Дважды разыскиваемые

17.

Валентина Дементьевна вздрогнула, услышав звонок, торопливо поднялась с места.

«Кто бы это? Неужто опять дружки Бори? Господи, когда только кончатся мои мучения?»

У двери Валентина Дементьевна обомлела. Ей показалось, нет, нет, она ясно слышала:

- Ты одна, мама?

- Одна, Боря! Одна, родной!

Рука дрожала. Валентина Дементьевна никак не могла повернуть колесико, оно скользило в пальцах, словно было смазано маслом.

Звонок зазвенел еще раз.

- Сейчас, Боря, сейчас.

Наконец колесико повернулось - защелка вышла из паза, послышался знакомый скрип двери.

- Вы?!

- Я, Валентина Дементьевна. Добрый день.

- Добрый день.

Валентина Дементьевна прижала руки к груди, посмотрела на Сорокина, не в силах скрыть душевную боль.

- У вас никого нет?

- Н-нет.

- Можно пройти?

- Простите, пожалуйста…

В комнате Сорокин сел на предложенный стул и сделал вид, что рассматривает репродукцию картины «Не ждали», висящую над диваном.

- Чай будете пить?- несмело предложила Валентина Дементьевна.

- Не беспокойтесь, мама…- Сорокин не заметил, как второй раз вырвалось у него слово «мама».- Поверьте, я не хочу зла ни вашему сыну, ни тем более вам. Мне больно сознавать, что я приношу в ваш дом горе.

Голос Сорокина дрогнул, он поспешно отвернулся, чтобы Валентина Дементьевна не заметила его волнения.

- Полно тебе, милый. Поведай лучше, как там мой… Здоров ли?

- Здоров, Валентина Дементьевна, здоров. Передал вам поклон.

- Спасибо, милый. Может, ему чего-нибудь надобно? Я принесу. Можно? А?

- Конечно. Приносите, пожалуйста…

Сорокин осекся: вспомнил, что задержал Бориса в отделе под личную ответственность. Хорошо еще - Каримов не возражал…

- Я приду, сынок, обязательно приду,- горячо сказала Валентина Дементьевна.- Ты уж помоги мне разыскать его! Одной-то мне где уж! Я в долгу не останусь.

- Валентина Дементьевна, ну что вы, в самом деле? О каком долге вы говорите!- упрекнул Сорокин.

- Это я от радости, сынок. Боря-то мне не чужой! Сын ведь. Сколько горя мы хлебнули с ним,- вздохнула Валентина Дементьевна.- Отца-то его убили в Германии. На третий день после заключения мира. Ревела же я тогда, думала, что помру. Боря-то не понимал, несмышленышем еще был, глазенки только таращил на меня.

- Война принесла немало бед каждой семье…

- Принесла, сынок,- согласилась Валентина Дементьевна.

- Вы так и не выходили замуж?

- Выходила… Из-за него, из-за Борьки. Только не принесло это нам счастья. Мужик-то оказался пьянчужкой несусветным. Измотал меня всю. Да и Борьку к водке приучил. Бывало, принесет с собой бутылку и угощает его. Никакие мои слова не помогали. «Мы мужики,- говорит.- Мужикам сам бог пить велел…» «Мужики!»-в сердцах произнесла Валентина Дементьевна.- Настоящие мужики не пьянствуют день и ночь. Пьянствуют подонки разные.

- Где он теперь?

- Бог его знает! Наверно, околел где-нибудь под забором. Выгнали мы его семь лет назад. Боря уж большой был. Понимал все.

- Водка многих губит.

- Ты-то, поди, не пьешь?

- Почему - не пью? Пью. Только в меру.

- Все думают, что пьют в меру,- с грустью заметила Валентина Дементьевна.- Встречался с Борей один парень. С виду представительный такой. Интеллигентный. Напился однажды до потери сознательности… Срам было смотреть.

- Вы знаете, как его звать?

- Подожди… Женькой будто.

- Женькой?

- Женькой,- повторила Валентина Дементьевна,- Отец у него какой-то начальник. Фамилию запамятовала. Не то Бодров, не то Петров, не то Добров.

- Может быть, Бобров?- осторожно вставил Сорокин.

- Вот-вот, так и есть: Бобров… Он и сказал тогда Борису: «Ты, Борька, не бойся! Я тебя из любой беды вытащу. У моего старика - крепкие связи…» Видать, не очень-то крепкие,

- Теперь ему самому помощь нужна.

- Неужто… старик натворил что-нибудь?-удивилась Валентина Дементьевна.

- Натворил его сын, Женька.

- А, батюшки!

- Валентина Дементьевна, в вашем доме не бывал Алик Тихий?

- Алик Тихий?-задумалась Валентина Дементьевна.- Не знаю… Какой он из себя?

- Данте фотоальбом, пожалуйста.

Валентина Дементьевна поспешила выполнить просьбу Сорокина.

Со странным чувством на этот раз рассматривал Сорокин каждую фотографию. Встречая новое лицо, он задавал себе вопрос: «Могла ли эта девушка совершить преступление?», «Мог ли этот парень участвовать в грабежах?»

Фотография, на которой был запечатлен Алик, попалась на последнем листе. Он стоял в обнимку с Борисом у старого дерева, за которым виднелась вода. Должно быть, снимались в городском парке.

Валентина Дементьевна задумалась.

- Постой, его, кажись, не Аликом зовут. Имя у него не наше, как будто, Азик или Айк.

- Он бывал у вас?

- Бывал. Тоже хлещет водку,- сказала Валентина Дементьевна.- Никогда трезвым не приходит. Я уж стыдила его, мол, не хорошо, до добра это зелье не доведет. Он, как и мой второй муженек, отвечал: «Мы, мамаша, мужики - люди темные. Без поллитра не разберемся в жизни». Видно, с поллитрой тоже не разобрались, что к чему.

- Женька знаком с ним?

- Знаком. Как-то до утра сидели. С девицами,- добавила Валентина Дементьевна.- Такие красивые да нарядные. Чего они в этих алкоголиках нашли? Одна больно веселая. Все смеялась. Росточком маленькая сама. Беленькая. За росточек, наверно, и прозвище такое получила - Кнопка.

- Здесь нет ее фотографии?

- Нету. Она, видать, не здешняя. Борис все спрашивал ее: «Нравится тебе у нас?»

- Что же она отвечала?

- Ничего. Смеялась только… Ты поговори хорошенько с Борей, сынок. Он тебе все расскажет,- посоветовала Валентина Дементьевна.- У меня глаза слабые, плохо вижу. Да и не все время я с ними была. Попросили они меня выйти, как пить начали, я и вышла. Глупо сделала, конечно. Надо бы приструнить их или погнать поганой метлой, глядишь, дело бы обернулось не так.

- Приструнить, разумеется, следовало,- согласился Сорокин.- Могли бы и к нам прийти… Других девиц не запомнили?

- Не запомнила.

- Простите, вот этот человек у вас не бывал?- показал Сорокин фотографию Сергея Гирина.

- Нет, этот не бывал. Разве без меня?.. Ты устрой мне свидание с сыном,- с мольбой попросила Валентина Дементьевна.- Один он у меня. Тяжело ему, поди…

- Устрою, Валентина Дементьевна. Обязательно устрою.