Дважды разыскиваемые

18.

Евгений Константинович с трудом взял себя в руки. Дело, по всей вероятности, приобретало скверный оборот. Если Женька не одумается, то придется отступить…

«Однако, черт побери, для паники пока нет серьезных оснований,- старался успокоить себя Евгений Константинович.- Может быть, удастся уломать Цыбина…»

Борис постоял некоторое время у открытой двери, потом решительно шагнул в кабинет, сказал громко:

- Я вас слушаю!

Евгений Константинович поднял голову, улыбнулся так, словно увидел самого близкого человека.

- Здравствуй, Боря. Садись, не стесняйся.

- Здравствуйте, Евгений Константинович.- Борис сел и снова сказал, уже тише:- Я вас слушаю.

Евгений Константинович похлопал ладонью по настольному стеклу, помолчал немного, будто собирался с мыслями.

- Давай поговорим, как мужчина с мужчиной. Мне думается, это необходимо в первую очередь тебе. Ты в некотором смысле виновник этой встречи. В общем, не будем играть в прятки.

- Наигрался. Хватит.

- Молодец… Женька тоже поставил точку. Пора за ум браться-не маленькие… Что думаешь делать?

Борис пожал плечами.

- Ничего. Сначала нужно заслужить свободу.

- Разве у тебя кто-нибудь отнимал ее?

- Никто не отнимал. Сам отдал.

- Ты, однако, пессимист порядочный,- заставил себя рассмеяться Евгений Константинович.- В наше время редко встретишь такого человека, как ты… Люди стали великими оптимистами. Потому что мы живем в великую эпоху. Слыхал, в космосе был наш гражданин. Не сегодня-завтра, глядишь, и на Марс полетим. Интересная планета. Я убежден, что на ней существует разум. Один американец считает, что Фобос и Деймос искусственные… Ты знаешь, что такое Фобос и Деймос?- поинтересовался Евгений Константинович, уверенный в том, что Цыбин ни черта не смыслит в астрономии,- это спутники Марса… Нет, Боря, пессимизм тебе не к лицу. Помни-ты человек! С большой буквы, так сказать.

- Вот именно - так сказать…- с горечью выговорил Борис.- Преступник я. Самый настоящий… Так что давайте-поговорим о деле, ради которого вы пригласили меня.

Борис был уверен, что Евгений Константинович позвал его, чтобы узнать, насколько велика вина Женьки во всем случившемся, и не хотел говорить на отвлеченные темы, тем более о Марсе. До него ли было теперь?

- Я все больше убеждаюсь в твоей порядочности,- поощрительно сказал Евгений Константинович. Он встал, взял стул и сел рядом с Борисом.- У тебя есть мать?

- Есть.

- Ты любишь ее?

Борис удивленно посмотрел на Евгения Константиновича.

- Я спрашиваю: ты любишь свою мать?

- Евгений Константинович,- нахмурился Борис,- вы говорите прямо, что хотите… Мне надоели дипломатические подходы. Неужели нельзя обойтись без них. Вы же не следователь.

- Хорошо. Давай попробуем обойтись без подходов, как ты говоришь… Прошу тебя: помоги Жене, моему сыну и твоему товарищу, освободиться…

- Я не народный суд,-усмехнулся Цыбин.- Такой же, как и ваш сын, преступник… Ваш сын, между прочим, еще и подонок.

- Боря, подожди, не спеши,- молитвенно сложил Евгений Константинович руки на груди.- Помоги Жене уйти отсюда: возьмите его вину на себя, если она есть, конечно. Клянусь тебе, я призову на помощь все свои связи и ничего не пожалею, чтобы вызволить всех вас отсюда. Подумаешь, немножко пошалили. В молодости это со всяким бывает. Вы только действуйте сообща. Не поддавайтесь на удочку… Ты меня понял, Боря?

- Не первый день на свете живу.

- Значит, все в порядке?

Борис опять усмехнулся.

- Я знаю одного человека…- медленно проговорил он.- Невзрачный такой на вид. Будто мальчишка. Говорили, что он был на фронте, да я не верил. Смеялся над ним часто. Так. От нечего делать. Думал, что он вообще дальше своего токарного станка нигде не был. Однажды в День Победы увидел его среди ветеранов войны в театре и глазам своим не поверил. Вся грудь в орденах. Еще звездочка. Понимаете? Золотая… Был он в этот день как будто бы и прежний и все же - другой. Не для себя, для меня, конечно.

- Ну и что же из этого?-пожал плечами Евгений Константинович.- У кого из нашего поколения грудь не в орденах? У кого нет звездочки?

Цыбин будто не слышал реплики. Он задумчиво продолжал:

- Через несколько дней после этой встречи я понял, почему этот человек стал для меня другим. Недалеко от нас загорелся дом. Люди сбежались, когда он вовсю полыхал.

Все что-то кричали, что-то советовали, однако никто не решался что-либо сделать. В том числе и я… Впрочем, я был пьян, как свинья. С вашим сыном нализался… Вдруг слышу: «Помогите! Помогите!» Я не пойму ничего. Только глазами хлопаю. Стоит рядом мужчина и говорит так, словно спрашивает у пивника - есть ли пиво: «Наверно, в доме кто-то горит». Я увидел в это время, и все увидели в окне мальчишку лет шести-семи…

- Тут твой герой выскочил из толпы…

- Мой герой как раз возвращался с работы. Услышал он голос мальчишки, растолкал толпу - и к двери. Все так и замерли… «Пропадет человек не за понюх табаку»,- сказала какая-то сердобольная старушка. Не пропадет, думаю. Сам же не догадываюсь пойти на помощь… Тут показался он возле мальчишки в окне, схватил его и скрылся в глубине комнаты, за пламенем… Мы ждем. Одну минуту. Две минуты.

Три… Его все нет. Ну, больше я не мог стоять - нервы нё выдержали. Рванулся к двери, вбежал в коридор и наткнулся на них. Лежали на полу… Оба.

- Значит, ты тоже герой?- криво усмехнулся Евгений Константинович.

Борис не ответил. Он помолчал немного и тихо досказал:

- Сейчас они в больнице. Слышал, что поправляются…

Я не ходил к ним. Не нашел времени… Теперь уже не схожу.

Да и не пошел бы, пожалуй, если бы и отпустили. Недостоин видеть такого человека… Да, это человек. С настоящей большой буквы,-Голос у Бориса дрогнул.-Не чета вам, гражданин Бобров. Вы так… Соучастник наших грабежей.

- Что?-сорвался с места Евгений Константинович.

Борис встал, сжал в руках кепку.

- Я могу идти?

Евгений Константинович остановился. «Пожалуй, сейчас не до счетов с этим сопляком,- подумал он.- Надо сначала оправдать Женьку. Оправдать во что бы то ни стало. Иначе и мне конец…»

- Послушай, Боря, ты, наверно, не представляешь, чем все это может кончиться.

- Почему не представляю,- сказал Цыбин.- Прекрасно представляю. Я отбуду наказание, возвращусь домой и начну новую жизнь. Без Женьки. Если он, конечно, не станет честным человеком. Без водки… Это не так трудно. Советую и вам пересмотреть свое отношение к жизни… Я думаю, что нам больше не о чем говорить.

Борис нахлобучил кепку на голову и, не прощаясь, вышел.