, что задрожал стакан, стоявший на подносе вместе с графином.

- Эту шайку-лейку я отлично знаю,- показал Арипов на хулиганов.- Приходилось встречаться. Кулаки до сих пор болят… Вы не позабыли?

Дружки заерзали на стульях.

- Не позабыли,- наконец, выдавил длинный.- Думаю, что этого больше не повторится.

- Я так же думаю… С этим молодым человеком мы тоже где-то встречались,- перевел взгляд Арипов на Цыбина,- Вот только не припомню, право, где. Да п случай, по-видимому, другой.

Борис поспешно бросил:

- Пили вместе в «пятаке».

- Мы с вами не пили,- подошел поближе Арипов.- Может быть, я видел вас на стадионе?- Арипов повернулся к Сорокину.- К сожалению, не могу вспомнить. Что-то все перемешалось в голове.

- Идите, погуляйте. Возможно, вспомните.

Губы Цыбина скривились в презрительной ухмылке. К нему начала возвращаться уверенность. Он развалился на стуле, закурил и даже не взглянул на вошедшего третьего таксиста - Шостака.

Шостак больше всех пострадал от грабителей. Преступники ударили его ножом в плечо, когда он оказал сопротивление. Поэтому Сорокин с особым вниманием следил за водителем.

- Такое, значит, дело,- сказал Шостак.

Он несколько раз оглядел каждого, не проявляя никаких признаков волнения, словно его совсем не касалось то, что происходило в кабинете.

«Неужели все-таки я напрасно привел в отдел Бориса?- заколебался Сорокин.- Значит, придется начинать все сначала? Женька тоже не причастен к этим грабежам? Я могу снова спокойно приходить к Кларе? Могу снова спокойно говорить с ее родителями?»

- А, сволочь, так ты теперь с новой компанией связался!- неожиданно раздался гневный голос Шостака.

Шостак шагнул к Борису. Тот сжался и настороженно, исподлобья глянул на него, будто предупреждал: «Не дури, старик!»

- Третий справа… грабитель.

- Врешь!- сверкнули угрозой глаза Цыбина.

Шостак не обратил внимания на угрозу Бориса. Сказал спокойно Сорокину:

- Я за свои слова полностью отвечаю! Мне можно идти, Николай Аркадьевич?

- За какие слова?- подался вперед Цыбин.- Разуй свои бирюльки получше, слышишь? Не то… Это ваш человек, ваш!- повернулся Цыбин к Сорокину.- Вы занимаетесь дешевой провокацией! Я сообщу об этом прокурору!

- Ах ты, дрянь паршивая!- рванулся к Цыбину Шостак.- Выходит, я провокатор, да? Ты тут невинной овечкой прикидываешься? Позабыл, как вы издевались надо мной? Позабыл, как ты бил меня вместе со своими дружками?.. Преступник это, Николай Аркадьевич. Могу сказать это где хотите! Вешать таких гадов надо! Нечего с ними церемониться!.. «Сообщу прокурору!» Подумаешь, праведник нашелся!

- Ты еще пожалеешь об этом,- прохрипел Цыбин.

Вошел четвертый потерпевший - Михайлов. Он сначала

сказал, что впервые видит всех, затем отошел в сторону, постоял некоторое время, задумчиво разглаживая черные густые брови, указал на Цыбина, снова собиравшегося закурить:

- Этот, кажется, был.

… Селезнев, передавший дежурному по городу кепку одного из грабителей, сразу двинулся к Борису.

- Здравствуй, соколик. Наверное, не думал больше встретиться со мной? Тем более, в этом уютном кабинете? А? Не думал?..